Личность и учение Сократа

    В чем же заключалось в таком   случае то новое, что было  внесено  Сократом в понятия  «философия»  и «философ», - то  новое, что сделало  его воззрения  одним из поворотных пунктов  истории греческой философии?

     Сократ  концентрировал свое внимание  на человеке и его поведении,  считая эти проблемы важнейшими  для философии. Это и  дало  возможность Цицерону говорить, что Сократ «спустил» философию   с «неба на землю» (иначе говоря, Сократ поднял философию «с  земли  на небо»). По свидетельству  Ксенофонта, Сократ в первую очередь  исследовал этические проблемы, касающиеся того, что «благочестиво  и что нечестиво, что прекрасно  и что безобразно, что справедливо  и что несправедливо».

     Для Сократа знания и поступки, теория и практика едины. Знание (слово) определяет ценность «дела», а «дело» - ценность знания. Отсюда и его уверенность в том, что истинные знания и подлинная мудрость (философия), доступные человеку, неотделимы от справедливых дел и других проявлений добродетели. С точки зрения Сократа, нельзя назвать философом того, кто обладает знаниями и мудростью, но, судя по его образу жизни, лишен добродетели. Таким образом, одним из отличительных признаков истинной философии и подлинного философа является, по Сократу, признание единства знания и добродетели. И не только признание, но также стремление к реализации этого единства в жизни. Сообразно с этим философия, в понимании Сократа, не сводится к чисто теоретической деятельности, но включает в себя также практическую деятельность - правильный образ действия, благие поступки. Словом, мудрость есть добродетель, т. е. знание о добре, которое включает в себя внутреннее переживание добра и потому удерживая от дурных, побуждает к благим поступкам.

     Ориентация  на этические проблемы  и новое  содержание, внесенное Сократом в понятие «философия», определили его отношение к натурфилософии, к  изучению «космоса» и явлений  внешней природы вообще. Исследование природы он считал бесполезным занятием, ибо познание того, по «каким законам  происходят небесные явления», не позволяет  ни изменять эти законы, ни создать  явления природы, такие, как «ветер, дождь, времена года и тому подобное». Неудовлетворительность прошлых философских  учений, занятых натурфилософскими (космологическими) проблемами, Сократ видел также в полном расхождении  этих учений в вопросе о «естестве  мира». В глазах Сократа науки  о человеке обладают огромным преимуществом  перед науками о природе: изучая человека, они дают ему то, в чем  он более всего нуждается, - познание самого себя и своих дел, определение  программы и цели деятельности, ясное  осознание того, что есть добро  и зло, прекрасное и безобразное, истина и заблуждение. Знание (осознание) этого, согласно Сократу, делает людей благородными.

     Дорога  самопознания ведет человека к пониманию  своего места в мире, к уяснению того «каков он по отношению к пользованию  собой как человеком». «Не ясно ли теперь, - продолжает Сократ, - что  вследствие знания себя люди испытывают много хорошего и вследствие ложных представлений испытывают много  дурного? Человек, знающий себя, знает и то, что для него будет хорошо, и различает то, что может сделать и чего не может».

     По  мысли Сократа, правильный  выбор, благой образ действий  возможны лишь на пути познания  добра и зла, а также  самопознания  и определения своего места  и назначения в мире. Главную  ценность знаний  о добре и зле о хорошем и плохом Сократ видел в их непосредственной действенности и активности, в их прямом воздействии на человека.

     По  словам платоновского Сократа,  знание, которое относится к области   добродетели, «способно управлять   человеком, так что того, кто  познал хорошее и плохое, ничто  уже  не заставит поступать  иначе, чем  велит знание».

     Предметом философии, ее основной  задачей и  главной целью  Сократ сделал познание «естества»  человека, первоисточника его поступков  и дел, его образа жизни и  мышления. Такое познание он считал  возможным лишь на пути самопознания, на пути следования дельфийскому  призыву  «Познай самого себя».  В осуществлении  этого девиза  Сократ усматривал свое жизненное  назначение и призвание.

     Исходя  из того, что философ  - это тот, кто  на деле  осуществляет свою философию,  Сократ стал, как было сказано,  испытывать «самого себя и  других». Основным средством «испытания»  он избрал диалог, живую беседу, вопросно-ответный метод исследования  проблем.

