Преступление как предмет философского анализа

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

СОДЕРЖАНИЕ 

Введение

Глава I Проблема поступка в древнегреческой философии

1. Поиски Сократом оснований поступка. Поступок и закон
2. Аристотель: «ничего слишком…»

Глава II Философия поступка М.М. Бахтина

2.1 Поступок как ответственное «вхождение» человека в единое бытие

2.2 Поступок и проблема манипуляции человеческим поведением

Заключение

Список используемой литературы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ 

         Мы живем, действуем, переживаем, любим, то есть ежедневно, ежечасно совершаем какие-то действия умственного или практического плана. И никогда не задумываемся, что многие из них есть поступки. Но не все. Наблюдая как-то работу продавца на рынке, я заметила, что в принципе она состоит из одних и тех же действий, лежащих в основе ее деятельности, но осуществляются они по-разному. Одни приветливы, аккуратны, собраны, порядочны, другие же - грубят покупателям, выполняют свои обязанности кое-как, третьи – норовят обмануть, обогатиться за счет старушек-пенсионерок. Деятельность одна, но поведение их различно. Действия первого продавца – поступок, действия второго едва ли попадает под такое определение.

         Так в поле моего научного интереса попала тема поступка и желание разобраться, что это такое, почему человек в одной ситуации поступает так, а в другой – иначе. В поисках ответа я обратилась к истории, к философии. И первые серьезные рассуждения о поступках я нашла в размышлениях Сократа, Аристотеля, которые по большей степени, стремились отыскать основания человеческих поступков. Так Сократ, следуя положению Парменида о едином бытии, и его попытках найти основу сменяющих друг друга вещей, единое основание и в поведении людей, рассматривая добродетели и связывая их со знанием.

         Во многом соглашаясь со своим предшественником, Аристотель подвергает резкой критике его этический интеллектуализм – жесткую обусловленность человеческого поведения знанием, его зависимость от разумного обоснования. Аристотель находит такой подход абстрактным и говорит о конкретных жизненных ситуациях, в которых человек поступает согласно цели и ценностям. В своих работах «Никомахова этика» и «Большая этика» он анализирует множество человеческих поступков и приходит к выводу, что правильный поступок это, конечно, добродетельный поступок, но добродетель есть некоторое обладание серединой. Поступать правильно можно одним  - единственным способом  - не допуская «ничего слишком».

         Все эти рассуждения, как и  позже Канта и его современников,  относятся к так называемой  классической, субстанциальной онтологии, где бытие рассматривалось как учение о сущем, как «бытие вообще», безотносительно к конкретному человеку. Поступок здесь представлялся как следствие бытие, как нечто ставшее, завершенное. Отсюда основными задачами становились поиски «ядра» поступка, его критерия, предпринимались первые попытки классификации поступков, обсуждалось их отношение к закону.

         Положение изменилось  в XX столетии, когда на место классической пришла неклассическая онтология, трактующее бытие не как «бытие вообще», а прежде всего как человеческое бытие, не как отдельное от жизни, а, напротив, как наполнение жизненной энергией, в котором человек каждым своим актом, переживанием, даже мыслью поступает.

         Такой подход предлагает в  «Философии поступка» и Михаил Михайлович Бахтин, отечественный ученый, философ, культуролог. Он настаивает на том, что вообще «вся жизнь в целом может быть рассмотрена как некоторый сложный поступок. Я поступаю всей своей жизнью, каждый акт  и переживание моей жизни – поступление».

         Поступок, по Бахтину, становится  со-бытием, совершаемым свободно  и сознательно, ответственным  участием человека в едином  бытии единственным ему предназначенным  образом. В таком понимании  человеческий поступок обретает  чрезвычайно важную особенность «ответственного «вхождения» в бытие», непосредственного и ответственного участия в его формировании.

         Так русским мыслителем обнаруживается  новая грань человеческого поступка.

