Проблема жизни и смерти в духовном опыте человечества

  В христианстве смерть представляется как  кара Адаму и Еве за совершенные  ими грехи. Поэтому смерть характеризуется  как недоступное разуму таинство, как нечто бессмысленное, противоречащее духовной сущности человека. Именно поэтому  главным мотивом христианства является вера в спасение и преодоление  смерти.

  Проблема  смерти по-своему решалась в философии  известного голландского философа —  Спинозы (XVII в.). Он считал, что свободный человек ни о чем так мало не думает, как о смерти. Мудрость человека, по мнению Спинозы, «состоит в размышлении не о смерти, а о жизни».

  Утилитаристы 19 века заявили, что смысл жизни  просто в том чтобы быть счастливы: все что приносит максимум счастья  есть путь к этому смыслу.

  Потом были нигилисты. Они отвергли возможность  существования любого высшего знания или правды о смысле, но при этом все равно авторитетно заявили  что "ничто не имеет значения". Они еще не знали, что их принцип  можно будет применить к ним  самим. Раз ничто не имеет значения, то нигилизм тоже может не иметь  значения.

  Фридрих Ницше был нигилистом отчасти, но он хотел найти смысл жизни  в чем-то большем, возвращал смысл  к метафизической "земле" в  своем известном манифесте. С  него началась тема трансцендирования  в западном мире.

  Мартин  Хайдеггер, опасный немецкий шизофреник, тоже был нигилистом, но он постоянно  плел какие-то сложные узоры про "существование".

  Для прагматиков смысл жизни может  быть найден только с помощью опыта: нет никакой теоретической правды о смысле жизни - правда может быть создана или реализована, но не обсуждена.

  Нужно четко различать понятия ”смысл жизни” и “цель жизни”. Когда  перед человеком стоит цель стать, например, врачом, ученым, инженером, то в этом еще нет ответа на беспокоящий  его вопрос о смысле жизни (во всяком случае, ответ ощущается им лишь интуитивно, в чисто эмоциональном  ключе).

  При рассмотрении проблемы смерти особо  следует отметить роль философов-экзистенциалистов XX века: французов Сартра, Камю; немцев — Хайдеггера, Ясперса и др. Они рассматривают «жизнь как бытие к смерти». По их мнению, проблема смерти становится для людей актуальной в критических ситуациях, «пограничных» между жизнью и смертью. В подобных ситуациях человек может отдаться либо движению к смерти (самоубийство), либо проявить волю к жизни. Угроза смерти, по мнению философов-экзистенциалистов, заставляет людей задуматься о смысле и содержании прожитой жизни. Перед лицом смерти человек способен обрести понимание смысла жизни, освободившись от ложных целей и ненужных мелочей. Он начинает иначе смотреть на себя и окружающий мир. В этот момент, по их мнению, он способен обрести себя, свою сущность и свободу. Ценности, которыми он прежде руководствовался, теряют для него значение. Свобода, которую он обрел, позволяет ему определить свое будущее и наметить программу новой жизни. Обретенная свобода накладывает высокую ответственность на «просветленного» человека за все происходящее. Таким образом, в экзистенциональной философии анализ проблемы смерти приобретает важное значение для постижения тайн жизни человека, определения ее смысла, обретения внутренней свободы и сопряженной с ней ответственности за свои действия и все происходящее в обществе. Мысль о неизбежности биологической смерти человека неразрывно связана с утверждением нравственного, духовного бессмертия человека.

  Если  религиозные и идеалистические  учения сравнительно легко справляются  с проблемой бессмертия человека, то философы-материалисты, утверждая, что душа человека смертна и умирает  вместе с телом, встают перед значительными  трудностями при решении этого  вопроса.

  Известный французский философ М. Монтень  отмечал, что «бессмертие обещают  нам только Бог и религия; ни природа, ни наш разум не говорят нам  об этом».

  Выдающийся  английский ученый и философ Б. Рассел писал: «Бог и бессмертие — эти  центральные догмы христианской религии не находят поддержки  в науке. Люди будут и впредь верить в бессмертие, потому что это приятно». Стремясь показать, что душа, как  и тело, смертны, Рассел пишет: «Все свидетельствует о том, что наша умственная жизнь связана с мозговой структурой и организованной телесной энергией. Разумно было бы предположить поэтому, что когда прекращается жизнь тела, вместе с ней прекращается и умственная жизнь». Для доказательства несостоятельности религиозного постулата о бессмертии души Рассел приводит следующие аргументы: «Любой человек, наблюдающий рождение, выкармливание и детство ребенка, не может всерьез утверждать, что душа есть нечто отделимое прекрасное и совершенное на всем протяжении процесса. Очевидно, что душа развивается подобно телу и берет что-то от сперматозоида, и от яйцеклетки. Так что она не может быть неделимой». ³

  Платон  дал развернутую аргументацию в  пользу идеи бессмертия души. В "Федоне"⁴ он доказывает бессмертие души с помощью идеи взаимо-перехода противоположностей. Подобным же образом аргументировал Сенека.

