Зарождение и развития филосовской мысли в Древней Индии

      Текстов адживиков не сохранилось, и все  наши сведения о них обеспечиваются только их оппонентами — это все  те же буддийские источники (основные фрагменты, в которых излагаются положения адживикских учителей, содержатся в Саманнапхаласутте Палийского канона – Дигха-никая I.52–54, 56, а также в отдельных суттах Маджджхима-никаи и других собраний сутт) и джайнские (пракритские – Суягадамга, I.1.4.7–9, Вьяхапаннатти, санскритские, тамильские). Характеристика Буддой Маккхали Госалы как крокодила, подстерегающего всех проплывающих мимо рыб, свидетельствует о том, что популярность адживиков немало беспокоила раннебуддийскую общину. Не в меньшей мере и буддистов и джайнов раздражало бахвальство адживиков своими аскетическими подвигами. Так, согласно палийским источникам, они делили людей на шесть иерархических классов, различаемых цветовыми символами: черные = охотники, мясники, убийцы; синие = те, кто носит одежду; красные = те, кто обходится куском ткани; желтые = мирские последователи тех, кто не носит одежды; белые = аскеты обоего пола, обходящиеся без одежды; «бело-белые» = наставники тех, кто обходится без одежды, т.е. сам Маккхали Госала и его окружение. Адживики пользовались значительным успехом у правителей Индии магадхского периода (5 в. до н.э.), что, по буддийским же источникам, отразилось в симпатиях к их лидерам некоторых вельмож царя Аджаташатру. Отчасти это нашло косвенное отражение и в знаменитой поэме Ашвагхоши Буддачарита (Жизнь Будды), где некоторые из придворных царевича Сиддхартхи отговаривают его от ухода из мира ссылками на типичный для адживиков детерминизм. Можно предположить, что именно имидж адживиков оказался основной составляющей в характеристиках тех индийских гимнософистов («нагие мудрецы»), с которыми через посредников общался Александр Македонский во время своего индийского похода (327–325). Об этом свидетельствует настояние «нагомудрецов» жить в наготе (здесь они были предшественниками и учителями джайнов, лидер которых в свое время имел наставником Маккхали Госалу, с которым позднее разошелся) и полное игнорирование каких-либо культурных достижений (что должно было вызвать сочувствие сопровождавших Александра в этом походе представителей кинической школы Неарха и Онесикрита), строжайшая вегетарианская диета, увлечение трудными телесными позами, а также гордость за свою искусность в прорицаниях. Отношение Ашоки (3 в. до н.э.) к ним было весьма неоднозначным, особенно в последний период его правления, когда он перешел на позиции решительного буддийского прозелитизма, но из надписей известно, что его внук Дашаратха дарил им пещеры и многие индийские правители, вероятно, обращались к ним как к специалистам в мантике (не исключено, что критика буддистами тех шраманов, которые обманывают наивный народ гаданиями, была обращена против них. Можно предположить, что именно подвижничество наряду с высокомерием привлекали к адживикизму симпатии при дворах индийских владык, несмотря на все попытки буддистов и джайнов дезавуировать своих соперников (ср. большую популярность адживикских по происхождению индийских гимнософистов, в которых видели символ духовной силы и свободы и которые ошибочно почитались брахманами, у средневековых европейских книжников, в том числе у русских, и даже отчасти в Новое время).

      Основную  доктрину адживикизма составлял  жесткий детерминизм, согласно которому все в жизни индивида предопределяется мировой Необходимостью (нияти-вада), а потому его действия не имеют никакого значения для его будущей судьбы. Все живые существа подчиняются механистическим законам, заставляющим их, помимо их воли, достоинств и пороков, пребывать в сансаре и «освобождаться» через каждые 8 400 000 мировых периодов. Данная доктрина была откровенно обращена против брахманизма, связывавшего будущее благо индивида с его добродетелями и усердием в совершении обрядов. Из основного учения адживикизма закономерно следовал имморализм, который нашел непосредственное выражение в высказываниях его лидеров: Пурана Кассапа утверждал, что нет никакого воздаяния ни за дела милосердия, ни за самые жестокие преступления, а Пакудха Каччаяна убеждал своих слушателей в том, что даже если кто-то раскроит кому-то мечом череп, то в результате не пострадает никто, ибо реально никто не может ни совершить, ни претерпеть никакого действия. Фатализм в адживикизме сочетался с интересом к «природознанию» (о чем свидетельствуют натурфилософские спекуляции Госалы) и с увлечением предсказаниями. Значительно хуже дело обстояло с аскетизмом, который логически противоречил учению о всепредрешенности человеческих действий и состояний, а также учению о карме, которое обессмысливается, если отрицается значение выбора индивидом своих поступков.