          
 

         Глава I. Проблема поступка в древнегреческой философии

1. Поиски Сократом основания поступка. Поступок и закон

 

         Однажды Сократ гулял со своим учеников Федром. Они очутились за воротами Афин, и Сократ пришел в восторг от красоты местности. Он восхищался пейзажами и превозносил их. Но Федр прервал учителя, пораженный тем, что тот ведет себя словно чужестранец, которому проводник показывает окрестности. «Что же, - спросил он Сократа, - ты даже не выходишь за городскую стену?» Сократ ответил: «Извини меня, мой дорогой друг, я ведь любознателен, а местность и деревья ничему не хотят научить меня, не то, что люди в городе».

         Смысл сказанного таков: на  свете много диковинного, но  любознательность философа в  наибольшей степени способен  удовлетворить только ЧЕЛОВЕК.

         И, действительно, величайшая заслуга Сократа состоит в том, что он перенес философствование с созерцания природы и «теории» космических проблем на «теорию» общественной жизни и решение антропологических вопросов. Не мироздание и его устройство, а человек и его жизнь оказались в центре размышлений древнегреческого философа. Сократ как бы «гуманнизирует» философию. Основная задача, которую он поставил перед собой, - помочь людям разобраться в себе, в смысле и целях человеческой жизни и собственных поступках.

         Если мы обратимся к истории общества, то увидим, что первоначально человек был «вписан» в природу, являлся ее неотъемлемой частью. Он жил по предписаниям, которые выработала за многие столетия в отношении к природе и другим людям, родовая община. Это были обычаи, обряды, различные магические ритуалы. Они жестко детерминировали поведение человека в каждой конкретной ситуации. Критерий «правильности» поступка был один – ссылка на авторитет отцов и дедов: «Так делали наши предки»,

«таков обычай»… Иное поведение же оценивалось как неправильное, оно просто казалось невозможным. А если и случалось, то жестоко наказывалось, вплоть до изгнания из рода или племени.

         Из цепочки природных причин  родоплеменных связей и отношений  объяснили поведение человека почти все «досократики», в частности Демокрит. Сократ разрывает указанную цепь и как бы извлекает человека из мира природных связей и зависимостей. И это в определенной степени было обусловлено «новой» жизнью, жизнью античного полиса, где человек становился гражданином – существом общественным, активным, пытающимся самостоятельно решать вопросы общественной и государственной важности. Он приобщался к различным искусствам, науке, участвовал в спорах, думал, размышлял.

         Если верить Платону, особенно  его ранним диалогам, то Сократ таким критерием выделения человека из мира природы считал его способности к самостоятельному выбору решения и поступка, подчеркивая, что поведение его определяется не столько внешними причинами, сколько внутренними целями. Философ убежден, что каждый совершает поступки, руководствуясь своими представлениями о том, что для него «наилучшее». И как это наилучшее соотносится с должным.

         И здесь мы обнаруживаем противоположность  взглядов Сократа  и его  современника Протагора – главы софистов. Именно софисты взялись учить юношей тому, как выяснить мотивы своего поведения. Прежде всего, говорили они, надо выяснить скрытые причины собственных действий, придав им статус осознанных целей. В этом одно из условий личного успеха. Таким образом, смысл человеческой жизни, согласно Протагору, заключается в ясном выражении и успешном удовлетворении личных желаний и потребностей. Хотя, отмечал он, есть еще одна причина для анализа индивидом своих поступков. Ведь человек живет не в одиночестве. А значит, каждый эгоистический поступок должен быть оправдан в глазах других людей, будь то сородичи или сограждане. Вот почему софисты учат юношей не только ставить ясные цели, но и защищать свои интересы, собственную правоту во всех возможных обстоятельствах.

         Суть такой процедуры чаще  всего заключалась в том, чтобы  выдать частный интерес за  общий, доказывая при помощи  софистических приемов, что из  моего эгоистического поступка  следует общественная польза. Вот  в этом пункте мы и обнаруживаем  расхождения Сократа с софистами. Он видит свои задачи в ином, не в том, чтобы выдать частный интерес за общий, а случайное желание за необходимость. Его поиски направлены на то, чтобы найти в индивиде такую побудительную силу, которую уже не нужно будет выдавать за общее и необходимое основание поступков. Сократ, как и софисты, настаивает на процедуре самопознания, но видит в нем способ выявления в многообразных этических понятиях и оценках какого-то твердого базиса, закономерной основы человеческих поступков, которая способна заменить человеку вековые традиции. Такую субстанцию Сократ обнаруживает в благе, в осуществлении блага как цели человеческих стремлений. Благом чаще всего у него выступает добро.

