Социальная структура современного российского общества

Большинство россиян  ожидало от перестройки пусть  не мгновенного, но достаточно быстрого роста благосостояния и улучшения  условий жизни. В действительности. однако, рыночные реформы привели  к резкому ухудшению их материального  положения. В настоящее время  реальные доходы россиян не превышают 40-50% от уровня середины 80-х годов. Причем если и происходит некоторое повышение  их среднего уровня, то только за счет наиболее обеспеченной части населения. У основной же его массы доходы снижаются. Не случайно доля россиян, считавших  свое материальное положение плохим, повысилась с 42% в 1993 году до 49% в 1995 году, причем доля оценивавших его как "очень плохое" выросла с 8 до 12%. Изменилась и структура денежных доходов населения. В конце 1980-х  годов они на 72% формировались  за счет заработной платы, на 14% за счет социальных трансфертов и еще  на 14% за счет доходов от собственности  и предпринимательской деятельности. В 1995 году соотношение названных  источников доходов составило 40:16:44. В условиях, когда участие в  предпринимательстве принимают  примерно 10% населения, это само по себе говорит о поляризации бедности и богатства. 

Таблица 2 

Социостатусные характеристики (в % к численности каждого слоя) 

Действительно, в  первой половине 1980-х годов квартальный  коэффициент дифференциации денежных доходов населения СССР составлял  немногим более 2 раз, что позволяло  идеологам говорить о достижении социальной однородности общества. Секрет состоял в том, что основная часть  потребления верхних слоев не опосредствовалась деньгами, а осуществлялась через бесплатное обеспечение благами, скрытые льготы и привилегии. Существование  этой системы маскировалось предоставлением  всем гражданам некоторого количества бесплатных медицинских услуг и  образования, дешевого жилья, мест в  детских учреждениях, путевок в  дома отдыха и т.д. В результате резкие различия в благосостоянии нижних и  верхних слоев общества сочетались с видимостью "справедливого" распределения доходов. 

Развитие рыночных отношений разрушило это ненадежное равновесие. Сфера бесплатной и льготной раздачи дефицитных благ сильным  мира сего существенно сузилась. Потребительский  рынок наполнился массой импортных  товаров, приобретаемых только за деньги. Одновременно начала разрушаться система  социальных (медицинских, образовательных, жилищных и иных) услуг населению: на их оплату требовалось все больше денег. Таким образом, доля натуральных  доходов снизилась, а потребность в деньгах для поддержания сложившегося уровня жизни заметно выросла. Удовлетворить эту потребность разные категории населения смогли в неодинаковой степени. В результате поляризация благосостояния начала заметно расти. По данным специальных исследований, в конце 1980-х годов децильный коэффициент дифференциации доходов не превышал 4,5 раза, в 1993 году он составил 7,8, а осенью 1995 года - уже 10,5 раза . Сходную картину рисует и государственная статистика: 1991 год - 5,5 раза, 1993 год - 11 и 1995 год-13 раз . В 1994 году 10% наиболее обеспеченных граждан располагали 40% совокупных доходов населения, в то время как на долю абсолютного большинства оставалось 60%. Осенью 1995 года разница между уровнями доходов, получаемых 10% наиболее и наименее обеспеченных россиян, составляла почти 25 раз. Воспитанные в эгалитарных ценностях россияне воспринимают поляризацию бедности и богатства как рост социальной несправедливости. 

Насколько же сильно различаются уровни доходов выделенных нами социальных слоев, каковы их запросы  к доходам и как удовлетворяются  их притязания? Для ответа на эти  вопросы используем следующие показатели мониторинга: 

- уровень основных  и дополнительных денежных доходов  работников (ДДР); 

- уровень семейных  доходов на одного человека (СДД); 

- субъективные представления  об уровне минимально необходимой  зарплаты (МНЗ); 

- мнения о величине  прожиточного минимума в расчете  на одного члена семьи (ДПМ); 

- представления об  уровне достаточного душевого  дохода, способного "обеспечить нормальную  жизнь" (ДДД); 

- соотношение представлений  о прожиточном минимуме и о  достаточном доходе (ДДД:ДПМ); 

- соотношение фактического  дохода с субъективным представлением  о минимально необходимой зарплате (ДДР:МНЗ); -отношение фактического  дохода к субъективно "достаточному" (СДД:ДДД). Фиксируемый мониторингом  уровень денежных доходов работников  отличается известной неполнотой. Во-первых, соответствующий вопрос  анкеты относится только к  личным доходам, оставляя в  стороне предпринимательскую прибыль.  Во-вторых, он фиксирует суммы,  остающиеся у работников после  уплаты налогов. В-третьих, отвечая  на этот вопрос, большинство обеспеченных  респондентов преуменьшают свои  доходы. Тому много причин, в частности это боязнь навлечь на себя налоговую инспекцию или правоохранительные органы, не говоря уже о грабителях и рэкетирах (причем, чем выше получаемые доходы, тем сильнее они занижаются). В-четвертых, мониторинг не учитывает натуральных доходов, играющих немалую роль в материальном обеспечении некоторых групп россиян (в частности, сельских жителей, военнослужащих, руководящих работников и др.). В связи с этим приводимые ниже данные дают лишь приблизительную картину действительного распределения доходов. 

