Учение И.Канта о праве и государстве

     Первым принципом правового состояния государства является безусловное соблюдение неотъемлемых прав и свобод личности, которые "выше" любого закона, любого нормативно-принудительного акта государства. Кроме того, само государство и его чиновники должны быть поставлены в рамки правовых законов. Государственная всесильная воля сама должна быть ограничена законом. В этом смысл принципа верховенства закона. Право одинаково обязательно и для "власть предержащих", и для подвластных. Один из главных инструментов права - законы, а они создаются, принимаются и наделяются принудительной силой публичной властью, государством. Если государство принимает законы, ограничивающие права личности, это право или бесправие? Вот тут-то и срабатывает упомянутое выше различение права и закона: закон может быть и неправым, если он нарушает основополагающие принципы права (равенство, свобода, справедливость), если он покушается на "естественные" права и свободы личности. Такое самоограничение государства реально возможно только при соблюдении принципа разделения властей, исключающего монополизацию власти в руках одного лица или органа. Смысл этого принципа правового государства - в предотвращении сползания государства к тоталитаризму, в разъединении государственного монолита на три равноправные части (или "ветви власти"), которые обладают самостоятельностью, независимостью и главное - взаимно контролируют друг друга, не допускают превышения полномочий какой-либо из властей²³.

     Характеризуя различные власти , Кант подчеркивал, что правосудие должно осуществляться избранным народом судом присяжных. Правовое государство выступает в трактовке Канта не имперической реальностью, а  идеально - теоретической конструкцией (моделью ) , которой следует руководствоваться , как требованием разума и целью каких усилий в практической организации государственной правовой жизни ..

   По Канту государство является объединением множества людей, подчиненных правовым законам. Благо государства состоит в высшей степени из согласованности государственного устройства с правовыми принципами и стремится к такой согласованности государственного устройства обязывающий разум через категорический императив.

    Кантовская  формулировка  сущности  права «прав   любой поступок, согласно максиме которого свобода произволения  каждого совместима со свободой каждого в соответствии со всеобщим законом» до сих пор  считается  наиболее  полным  и  совершенным  выражением  этики либерализма. Сходные по смыслу высказывания делались, разумеется, и  до Канта; однако  все  они  были  более  или  менее  забыты.

    Либеральные традиции кантовского учения  о правах  и свободах человека и гражданина, идеи Канта о  правовом  государстве  и  правовом законе играли и продолжают играть огромную роль в философии права  и  в практике  государственно-правовой организации общества. В  конституциях большинства стран нашли  отражение  основные  принципы данной концепции.  Особое  значение  имеют эти  ценности  для   государства, выбравшего путь демократического правового развития. 

  V. Учение о "вечном мире". 
 

  Стремление  Канта к выявлению в сознании общезначимого и универсального с редкой простотой и силой  выразило себя в предельном социально-философском  проекте, в идее понятного для  всех планетарного жизненно-практического  единения людей. Идея эта была ярче всего выражена в трактате «К вечному миру», написанному Кантом в виде проекта международного договора.

   По  Канту, вечный мир - это столь же кардинальная цель и задача всемирно-исторического прогресса, как и установление всеобщего правового гражданского состояния: то и другое находятся в неразрывной связи между собой. Кант не без основания полагал, что если вопрос о войне решается не только правителями, а всеми гражданами, как это имеет место в республике, то “они хорошенько подумают, прежде чем начать столь скверную игру, ведь все тяготы войны им придется взять на себя...” и это должно побудить их принять решение о сохранении мира²⁴.

  Статьи «Договора о вечном мире между государствами» подразделяются на предварительные и окончательные, где первая «предварительная» статья гласит: «Ни один мирный договор не должен считаться таковым, если при его заключении тайно сохраняется основа новой войны». Мирный договор уничтожает все имеющиеся причины будущей войны, даже неизвестные договаривающимся сторонам (например, содержащиеся в архивах основания для взаимных территориальных притязаний).

  Вторая статья утверждает: «ни одно самостоятельное государство (большое или малое, это безразлично) ни по наследству, ни в результате обмена, купли или дарения не должно быть приобретено другим государством». Государство, - подчеркивает в своем комментарии к этой статье философ, - это общество людей, повелевать и распоряжаться которыми не может никто, кроме его самого. Поэтому всякая попытка привить его, имеющее подобно стволу собственные корни, как ветвь, к другому государству означала бы уничтожение первого как моральной личности и превращение моральной личности в вещь и противоречила бы идее первоначального договора, без которой нельзя мыслить никакое право на управление народом²⁵.

  Как представляется, особо актуальной для  наших дней звучит следующая моральная  максима философа «ни одно государство  не должно насильственно вмешиваться  в политическое устройство и управление другого государства», зафиксированная  в пятой статье.

  Вот как философ обосновывал выдвигаемое  им право на невмешательство во внутренние дела одного государства со стороны  его соседа: «Ибо что может дать ему право на это? Быть может, дурной пример, который одно государство показывает подданным другого государства? Напротив, этот пример только служит предостережением, как образец того, какие беды навлек на себя народ своим беззаконием»²⁶.

  Сюда, правда, нельзя отнести тот случай, когда государство вследствие внутренних неурядиц распалось на две части, каждая из которых представляет собой  отдельное государство, претендующее на самостоятельность. Если одному из них будет оказана помощь посторонним  государством, то это нельзя рассматривать  как вмешательство в политическое устройство другого (ибо в противном  случае возникла бы анархия). Но до тех  пор, пока внутренний спор не разрешен, вмешательство посторонних держав означает нарушение прав независимого народа, борющегося лишь со своей внутренней болезнью. Такое вмешательство, следовательно, является дурным примером для других и угрожает автономии всех государств.

