Образ человека в средневековой христианской философии

Наиболее ярким представителем патристики был Августин Блаженный (354 – 430).В его философии отражены не только идеи христианского и неоплатонического мышления, взгляды Оригена и Плотона, он также родоначальник средневековой философии и христианской догматики.

Августин  считал, что вся дохристианская философия была подвержена одной ошибке и заражена одной и той же ересью: она превозносила власть разума как высшую силу человека. Разум, по мнению Августина, одна из наиболее сомнительных и неопределенных вещей в мире. Он имеет не простую и единую, а скорее двоякую и составную природу. Человек был создан по образу Божию, и в своем первоначальном состоянии – в том, в каком он вышел из божественных рук, он был равен своему прототипу. Основная тема Августина – восхождение просветленной личности к Богу.

На богословии и философии Августина  лежит глубокий отпечаток его  темперамента и биографии. Августин – подлинный виртуоз самонаблюдения и самоанализа, он в собственном лице подразумевает того человека, которого сам назвал великой тайной. Самопознание, по мысли Августина, должно начинаться с изумления человека перед самим собой.

Августин придерживается материалистического взгляда на «дурную природу» человека, которая является следствием первородного греха и передается через половую жизнь.

Мыслителю удается глубоко проникнуть в душевную жизнь человека. Для  него различные сферы психической  деятельности – это не обособленные сферы, а нераздельно соединенные друг с другом стороны одного и того же акта. Для Августина человек - это душа, которой служит тело. Но человек - это единство души и тела.

Человеческая душа, по Августину, наделена мыслью и памятью, это разумная душа. Вера должна предшествовать рациональному постижению, его знаменитое Credo ut intelligam («Верю, чтобы понимать») было повторено некоторыми схоластиками.

Идеи Бога, согласно Августину Блаженному, не подвержены времени вообще, они вечны, и сущность человека заключается в том, чтобы вечно стремиться к ним, ведь и сам человек несет в себе замысел Творца и сам его внеземной образ, прежде всего Любовь и Добро. А зло проистекает от выбора человека. Не выбирая добро, он совершает зло, ибо зло -это отсутствие добра. Августин, таким образом, оправдал Бога за зло, творимое в мире, за счет человека, наделенного волей и свободой волеизъявления.

Августин опирался на библейскую традицию, на ветхозаветные  провозвестия о наступлении "Царства  Божьего", которое получило особый смысл в Новом Завете. Отступая от новозаветной интерпретации, Августин видит "небесный град" не только в будущем, но и в прошлом, когда происходит отступление ангелов от Бога, когда собственно и рождается разделение на добро и зло. Этому разграничению придается вселенский смысл.

В концепции Августина "Божий  Град" вовсе не ассоциируется  с церковью в той же мере, как "земной град" – с миром. В земном граде  живут люди, которых влекут зовы плоти, в небесном – те, кого пленяет  дух. Они сотворены родами любви: земной – любовью к себе, сопряженной с презрением к Богу, небесной – связанной с любовью к Богу и презрением к самому себе. Поскольку истинная цель христианина это спасение, а единственное упование - окончательный триумф Града Божьего, то все исторические катастрофы, в конечном счете, лишены духовного смысла.

Так понятие любви, столь значимое для античной философии и христианской рефлексии, помогает Августину раскрыть глубинные пласты индивидуальной психической жизни. Любовь в интерпретации философа – обнаружение космической божественной силы, связующая нить между человеком и Богом-Творцом.

Августин отстаивал  учение о роке, предопределении, отвергая этим свободу воли человека. По мнению Августина, Бог устраивает будущие  дела; это устроение непреложно и  неизменно.

Вклад Августина в  развитие христианства высоко ценится  не только в Римском католичестве, но и в протестантизме. Он утверждал, что спасение от первородного и действительного греха является результатом благодати суверенного Бога, который неизбежно спасет тех, кого избрал, поэтому Протестанты видят в Августине предтечу Реформации.

3.Взгляды философов  периода схоластики на образ  человека

Схоластика - тип философствования, при котором средствами человеческого  разума пытаются обосновать принятые на веру идеи и формулы.

Одним из  наиболее   выдающихся   представителей  схоластики был монах    Фома  Аквинский  (1225/26-1274),  ученик знаменитого теолога Альберта Великого  (1193-1280), он пытался обосновать основные принципы христианской теологии,  опираясь  на  учения Аристотеля.

Главные положения созданной  им философии, названной томизмом, составляют основу современной католической христианской философии — неотомизма.

