Не  следует думать, что согласно Канту, человек обладает двумя разумами, эмпирическим и чистым. Один и тот  же человеческий разум выступает  в двух ипостасях: эмпирической и  умопостигаемой. И в этой последней  форме, то есть как чистый разум, он есть “вещь в себе”, которая существует и в повседневной жизни человека, поскольку он поступает разумно. Понятно поэтому следующее замечание Канта: " в конце концов, мы имеем дело с одним и тем же разумом, который должен иметь различие лишь в применении”. 

      Чистый  разум, утверждает Кант, “присутствует  и остается одинаковым во всех поступках  человека при всех обстоятельствах  времени, но сам он не находится во времени и не приобретает, например нового состояния, в котором он не находился раньше, он определяет состояние, но не определяется им”. Следовательно, чистый разум не есть явление, он не подчинен каким - либо условиям чувственности. Свобода есть порождение чистого  разума, следствие присущей ему способности  “самопроизвольно начинать ряд событий”. Речь идет об эмпирических событиях, которые вызваны априорным утверждением о существовании чистого разума, т.е. безотносительно к эмпирическим обстоятельствам. 

      Как же конкретно совершается свободное  действие, инициируемое чистым разумом, который хотя и присущ живому, смертному  индивиду, существует вне времени  и пространства, из чего следует, что  здесь нет места причинно-следственному  отношению, предполагающему отношение  во времени между “прежде” и  “после”. Чистый разум инициирует свободные действия не как непосредственная, ближайшая причина (такое имеет  место лишь в эмпирическом казуальном ряду), а как определенный “образ мыслей”, духовный склад личности, ее нравственная ориентация. При такой  постановке проблемы понятие трансцендентального  субъекта свободной воли в значительной мере утрачивает мистический привкус. Чистый разум, то естьразум, свободный от чувственных побуждений, эгоистических пристрастий, предубеждений, оказывается общественным сознанием, общественным разумом. В понятии чистого разума преодолевается противопоставление личного общественному, то есть личное, природа которого социальна, возвышается до уровня, определяемого собственной природой. Такое возвышение не есть, конечно, устранение личного в частности стремления к счастью, Речь идет лишь о подчинении личных стремлений нравственному закону. Нельзя поэтому согласиться с другими исследователями философии Канта, которые отказываются видеть в кантовском понятии свободы его социальные, то есть по существу эмпирические интенции, заблуждается, например, Г. Шульете, утверждающий в противовес Канту: ”Я знаю лишь свободу тела. Я воспринимаю ее, ощущая свое тело, передвигаясь, заботясь о своей жизни, продолжая ее. Я постигаю свободу вследствие страха ее потерять. Эту свободу Кант не может мыслить”. Между тем Кант вовсе не исключает из сферы свободы телесные действия, если они инициированы разумом. Он не отрицает и свободы как источника поступков, противных нравственности.  

      Еще более конкретное представление  о трансцендентально-идеалистическом  понимании свободы воли, проявляющейся  в поступках эмпирического, т.е. подчиненного законам природы человеческого  существа, дают положения Канта о  фундаментальном значении идеи свободы. Напомню, что тремя основными, неискоренимыми идеями чистого разума являются, идея бессмертия человеческой души, идея свободы  и идея Бога. Кант называет эти идеи регулятивными принципами, указывая тем самым на их роль в поведении  людей, в формировании их менталитета. В этой троице основных идей чистого  разума идее свободы принадлежит, по существу, определяющая, ведущая роль, ибо познание бытия Бога и личного  бессмертия предлагает выбор между  противоположными убеждениями, что  немыслимо без свободы воли. Понятно  поэтому категорическое утверждение  Канта: “Каждое существо, которое  не может поступать иначе, как  руководствуясь идеей свободы, именно поэтому в практическом отношении действительно свободно...”. 

      Таким образом, идея свободы как сущностное содержание чистого разума, а не просто как убеждение, мнение отдельных  индивидов, это идея, осознаваемая человеком  во всем ее значении, нравственно освобождает, нравственно преображает эмпирическое человеческое существование. Не может  быть более высокой оценки свободы, чем та, которая дана Кантом:”  идея свободы делает меня членом постигаемого мира”. Это значит, что, по меньшей  мере, в сфере нравственности существует переход из мира явлений в мир  “вещей в себе”. Это возвышение эмпирического индивида до общечеловеческого  трансцендентального субъекта, который  Фихте, продолжая учение Канта, назвал абсолютным субъектом. 
 
