Международные политические отношения: понятие и сущность

   Сегодня эти критерии отчасти устарели, в них не учтены в качестве самостоятельных позиций и составляющих национальной силы научный, технологический и образовательный потенциалы, роль которых на современном этапе нередко выше, чем, скажем, такого фактора, как наличие тех или иных видов природных ресурсов. Но в целом формула Г. Моргентау дает основание для оценки реального внешнеполитического потенциала любой страны.

   Применяя формулу Моргентау к Российской Федерации, можно заметить, что роль нашей страны на международной арене не осталась той же, что была в недавнем прошлом у СССР. Это обусловлено не только тем, что Россия утратила часть имевшегося у Советского Союза потенциала, но и тем, что политический и экономический кризис в стране негативно сказывается на морально-нравственном климате в обществе. Россия, где не прекращаются политические междоусобицы, где значительная часть населения находится в стрессовом состоянии, не может, безусловно, играть прежнюю роль «сверх державы». Вместе с тем сохранение части советского военного могущества (прежде всего в области стратегических вооружений) и наличие богатейших природных ресурсов дает основание пола гать, что в случае преодоления экономического и морально-политического кризиса Россия способна стать одним из важных центров силы в мировой политике.

   Для определения внешнеполитической доктрины и внешнеполитической стратегии Российской Федерации первостепенное значение имеет формулирование ее национально-государственных интересов, тем более что в недавнем прошлом проблема национальных интересов фактически полностью игнорировалась. Внешнеполитическая линия Горбачева—Шеварднадзе строилась на основе «ново го политического мышления», одним из принципов которого был приоритет «общечеловеческих интересов». В свое время «новое политическое мышление» сыграло положительную роль, поскольку помогло сбросить идеологические оковы с внешней политики Советского Союза, способствовало оздоровлению международной обстановки во второй половине 1980-х гг. и, в конечном счете, окончанию «холодной войны». Но теоретики и практики «нового мышления» обходили стороной вопрос о том, насколько их акции соответствовали национально-государственным интересам СССР, а из этого проистекали и ошибочные или поспешные решения, негативные последствия которых сказываются до сих пор.

   Ранняя российская дипломатия унаследовала от «перестроечного» руководства недооценку такого фактора формирования внешней политики, как национально-государственные интересы. И это проявлялось на протяжении первых лет недолгой еще истории существования России как самостоятельного субъекта международных отношений.

   Для того чтобы объективно решить проблему национально-государственных интересов России, необходимо прежде всего уяснить содержание данной категории. А традиционная интерпретация государственного интереса широка и связана в основном с достижением таких целей, как существование нации в качестве свободного и независимого государства, обеспечение роста экономики и национального благосостояния, предотвращение военной угрозы или ущемления суверенитета, сохранение союзников, достижение вы годного положения на международной арене и т.д. Конкретное же выражение государственный интерес находит в постановке целей и задач внешнеполитического курса страны.

   В формировании национально-государственных интересов большое значение имеет геополитический фактор. В основе геополитики лежат объективные реалии, прежде всего географический фактор: протяженность границ, расположение и пространственная протяженность одного государства относительно другого, наличие выхода к морю, народонаселение, рельеф местности, принадлежность государства к той или иной части света, островное положение государства, наличие природных ресурсов и т.п. Из множества факторов, влияющих на деятельность людей, географический менее всего подвержен изменениям. Он служит основой преемственности политики государства, пока его пространственно-географическое положение остается неизменным.

   Исходя из сказанного, можно сделать вывод о том, что основным национально-государственным интересом и главной внешне политической задачей России на обозримый период, по-видимому, является сохранение своей традиционной глобальной геополитической функции как объединяющей и стабилизирующей силы центра Евразии. Способность реализовать данную задачу зависит, во-первых, от того, насколько это позволят материальные ресурсы, а во-вторых, от политических условий внутри России — политической воли руководства, стабильности социальных и межнациональных отношений.

