От космоцентризма к антропоцентризму

  Случилось так, что многие данные светских наук пришли в противоречие с объяснениями устроения природы, содержащимися в Священном Писании. В результате возникло подозрение: не все то, что говорится в нем, является истинным. Тем самым было подорвано доверие к Священному Писанию: ведь если оно действительно священное, то ни в одном его слове не должно содержаться повода для сомнения. И поскольку пошатнулся авторитет Священного Писания, постольку пошатнулась и вера в Бога. Появились атеисты; постепенно вся наука Нового времени сделалась преимущественно атеистической. Конечно, не все ученые были атеистами, но с некоторых пор наука Нового времени стала развиваться, не интересуясь, существует Бог или нет. Например, Лаплас заявил, что для создания своих теорий он не нуждается в гипотезе существования Бога.

  Атеизм  проник не только в  науку, но и в общественную жизнь Запада. Нельзя сказать, что вера в Бога совсем исчезла, но она отошла на задний план. Интерес  людей Ренессанса и Нового времени обратился к настоящему; заботы о жизни века будущего, характерные для Средневековья, перестали быть для них преобладающими. Интересоваться жизнью своего века означало интересоваться жизнью простых смертных, а не жизнью людей, обретших после второго пришествия бессмертные тела. И поскольку вопрос о втором пришествии был вынесен за скобки постольку люди Ренессанса и Нового времени поставили вопрос о том, у что представляет собой человек сам по себе, существующий независимо от того, есть Бог или нет. Они поставили вопрос о том, как человек должен вести себя не перед лицом Бога, а в ситуации отсутствия каких бы то ни было требований с Его стороны. Наконец, они поставили вопрос о том, как может человек собственными силами улучшить условия своего природного!, существования. Так теоцентризм Средневековья уступил место антропоцентризму Ренессанса и Нового времени.

  Энтузиазм людей Ренессанса и Нового времени, с которым они принялись перестраивать  природу, чтобы в ней стало удобнее жить, имел под собой реальную почву. Переставшая оглядываться на Писание и ставшая абсолютно светской, наука совершила невиданный скачок в своем развитии. И она не оставалась чисто теоретической; ученые активно внедряли свои открытия и достижения в практику. Это привело к возникновению того, что теперь называется техникой, или технологией. В Античности и в Средневековье люди пользовались, конечно, орудиями труда; в их распоряжении были такие инструменты, как лопата, топор, плуг, телега и т. п. Однако все подобного рода приспособления были крайне элементарны, и их совокупность не может идти ни в какое сравнение с техникой, возникшей начиная с Ренессанса и Нового времени и продолжающей развиваться и усложняться в настоящее время. Наличие высокоразвитой техники сделало возможным появление промышленности, которой тоже не существовало в Античности и в Средние века, но которая почти полностью определяет материальное; существование людей Нового времени.

  Развитие  науки способствует развитию техники  и промышленности, и наоборот, развитие техники и промышленности помогает развитию науки. Среди технических устройств, производимых промышленностью, имеется класс особого рода инструментов, которые называются приборами и используются в чисто научной деятельности. Таковы, например, телескопы, микроскопы, счетно-решающие устройства и т. п. Их применение расширяет горизонты науки и способствует получению новых исследовательских данных, среди которых, как правило, имеются и такие, которые стимулируют дальнейший прогресс техники и промышленности.

  Итак, для Античности характерен космоцентризм, для Средневековья — теоцентризм, для Ренессанса и Нового времени — антропоцентризм. Таким образом, каждый из этих периодов развития западной культуры имеет свое лицо, т. е. свое мировоззрение, свой способ осмысления действительности, свою идеологию. Ясно, что каждый из указанных периодов имеет и свою историю. У каждого из них имеется стадия зарождения и становления, стадия расцвета, заката и разложения. …

  Учитывая  сказанное, остановимся здесь лишь на самых важных моментах ренессансного  антропоцентризма. Начнем с обсуждения наименования того периода западноевропейской истории, о котором идет речь. Его именуют «эпохой Возрождения». Но зададим вопрос: возрождения чего? Ответ на этот вопрос давно уже ясен: гуманисты стремились возродить культуру Античности. Но если античную культуру нужно было возрождать, то, значит, она находилась в состоянии забвения, угнетения, захирения? Да, так оно и было. Но кто обрек эту культуру на запустение и забвение? На этот вопрос ответ тоже ясен: античную культуру обрек на уничтожение христианский теоцентризм, и сделал он это потому, что эта культура была языческой, еретической, враждебной христианской религии. К счастью, христианам не удалось уничтожить античную культуру до конца. Если бы им это удалось, то невозможно было бы ставить вопрос о ее возрождении. Кое-что, против воли строгих ревнителей христианства, все же сохранилось, и гуманисты поставили перед собой цель — извлечь чудом сохранившиеся остатки античной культуры из-под спуда, собрать их, систематизировать, описать и, наконец, осмыслить их значение.