      Эти «прорехи» в доктрине адживикизма  достаточно скоро начали давать практические результаты, и он медленно, но верно, уже с послемаурийской эпохи (после 3 в. до н.э.) уступает позиции своим теоретически лучше оснащенным для конкуренции соперникам – последователям Будды и Джины. Удивительно, однако, что на юге (Восточный Майсур) он просуществовал до 14 в., пережив, таким образом, буддистов. Последние адживики ассимилировали, однако, многие черты махаяны: Госала обожествлялся ими наподобие бодхисаттвы, а их детерминизм сближался с учением о «пустотности» Нагарджуны (шуньявада).

      Чарвака-локаятта

        Основателем школы чарвака-локаята  и автором сутр этой системы  принято считать Брихаспати (прибл. VII-VI вв. до н. э,). Чарваки-локаятики  - материалисты. Однако было бы  грубейшей ошибкой ограничивать  «линию Брихаспати» материализмом чарваков-локаятиков. Это означало бы сужение социальной базы и умаление значения индийского материализма и явилось бы извращением действительной истории. Фактически материалистическая тенденция присуща буквально почти всем системам (школам) индийской философии, в том числе и объективно-идеалистической системе веданта нового времени, что мы показываем во второй части настоящей книги. 

           Характеризуя философский материализм  периода сутр, мы имеем в виду  следующие его общие признаки. 

       1. Признание, что внешний мир,  составной частью которого является  человек, существует объективно  и, следовательно, не является  продуктом его ума, а существует  независимо от чьего бы то  ни было сознания.

      2. Признание, что внешний мир  проявляет себя закономерно, причем его закономерности могут быть изменены не «мыслью», магией или молитвой, а «только физически».

       3. Отрицание того, что существуют  сверхъестественные цели. Мир развивается  сам собой без вмешательства  извне.

      4. Признание источником знаний лишь ощущения человеком предметов или явлений внешнего мира («чувственный опыт»).

      5. Несогласие и борьба с точкой  зрения, согласно которой знание  является эзотеричным, врожденным  или интуитивным (мистическим).

      6. Признание, что характер жизни  и деятельности человека определяется условиями его жизни, а не божеством.

      Некоторые из этих признаков в какой-то мере и в той или иной форме присущи  многим системам индийской философии  периода средневековья или даже нового времени.

      Оформление  древнеиндийского материализма в самостоятельную философскую систему связано с именем Брихаспати. Другим выдающимся представителем этой школы был Дхишан. В одной из древнейших пуран - в Падмапуране - мы находим следующую запись: «Один человек, по имени Канада, открыл великое учение, называемое вайшешика. Готама составил шастры ньяи, Капила написал шастры санкхьи, один брахман по имени Джаймини выступил с величайшим учением атеизма, человек по имени Дхишан - с презренным учением чарвака, и сам Вишну в целях сокрушения демонов выступил в образе Будды с насквозь неблагочестивым учением буддизма».

      Приведенное место из Падмапураны цитирует и  Виджнянабхикшу - крупнейший представитель  философии санкхья. Имя Дхишана  упоминается в «Махабхарате» («Шанти парва» и «Шалья парва»), в писаниях Ману и т. д. Выражая настроения и чаяния беднейших слоев индийского общества, Дхишан резко критиковал брахманизм, ведическую религию, идеологию жрецов. Создатели Вед, говорил он, были лицемерами и мошенниками. Жрецы, ссылаясь на Веды, обманывают простодушных людей бессмысленным набором слов и живут в роскоши за счет приношений бедного населения. Жрецы требуют масла, риса, мяса и других продуктов в качестве жертвоприношений. Но кому приносить жертвы? Богов никогда не было и нет. Умершим родственникам? Но они истлели и в пище не нуждаются. Подобно тому, как угасший светильник не загорится, если в него подлить масла, умерший человек не воскреснет, если мы исполним обряд жертвоприношения. Даже если допустить, что наши умершие родственники нуждаются в пище, то на каком основании мы должны передавать продукты в руки жрецов? Почему для того, чтобы накормить покойников, наши продукты должны поедать жрецы? Это равносильно тому, как если бы мы, желая сделать сытыми жителей одной деревни, накормили бы жителей другой деревни.

      Отвергая  идею существования бога, чарваки  признали в качестве субстанции четыре материальных элемента: землю (кшити), воду (aп), огонь (тедж) и воздух (марут). Из сочетания этих элементов возникают  все предметы и явления природы, как материальные, так и духовные. Душа есть тело, обладающее сознанием, и вне тела душа не существует. Сознание возникает из бессознательных элементов как временное их сочетание в особом виде и при определенных условиях. Аргументируя это положение, Дхишан говорил, что если человек съест порцию риса и порцию мелассы (вид патоки из сахарной свеклы), он не опьянеет. Однако из смеси риса и мелассы приготовляется вино, которое может опьянить человека. Сознание есть не что иное, как результат особого процесса комбинации материальных элементов. Смерть человека означает одновременное разрушение сознания и души. Чарвака по имени Аджиту Кешакамбали (VI в. до н. э.) говорил, обращаясь к махарадже Аджаташатру: «И глупец, и мудрец - оба умирают со смертью тела, оба погибают, после смерти у них нет бытия».