У Фомы высшее начало есть бытие, т.е. христианский Бог, сотворивший мир, как об этом повествуется в   Ветхом   Завете.   На  этом  основании,  он выделяет четыре уровня бытийности вещей в зависимости от их степени актуальности, и на четвертой ступени форма предстает в виде  духа, или ума, разумная  душа высшее  из  сотворенных  сущих.  Не  связанная с материей, человеческая душа не погибает со смертью тела.

Главная заслуга Фомы Аквинского — разработка проблемы соотношения веры и разума в познании, сравнительного значения истин, принятых на веру, и истин, полученных путем логических доказательств, основанных на разуме. Развивая эти мысли, Ф. Аквинский создал развернутое учение, обосновывающее возможность гармонии веры и разума, по которому  разумная душа называется "самосущей".  В отличие от нее,  чувственные души животных не являются  само сущими,  а потому  они не имеют специфических для разумной души действий, осуществляемых только самой душой, отдельно от тела – мышления и  волнения, поэтому души животных погибают вместе с телом, тогда как человеческая  душа  -  бессмертна,  она  есть  самое благородное  в  сотворенной природе.

Следуя Аристотелю,  Фома рассматривает   разум   как    высшую    среди    человеческих способностей,  видя  и в самой воле прежде всего ее  разумное определение,  каковым он считает способность различать добро и зло.  Фома видит в воле  практический разум, то есть разум,  направленный на действие, а не  на  познание, руководящий нашими поступками,  нашим жизненным поведением,  а не теоретической установкой, не созерцанием.

Ф. Аквинский уделял большое  внимание не только проповеди принятых на веру библейских истин, но и их рациональному, логическому обоснованию, причем главное внимание он уделял рациональным доказательствам существования, бытия Бога. 

Говоря о человеке, Фома пользуется категориями Аристотеля: в человеке совпадают чувственная, умопостигающая и вегетативная души. Умопостигающая или разумная душа выполняет роль формы, т.е. дает существование телу, одушевляя его. После смерти тела разумная душа остается субстанцией, состоящей из сущности и существования, т.е. акт бытия (существования), который создает не только материальную вещь, но и форму, решал проблему бессмертия души.

Человек, по Аквинскому, сам не есть ни душа, ни тело. Он есть единство души, субстанциализирующей его тело, и тела, в котором пребывает эта душа. Человек не простая, но сложная и тем не менее неделимая субстанция. Отсюда вытекает и христианское учение о ценности каждого отдельного индивида как такового.

 В мире Фомы подлинно  сущими оказываются индивидуумы.  Начиная с Бога, который есть  чистый акт бытия, и кончая   малейшей   из  сотворенных   сущностей,  каждое  сущее обладает относительной самостоятельностью, которая уменьшается по  мере движения вниз,  то есть по мере убывания актуальности бытия  существ,  располагающихся  на  иерархической  лестнице.    

Фома полагал, что так  как бытие, которое создано Богом, есть благо, то зло - это несущее, для него невозможно.Фома в своей теодицее (оправдании Бога) снимает с него ответственность за зло и возлагает ее на плечи несовершенного человека. Утешительно здесь то, что в человеке, по мнению Фомы, интеллект преобладает над волей, он благороднее воли. Человек хочет обрести блаженство, а оно состоит не в акте воли, а в торжестве разума, устремленного к высшему благу. Так как человеку не дано знать всю полноту божественного Блага и совершенства, то человек, всякий раз выбирая, может ошибиться, но в этом и проявляется его свобода, т.е Бог не только сотворил человека, он превратил его в свободное, автономное существо, способное опираться на собственные силы.

Согласно Фоме Аквинскому, никакого особого источника моральности  не существует. Подчиняя активность человека общим метафизическим законам движения, Фома считает моральное благо частным случаем блага вообще. Мера "человечности" действия, по мнению основателя томизма, есть мера его подчиненности разуму. Итак, насколько человеческое действие разумно, настолько оно бытийственно и, следовательно, в такой же мере оно морально.

Важное место в антропологической  концепции Фомы занимает учение о  страстях. Человек, будучи разумным животным, способен испытывать состояния, общие  ему и животным- страстями. Человек лишен врожденного знания и должен приобретать его посредством чувственного восприятия.

Человеческая способность  разумного желания зависит от интеллектуальных свойств. Тем самым  способность разумного желания  более пассивна, чем сам разум. Но в человеке имеется еще более пассивная способность, а именно чувственное желание. Если разумное желание определяется тем, что является благом для разума, то способность чувственного желания обусловлена тем, что представляет собой благо по отношению к телу. Именно эта пассивная часть души представляет собой место пребывания страстей.

