Материализм как философская концепция

     2 Взгляды К. Маркса  и Ф. Энгельса  через призму современности

     В России до революции и за рубежом  и раньше и сейчас материалистическое понимание истории подвергалось критике. В СССР такая критика началась где-то начиная с 1989 г. и приобрела обвальный характер после августа 1991 г. Собственно назвать все это критикой можно лишь с большой натяжкой. Это было настоящее гонение. И расправляться с историческим материализмом стали теми же самыми способами, какими его раньше защищали. Историкам в советские времена говорили: кто против материалистического понимания истории, тот – не советский человек. Аргументация «демократов» была не менее проста: в советские времена существовал ГУЛАГ, значит исторический материализм ложен от начала и до конца. Материалистическое понимание истории, как правило, не опровергали. Просто как о само собой разумеющемся говорили о его полнейшей научной несостоятельности. А те немногие, которые все же пытались его опровергать, действовали по отлаженной схеме: приписав историческому материализму заведомый вздор, доказывали, что это – вздор, и торжествовали победу.

     Развернувшееся  после августа 1991 г. наступление на материалистическое понимание истории было встречено многими историками с сочувствием. Некоторые из них даже активно включились в борьбу. Одна из причин неприязни немалого числа специалистов к историческому материализму состояла в том, что он навязывался им ранее в принудительном порядке. Это с неизбежностью порождало чувство протеста. Другая причина заключалась в том, что марксизм, став господствующей идеологией и средством оправдания существующих в нашей стране «социалистических» (в действительности же ничего общего с социализмом не имеющих) порядков, переродился: из стройной системы научных взглядов превратился в набор штампованных фраз, используемых в качестве заклинаний и лозунгов. Настоящий марксизм был замещен видимостью марксизма – псевдомарксизмом. Это затронуло все части марксизма, не исключая и материалистического понимания истории. Произошло то, чего больше всего боялся Ф. Энгельс. «...Материалистический метод, - писал он, - превращается в свою противоположность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты.»

     При этом не только превращались в мертвые  схемы действительные положения  материалистического понимания  истории, но и выдавались за непреложные марксистские истины такие тезисы, которые никак не вытекали из исторического материализма. Достаточно привести такой пример. В России долгое время утверждалось: марксизм учит, что первое классовое общество может быть только рабовладельческим и никаким другим. Фактом является, что первыми классовыми обществами были древневосточные. Отсюда следовал вывод, что эти общества были рабовладельческими. Все, кто думал иначе, автоматически объявлялись антимарксистами. В обществах Древнего Востока рабы действительно были, хотя эксплуатация их никогда не была ведущей формой. Это позволяло историкам хоть как-то обосновывать положение о принадлежности этих обществ к рабовладельческой формации. Хуже обстояло дело, когда в обществах, которым полагалось быть рабовладельческими, рабов не было. Тогда рабами объявлялись такие непосредственные производители, которые ими никак не были, а общество характеризовалось как раннерабовладельческое.

     Исторический  материализм рассматривался как  такой метод, который позволяет  еще до начала исследования того или иного общества установить, что будет найдено в нем исследователем. В действительности материалистическое понимание истории не предваряет результаты исследования, оно лишь указывает, как нужно искать, чтобы понять сущность того или иного конкретного общества. [4, с. 180]

     Однако  неверно было бы полагать, что для  обратного превращения исторического  материализма из шаблона, под который  подгоняли факты, каким он в России долгое время был, в подлинный метод исторического исследования, достаточно вернуться к истокам, восстановить в правах все то, что когда то было создано К. Марксом и Ф. Энгельсом. Материалистическое понимание истории нуждается в серьезном обновлении, которое предполагает не только внесение новых положений, которых не было у его основоположников, но и отказ от целого ряда их тезисов.

