Философское учение о праве В.С. Соловьева

     В начале своего творческого пути Соловьев разделял идеи славянофилов о путях  развития России, однако вскоре он выступил с их критикой в работах «Критика отвлеченных начал» (1880 г.), «Национальный вопрос России» (первый выпуск - 1883-1888 гг., второй – 1888-1891 гг.). Славянофилы не признавали позитивного значения права и государства для русского народа. «Русский народ есть народ негосударственный, то есть не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша народного властолюбия. Русский народ, не имеющий в себе политического элемента, отделил государство от себя и государствовать не хочет. Не желая государствовать, народ предоставляет правительству неограниченную власть государственную. Взамен того русский народ предоставляет себе нравственную свободу, свободу жизни и духа», – рассуждал К. Аксаков¹¹. Соловьев стремился доказать, что нравственные свободы, к которым призывали славянофилы, без должных гарантий со стороны права и государства останутся фикцией.

     Кроме того, Соловьев отрицательно относился  к проповеди Л. Н. Толстым «непротивления злу», отрицавшей все правовые установления. Толстой настаивал на решении социальных вопросов с помощью только личного подвига человека вне правовой организации общества, его реформ, принудительных законов.

     По  мнению Соловьева, безопасность как  одного человека, так и целого общества не может охраняться одним нравственным законом, который окажется недейственным  для людей с преобладающими противообщественными настроениями. Для согласия всех интересов, считал он, как раз и необходимы юридический закон и государство. Соловьев указывал на нравственный непреходящий характер права – смирять злые наклонности, обуздывать упорный эгоизм лиц, бороться с несправедливостью и произволом сильных, обеспечивать равенство и свободу.

     Одной из наиболее сложных проблем философии  права Соловьев считал соотношение  личности и общества, которые он рассматривал как два соотносительных  логически и исторически понятия.

     Вся общественная среда – это, по его  мнению, объективное проявление нравственности, т.е. должных отношений на известной  ступени человеческого развития. «Действительная нравственность, – писал Соловьев, – есть должное взаимодействие между единоличным лицом и его данною средою». По своей природе, считал философ вслед за Аристотелем, человек является лично-общественным существом, и вся история представляет собой постепенное углубление и расширение этой двусторонней, лично-общественной жизни.

     Оспаривая идеи других сторонников нравственного  идеализма, Соловьев понимал природу  общества и личности как единую нравственную. «Общество, – отмечал он, – есть дополненная, или расширенная личность, а личность – сжатое, или сосредоточенное общество». В обществе проявляются сознание и разум личности: людей объединяет вместе «общее предание», «общественное служение», «общий идеал».

     Этим  трем основным моментам лично-общественной жизни – религиозному, политическому, пророческому – в ходе исторического развития соответствуют, как замечал Соловьев, три последовательно выступающие ступени человеческого сознания и формы общественного строя:

     1) родовая, принадлежащая прошедшему, но сохраняемая в современных условиях в видоизмененной форме в семье,

      2) национально-государственный строй, господствующий в настоящем,

      3) всемирное общение жизни как  идеал будущего.

     На  всех этих этапах общество проявляется  как нравственное восполнение или  осуществление личности на данном историческом этапе своего развития. Таким образом, три главные ступени исторического  процесса, или, как называл их Соловьев, формации: родовая, национально-государственная  и универсальная – тесно связаны  между собой. Причем высшая ступень  всецело не отменяет и не упраздняет низшую, а только, вбирая в свою сферу, видоизменяет ее, из самостоятельного целого делая подчиненною частью (например, родовой союз с возникновением государства становится его подчиненным элементом в виде семьи, в которой родственная связь не только не упраздняется, а, наоборот, углубляется; изменяется же лишь правовое значение – род перестает быть основанием независимой власти). Так Соловьев определял нравственные основы и личности, которая стремится к бесконечному совершенству, и целого общества, охранительного по своей сути, которое предоставляет человеку возможности самореализации и саморазвития.