Если принять за 100% средний уровень денежных доходов  экономически активных россиян, то средний  доход верхнего слоя составит 516%, среднего - 144%, базового -75%, а нижнего - 54%. Разница  между верхним и нижним слоями почти десятикратна, между средним  и нижним - примерно трехкратна. Если же принять во внимание неучитываемую  часть доходов верхних слоев, масштабы их денежных сбережений и  недвижимости, то имущественная дифференциация окажется значительно большей. Уровень  душевых доходов семей дифференцирован  несколько меньше: разница между  крайними слоями здесь составляет примерно семь раз. Сравнение с приведенными выше данными об общей дисперсии  денежных доходов населения показывает, что социальная стратификация общества объясняет существенную часть последней. 

А как оценивает  само население сложившийся уровень  своих доходов и степень их дифференциации? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к анализу  представлений россиян о двух показателях доходов, способных  играть роль определенных оценочных  критериев, - минимально необходимой  зарплате и достаточном душевом  доходе. Абсолютные значения названных  показателей отражают субъективные притязания людей к уровню личного  благосостояния, качеству и образу жизни, развитость их социальных потребностей, типы целевых ориентиров. Разница  же между представлениями о достаточном  доходе и о прожиточном минимуме отражает ту социальную дистанцию, которой  индивид, общественная группа или социальный слой мысленно отделяют себя от наименее обеспеченных низов общества. В 1993-1995 годах в среднем для всех россиян  эта разница составляла менее  двух с половиной раз, что, на мой  взгляд, говорит о серьезных самоограничениях, накладываемых людьми на собственные  запросы к уровню жизни и доходов. 

В динамике разница  между этими показателями возрастала: в 1993 году она составляла 2,3 раза, в 1994 - 2,4, а в 1995 году - 2,6 раза. Это может  свидетельствовать как о формировании более скромного представления  о его вещественном содержании, так  и о росте массовых притязаний к уровню собственного благосостояния. В пользу псиного соображения  говорит то, что представления  россиян о прожиточном минимуме год от года становятся более консолидированными, их дисперсия уменьшается. В настоящее  время разница в представлениях крайних общественных слоев о  душевом прожиточном минимуме составляет лишь 40%, а разница между средним  и нижним слоями - менее 20%. Такие  различия представляются естественными  и обоснованными. Что же касается достаточного дохода, то здесь дело обстоит иначе. 

Действительно, называемый респондентами уровень душевого дохода, позволяющего "жить нормально", представляет собой косвенную оценку благосостояния, обеспечивающего удовлетворение основных потребностей. В основе этого показателя лежат субъективные, причем весьма различные представления индивидов и групп о том, что значит "жить нормально". Для старших поколений, лиц, входящих в базовый и нижний слои общества, для большинства населения сел и небольших городов представления о достаточном доходе связаны с удовлетворением сравнительно ограниченных традиционных потребностей. Жить "нормально" для большинства из них означает жить "как прежде". Напротив, большинство молодежи, жителей столиц, предпринимателей, высококлассных специалистов, работников бизнес-профессий ориентированы на модернизационные ценности. Поэтому "нормальной" им представляется, скорее, такая жизнь, как на Западе. 

В настоящее время  субъективные притязания россиян к  уровню личного благосостояния, к  качеству и образу жизни испытывают два противоположных влияния. Продолжающееся снижение уровня жизни вынуждает  значительную часть населения ограничивать свое потребление, отказываясь от многих элементов прежнего образа жизни: покупки  дорогих продуктов питания, модной одежды и обуви, пользования бытовыми услугами, туристических поездок, лечения  в санаториях, подписки на толстые  журналы, междугородных телефонных разговоров и прочего. В результате постепенного привыкания людей к  ухудшающимся условиям жизни их представления  о достаточном уровне доходов  снижаются. В то же время навязчивое рекламирование средствами массовой информации стиля жизни "новых русских" и западных образцов потребления  обусловливает рост притязаний к  доходам, особенно со стороны молодежи и экономически преуспевающих групп. 