     Ни  одна из идей, входящих в ядро материалистического  понимания истории, никогда никем  не была опровергнута. В этом смысле исторический материализм непоколебим. Что же касается его периферии, то многое в ней устарело и должно быть заменено и дополнено. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     3 Анализ теории общественно-экономических формаций

     Один  из важных недостатков ортодоксального  исторического материализма заключался в том, что в нем не были выявлены и теоретически разработаны основные значения слова «общество». А таких значений это слово в научном языке имеет по меньшей мере пять. Первое значение – конкретное отдельное общество, представляющее собой относительно самостоятельную единицу исторического развития. Общество в таком понимание мы будем называть социально-историческим (социоисторическим) организмом или, сокращенно, социором.

     Второе  значение – пространственно ограниченная система социально-исторических организмов, или социорная система. Третье значение – все когда-либо существовавшие и ныне существующие социально-исторические организмы вместе взятые – человеческое общество в целом. Четвертое значение – общество вообще, безотносительно к каким-либо конкретным формам его реального существования. Пятое значение – общество вообще определенного типа (особенное общество или тип общества), например, феодальное общество или индустриальное общество. [5]

     Существуют  разные классификации социально-исторических организмов (по форме правления, господствующей конфессии, социально-экономическому строю, доминирующей сфере экономики  и т. п.). Но самая общая классификация  – подразделение социоисторических организмов по способу их внутренней организации на два основных типа.

     Первый  тип – социально-исторические организмы, представляющие собой союзы людей, которые организованы по принципу личного членства, прежде всего – родства. Каждый такой социор неотделим от своего личного состава и способен, не теряя своей идентичности, перемещаться с одной территории на другую. Такие общества мы назовем демосоциальными организмами (демосоциорами). Они характерны для доклассовой эпохи истории человечества. Примерами могут служить первобытные общины и многообщинные организмы, именуемые племенами и вождествами.

     Границы организмов второго типа – это границы территории, которую они занимают. Такие образования организованы по территориальному принципу и неотделимы от занимаемых ими участков земной поверхности. В результате личный состав каждого такого организма выступает по отношению к этому организму как самостоятельное особое явление – его население. Такого рода общества мы будем называть геосоциальными организмами (геосоциорами). Они характерны для классового общества. Обычно их называют государствами или странами.[3, с. 412]

     Так как в историческом материализме не было понятия социально-исторического  организма, то в нем не были разработаны  ни понятие региональной системы  социоисторических организмов, ни понятие человеческого общества в целом как совокупности всех существовавших и существующих социоров. Последнее понятие, хотя и присутствовало в неявной форме (имплицитно), но не было четко отграничено от понятия общества вообще.

     Отсутствие понятия социоисторического организма в категориальном аппарате марксистской теории истории с неизбежностью мешало пониманию категории общественно-экономической формации. Невозможно было по настоящему понять категорию общественно-экономической формации, не сопоставив ее с понятием социоисторического организма. Определяя формацию как общество или как стадию развития общества, специалисты по историческому материализму никак не раскрывали смысла, который вкладывали они при этом в слово «общество», хуже того, они без конца, сами совершенно не осознавая того, переходили от одного смысла этого слова к другому, что с неизбежностью порождало невероятную путаницу.

     Каждая  конкретная общественно-экономическая  формация представляет собой определенный тип общества, выделенный по признаку социально-экономической структуры. Это означает, что конкретная общественно-экономическая формация есть не что иное, как то общее, что присуще всем социально-историческим организмам, обладающим данной социально-экономической структурой. В понятии конкретной формации всегда фиксируется, с одной стороны, фундаментальное тождество всех социоисторических организмов, имеющих своей основой одну и ту же систему производственных отношений, а с другой стороны, существенное различие между конкретными обществами с разными социально-экономическими структурами. Таким образом, соотношение социоисторического организма, принадлежащего к той или иной общественно-экономической формации, и самой этой формации есть отношение отдельного и общего.

