Проблема свободы и ответственности человека

      Человеческая  иррациональная свобода коренится  из “ничто”, но это не пустота, это  первичный принцип, предшествующий Богу и миру. Бердяев пишет: “Где-то несоизмеримо большей глубине есть Ungrund, безосновность, к которой неприменимы  не только категории добра и зла, но неприменимы и категории бытия и небытия”.²⁸ Термин “Ungrund” Бердяев заимствовал у немецкого мистика конца XVI - начала XVII века Я. Беме из его учения “о темном начале в Боге”.

      Философа  волнует проблема теодицеи, то есть примирения зла мира (объективации) с существованием Бога, которая для него также связана с проблемой свободы. Бердяев считает, что “трудно примирить существование всемогущего и всеблагого Бога со злом и страданиями мира”. Таким образом, он приходит “к неизбежности допустить существование несотворенной свободы”. “Свобода не создана Богом, но он сам рождается... из свободы и из этой же свободы, из Ничто, которое потенциально содержит в себе Все, от творит мир.” “Есть какой-то первоначальный исток, ключ бытия, из которого бьет вечный поток... в нем совершается акт Богорождения”.²⁹ “Бог присутствует лишь в свободе и действует лишь через свободу”,- вот мысль писателя. Эта идея несет у Бердяева двойную службу: объясняет наличие зла в мире (“несотворенная свобода объясняет... возникновение зла”) и определяет свободу человека не только по отношению к миру, но и к Богу. Такая концепция свободы трудно примирима с пониманием Бога как существа Абсолютного. Так как свобода не создана Богом, он не обладает властью над свободой. Свобода первична по отношению к добру и злу, она обусловливает возможность как добра, так и зла. Поэтому Бог-Творец всесилен над бытием, но не обладает никакой властью над небытием, над несотворенной свободой. Эта бездна первичной свободы, изначально предшествующей Богу, является источником зла. Бердяев не мог, подобно Соловьеву, возложить ответственность за зло в мире на Бога (“Возложить на Творца ответственность за зло творения есть величайший из соблазнов духа зла...”.³⁰ Но он в равной мере не принимал христианскую схему, укоренявшую зло в самом человеке. Он предпочитал абсолютизировать свободу, отделить ее от Бога и человека, чтобы тем самым онтологизировать зло, погрузить его в добытийственный хаос. Это открывало путь к гармонизации бытия, которая осуществлялась с помощью творчества. Но поскольку творчество, по убеждению философа, также проистекает из свободы, то именно противоборство зла и творчества составляет сущность новой религиозной эпохи - эпохи "третьего откровения", ожиданием которой наполнено большинство произведений Бердяева.

      Н.О. Лосский считает, что Бердяев  “отвергает всемогущество Бога и  утверждает, что Бог не творит воли существ вселенной, которые возникают  из Ungrund, а просто помогает тому, чтобы  воля становилась добром. К этому  выводу он пришел благодаря своему убеждению в том, что свобода не может быть создана и что если бы это было так, то Бог был бы ответственным за вселенское зло. Тогда... теодицея была бы невозможной. Зло появляется тогда, когда иррациональная свобода приводит к  нарушению божественной иерархии бытия и к отпадению Бога из-за гордыни духа, желающего поставить себя на место Бога...”

