Согласно  данной точке зрения, стать номадой - это обрести гибкую позицию в  отношении своего места, своей роли, своей исключительности, в том числе своего языка. Подобная гибкая активность представляет собой один из способов сопротивления социальной иерархии.¹⁷ Проблематизируя понятия субъектности, гендера, гендерной идентичности, Р. Брайдотти предлагает мыслить изменчивую женскую идентичность «по ту сторону» прямых или завуалированных форм доминации и насилия.¹⁸

      Посредством идей нестабильности субъекта и поливариативности  его реализации и проявления в  социуме гендерная философия  объективирует идентичность субъекта как нечто не сводимое к структуре или функции, носящую фрагментированный характер, балансирующую между разнообразными полярностями женской и мужской, а также различными расовыми и классовыми идентичностями.

      Тесная  методологическая связь философии гендера и постмодернизма наблюдается в плане понимания нестабильности субъекта, его обусловленности конструирующими воздействиями со стороны власти, приводящей к фактической смерти субъекта. Однако с позиции гендерного подхода подобное «умирание» может стать основой свободной мысли, слова и действия. Согласно феминистской традиции, субъект конструируется и перестраивается на основе властных механизмов, в связи с чем субъект -это не готовый продукт или результат, но перманентный процесс, обладающий самоизменения, а следовательно, переопределения власти.¹⁹

      Предпринимающаяся в рамках философии гендера деконструкция  субъекта, позволяющая вскрыть систему  властных отношений, его определяющую, помогает взглянуть на категорию  субъекта как на нуждающуюся в переосмыслении и переопределении, открытую для новых изысканий и поиска иных смыслов.

      Ранее не санкционированные попытки переопределения  субъективности в русле гендерной  методологии были осуществлены в  рамках перформативной теории Д. Батлер.

      Деконструкция субъектности осуществляется ею на основе деконструкции самого понятия «гендер»: критически рассматривается его обусловленность властными отношениями и плюрализируются сами определения гендера. Д. Батлер предлагает отказаться от иерархизации понятий. С ее точки зрения, недопустимо разделять категории на дискурсивные (гендер) и предискурсивные (пол) или же на «социальное» и «природное». Биологический понимается ею включенным в социокультурный пол - гендер, не существующим вне культурных маркеров.

      Самоидентификация по Д. Батлер связана не с сущностью, а с поведением, которое носит прежде всего имитационный характер. Отсюда проблема идентичности - это проблема постоянного поиска сочетания формы имитации, символа, звука и того, что он выражает.²⁰ При этом само «Я» возникает только как эффект внутри действия матрицы гендерных отношений и процесса «гендеризации».²¹

      Резюмируя можно отметить, что сущность теории Д. Батлер не в том, что гендер выражается при помощи действий, жестов или  речи, а в том, что перформация производит иллюзию существования внутреннего ядра гендера и гендерной субъектности. Однако таковой изначальной сущности просто не существует.²²

      Ценность  подобных измышлений в открытии перспектив возможного изменения, разрушения властных оснований, сконструированного субъекта, скованного гендерной идентичностью. Возникает понимание, что подлинное освобождение от иллюзии обреченности, от социальной заданности идентичности предоставляет действие, посредством своей парадоксальности и несогласованности традиционным нормам, разрушающее властные схемы социума и индивида.

      Важным  шагом в развитии открытой дискуссии, направленной на преодоление эссенциалистских стремлений зафиксировать все возможные вариации идентичности (гендерную, расовую, классовую, этническую и сексуальную), можно считать появление queer-теории.

      Этимология  ее центрального термина, калькированного  с английского, берет свое начало в сленге. В переводе данное слово  имеет несколько конкурирующих, подчас эпатажных значений (как прилагательное - странный, чудаковатый, эксцентричный, сомнительный, подозрительный, пьяный, поддельный, сумасшедший; как глагол - портить, расстраивать планы, обманывать). Впервые применительно к идентичности этот обескураживающий термин был использован Т. Де Лауретис относительно сложившегося в обществе отношения к практике женской гомосексуальности.

      В русскоязычной версии наиболее точно  содержание общественного мнения по данному вопросу может быть отражено сленговым словом «отстойный».²³

      Возникнув в понятийном поле «лесбийской философии», категория «queer-субъект» вовсе не связывалась своей создательницей исключительно с конкретным полом.

      Этот  термин был призван показать независимость  субъекта от каких-либо культурно организованных нормативов и ценностей, его бунтарскую составляющую, которая посредством анормального, внетрадиционного поведения подвергает сомнению укоренившийся социальный порядок и устоявшиеся нормы.

      Queer-субъект -нарушитель общественного спокойствия -действенной практикой своего бытия деконструирует рациональный уклад жизни, приоткрывает иные, альтернативные способы реальности, вдыхает новую жизнь в общественное устройство и в существование индивидов, демонстрирует поливариативность норм и ценностей, не исчерпывающихся мэйнстримом.