         То есть, согласно Сократу, человек  вынужден вступить на путь самопознания, чтобы внутри себя открыть высший смысл существования, который не сводится ни к преходящим телесным радостям (удовольствию), ни к эгоистической пользе. При этом древние требование, ставшие руководящим принципом учения и всей жизни Сократа «Познай самого себя!» приобретает характер сложной системы приемов, известной как «сократический диалог» - особый «путь следования» (от греч. – метод), достижения истины. Вместе с собеседниками Сократ пытается дойти до понимания того, что такое благо, мужество, доблесть, умеренность и др. добродетели, без которых человека нельзя считать человеком. И выбор поступка, заключает он, зависит от того, какими добродетелями обладает человек. Добродетель же понимается как добрая привычка, внутреннее стремление к добру. Противоположное же качество – порок – лежит в основе дурных поступков, в стремлении ко, злу.

         Если Протагор вынужден был  рядить эгоистичный интерес в  тогу добродетели, то Сократ  ищет смысл самой добродетели  «как таковой», что, конечно, тогда представляло собой трудность. Так, например, в Платоновском диалоге «Лахес» речь идет о природе мужества. И Сократа интересуют вовсе не частные случаи мужественных поступков, а их общий смысл. Лахес приводит пример мужественного поступка на поле боя. Сократ прерывает его, уточняя: «В действительности же я хотел у тебя узнать о людях, мужественных не только в пешем бою, но и в конном сражении и другом виде боя, и кроме того, не только в бою, но и среди морских опасностей, в болезнях, в бедности и в государственных делах, а в добавок и о тех, кто мужественнен не только перед лицом бед и страхов, но и умеет искусно бороться со страстями и наслаждениями, оставаясь в строю или отступая: ведь мужество существует у людей и в подобных вещах, Лахес» [10,с.282].

         После того, как задача уточнена, Лахес характеризует мужество как «стойкость души». А когда Сократ опровергает и это мнение, приводя примеры неразумного упорства, свое понимание мужества предлагает полководец Никий, у которого мужество оказывается знанием опасного и безопасного. Но и эта точка зрения оказывается неудовлетворительной для древнегреческого мудреца, так как об опасностях могут знать враги и прорицатели, что не прибавляет им мужества. С другой стороны, по мнению Лахеса, нам придется отказать в мужестве любому зверю, поскольку он не владеет знанием об опасном и безопасном. В ответ Никий различает неразумное бесстрашие, возможное у животных, и разумное мужество, отличающее человека.

         Сократ подводит своих слушателей  к выводу о том, что в основе человеческих поступков лежат добродетели, и главной из них является ЗНАНИЕ. К такому же заключению он приходит, обсуждая смысл «рассудительности», которой греки обозначали «особую сдержанную цельность ума»[10,с.673].

         Итак, высшая добродетель, лежащая, по Сократу, в основе поступков, является это - знание, на основе которого человек научается различать Добро и Зло. Причем, зная смысл такой добродетели, как мужество, человек по убеждению философа, будет во всех отдельных случаях вести себя мужественно. Но и это не все. Зная суть Добра и Зла, тот же человек будет полностью добродетелен и станет проявлять добродетель во всех возможных поступках.

         Нетрудно заметить, что знание  добродетели у Сократа совпадает  с самой добродетелью, то есть нравственным поступком. Нравственность, поясняет он, невозможна без понятия, то есть уяснения смысла об ее основах, а, овладев понятием, человек не может поступать безнравственно. В таком сближении и даже отождествлении знания и поступка в нравственной сфере заключается суть позиции Сократа, которую часто определяют как этический интеллектуализм. Не отрицая роли удовольствия и страдания в поведении человека, Сократ опровергал распространенное тогда мнение о власти удовольствия и страдания как об источнике дурных поступков.