     Во  времена Сократа появилось  два  типа философов: философы  и те, кто  обучал философии  и риторике («учителя мудрости»,  по терминологии Платона). К числу  первых относился Сократ, вторых - софисты. Тот факт, что Сократ  не оставил письменного изложения  своего учения, так же примечателен, как и форма его философствования - диалог, предполагающий непосредственный  контакт собеседников, совместный  поиск истины в ходе бесед  и споров. Он считал жизнь вне  диалогов, обсуждений и исследований 

 бессмысленной.  Даже смерть он воспринимал  лишь как ожидаемую возможность  вести диалог с бессмертными  философами, поэтами и героями.

     Диалог  — как образ жизни  и способ философствования —  был причиной литературного безмолвия  Сократа, его сознательного отказа  от письменных сочинений.

     В словах: «...я ничего не знаю... И все-таки я хочу вместе  с тобой поразмыслить и поискать»  — весь Сократ, вся  или почти  вся «формула» его  философии,  весь пафос его поиска истины. Он был уверен, что незнание, точнее, знание о своем незнании, в конечном счете, обернется знанием. Иначе говоря, незнание является предпосылкой знания: оно стимулирует поиск, заставляет «поразмыслить и поискать». С этой точки зрения, у человека не сомневающегося в истинности своих знаний и воображающего себя весьма сведущим во всем, нет большой потребности в поиске, в том, чтобы думать и размышлять.

     Сократ  был философом, он мыслил. И мыслил, отправляясь от осознания  своего незнания, от скептического  по форме  тезиса: «Я знаю, что  ничего не знаю». Призывая не  ограничиваться готовыми решениями  и привычными представлениями,  он подвергал «испытанию», «обличению»   не только людей, но также  общепринятые этические оценки  и ходячие взгляды  на жизнь.  Он будоражил умы, не давал   покоя согражданам, вызывал их  недовольство.

     Хотя  греческие философы вкладывали  разное содержание в слово  «диалектика», или «диалектическое  искусство», тем не менее оно  мыслилось в единстве с диалогом  и большей частью означало  искусство ведения диалога, искусство  спора и аргументации.

     Философия, как ее понимает  Сократ,— не умозрительное   рассмотрение природы, а учение  о том, как следует жить. Но  так как жизнь – искусство  и так как для совершенства  в искусстве необходимо знание  искусства, то главному практическому  вопросу философии должен предшествовать  вопрос о сущности знания. Знание  Сократ понимает как усмотрение  общего (или единого) для целого  ряда вещей (или их признаков). Знание есть, таким образом, понятие  о предмете и достигается посредством  определения понятия.

     Для выяснения и определения  понятий  Сократ пользовался  методом, который получил название  диалектического метода, или диалектики. Диалектика — великое достижение  философии Сократа. Она не только  характеризует философию Сократа,  но также отличает метод его  ученика Платона и платоников. Она возобновляется в III в. н.  э. в философии неоплатоника  Плотина и развивается в школе  неоплатонизма от Плотина до  Прокла (III—V вв. н. э.).

Философский метод Сократа 

     Метод Сократа, имевший своей задачей обнаружение «истины» путем беседы, спора, полемики, явился источником идеалистической «диалектики», под которой в древности понимали искусство добиться истины путем раскрытия противоречий в суждении противника и преодоления этих противоречии. Тогда некоторые философы считали, что раскрытие противоречий в мышлении и столкновение противоположных мнений является лучшим средством обнаружения истины.

     Основные  составные части метода Сократа: «ирония» и «майевтика» - по форме, «индукция», «определение» - по содержанию. Метод Сократа, это, прежде всего метод последовательно и систематически задаваемых вопросов, имеющих своей целью приведение собеседника к противоречию с самим собой, к признанию собственного невежества. В этом и состоит «ирония» Сократа.

     Однако  Сократ ставил своей  задачей не только «ироническое»  раскрытие противоречий в утверждениях  собеседника, но и  преодоление  этих противоречий с  целью  добиться «истины». Поэтому  продолжением  и дополнением «иронии» служила  «майевтика» – «повивальное искусство». Сократ хотел этим сказать,  что он помогает своим слушателям  родиться к новой жизни, к  познанию «всеобщего» как основы  истинной морали.