  Ясно, что деятельность гуманистов была направлена против христианского теоцентризма, и понятно, что она вызывала недовольство Церкви. Однако физически пресечь деятельность гуманистов она не могла, так как к началу XIV в. ее духовный авторитет и репрессивные возможности ослабли, несмотря на введение инквизиции и возобновление жестоких преследований ведьм, колдунов и всевозможных еретиков.

  Гуманисты выкапывали из земли обломки статуй древнегреческих и древнеримских богов и героев, разбитых когда-то христианами, которые считали их враждебными христианству идолами. Гуманисты выкапывали обломки колонн и фризов древнегреческих и древнеримских храмов, разрушенных христианами, поскольку эти храмы были капищами враждебного христианству язычества. Кроме того, гуманисты были заняты поисками рукописей, содержащих тексты античных авторов и сохранившихся в монастырских библиотеках и других книгохранилищах. Гуманисты считали для себя необходимым знать латынь и греческий, чтобы иметь возможность разбирать, изучать и систематизировать найденные рукописи.

  Среди трудов античных авторов у гуманистов наибольшим влиянием пользовались сочинения Платона и Цицерона. Гуманисты возрождали авторитет Платона и Цицерона в противовес авторитету Аристотеля, непререкаемому у поздних схоластов. …

  Возможно, что субъективно гуманисты мечтали  о полном возрождении древнегреческих и древнеримских времен. Объективно этого, однако, не случилось. Деятельность гуманистов не привела к возвращению космоцентризма. Возникло нечто новое — антропоцентризм. Это произошло потому, что людьми Ренессанса руководила не одна лишь идея возродить античные ценности. Для них были значимы и другие ценности — такие, каких не было в античной культуре. Например, задача переделки природы и общества, как можно лучшее их приспособление для нужд человечества, была в высшей степени актуальной. Можно считать, что задача переделки природы и общества досталась Ренессансу в наследство от Средневековья. Но средневековые люди, как мы знаем, возлагали ее на Бога: людям нужно было лишь терпеливо ждать Судного дня. После него праведники получат нетленные тела и будут жить вечно под новым небом на новой земле. Управлять ими будет Церковь: Царство Божие — это не что иное, как теократия, правление христианской Церкви во главе с самим Иисусом Христом. После Страшного суда существующую Церковь сменит Церковь торжествующая.

  Но  людей Ренессанса перестал устраивать этот предлагаемый теоцентризмом план переделки природы и устройства общества. Им надоело пассивно и бесконечно ждать Божьей помощи. Они решили добиться всего, во-первых, сами, а во-вторых, немедленно, не откладывая дела в долгий ящик. Переделывать природу они принялись развивая науку, что привело в дальнейшем к появлению техники и промышленности. Об этом мы уже говорили выше. Что же касается обновления общественного порядка, то предлагаемый Церковью проект установления всемирной теократии никого не устраивал. Поэтому гуманисты выдвинули много новых альтернативных планов организации общества: это были проекты, базирующиеся не на церковных, а на гражданских ценностях, не на церковной, а на светской морали.