      Подрывающая эссенциализм энергетика «queer-исследований» делает их на сегодняшний день чрезвычайно популярными. Кроме того, эти теоретико-методологические поиски чрезвычайно эффективны в плане демонстрации разнообразных проектов сопротивления, предоставляют множество реальных практик, разрушающих

      деструктивный порядок, подрывающий свободу сконструированных  субъектов. Queer-исследования, объединенные особым вниманием к практике, в то же время имеют чрезвычайно обширный предмет, описываемый разнообразными формами деконструкции гендера, предполагающими разрушение устойчивых представлений о сексуальной идентичности (смена пола, трансвестизм, бисексуальность), а также все практики изменения телесности (татуирование, пирсинг, бодибилдинг и т.д.).²⁴

      Таким образом, как показывают научные  разработки теоретиков феминизма и гендерного подхода, каждая личность оказывается сконструированной из набора субъектных позиций, находящихся в постоянной динамике и переопределении. Посредством различных позиций, занимаемых субъектом, последний конструируется внутри различных дискурсивных образований. При этом данные позиции неперманентны и поливариативны. Поэтому не существует социальной идентичности, которая была бы полностью и навечно приобретена.

      Как было отмечено теоретиками постмодернизма, ключевая роль в конструировании субъектности принадлежит языку. С точки зрения М. Фуко, дискурсы, как практики речевого поведения индивида, закладывают ценностные ориентиры. Иными словами, не речевые практики подвергаются конструированию, а сами создают объекты речи, созидают людей, вовлеченных во властные дискурсы с их культурными ценностями.²⁵ Язык превращается из внешнего инструмента в средство формирования субъектности, начинает определять самого субъекта.

      Язык  является воспроизводством отношений  власти, областью борьбы и потенциального изменения, а рациональный субъект выступает «продуктом» языка. В этой связи активно разрабатываемая феминистской и гендерной философией концепция дискурса, как структурирующего принципа общества, выраженного в социальных институтах и индивидуальной субъектности, призвана объяснить работу власти в плане поддержания патриархатного порядка и обнаружить способы сопротивления.

      Являясь основой дискриминационного различия полов, язык подвергается жесткой критике  со стороны феминистских и гендерных социальных философов. Ими ставится задача по поиску и созданию иного неиерархического языка как основы будущей культуры.

Заключение

      Исследования  философов в области философии гендера привели к одной из основных краеугольных проблем постфеминизма. Постановка вопроса о невозможности существования однородной сущности «женщина», противостоящей «мужчине», ставит под сомнение политические изыскания и реальные политические практики феминистов, направленные на преодоление деструктивной дискриминации по половому признаку.

      Политический  проект феминизма заводится в  тупик постмодернистской методологической посылкой о «смерти субъекта».

      Однако  подобного рода опасения могут возникнуть лишь при поверхностном рассмотрении проблемы.

      Глубинное осмысление ситуации позволяет обнаружить, что категория «женщина» посредством новейших исследований становится открытой для критики, постоянно переосмысляется и может быть использована в качестве политического средства, включающего опыт различных социальных групп вне зависимости от расы, национальности, класса, сексуальной ориентации.

      Постмодернистская методология привнесла в философию  гендера возможность разрешения феминистского противоречия между равенством и различием.

      Последнее начинает мыслиться не как неравное, а в виде особенного, имеющего право на существование, поскольку привносит в культуру альтернативные ценности, делает ее поливариативной и полинормативной, отвечающей принципу равенства разнообразного.

      Мир изменяется, происходит «децентрация»  культуры, так необходимая современному поляризованному обществу, все более ощущающему глобальный кризис.

Литература

1. Брайдотти Р. Различие полов как политический проект номадизма // В сб.: Женщина  не существует. Современные исследования полового различия / Под ред. Н.И. Аристарховой. Сыктывкар,2009.
2. Брандт Г.А. Гендерные исследования в России: особенности и проблемы // Гендерные отношения в современной России. Самара, 2003.
3. Дорофей Ю.О. Гендерные стереотипы в античности // Ученые записки Таврического национального унивесритета им. Вернадского. Серия «Философия. Культурология. Политология. Социология». Том 22 (61). 2009. № 2.
4. Жеребкина И. Гендерные 90-е о перформативности гендера в бывшем СССР//www.gender.univer.kharkov.ua
5. Жеребкина И.А. «Прочти мое желание...». Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм. М.: Идея-Пресс, 2000
6. Костикова А. А. Гендерные измерения новейшей философии языка и их значение для современной культуры // В учеб. пособии: Введение в гендерные исследования / Под ред. И.В. Костиковой. М.: Изд-во МГУ, 2000.
7. Костикова А.А. Гендерная философия. Сиксу Э. Хохот медузы //В ж.: Гендерные феминизм: история и теория // В сб.: Общество и   исследования. 2009. № 3
8. Кравченко В. Вл. Соловьев и СОФИЯ: монография / В. Кравченко. -М., 2006
9. Ладыкина Т.А. Феминизм в культуре постмодерна. Омск: НОУ ВПО «Омский юридический институт», 2004
10. Ростова А.В. Категории «пол» и «гендер» как категории анализа гендерных отношений // Вестник СамГУ. 2007. № 3 (53).
11. Теория и методология гендерных исследований /под. ред. О.А. Ворониной. -М., 2001
12. Теория и методология гендерных исследований : курс лекций / под общ. ред. О.А. Ворониной. М., 2001
13. Усманова А. «Визуальный поворот» и гендерная история // Гендерные истории Восточной Европы : сб. науч. статей / под ред. Е. Гаповой, А. Усмановой, А. Петто. 2002.
14. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М.: Касталь, 1996.
15. Шакирова С. Толкования гендера // Пол женщины : сб. статей по гендерным исследованиям. Алматы, 2009