     Основная  задача философского  метода Сократа  – найти  «всеобщее» в нравственности, установить  всеобщую нравственную основу  отдельных, частных добродетелей. Эта задача должна быть разрешена  стимулированием мощи души через  иронию и индуктивное размышление.

     Беседа  Сократа исходит из  фактов жизни, из конкретных  явлений. Он сравнивает отдельные  этические факты, выделяет из  них общие элементы, анализирует   их, чтобы обнаружить препятствующее  их объединению противоречащие  моменты, и, в конечном счете,  сводит их к высшему единству  на основе отысканных существенных  признаков. Таким путем он достигает  общего понятия. Так, например, исследование отдельных проявлений  справедливости или несправедливости  открывало возможность определения  понятия и сущности справедливости  или несправедливости вообще.

     «Индукция»  и «определение» в  диалектике Сократа взаимно дополняют  друг друга. Если «индукция»  – это отыскание  общего  в частных добродетелях путем   их анализа и сравнения, то  «определение»  – это установление  родов и  видов, их соотношения,  «соподчинения».

     Вот как, например, в разговоре  с Евтидемом, готовившимся к  государственной деятельности и  желавшим знать, что такое справедливость  и несправедливость, Сократ применил  свой «диалектический» метод  мышления. Сначала Сократ предложил  дела справедливости заносить  в графу «дельта», а дела несправедливости  – в графу «альфа», затем  он спросил Евтидема, куда занести  ложь. Евтидем предложил занести  ложь в графу несправедливости  – «альфа». То же предложил  он и в отношении обмана, воровства  и похищения людей для продажи  в рабство. Равным образом на  вопрос Сократа можно ли что-либо из перечисленного занести в графу справедливости – «дельта», Евтидем отвечал решительным отрицанием. Тогда Сократ задал Евтидему вопрос такого рода: справедливо ли обращение в рабство жителей несправедливого неприятельского города. Евтидем признал подобный поступок справедливым. Тогда Сократ задал подобный же вопрос относительно обмана неприятеля и относительно кражи и грабежа добра у жителей неприятельского города. Все эти поступки Евтидем признал справедливыми, указав, что он первоначально думал, что вопросы Сократа касаются только друзей. Тогда Сократ указал, что все поступки, первоначально отнесенные к графе несправедливости, следует поместить в графу справедливости. Евтидем согласился с этим. Тогда Сократ заявил, что, следовательно, прежнее «определение» неправильно и что следует выдвинуть новое «определение»: «По отношению к врагам такие поступки справедливы, а по отношению к друзьям несправедливы, и по отношению к ним, напротив, следует быть как можно справедливее». Однако и на этом Сократ не остановился и, снова прибегая к «индукции», показал, что и это «определение» неправильно и требует замены его другим. Для достижения этого результата Сократ снова обнаруживает противоречия в положении, признанном собеседником за истинное, а именно в тезисе о том, что в отношении друзей следует говорить только правду. Правильно ли поступит военачальник, спрашивает Сократ, если он, для того чтобы поднять дух войска, солжет своим войнам, будто бы приближаются союзники. Евтидем соглашается, что подобного рода обман друзей следует занести в графу «дельта», а не «альфа», как это предполагается предыдущим «определением». Равным образом, продолжает «индукцию» Сократ, не справедливо ли будет, если отец обманет своего заболевшего сына, не желающего принимать лекарство, и под видом пищи заставит его это лекарство принять, и тем самым своей ложью вернет сыну здоровье. Евтидем соглашается, что и такого рода обман следует признать делом справедливым. Тогда Сократ спрашивает его, как назвать поступок того человека, который, видя своего друга в состоянии отчаяния и, боясь, как бы он не кончил жизнь самоубийством, украдет или просто отнимет у него оружие. Эту кражу, или этот грабеж, Евтидем также вынужден занести в графу справедливости, нарушая снова предыдущее «определения» и приходя к выводу, подсказанному Сократом, что и с друзьями не во всех случаях надо быть правдивыми. После этого Сократ переходит к вопросу о различии добровольного и недобровольного поступка, продолжая свою «индукцию» и добиваясь нового, еще более точного «определения» справедливости и несправедливости. В конечном итоге получается определение несправедливых поступков как тех, которые совершаются в отношении друзей с намерением им навредить.