   Более конкретно задачи российской внешней политики, обеспечивающие ее национально-государственные интересы, таковы:

• самоутверждение в качестве главного преемника прав и обязанностей СССР, его продолжателя в мировых делах и сохранение статуса великой державы;
• сохранение территориальной целостности Российской Феде рации на основе учета интересов всех народов и регионов, мира, демократии и реализма;
• обеспечение внешних условий, способствующих свободному включению страны в мировую экономику и политику;
• защита экономических, социальных и гуманитарных прав своих граждан, равно как и русской диаспоры на всех территориях бывшего СССР;
• сохранение и укрепление оборонного потенциала в пределах, необходимых для защиты национальной безопасности страны. Все эти задачи диктуют необходимость по-разному строить отношения с отдельными странами.

   Для бывшего Советского Союза традиционно приоритетными были отношения с Соединенными Штатами Америки. Это было вполне понятно, поскольку речь шла об отношениях между двумя основными «полюсами» биполярного мира. Во времена «холодной войны», при всей их конфронтационности, советско-американские отношения представляли собой все же отношения между приблизительно равными партнерами. Оба государства располагали сопоставимой военной мощью, большим количеством союзников, оба играли главную роль в противостоящих друг другу Варшавском договоре и НАТО. В период «перестройки» двухсторонние советско-американские отношения продолжали оставаться отношениями двух сверхдержав, причем главным вопросом таких отношений был вопрос ограничения и сокращения накопленных в предшествующие десятилетия огромных запасов ядерных и обычных вооружений. По инерции сходная ситуация сохранялась вплоть до недавнего времени, но на данном этапе все возможные рубежи в «гонке разоружения» достигнуты.

   Сейчас складывается новая ситуация, когда США и Российская Федерация не являются больше равноценными субъектами. Для Соединенных Штатов значение отношений с Россией будет снижаться по сравнению с «советским периодом», а для России на смену заботам сверхдержавы приходят менее глобальные, но не менее острые проблемы, связанные с новой геополитической ситуацией, сложившейся после краха СССР. Конечно, сотрудничество с Соединенными Штатами важно и необходимо, но по объективным причинам оно не может быть столь же всеобъемлющим, какой была конфронтация. Совпадение интересов России и США по целому кругу проблем, в том числе и в борьбе с терроризмом, не означает, что всегда и во всем эти интересы будут тождественны.

   В ближайшее время предстоит выработать новую модель отношений России и США, полностью исключающую прежнее противостояние, но в то же время основанную на принципах, которые позволили бы России сохранить свое внешнеполитическое лицо и роль в международном сообществе.

   Не менее важны сегодня для нашей страны отношения с развитыми государствами Европейского союза и с объединенной Германией. Но ошибочно полагать, что Россия в обозримом будущем сможет степени и в той же форме, что и небольшие государства Централь ной Европы, которые пребывают в эйфории лозунга «возвращения в Европу». Ни Европейский союз, ни Российская Федерация к такому повороту событий не готовы.

   Следует выделить и проблему взаимоотношений России с Японией. Сегодня Япония претендует на повышение своей роли в мировой политике до уровня, соответствующего ее нынешнему экономическому и научно-техническому потенциалу. Известно, сколь высоки достижения этой страны в экономике за последние десятилетия. Для России, особенно для ее дальневосточного региона, сотрудничество с Японией имеет большое значение, но на его пути стоит проблема так называемых «северных территорий». Сегодня обе страны ищут пути выхода из этой ситуации.

   Конечно же, Российская Федерация сохранит разносторонние связи со многими развивающимися странами, но должна будет строить их исходя из иных принципов, чем те, которыми руководствовался СССР. Главным из них должен быть принцип взаимовыгодности отношений.

   Сложнее наладить новый тип отношений с бывшими социалистическими странами Восточной Европы. Хотя процессы, происходящие в них и в России, схожи и однонаправлены, эти государства стремятся полностью переориентироваться на Запад, а общественное мнение в них до сих пор переносит на новую Россию все прежние грехи бывшего Советского Союза. Нечто похожее происходит и в отношениях с рядом государств «ближнего зарубежья». Но здесь, несомненно, имеются реальные перспективы для сохранения более тесных связей с государствами СНГ.