  От  Платона тянется нить к христианскому  представлению о бессмертии души и смертности тела.

  "Из  всего сказанного, - пишет он в  "Федоне", - следует такой вывод:  божественному, бессмертному, умопостигаемому,  единообразному, неразложимому, постоянному  и неизменному самому по себе  в высшей степени подобна наша  душа, а человеческому, смертному,  постигаемому не умом, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному  и несходному с самим собою  подобно - и тоже в высшей  степени - наше тело"⁵.

  В этом высказывании Платона мы видим  довольно-таки развитое представление  древних о бессмертии. Истоки идеи бессмертия теряются в глубине тысячелетий. На каком-то этапе становления (ближе  к началу) эта идея целиком захватила  человека, стала доминирующей в его  сознании. Человек долго находился  в ее плену, прежде чем понял, что  в своем абсолютном варианте эта  идея не соответствует действительности. Он стал искать компромиссное решение  вопроса о бессмертии и смертности. Восточная идея переселения душ  и платоно-христианские представления  о бессмертии души и смертности тела - наиболее яркие примеры такого компромиссного решения. Каждый из этих вариантов по своему логичен и убедителен. Не случайно на протяжении многих веков эти компромиссные решения жили в сознании людей, а кое-где продолжают жить до сих пор. Почему же мы отвергаем их? Потому что они по-настоящему не решают вопрос о взаимосвязи бессмертия и смертности. В них эклектически соединяются идея чистого, абсолютного (всегда равного себе) бессмертия и признание де-факто телесной смертности. Такое соединение от начала и до конца искусственно, так как основано на дуалистическом представлении о параллельном существовании души и тела.

  Другую  линию в вопросе о соотношении  жизни, смерти, бессмертия представляет А. Шопенгауэр и его последователи. Это так называемая смертническая  парадигма.

  А. Шопенгауэр в своей главной книге "Мир как воля и представление" (Т. 2, гл. XLI) главу о смерти начинает так: "Смерть - поистине гений-вдохновитель, или мусагет философии; оттого Сократ и определял последнюю как  θανάτου μελέτη (подготовку к смерти (греч.)). Едва ли даже люди стали бы философствовать, если бы не было смерти. Поэтому будет  вполне естественно, если специальное  рассмотрение этого вопроса мы поставим во главу последней, самой серьёзной  и самой важной из наших книг."⁶ Восхвалявший смерть Л. Н. Толстой по этому поводу ехидно заметил: «Никто не мешает нам с Шопенгауэром отрицать жизнь. Но тогда убей себя - и не будешь рассуждать... А живешь, не можешь понять смысла жизни, так прекрати ее, а не вертись в этой жизни, рассказывая и расписывая, что ты не понимаешь жизни... Тебе скучно и противно, так уйди... Ведь, в самом деле, что же такое мы, убежденные в необходимости самоубийства и не решающиеся совершить его, как не самые слабые, непоследовательные и, говоря попросту, глупые люди, носящиеся со своей глупостью, как дурак с писаной торбой?»⁷.

  А.Шопенгауэр относится к смерти абстрактно-метафизически, как к абсолютной неизбежности. Он всецело находится в рамках старой парадигмы смерти-бессмертия как понятий, отражающих естественный ход жизни, изменить который никто и никогда не может. Смерть для него - нечто раз и навсегда данное. Он даже помыслить не может, что могут быть другие формы окончивания индивидуальной жизни, не такие как превращение живого в труп. Жизнь Шопенгауэр рассматривает скорее биологически, чем человечески. Взгляд его обращен в прошлое. Будущее он не видит, не видит того, что жизнь меняется, эволюционирует, на базе низших форм образуются высшие. Он фактически отрицает прогресс жизни. Отсюда его фатализм и пассивизм. ⁸

  Вообще, смертническая парадигма - весьма древнего происхождения. Достаточно упомянуть  древнегреческого философа Гегесия (ок. 320-280) или древнекитайского мыслителя  Лао-цзы. Гегесий получил прозвище Пейситанатос, что означает «проповедник самоубийства» или «учитель смерти». А Лао-цзы утверждал, что для нас небытие предпочтительнее бытия: "Тот, кто не заботится о том, чтобы жить, мудрее того, кто ценит жизнь".⁹

  Линию Шопенгауэра продолжали Ф. Ницше (с  его вечным возвращением) и другие философы жизни, затем экзистенциалисты и некоторые постмодернисты. Ф. Ницше, например, утверждал, что смерть является более значимым моментом, чем жизнь.

  Вслед за Ф. Ницше М. Хайдеггер считал смерть гораздо более важным явлением, чем  жизнь. Он трактовал человеческое бытие как «бытие к смерти». Смерть для него позитивная, а не негативная характеристика человеческого бытия: она есть то, что делает бытие человека «собственным» («подлинным»); она есть всегда «моя» смерть; через осознание смерти как «моей собственной» осуществляется выход за пределы «несобственного», анонимного существования и открывается возможность поворота к бытию, или к смыслу бытия¹⁰.