 
 
 
 

2. Практическое значение

  Воля - есть практический разум, свободная или чистая воля есть чистый практический разум. Все учения Канта о чистом практическом разуме с необходимостью приводить к заключению, что “воля есть способность выбирать только то, что разум независимо от склонностей признает практически необходимым, т.е. добрым”. Иными словами, “свободная воля и воля, подчиненная законам, - это одно и то же”. Разумеется, здесь имеются в виду законы нравственности: лишь подчиненные подчинение этим законам совместимо с действительной свободой воли. 

       Докантовские  мыслители, начиная с первых христианских теологов и философов, обосновывали тезис о свободе воли, имея в  виду источник первородного греха, морального падения человека вообще. Такое по существу негативистское понимание  свободы воли превращало ее в нечто  аналогичное тем порокам, которые  считались вытекающими из нее. Кант, как мы видим, принципиально по-новому оценивает свободу воли, видя в  ней, прежде всего глубинный, трансцендентальный источник нравственности. Животные не обладают волей, утверждает Кант. Человек же отличается от животного не только наличием воли, но и наличием свободной воли. Последняя также отличает человеческого индивида как личность от других человеческих индивидов. В своих посмертно опубликованных заметках Кант подытоживает этот ход мысли:” Вопрос, возможна ли свобода, по-видимому, совпадает с вопросом, является ли человек подлинной личностью”. 

       Тождество свободной воли с нравственным деянием - одно из важнейших положений трансцендентального  идеализма Канта. Понятие чистого  разума - основное в этой системе - имманентно содержит в себе идею свободной воли как доброй воли. Однако такая постановка проблемы свободно порождает немалые  трудности, с которыми постоянно  сталкивается Кант. 

       Существует  не только добрая, но и недобрая воля, действия которой не являются следствием внешних, независимых от нее обстоятельств. Поскольку злая воля ответственна за свои акты, она свободна. И Кант, настаивая  на том, что свободная воля - добрая воля не может избежать противоречия, которое он осознает и в определенной мере преодолевает в метафизике нравов. Я подчеркиваю - в определенной мере, так как кантовское решение этой проблемы не преодолевает всех трудностей и постоянно вызывает все новые  и новые вопросы возражения. 

       Еще в 1888 г. в английском журнале “Mind”  Г. Сиджвик опубликовал статью “Кантовская  концепция свободной воли “, которая  затем была включена им в книгу  “Методы этики”, неоднократно переиздававшуюся. Кант, указывает Сиджвик, обосновывает принцип: свободная воля есть воля, сообразующаяся с нравственным законом. Однако, объясняя причины зла, Кант вынужден признавать наличие свободной  воли, которая делает выбор вопреки  категорическому императиву. 

       Н. Поттер, современный американский философ, анализируя статью Сиджвика и полемизируя  с ним, тем не менее, признает, что  у Канта действительно имеется  двойственность в его понимании  свободы, Но дает ли это основания  для утверждения о наличии  у Канта двух, по существу, несовместимых  понятий свободы? Отвечая на этот вопрос, Поттер заявляет: “ В действительности Сиджвик заблуждается, у Канта  нет двух различных концепций  свободы. У него одна, единственная концепция свободы, по меньшей мере, в его поздних трудах...”. 

       Ссылаясь  на исследования американских кантоведов Л. Бека и Дж. Сильбера, Поттер приходит к выводу, что Кант разрешил указанное  противоречие в “Метафизике нравов“  путем разграничения свободы  и произвола. Это заключение требует  существенного уточнения, Прежде всего, следует учесть, то, что у Канта  отсутствует характерное, например, для Гегеля, противопоставление свободы  и произвола. Произвол трактуется Кантом в основном положительно как произвольное действие. С этой точки зрения свобода воли предполагает произвол, включает его в себя, поскольку она невозможна без свободы выбора. Воля, рассматриваемая безотносительно к произволу вообще, лишена своих специфических характеристик. Такую волю, которая “ имеет в виду только закон и ничто иное, нельзя назвать ни свободной, ни несвободной... Следовательно, только произвол может быть назван свободным”, - пишет Кант.

       Итак, простая ссылка на произвол, которой  ограничиваются Поттер и некоторые  другие исследователи-кантоведы, явно недостаточна для уяснения кантовского  понимания недоброй воли, оказывающейся  также свободной и поэтому  ответственной за совершаемые ею поступки. Дело в том, что понятие  произвола у Канта далеко не однозначно. Кант разграничивает свободный произвол, определяемый чистым разумом, и произвол, который в большей или меньшей  мере подвержен воздействию эмпирического  разума, эмоциям, различного рода склонностям. Эти воздействия, как бы ни были они  значительны, не могут вполне определять человеческую волю, то есть они не в силах устранить ни произвола, ни ответственности субъекта за совершаемые им недобрые действия. В этом смысле Кант утверждает. что “ человек как чувственно воспринимаемое существо обнаруживает на опыте способность делать выбор не только сообразно с законом, но и противно ему.” Еще определеннее говорит Кант об этом в статье “Религия в пределах только разума”: “... моральное зло должно возникнуть из свободы... склонность ко злу может укорениться только в моральной способности произвола”. 