      По  мнению писателя, личность и субъективное находятся в конфликте с общим  и объективным, личность восстает “против  власти объективированного “общего”. Объективация - одно из основных понятий философии Бердяева, она означает трансформацию духа в бытие, вечности - во временное, субъекта - в объект, порождение неподлинного мира явлений, где результаты духовной активности человека приобретают формы пространства и времени, начинают подчиняться причинно-следственным отношениям и законам формальной логики. Писатель так поясняет свою идею, он говорит, что “объективной реальности не существует, это иллюзия сознания, существует лишь объективация реальности, порожденная известной направленностью духа. Объективированный мир не есть подлинный реальный мир... Объект есть порождение субъекта. Лишь субъект экзистенциален, лишь в субъекте познается реальность”. В книге “Царство духа и царство кесаря” Бердяев пишет: “Объективация есть выбрасывание человека вовне, экстериоризация, подчинение условиям пространства, времени, причинности, рационализации. В экзистенциальной же глубине человек находится в общении с духовным миром и со всем космосом”.³¹ Таким образом, объективация представляет собой не раскрытие, обнаружение духа, а, наоборот, его закрытие, обеднение. В результате человек оказывается в двойственном положении: как личность он остается в своей глубине носителем экзистенциального “я”, образа и подобия Бога, как индивид он становится причастен миру природной и социальной необходимости. Мысль писателя перекликается здесь с идеями западноевропейских экзистенциалистов о трагическом положении человека в безучастном, равнодушном к его существованию мире. Сам Бердяев подчеркивает сходство этих идей: “Когда экзистенциалисты... говорят о выброшенности человека в мир и обреченности человека этому миру, то они говорят об объективации, которая делает судьбу человека безысходной, выпавшей из глубокой реальности”. Писатель видит природное зло не только в жестокости борьбы за существование, в страдании и смерти, а в самом факте необходимости, несвободы, которая составляет сущность материи. “Человек с его возможностями духовной свободы брошен в слепой механический мир, который порабощает и губит его”.³²  Бердяев отмечает, что у него “есть напряженная устремленность к трансцендентному, к переходу за грани этого мира.” “Обратной стороной, - пишет он, - этой направленности моего существа является сознание неподлинности, неокончательности, падшести этого эмпирического мира”. Философ утверждает “примат свободы над бытием”. “Бытие вторично, есть уже детерминация, необходимость, есть уже объект”, - считает автор. В религиозном плане объективация тождественна с актом грехопадения - отчуждения человека от Бога, сопровождающегося попаданием субъекта в зависимость от мира объектов. "Если мир, - писал Бердяев, - находится в падшем состоянии, то это - не результат способов познания (как это думал Шестов). Вина лежит в глубинах мирового бытия. Это лучше всего уподобить процессу разложения, разделения и отчуждения, которое претерпевает ноуменальный мир. Было бы ошибкой думать, что объективация происходит только в познавательной сфере. Она происходит прежде всего в бытии самом. Она порождается субъектом не только как познающим, но как бытийствующим... В результате нам кажется реальным то, что на самом деле вторично, объективировано, и мы сомневаемся в реальности первичного, необъективируемого и нерационализированного". Осознание первичности духа как творческой реальности и составляет, по мысли автора, задачу философии, указывает путь решения проблемы свободы человеческой личности.

      “Персоналистическая революция”, к которой стремился  философ, “означает свержение власти объективации, разрушение природной  необходимости, освобождение субъектов-личностей, прорыв к иному... духовному миру”.³³ Преодоление объективации связывается Бердяевым не столько со спасением, сколько с творчеством как “обнаружением избыточной любви человека к Богу”, ответом его “на Божий зов, на Божье ожидание”.

      Бердяев убежден, что свобода трагична: если она составляет сущность человека, то, следовательно, она выступает  как обязанность; человек порабощен  своей свободой. Она тяжкое бремя, которое несет человек. Он ответственен за свои поступки и происходящее в мире. “Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри... не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла, - считает автор. - Само состояние выбора может давать человеку чувство угнетенности... даже несвободы. Освобождение наступает, когда выбор сделан и когда я иду творческим путем”. Бердяев воспринимает свободу “не как легкость, а как трудность”. По мысли писателя, даже простая политическая свобода, свобода выбора убеждений и поступков - это тяжелая и ответственная обязанность. Он пишет: “В этом понимании свободы как долга, бремени, как источника трагизма мне особенно близок Достоевский. Именно отречение от свободы создает легкость...” “Свобода порождает страдание, отказ же от свободы уменьшает страдание... И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя”, - эта идея философа, действительно перекликается со взглядами Достоевского на эту проблему, для которого проблема свободы духа также имеет центральное значение. У Достоевского свобода - не право человека,  а обязанность,  долг;  свобода - "не легкость, а тяжесть". Не человек требует от Бога свободы, а наоборот, "и в этой свободе видит достоинство богоподобия человека". Именно по этой причине свобода аристократична, а не демократична. Бердяев считает, что “огромная масса людей совсем не любит свободы и не ищет ее”. Великий Инквизитор у Достоевского, “враг свободы и враг Христа”, считает, что “десятки тысяч миллионов существ... не в силах будут пренебречь хлебом земным ради небесного”, он упрекает Христа в том, что возложив на людей бремя свободы он не жалеет их.