Естественно ожидать, что представления разных общественных групп и слоев об уровне достаточного дохода дифференцированы намного сильнее, чем представления о прожиточном  минимуме: ведь кто бы ни определял  его уровень, он всегда имеет в  виду наименее обеспеченную страну, нуждающуюся  в помощи общества для сведения концов с концами. В этом смысле понятия  прожиточного минимума или минимального дохода работника - нечто более-менее "абсолютное". Понятие же достаточного дохода относится к самому респонденту  и его собственной семье, оно  не может не зависеть как от фактического уровня жизни людей, так и от их субъективных характеристик, в частности  от уровня амбиций. Поэтому разница  в запросах верхнего и нижнего  слоев общества к уровню "достаточного" дохода, казалось бы, должна быть многократной. Но данные мониторинга этого не показывают. 

С одной стороны, здесь мы имеем свидетельство  невероятной живучести уравнительных  представлений и ценностей, не подвластных  даже рыночной экономике, того, что  большинство россиян не принимают  сильной дифференциации доходов  и не осознают ее необходимости для  эффективного развития экономики. С  другой стороны, за тем же фактом могут  стоять явления совсем иного порядка, а именно, катастрофическое падение  уровня жизни большинства россиян, сочетающееся с распадом прежней  и формированием совершенно новой  имущественной стратификации. Попадая  в нижние страны, ранее хорошо обеспеченные люди сохраняют высокие притязания, а разбогатевшие бедняки предъявляют  сравнительно умеренные запросы  к доходам. 

Для того чтобы определить, какое из этих предположений ближе  к истине, попробуем оценить степень  удовлетворения экономических притязаний рассматриваемых слоев. С этой целью  используем два показателя: отношение  фактического дохода семей к представлениям о его достаточном уровне и  отношение фактических денежных доходов работников к уровню минимально необходимого на их взгляд заработка. Сперва рассмотрим средние цифры, а  затем особенности социальных слоев. Прежде всего заметим, что более  высокие притязания к доходам  по сравнению с их фактическим  уровнем - естественное, повсеместное и позитивное явление. Как правило, подобные притязания мотивируют людей  к более активной трудовой деятельности, к повышению квалификации, к участию  в бизнесе и т.д. Вопрос заключается  лишь в мере. Если разница между  фактическим заработком и доходом, обеспечивающим, по мнению человека, "нормальную жизнь", переходит определенный предел, стимул к активизации конструктивной деятельности сменяется безразличием, отчуждением от труда, нарастанием  протеста, а также девиантными  и криминальными способами удовлетворения своих запросов. 

В России в 1993-1995 годах  уровень душевых доходов населения  в среднем на одну треть "покрывал" представления об их достаточном  уровне. Причем положение верхнего слоя в этом отношении резко отличалось от всех остальных: его доходы отставали  от желанного уровня лишь на 20-25%, что  создавало у его представителей мотивацию к повышению деловой  активности, к расширению поля деятельности и т.д. Доходы среднего слоя отставали  от субъективно достаточного уровня в 2,5 раза, у базового же и нижнего  слоев соответствующая разница  составляла 3,3 и 4 раза. Такая дистанция  между стимулом и реальностью, на мой взгляд, является деструктивной. Она ведет либо к смирению с  нищетой и социальной деградации, либо к борьбе за выживание любой  ценой, включая аморальное и криминальное поведение. Возникает вопрос, что  отражают приведенные цифры: необычайно низкий уровень жизни россиян  или необоснованно высокий уровень  их запросов? 

В научной литературе встречаются обе эти трактовки. Если одни ученые делают акцент на драматическое  обнищание народа , то другие, скорее, на несоразмерность субъективных притязаний россиян эффективности их труда  и состоянию экономики . Я склонен  солидаризироваться с первым из этих взглядов на основе следующих аргументов. Во-первых, достаточно легко показать, что норматив благосостояния, на который  ориентируются большинство россиян, отражает не рекламируемый телевидением образ жизни американского среднего класса, как это иногда утверждают, а хорошо знакомые, годами практиковавшиеся образ и уровень жизни самих  россиян накануне реформ. Во-вторых, средний доход работающего россиянина в 1995 году составлял лишь четыре пятых (а в 1993 году и вовсе две трети) массового представления населения  о минимально необходимом заработке. Причем разница в степени удовлетворения запросов разных социальных слоев в 1993-1995 годах составляла шесть раз: фактический уровень доходов  работников, принадлежавших к верхнему слою, составлял 280%, а к среднему - 120% представлений этих слоев о  минимально необходимом заработке. Это не очень высокие показатели, но в кризисной ситуации терпимые. Доходы же базового и нижнего слоев  общества составляли, соответственно, 55-60% и 40-45% их представлений о минимально необходимом доходе, что представляется нетерпимым. Названные показатели, с одной стороны, подтверждают критическое  обеднение большинства россиян, а с другой - свидетельствуют о  том, что современный уровень доходов не может стимулировать трудовую и деловую активность основной массы экономически активного населения.