   Сегодня новая Россия ищет свое место в международном сообществе, соответствующее ее статусу, уровню развития, потенциалу и новым задачам, стоящим перед ней.

5 Саммит ОБСЕ – большой прорыв в международных отношениях

   Известный эксперт по международным отношениям, специалист по истории, доктор юридических наук Марат Башимов, который в дни саммита ОБСЕ был непосредственным участником и свидетелем состоявшегося обсуждения, поделился с корреспондентом агентства «Казинформ» своей оценкой, результатов форума глав государств-участников организации.

   По его словам, саммит стал большим прорывом в сфере международных отношений.

   - Марат Советович, чем уникален прошедший саммит?

   - Его проведение можно назвать «перезагрузкой» международных отношений, поскольку уже много лет столько глав государств не собирались вместе и не высказывались по перспективам дальнейшего развития ОБСЕ, по дальнейшему выполнению всех принципов и обязательств организации, и конкретно не давались новые направления ее деятельности.

   Взять, к примеру, вчерашнее выступление Главы государства, где он предложил создать такой институт, как Центр ОБСЕ по вопросам толерантности и недискриминации. Никто ведь раньше этого не предлагал!   Во многих пактах, обязательствах и договорах написано о том, что нужно соблюдать толерантность, а самих органов, которые уделяли бы этому внимание, мало. Поэтому предложение по созданию такого центра было выдающимся шагом нашего Президента.

Эксперты уже положительно оценивают  и предложение о создании центров  по социально-экономическим прогнозам  и экономическому мониторингу и  анализу.

Такие инициативы, озвученные Казахстаном, дают возможность ОБСЕ смотреть вперед и ориентироваться, поэтому эксперты позитивно высказываются о предложениях Главы государства.

Все отметили, что именно благодаря  председательству Казахстана работа организации  была поднята на новый уровень. То, что мы слышали из уст глав государств, глав правительств, министров иностранных  дел, является объективной точкой зрения, ведь никто из них не лукавит и  ни перед кем не «прогибается»  – им это не нужно, это говорили главы равных субъектов международного права.

   С другой стороны, такие утверждения и оценки говорят и о том, что дипломаты других государств и сами государства не работали так активно и целеустремленно в период своего председательства.

   В год председательства Казахстана весь наш дипломатический корпус принимал активное участие в разрешении «замороженных» международных конфликтов. Ведь в чем проблема: за 20 лет никто не приступал к разрешению международных конфликтов именно такого плана, они даже не подступались к этому. Все это выпало на долю Казахстана… Проблема в Приднестровье имеет многолетние корни. Этот вопрос всегда считался неразрешимым. С приходом Казахстана организация начала подступаться к этим вопросам.

   А Нагорный Карабах?! Кто и когда еще занимался этим вопросом в таком активном формате? Только Казахстан! Да, стороны могли иметь разные позиции, но варианты предлагались, пути решения предлагались, это ведь тоже позиция.

   Следующий момент связан с Киргизией. Главной задачей здесь было – не допустить гражданской войны. Что и было сделано с успехом. Это все признают.

   Поскольку мы страна, которая находится между Европой и Азией, то у нас очень хорошая позиция как дипломатов, мы – хорошие посредники. И это подчеркивается международным сообществом.

   По первой корзине нам, бесспорно, дали самую высокую оценку – «пятерку». Даже американцы во всех выступлениях позитивно оценивали председательство Казахстана. Это объективная оценка!

   Важно то, что в период председательства мы не только подняли деятельность ОБСЕ на новый уровень, но и стали вкладывать в корзины конкретное содержание…

   И принятие Астанинской декларации – еще один показатель того, что мы внесли посильный вклад в развитие ОБСЕ и дали направление для дальнейшего движения этой организации. Это – реальный успех.

 - На саммите звучало замечание, что у организации нет устава, вот и президент Александр Лукашенко во второй день работы об этом резко высказался. Что вы, как юрист, думаете на этот счет?

 - Самое важное, что в период нашего председательства активно говорилось об этой актуальной задаче – о необходимости дальнейшего шага вперед, об оформлении правового статуса, то есть правосубъектности, ведь любая международная организация должна иметь устав.