      Таким образом, взгляд Бердяева на проблему свободы человеческой личности мне  представляется следующим. Личность - это ноуменальный центр мироздания, обнаруживаемый через выявление бесконечности и всеобъемлимости духа конкретного человека. Даже трансцендентное открывается в духе и через дух личности. Однако присущая ей свобода двойственна: она дана человеку и от Бога как просветленная свобода к добру, истине, красоте, вечности и от Божественного “ничто”, которое заключает в себе возможность зла и отпадение от Бога. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

      Свобода - это состояние духа, это философское  понятие, отражающее неотъемлемое право  человека реализовать свою человеческую волю. Вне свободы человек не может реализовать богатство своего внутреннего мира и своих возможностей.

      Свобода как одна из основных философских  категорий характеризует сущность человека и его существование. В  истории философской мысли это  понятие прошло длительную эволюцию - от “отрицательной” (свобода от) до “положительной” (свобода для) трактовки. Философия свободы была предметом размышлений Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра и Ясперса, Бердяева и Соловьева. Диапазон понимания этого понятия чрезвычайно широк - от полного отрицания самой возможности свободного выбора (в концепциях бихевиоризма) до обоснования “бегства от свободы” (Э. Фромм) в условиях современного цивилизованного общества.

      Свобода - это специфический способ бытия  человека, связанный с его способностью выбирать решение и совершать поступок в соответствии со своими целями. Абсолютной, безграничной свободы быть не может ни в физическом, ни в социальном аспекте существования человека. Полная свобода одного означала бы произвол в отношении другого. Существуют нормы морали и права, традиции и общественное мнение. Под их влиянием и складывается модель "должного поведения". С учетом этих правил человек поступает и действует, принимает те или иные решения.

      Ответственность - саморегулятор деятельности личности, показатель социальной и нравственной зрелости личности. Ответственность предполагает наличие у человека чувства долга и совести, умения осуществлять самоконтроль и самоуправление. Совесть выступает как контролер всех действий человека. Сделанный человеком выбор, принятое решение означают, что человек готов взять на себя всю полноту ответственности и даже за то, что он не смог предусмотреть. Неизбежность риска сделать "не то" или "не так", предполагает наличие у человека мужества, необходимого на всех этапах его деятельности: и при принятии решения, и в процессе его реализации, и, особенно в случае неудачи. Таким образом, свобода связана не только с ответственностью, но и с умением человека сделать правильный выбор, с его мужеством и с рядом других факторов.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

      1. Аль-Фараби. Философские трактаты. Алма-Ата, 1970;

      2.  Бердяев Н.А. Самопознание (опыт философской автобиографии). М.: “Книга”, 1991;

      3.  Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 12-ти томах. М.: “Правда”, 1982;

      4. Бердяев Н. А. Субъективизм и индивидуализм в общественной философии;

      5. Бердяев Н.А. Русская идея. "Вопросы философии", 1990;

      6. Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: “Мысль”, 1990;

      7. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: “Правда”, 1989;

      8. Водолагин А. Онтология политической воли. Тверь, 1992;

      9. Гароди Р. Грамматика свободы. М., 1952;

      10. Гегель. Соч. М 1934, т. VII;

      11. Гегель. Философия истории, 1935, т. VIII;

      12. Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии. С.-П.: Издательство; Петербургского университета, 1995;

      13. Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993;

      14. Кант И. Трактаты и письма. М., 1980;

      15. Киссель М.А. Дороги свободы Ж.-П. Сартра. "Вопросы философии", 1994, № 11;

      16. Коненберг. Философия Канта и ее значение в истории развития мысли. СПб, 1898;

      17. Косолапов Р.И., Марков B.C. Свобода и ответственность. М., 1969;

      18. Лосский Н.О. История русской философии. М.: “Высш. школа”, 1991;

      19. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I;

      20. Паульсен Ф. Иммануил Кант. Его жизнь и учение. Перевод 4-го немецкого издания Н. Лосского. СПб., 1905;

      21. Русская философия. Словарь. Под ред. Маслина М.А. М.: “Республика”, 1995;

      22. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. Философские науки, 1989;

      23. Современная философия: словарь и хрестоматия. Под ред. Кохановского В.П. Ростов-на-Дону: “Феникс”, 1996;

      24. Франк С. П. Духовные основы общества. М., 1992;

      25. Франк С. П. Духовные основы общества. М., 1992;

      26. Фромм Э. Душа человека. М. 1992;