      В области теории познания (особенно это относится к раннему периоду) чарваки стояли на позициях наивного сенсуализма. Признавая ощущения и  восприятия единственными источниками  познания, они, однако, не понимали диалектического  единства чувственного и рационального моментов в процессе познания. Результаты познавательной деятельности человека в форме абстрактного мышления они считали недостоверными и неистинными или во всяком случае ненадежными, содержащими элементы субъективного произвола и ошибок. Ум (т. е. абстрактное мышление), говорили чарваки, без ощущений и восприятий не существует. Суждения и умозаключения возможны лишь на основании тех данных, которые были получены чувственным путем. Больше того, абстрактное, логическое мышление (ум) ничего не может «добавить» к тому, что было дано в ощущениях. Иначе говоря, чарваки не видели диалектики перехода от познания явлений к познанию сущности. Они слишком ограниченно и узко понимали человеческую практику и ее роль в процессе познания. Для них практика - это сам процесс чувственного восприятия единичных предметов или явлений природы. Роль практики как критерия истины они сводили к проверочному действию наших органов чувств.

      Говоря  о причинах недоверчивого отношения  чарваков к абстрактному «уму» человека, следует указать еще на один очень важный момент. Речь идет о классовой направленности философии чарваков. Для них важно было, прежде всего, нанести сокрушительный удар по идеологии брахманизма. «Материалисты, - писал Джавахарлал Неру, - нападали на авторитет и на непогрешимость канонов в мышлении, религии и теологии. Они критиковали Веды, институт жрецов и традиционные верования и провозглашали, что убеждения должны быть свободными и не должны зависеть от предположений или попросту от авторитета прошлого. Они восставали против всех форм волшебства и суеверий. Во многих отношениях общий дух их теории подобен современному материалистическому подходу; они хотели избавиться от оков и бремени прошлого, от рассуждений по вопросам, не поддающимся восприятию, от поклонения воображаемым богам» (1).

      Противники  материализма (главным образом, жрецы, брахманы), не ограничиваясь преследованием самих философов-материалистов, сжигали  их произведения, в результате чего материалистическая литература (литература чарваков-локаятиков) была почти полностью уничтожена. «Среди утерянных книг, - отмечал Неру, - вся литература о материализме, возникшем вслед за периодом ранних Упанишад. Единственные найденные до сих пор ссылки на него содержатся в критике и в тщательных попытках опровергнуть материалистические теории» (2).

      Для материализма чарваков характерна прямая и непосредственная направленность против идеалистических и религиозных  учении, стремление доказать несостоятельность  идеализма, изобличить ложь и обман  религии, ее проповедников. Таким образом, главной задачей чарваков является не столько создание стройной философской системы, сколько разоблачение идеологии брахманизма.

           Учение чарваков-локаятиков можно  свести к следующим положениям.

      1. Основой всего сущего являются  четыре материальных элемента (mahabhuta): огонь, земля, вода и воздух (3). Элементы «самодеятельны»; им внутренне присуща своя сила (svabhava).

      2. Существует только «этот мир» («лока»); никакого потустороннего, загробного мира нет (4). Нет  и жизни «после», т. е. после смерти человека жизнь его не только не продолжается «там» (в мире Брахмана-атмана), но и не возрождается «здесь» (на Земле). «Пока жизнь еще наша, - писали черваки, - живите радостно: никто не может избежать пронзительного взгляда смерти; и раз уж этот взгляд все равно испепелит наш остов, то как он сможет когда-либо снова возродиться?» (5).

      Критикуя  религиозно-идеалистическое положение  о том, что «сознание есть свойство бессмертной души», чарваки утверждали, что со смертью человека умирает  и его сознание, а сам человек распадается на четыре элементарных первоэлемента. «Человек состоит из четырех элементов, - писали они. - Когда человек умирает, элементы земли возвращаются и снова попадают в землю, элементы воды возвращаются в воду, элементы огня возвращаются в огонь, а элементы воздуха - в воздух; чувства растворяются в пространстве»

      3. Никаких сверхъестественных (божественных) сил не существует. Бог - выдумка  богатых людей для обмана бедных. Религия брахманизма, учили чарваки,  как и всякая другая религия, несостоятельна и вредна, ибо она отвлекает внимание и силы бедных людей на поклонение воображаемым богам, на совершение жертвоприношений неведомым силам, на выслушивание отвлеченных проповедей и т. д. Религиозные писания основаны на фантазии определенной кучки людей, которые материально заинтересованы в этом.