     Значение  философии права Соловьева в  истории политико-правовых учений основывается на признании им идеального и социального  характера права. По его убеждению  ценность права заключается в  том, что оно является не только нравственным ориентиром, но и необходимым регулятором  общественных отношений. Идеи права  как минимума нравственности, ориентация государства на социальные реформы  были восприняты многими философами права XX в. – П. И. Новгородцевым, С. Л. Франком, Н. А. Бердяевым, С. Н. Булгаковым и др. 
 
 
 

     2. Государственно-правовые  воззрения В.С.  Соловьева 

     B.C. Соловьев  в своих размышлениях о государстве и праве усомнился в священном союзе Православия и монархии, который так почитался славянофилами. Сомнение послужило философу (позднее и евразийцам) исходным пунктом построения теории государственной власти, соответствующей библейским канонам (в первую очередь, новозаветным), то есть прояснение религиозных положений потребовало построения новой христианской социальной философии. Евразийцы пришли к этим же выводам, пытаясь обнаружить причины всестороннего культурного кризиса, в котором оказалась Россия в первой четверти XX века. Однако, несмотря на, казалось бы, одинаковую с B.C. Соловьевым оценку значения религии для жизни отдельного человека и общества, евразийцы неявно, но признавали приоритет культуры перед религией. Основной ценностью для них оставалась самобытность, утверждаемая в ущерб всему остальному; даже православная вера русского народа рассматривалась ими как положительный исторический факт только потому, что это позволяло еще раз подчеркнуть неприятие западной культуры и цивилизации. Философия всеединства привела евразийцев к идее автаркии, государственной и культурной изоляции, в то время как B.C. Соловьев все свое философское дарование направил на примирение межнациональных противоречий, разобщенности Востока и Запада посредством практического осуществления христианской заповеди всеобщей любви.

     Если B.C. Соловьев утверждал, что именно религия (христианство) формирует соответствующий  культурный тип, поэтому у русских  много черт, роднящих их с европейцами, а не с азиатами, то евразийцы, в  противоположность этому, с помощью  религии обосновывали культурную исключительность России и связанных с ней народов. Здесь необходимо отметить, что изучение ветхозаветного предания о Вавилонской  башне и смешении языков, а также  почти любого текста Нового завета свидетельствует о том, что христианство направлено на преодоление национализма как греховного состояния, а не на сохранение и умножение различий между народами.

     Философия всеединства и принцип Троичности, пронизывая всю систему B.C. Соловьева, обеспечивают ее целостность и стройность. Мыслитель не стал более детально разрабатывать соответствующие  взгляды, посвятив им лишь третью главу  своего сочинения «Духовные основы жизни», но, по сути, ему удалось уже  в 1882 - 1884 годах сформулировать то, что  позднее евразийцы обозначат  понятиями «демотия» и «ведущий слой» и положат в основу собственной концепции идеократии.

     B.C. Соловьев предполагал, что Божественной Троице с необходимостью соответствует Троица социальная, поэтому в совершенном христианском обществе должны присутствовать начало священства (Глава Вселенской церкви и клир), власти (монарх) и пророчества, способствующее их объединению и согласованному действию.

     Соловьев, поставив во главе иерархии социальных институтов Церковь как царство  абсолютных целей и связав право  с нравственными ценностями, иначе  сформулировал проблему человеческой свободы. Право не рассматривалось  более в качестве системы норм, с помощью которых полагается одинаковый предел свободе каждого: в соответствии с положениями  философии всеединства удалось  доказать необходимость права и  государства для достижения идеала свободной общинности, т.е. для решения  положительных социальных задач.

     Верховенство  права допустимо считать одним  из главных принципов правового  государства, но, учитывая то, что тоталитарные режимы получали надлежащее законодательное  оформление, в настоящее время  по-прежнему актуальна проблема оценки действующего права. В евразийской  государственно-правовой доктрине критерий оценки закона не был сформулирован. B.C. Соловьев же, напротив, предложил свое толкование естественного права как общего смысла (ratio) права, определяемого понятиями «личность», «свобода» и «справедливость». Используя это толкование, можно установить степень приближения позитивного права к идеалу и устранить дуализм естественного и позитивного права: действующее право представляет собой конкретно-историческую реализацию идеи права (права естественного).