  Не  менее интересна и шестая «предварительная»  статья, гласящая: «Ни одно государство во время войны с другим не должно прибегать к таким враждебным действиям, которые сделали бы невозможным взаимное доверие в будущем, в мирное время, как например, засылка тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляции, подстрекательство к измене в государстве неприятеля и т.д.»²⁷.

А вот как  сам Кант аргументировал свою позицию: «Это бесчестные приемы борьбы. Ведь и во время войны должно оставаться хоть какое-нибудь доверие к образу мыслей врага, потому что иначе нельзя было бы заключить никакого мира и враждебные действия превратились бы в истребительную войну. Война же есть печальное, вынужденное средство в естественном состоянии (где не существует никакой судебной инстанции, приговор которой имел бы силу закона) утвердить свои права силой. ...Карательная война между государствами немыслима (поскольку между ними нет отношения начальника к подчиненному). Отсюда следует, что истребительная война, в которой могут быть уничтожены обе стороны, а вместе с ними и всякое право, привела бы к вечному миру лишь на гигантском кладбище человечества. Итак, подобная война, а также использование средств, которые открывают пути к ней, должны быть, безусловно, воспрещены».

  Неизбежным  следствием всего вышесказанного является установление состояния мира. Причем сделано это должно быть в результате сознательной и целенаправленной деятельности людей, вследствие их готовности и умения решать возникающие противоречия на условиях компромисса и взаимных уступок. Этот прогностический вывод Канта показывает несгибаемый исторический оптимизм его философской системы, столь разительно отличающейся от многих современных претендентов на звание «учителей и совести» человечества.

  «Окончательные», то есть бесспорные статьи договора о вечном мире гласят следующее: «Гражданское устройство каждого государства должно быть республиканским». И далее он поясняет, что это «устройство, основанное, во-первых, на принципах свободы членов общества (как людей), во-вторых, на положениях зависимости всех (как подданных) от единого общего законодательства и, в-третьих, на законе равенства всех (как граждан государства), есть устройство республиканское - единственное, проистекающее из идеи первоначального договора, на которой должно быть основано всякое правовое законодательство народа».

  Вторая  «окончательная» статья договора, во многом предугадавшая магистральное направление развития этой отрасли права в XX в., устанавливала, что «международное право должно быть основано на федерализме свободных государств».

   Разъясняя свою мысль, Кант писал, что каждый народ «в целях своей личной безопасности может и должен требовать от другого совместного вступления в устройство, подобное гражданскому, где каждому может быть обеспечено его право. Это был бы союз народов, который, однако, не должен быть государством народов. Последнее означало бы противоречие, ибо всякое государство содержит в себе отношение высшего (законодателя) к низшему (повинующемуся, то есть народу)»²⁸.

  Учение «О вечном мире» было хорошо известно современникам, принеся его автору заслуженную славу творца первой в мире, причем отнюдь не утопической, системы поддержания коллективной безопасности. И естественно, что идеи Канта получали дальнейшее развитие и распространение среди его современников и последующих поколений.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  Заключение 
 

  Кант  писал: "Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным  удивлением и благоговением, чем  еще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне".²⁹

  Этическое и социально-политическое учение Канта  представляет собой обоснование  идеи правового строя, выдвинутой просветителями. Правовой строй, с точки зрения Канта, предполагает уничтожение всех форм личной зависимости, обеспечение личной свободы, равенство всех граждан  в правах, т. е. ликвидацию всех привилегий. Кант утверждал, что человек не должен рассматриваться как средство для другого человека, он всегда должен быть целью. Впрочем, этот принцип Кант истолковывал лишь как идеал, сознавая тем самым, что уничтожение сословий, крепостничества, феодальной тирании не приведет к его осуществлению. С этой точки зрения необходимо рассматривать и провозглашенный Кантом идеал вечного мира. Однако следует подчеркнуть, что в условиях милитаристской Пруссии, которая представляла собой, по отзывам современников нечто вроде солдатской казармы, провозглашение скромным профессором королевского университета идеала вечного мира, несомненно, было интеллектуальным подвигом. Поэтому в 1842 г. Маркс в статье "Философский манифест исторической школы права" охарактеризовал философию Канта как немецкую теорию французской революции.

  Канта по праву называют философом свободы. Квинтэссенцией этики мыслителя  является учение о том, что человек  – существо не только природное, но и свободное. "Кант пролагает новые  начала развития и определяет направление  юридико-политической мысли XIX века"³⁰.

  В основе учения Канта о праве и государстве  лежит постулат: поступай так, чтобы  максима твоей воли могла  быть в то же время принципом всеобщего  законодательства. Кант утверждает, что  каждое лицо обладает совершенным достоинством, абсолютной ценностью.

  Главную цель учения о государстве и праве  Кант видит в том, чтобы поднять, возвысить право из мерзости окружающего  его бесправия. Он считает, что необходимо возвысить право над государством. Данные идеи подчеркнуты либеральной концепцией философа, где права  свободы человека стоят на первом месте. Государство, по Канту, должно быть органом защиты прав личности. Личность может потребовать от государства того же, что и государство от личности. Здесь, как мы видим, Кант развивает идею взаимной ответственности государства и личности. Он обосновывает и раскрывает сущность идеи правовой государственности в целях охраны индивидуальных прав личности.

  Принцип приоритетности неотчуждаемых прав личности и положение о необходимости  их законодательного закрепления (в  юридическом законодательстве) вытекают из всей этико-правовой концепции Канта. Притом эти права служат как бы критерием легитимности всех юридических  актов, вытекающих из воли законодателя.