Учение Фомы пользовалось большим  влиянием в средние века, римская  церковь   официально   признало   его.   Это   учение возрождается  и в XX веке под названием неотомизма - одного из наиболее значительных течений западной католической философии.

За особые заслуги в обосновании  христианской идеологии церковь  причислила Фому Аквинского после его  смерти к лику святых, а его философию  было рекомендовано изучать во всех духовных учебных заведениях, как единственно правильную.

Интересным в период схоластики было мистическое церковное сознание средних веков, которое содержало собственную концепцию человека. Оно считало Христа совершенным человеком и совершенным Богом. Обе природы были в нем совершенно соединены. Что касается рационалистических ересей, то одни утверждали, что Христос был только Богом и человеческая природа в нем призрачна. С другой стороны, за Христом признавалась лишь человеческая природа.

Заслуживает внимания учение Майстера Экхарта о Первобожестве, которое глубже и изначальнее Бога. По мнению Экхарта, кто познает бытие сущего в Боге, равным образом познает все сущее в его бытии.В человеке постоянно соприсутствуют эти два рода познания. Человек, по Экхарту, подобен владельцу доброго вина, сокрытого в погребе, и оттого, что он не пробовал этого вина, он и не знает, что оно доброе.

Отрешенность в понимании  Экхарта – состояние духа, свободного от всего тварного. В этом состоянии  человек уподобляется Богу. Дух не подвергается больше ни страстям, ни страданиям.

Учение о рождении Бога в душе человека соотнесено с догматом троицы. Три ипостаси, по Экхарту, находятся в определенных связях. Бог-отец познает себя и производит в этом богопознании сына, но порождение сына не сводится только к самопознанию отца: и отец и сын утверждаются один в другом. Это самоутверждение есть любовь и обозначает Святой Дух – третью ипостась божественной троицы.

Рождение сына имеет  место не только в Боге, но и в  душе человека. Рождение Сына в душе человека (точнее, в лучшей части его души) способствует становлению человека Сыном Божьим, тому, чтобы он обладал тем же самым бытием, что и вторая божественная ипостась.

Мистик заключает: человек  обладает правами Сына Божьего, и  Бог не смог бы сделать нас "детьми божьими", если бы в нас не было сыновнего бытия Сына Божьего. Человек осознает это свое право во внутреннем познании. "Внутреннее познание" – это то, что разумно коренится в сущности нашей души. Оно не есть сущность души, но укоренено в ней и есть нечто в жизни души. Это – разумная жизнь, и в ней становится человек Сыном Божьим, и оказывается таковым на вечную жизнь. И это познание без времени и без пространства, без здесь и без сейчас. И все вещи единятся в этой жизни.

Представления Экхарта, имевшие целью, как и всякая мистика, объединение человека с Богом, не только этой целью схожи с культом, но и вообще могут быть сведены к культовому источнику.

Учение о рождении Бога в человеческой душе – весьма древнее. Уже Ориген утверждает, что благодаря крещению нечто рождается в человеческой душе как семя, которое нужно взрастить добрыми делами и благочестивой жизнью. Сам Экхарт часто ссылается на Оригена.

В книге "Никомаховой  этики" интеллект изображается божественной силой, а соответствующее этой силе действие – совершенным счастьем. По греческим верованиям, лишь богам присуще пребывание в состоянии непрекращающегося блаженства и духовного созерцания. Люди приближаются к такому состоянию, когда они интеллектуально познают.

Одним из самых таинственных мистиков был -Якоб Бёме – -величайший теософ всех времен, знавший подлинные откровения. Вся его мистика конкретна, а не отвлеченна, пронизана откровением космической множественности. В центре его концепции – лик Христа.

У Бёме были величайшие прозрения  о человеке как положительном откровении, перед ним стояла уже антропологическая проблема.

Теософия Бёме не теизм, не пантеизм, она таинственнее, антиномичнее, мистичнее этих приглаженных богопознаний. Бёме учил о Перво-Адаме и связывал его с Новым Адамом – Христом. Его теософия была христианской.

Проблема человека и  есть по преимуществу божественный вопрос, вопрос самого Бога, в то время как  проблема Бога есть вопрос по преимуществу человеческий. Тайна Христа соединяет  в себе две тайны – тайну  рождения Бога в человеке и тайну рождения человека в Боге. Это тайна богочеловеческая. Мистика Бёме, соединяет исторические церкви и вероисповедания, углубляя религиозный опыт.

Для Бёме, зло было в Боге и зло было отпадением от Бога. В Боге был темный исток, и Бог не был ответствен за зло.