     Проблема  общего и отдельного принадлежит к числу важнейших проблем философии и споры вокруг нее велись на протяжении всей истории этой области человеческого знания. Начиная с эпохи средневековья два основных направления в решении этого вопроса получили названия номинализма и реализма. Согласно взглядам номиналистов в объективном мире существует только отдельное. Общего же либо совсем нет, либо оно существует только в сознании, является умственной человеческой конструкцией.

     Иную  точку зрения отстаивали реалисты. Они считали, что общее существует реально, вне и независимо от сознания человека и образует особый мир, отличный от чувственного мира отдельных явлений. Этот особый мир общего по своей природе духовен, идеален, и является первичным по отношению к миру отдельных вещей.

     В каждой из этих двух точек зрения есть крупица истины, но обе они неверны. Для ученых несомненно существование  в объективном мире законов, закономерности, сущности, необходимости. А все это  – общее. Общее таким образом существует не только в сознании, но и в объективном мире, но только иначе, чем существует отдельное. И эта инаковость бытия общего состоит вовсе не в том, что оно образует особый мир, противостоящему миру отдельного. Нет особого мира общего. Общее существует не само по себе, не самостоятельно, а только в отдельном и через отдельное. С другой стороны, и отдельное не существует без общего.

     Таким образом в мире имеют место  два разных вида объективного существования: один вид – самостоятельное существование, как существует отдельное, и второй – существование только в отдельном и через отдельное, как существует общее. В дальнейшем будем обозначать самостоятельное существование как самосуществование, как самобытие, а существование в ином и через иное как иносуществование, или как инобытие.

     Чтобы познать общее (сущность, закон и т. п.) нужно «извлечь» его из отдельного, «очистить» от отдельного, представить его в «чистом» виде, т.е. в таком, в котором оно может существовать лишь в мышлении. Процесс «извлечения» общего из отдельного, в котором он в реальности существует, в котором оно скрыто, не может быть не чем иным, как процессом создания «чистого» общего. Формой существования «чистого» общего являются понятия и их системы – гипотезы, концепции, теории и т.п. В сознании иносуществующее, общее выступает как самосуществующее, как отдельное. Но это самобытие не реальное, а идеальное. Здесь перед нами - отдельное, но не реальное отдельное, а идеальное.

     После этого экскурса в теорию познания вернемся к проблеме формации. Так  как каждая конкретная общественно-экономическая формация есть общее, то она может существовать и всегда существует в реальном мире только в отдельных обществах, социоисторических организмах, причем в качестве их глубокой общей основы, их внутренней сущности и тем самым и их типа.

     Общее между социоисторическими организмами, относящимися к одной общественно-экономической формации, разумеется, не исчерпывается их социально-экономической структурой. Но объединяет все эти социальные организмы, обусловливает их принадлежность к одному типу прежде всего, конечно, наличие во всех них одной и той же системы производственных отношений. Все остальное, что роднит их, является производным от этой фундаментальной общности. Именно поэтому В. И. Ленин неоднократно определял общественно-экономическую формацию как совокупность или систему определенных производственных отношений. Однако вместе с тем он никогда не сводил ее полностью к системе производственных отношений. Для него общественно-экономическая формация всегда была типом общества, взятого в единстве всех его сторон. Он характеризует систему производственных отношений как «скелет» общественно-экономической формации, который всегда облечен и «плотью и кровью» других общественных отношений. Но в этом «скелете» всегда заключена вся сущность той или иной общественно-экономической формации.[1, с. 340]

     Так как производственные отношения  объективны, материальны, то соответственно материальной является и вся система, образованная ими. А это значит, что  она функционирует и развивается  по своим собственным законам, не зависящим от сознания и воли людей, живущих в системе этих отношений. Данные законы – законы функционирования и развития общественно-экономической формации. Введение понятия об общественно-экономической формации, позволив впервые взглянуть на эволюцию общества как на естественно-исторический процесс, сделало возможным выявить не только общее между социоисторическими организмами, но одновременно и повторяющееся в их развитии.