       Таким образом, воля свободна, поскольку она  согласна с нравственным законом, ибо  это согласие и есть ее выбор, но она также свободна, когда вступает в противоречие с этим законом, так  как и в этом случае, она делает вполне определенный выбор. Выбор, который  делает воля, нельзя рассматривать  как эмпирический, обусловленный  каким либо предшествующим во времени  состоянием, - в таком случае он не был произвольным, свободным, не был  бы по существу выбором. Это значит, что и недобрая воля, поскольку  она ответственна за свои акты, имеет  свое основание не в ближайшем  побудительном мотиве, а в разуме, конкретнее в определенном образе мыслей, противном нравственному сознанию. “Если человек, - говорит Кант, - в  моральном смысле бывает или должен быть добрым или злым, то он сам себя должен сделать или делает таким. И то, и другое должно быть результатом  его свободного произвола, иначе  и то, и другое не могло бы быть вменено ему”.  

       Правильное  понимание учения Канта о свободе  должно в полной мере учесть его  высказывания о первоначальных, объективных  задатках, присущих человеческой природе. Это, прежде всего "задатки животности человека как живого существа”. К  ним Кант относит всю жизнедеятельность  живого организма, поскольку она  совершается без участия разума и следовательно, несвободно. Таковы стремления к самосохранению, к продолжению рода, к жизни совместно с другими людьми. Задатки животности могут при известных условиях стать источником пороков, которые Кант называет скотскими: обжорство, похоть, дикое беззаконие. Задатки человечности предполагают наличие разума. К этим задаткам относится стремление человеческих индивидов добиваться признания своей ценности во мнении других. С этим связано желание добиваться превосходства над другими, честолюбие, соперничество, ревность. Из этих специфически человеческих задатков могут возникнуть такие пороки, как зависть, неблагодарность, злорадство, которые Кант называет пороками культуры. 

       Задатками личности Кант называет способность  воспринимать уважение к моральному закону как сам по себе достаточный  мотив произвола. Понятие личности совпадает, таким образом, с понятием нравственного субъекта 

       Приведенный краткий перечень задатков, присущих природе человека, указывает на то, что Кант в полной мере учитывает  объективные определенности человеческого  существа, определенности, которые  в большей своей части характеризуют  человека как явление природы, подчиненное  ее законам. Естественно возникает  вопрос: каково же место свободы, свободного произвола в жизни реального  эмпирического человека? Вопрос этот постоянно ставиться Кантом, трудность  его неустанно подчеркивается философом. Сошлюсь снова на посмертно опубликованные “ Размышления о метафизике”. Кант здесь подчеркивает: “Трудность в понимании свободы состоит  в том, что субъект зависим  и все-таки должен действовать независимо от других существ”. Но сколь бы ни было существенно, важно для каждого  человеческого индивида все, что  относится к его эмпирическому  существованию, Кант полагает, что сущность и возможность человеческого  существ могут быть правильно  оценены лишь с точки зрения трансцендентальных идей чистого разума: свобода, бессмертие души, Бог.

       Чтобы разрешить эту трудность можно, конечно, допустить, что человеческий индивид действует частью свободно, а частью несвободно. Кант категорически  возражает против такого допущения: “Свобода не может быть частично Человек  или совершенно свободен или вовсе  не свободен. Может показаться, что  приведенные выдержки не согласуются  с идеями, обоснованными Кантом в  его основных, опубликованных при  жизни трудах. Однако такой вывод  был бы заблуждением. 

       Суть  дела заключается в том, что эмпирически  субъект полностью подвластный  законам природы, не является по Канту, действительным человеческим существом, личностью, подлинную сущность которой  образует трансцендентальный субъект. Весьма показательно, что не только следование категорическому императиву, но и противные ему поступки предполагают выбор, то есть трансцендентальный акт воли. Эмпирически субъект не делает выбора, ибо он не обладает свободой воли. В этом смысле понятие эмпирического субъекта является абстракцией, фиксирующей одну из сторон человеческой природы в отрыве от другой, определяющее ее стороны, какой, по учению Канта, является трансцендентальный субъект. Конечно, человеческое тело, возраст, болезни, наконец, смерть все это относится к эмпирическому субъекту. И Кант вовсе не игнорирует бренность индивидуального человеческого существования, анализу которого в значительной своей части посвящена его Антропология.