  Своеобразную  позицию в вопросе о жизни, смерти, бессмертии занимал русский  философ А. Н. Радищев в трактате «О человеке, его смертности и бессмертии». Рассматривая человека как физическое существо, он не находит в нем  чего-либо, что указывало бы на «вероятность бессмертия», хотя «желание вечности равно  имеет основание в человеке со всеми другими его желаниями». Поэтому согласно А. Н. Радищеву хотя смерть и есть «естественная перемена человеческого состояния», но «вовеки не разрушится, не исчезнет» бессмертная «душа или то, что мысленным существом называем» и что «есть свойство искусно сложенного тела»¹¹

  Отрицая возможность личного бессмертия, оставляя надежды на «загробную жизнь», философы и ученые, придерживающиеся атеистического мировоззрения, отказываются, тем самым, от возможности утешения, хотя бы и иллюзорного. Кроме того, перед ними открываются возможности  совершения любых преступлений, ибо, как справедливо заметил Ф. М. Достоевский, «если Бога нет, то все  дозволено». Суд и воздаяние, ожидающие  каждого верующего после смерти, этим людям не грозят.

  Поэтому принятие атеистического мировоззрения  должно быть органически связано  с формированием высокой нравственной, правовой, политической и философской  культуры, способствующей подготовке ответственного и высоконравственного  гражданина. 
 
 
 
 
 

Проблема  жизни, смерти и бессмертия 

  Жизнь человека выражается в отношении

    конечного к бесконечному (И.А. Бунин) 

  В жизни каждого нормального человека рано или поздно наступает момент, когда он задается вопросом о конечности своего индивидуального существования. Человек - единственное существо, которое  осознает свою смертность и может  делать ее предметом размышления. Но неизбежность собственной смерти воспринимается человеком отнюдь не как отвлеченная  истина, а вызывает сильнейшее эмоциональные  потрясения, затрагивает самые глубины  его внутреннего мира.

  Жизнь и смерть - вечные темы духовной культуры человечества во всех ее подразделениях.

  Платон  учил, что философия есть не что  иное, как приготовление к смерти. Но беда лишь в том, что философия  сама по себе не знает, как нужно  умереть и как победить смерть.

  За  небольшими исключениями у всех времен и народов высказывались о  жизни достаточно негативно. Жизнь - страдание (Будда, Шопенгауэр и др.); жизнь - сон (Веды, Платон, Лабрюйер, Паскаль); жизнь - бездна зла (древнеегипетский текст "Разговор человека со своим духом"). "И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем, ибо все - суета и томление духа" (Экклезиаст); "Человеческая жизнь жалка" (Сенека); "Жизнь - борьба и странствие по чужбине" (Марк Аврелий); "Все пепел, призрак, тень и дым" (Иоанн Дамаскин); "Жизнь однозвучна, зрелище уныло" (Петрарка); "Жизнь - это повесть глупца, рассказанная идиотом, полная шума и ярости, но лишенная смысла" (Шекспир); "Жизнь человеческая не что иное, как постоянная иллюзия" (Паскаль); "Вся жизнь - лишь цена обманчивых надежд" (Дидро); "Моя жизнь - вечная ночь... что такое жизнь, как не безумие?" (Кьеркегор); "Вся человеческая жизнь глубоко погружена в неправду" (Ницше). ¹²

  Смерть  и потенциальное бессмертие - самая  сильная приманка для философствующего ума, ибо все наши жизненные дела должны так или иначе соизмеряться с вечным. Человек обречен на размышления о смерти и в этом его отличие от животного, которое смертно, но не знает об этом. Правда, животные чуют приближение смерти, особенно домашние, и их предсмертное поведение чаще всего напоминает мучительные поиски уединения и успокоения.

  Столетиями  лучшие умы человечества пытаются хотя бы теоретически воплотить в жизнь  реальное бессмертие. С этой точки  зрения человек должен жить вечно, находясь в постоянном расцвете сил, напоминая гетевского Фауста. "Остановить мгновенье",- это девиз такого бессмертия, импульсом которого является по словам Ортега-и-Гассета "биологическая витальность", "жизненная сила", родственная той, "что колышет море, оплодотворяет зверя, покрывает дерево цветами, зажигает и гасит звезды". Человек не может смириться с тем, что именно ему придется уйти из этого великолепного мира, где кипит жизнь. Быть вечным зрителем этой грандиозной картины Вселенной, не испытывать "насыщения днями" как библейские пророки, может ли что-то быть более заманчивым? Поисками ответа на этот вопрос занимаются многочисленные направления философии. Философия, если она не является догматической, аппелирует прежде всего к разуму человека и исходит из того, что человек должен искать ответ самостоятельно, прилагая для этого собственные духовные (и физические) усилия. Философия помогает человеку, аккумулируя и критически анализируя предшествующий опыт человечества в этих поисках.