     В системе B.C. Соловьева нет подробно разработанного учения о форме государства, но разрешенные им проблемы позволяют  отнести его к числу сторонников  правовой монархической государственности, подчиненной задаче достижения религиозно-нравственных целей. Особенно важным следует признать то, что естественное право в трактовке мыслителя не сводилось к религиозным истинам и нравственности, так как, не теряя свойства принудительности, чуждого всему, что связано со сферой духовной свободы человека, оставалось средством социального регулирования, направленным на разрешение конфликтов в той области, где большее значение имеют материальные интересы и ценности. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     3. Политико-правовые  взгляды В.С. Соловьева

     Владимир  Сергеевич Соловьев оставил заметный след в обсуждении многих актуальных проблем своего времени – право  и нравственность, христианское государство, права человека, а также отношение  к социализму, славянофильству, старообрядчеству, революции, судьбе России. В магистерской диссертации «Кризис в западной философии. Против позитивизма» (1881) он во многом опирался на критические  обобщения И. В. Киреевского, на его  синтез философских и религиозных идей, на идею цельности жизни, хотя и не разделял его мессианских мотивов и противопоставления русского православия всей западной мысли. Его собственная критика западноевропейского рационализма основывалась также на аргументации некоторых европейских мыслителей. 
        Впоследствии философ смягчил общую оценку позитивизма, ставшего в России одно время не просто модой, но вдобавок объектом идолопоклонства. В итоге «за целого Конта выдавалась только половина его учения, а другая – и по мнению учителя более значительная, окончательная – замалчивалась». Учение Конта содержало, по заключению Соловьева, «зерно великой истины» (идея человечества), правда, истины «ложно обусловленной и односторонне выраженной» (Идея человечества у Августа Конта. 1898). 
         Вл. Соловьев со временем стал едва ли не самым авторитетным представителем отечественной философии, в том числе философии права, много сделавшим для обоснования мысли о том, что право, правовые убеждения безусловно необходимы для нравственного прогресса. При этом он резко отмежевался от славянофильского идеализма, основанного на «безобразной смеси фантастических совершенств с дурной реальностью» и от моралистического радикализма Л. Толстого, ущербного прежде всего тотальным отрицанием права.

     Будучи  патриотом, он вместе с тем пришел к убеждению о необходимости  преодолевать национальный эгоизм и  мессианизм. «Россия обладает, быть может, важными и самобытными  духовными силами, но для проявления их ей во всяком случае нужно принять и деятельно усвоить те общечеловеческие формы жизни и знания, которые выработаны Западной Европой. Наша вне-европейская и противу-европейская самобытность всегда была и есть пустая претензия; отречься от этой претензии есть для нас первое и необходимое условие всякого успеха». 
       К числу положительных общественных форм жизни Западной Европы он относил правовое государство, правда, для него самого оно не было окончательным вариантом воплощения солидарности человеческой, а только ступенью к высшей форме общения. В этом вопросе он явно отошел от славянофилов, взгляды которых поначалу разделял. 
         По-другому сложилось его отношение к идеалу теократии, в обсуждении которого он отдал дань увлечения идеей вселенской теократии под началом Рима и с участием самодержавной России. В обсуждении проблем организации теократии («бого-человеческого теократического общества») Соловьев выделяет три элемента ее социальной структуры: священники (часть божия), князья и начальники (часть активно-человеческая) и народ земли (часть пассивно-человеческая). Такое расчленение, по мнению философа, естественно вытекает из необходимости исторического процесса и составляет органическую форму теократического общества, причем эта форма «не нарушает внутреннего существенного равенства всех с безусловной точки зрения» (т.е. равенства всех в своем человеческом достоинстве). Необходимость личных руководителей народа обусловливается «пассивным характером народной массы» (История и будущность теократии. Исследование всемирно-исторического пути к истинной жизни. 1885–1887). Позднее философ пережил крушение своих надежд, связанных с идеей теократии.