  К. А. Сергеев отмечает, что гуманисты  считали главной человеческой добродетелью virtus, подразумевая под этим словом нравственную порядочность, душевное благородство, и в первую очередь – гражданскую доблесть. Он пишет, что гуманисты противопоставляли virtus христианской caritas, понимаемой как любовь к людям. Не абстрактная и пассивная любовь к людям, а конкретная деятельность, направленная на кардинальное переустройство общественного порядка, дабы он позволял людям жить мирно, в соответствии с естественными моральными нормами, не допускающими ни малейшего ущемления человеческого достоинства членов общества, — вот что выдвигалось гуманистами на первый план. Поэтому участие в гражданской жизни и в политике, понимаемой «в смысле коммунального устроения сугубо человеческих дел», всемерно поощрялось гуманистами. И сами они в большинстве своем были политическими деятелями. Вот как характеризует описываемую ситуацию К. А. Сергеев: «Но самое важное заключалось как раз в том, что вместо христианской caritas на первый план выдвигается цицероновская virtus, которая в контексте идеи homo humanus тематизируется сначала как vita active civilis (активная гражданская жизнь), а затем, в лице Макиавелли и Гвиччардини, как vita activa politica (активная политическая жизнь). Если в рамках теоцентрического сознания человек должен лишь поддерживать свое грешное бытие, то в пределах антропоцентризма более существенным для него оказывается стремление к восстановлению древнеримской virtus, т. е. способности закладывать основания гражданской жизни, необходимой для реализации внутренних возможностей homo humanus. Возрождение понимается как восстановление и „воскресение" человека в его подлинном естестве, обретающего свое достойное назначение в мире, как условие осуществления гражданских и моральных добродетелей».

  Однако  было ясно, что история никогда не идет вспять, и буквальное воспроизведение цицероновской virtus и древнеримской гражданской жизни невозможно. Да и новое гражданское общество, которое замышляли гуманисты, не должно было быть ограниченным какими-либо национальными, временными или территориальными рамками: они были уверены в «возможности установления мира в качестве условия всечеловеческой гражданственности». Но тогда каким оно должно быть, это пригодное для всех людей, независимо от времени и места их проживания, гражданское устроение? Предложения, касающиеся обустройства человеческого общества, посыпались как из рога изобилия. История эпохи Возрождения и Нового времени характеризуется большим количеством следующих друг за другом проектов наилучшего, с точки зрения их авторов, устроения общественного порядка.

  Все началось с «Утопии» Томаса Мора, «Города  Солнца» Томмазо Кампанеллы и «Новой Атлантиды» Фрэнсиса Бэкона. В числе более поздних авторов проектов устройства общества можно назвать Гуго Гроция, Томаса Гоббса, Жан-Жака Руссо, Анри Сен-Симона, Шарля Фурье, Пьера Жозефа Прудона и, наконец, Карла Маркса. Были ли попытки претворить в жизнь какие-либо из предложенных проектов? Да, и заслуживают упоминания две из них. Первая попытка имела место в конце XVIII в.: французские революционеры пытались осуществить проект Жан-Жака Руссо. Вторая попытка была в начале XX в.: русские революционеры хотели осуществить проект Карла Маркса. Как известно, обе попытки были чрезвычайно кровавыми и обе закончились неудачей.

  Наряду  с созданием оптимальной организации будущего гражданского общества гуманисты ставили перед собой задачу воспитания достойных членов нового общества! Каждый человек должен был обладать virtus, т. е. гражданской доблестью. Гуманисты считали, что гражданскую доблесть в людях нужно воспитывать и что это дело нельзя откладывать: необходимо начать воспитывать гражданскую доблесть уже у тех людей, которым довелось жить в эпоху Возрождения. Именно гуманисты Ренессанса впервые приступили к делу народного просвещения. Ведь непросвещенный; темный во всех отношениях человек не может обладать гражданской доблестью. Гуманисты вознамерились вывести народ из тьмы невежества, в которую он был погружен в период Средневековья.

  Для решения этой задачи первым делом нужно  было создать произведения на языках народов, населявших тогдашнюю Европу. Не надо забывать, что грамотность западноевропейского Средневековья была латинской. К концу Средних веков на латинский язык были переведены все сколь-нибудь значимые произведения с греческого и других древних языков. Но на языках народов Европы имелись, в лучшем случае, только эпосы да сборники бытовых народных песен. Произведения Данте, Петрарки, Боккаччо были первыми выдающимися оригинальными авторскими произведениями, написанными не на латыни. Гуманисты стали заботиться и о переводе на национальные языки сочинений античных авторов, и в первую очередь — все тех же Платона и Цицерона. Мартин Лютер перевел на немецкий язык Библию. Эта деятельность гуманистов Ренессанса и просветителей первых веков Нового времени привела к очень быстрому возникновению мощных национальных литератур — итальянской, немецкой, французской, испанской, английской и других. Латынь постепенно стали вытеснять национальные языки. Через некоторое время лишь небольшое число грамотных людей могли читать и писать на ней. К концу XVIII—началу XIX в. латынь стала в полном смысле слова мертвым языком. …