Философское понимание бытия

 

                                                                    -10-

заглушить обременяющий взор разума, требующего, в  соответствии со своим  назначением, чего-то такого, что удовлетворяло  бы его для  него самого, а не занимало бы его ради других целей или в  пользу склонностей».

        Слово «бытие» введено Парменидом. До этого предметом изучения в античной науке и философии были сущие вещи, но не сущее как таковое. Парменидом был создан важный шаг вперед в деле становления философии. Как пишет Доброхотов, проблема заключалась в самообосновании философии – может ли мысль независимо от опыта открыть объективную, общезначимую истину. Нужно было найти точку пересечения двух непересекающихся радов – ряда вещей и ряда мысли, точку совпадения мышления и бытия. У Пифагора такой точкой было число, у Гераклита слово (голос), у Парменида – бытие. Таким образом, бытие, по Пармениду, не возникает и не исчезает, оно существует всегда, иначе оно не было бы бытием, а зависело бы  от чего-то, что дало ему возможность возникнуть ; оно неделимо, либо оно есть все целиком, либо его нет; его не может, следовательно, быть больше или меньше, оно здесь и сейчас, оно не может быть завтра; оно целокупно и неподвижно, невозможно про него сказать, что оно развивается, поскольку оно в каждый  момент  самодостаточно; оно завершено, закончено, существует в  строгих границах и похоже на совершенно  круглый шар, любая точка на поверхности которого одинаково отстоит от центра. Шар,  центр которого везде, а периферия нигде, - так в Средние века определяли Бога.

        То, что здесь говорится о бытии, мы можем засечь и приблизительно понять через какие проявления в нас, такие бытийственные характеристики, как совесть, любовь, честь, ум и т.д. Скажем, не может быть совести на пятьдесят процентов, совесть неделима, либо она есть, либо человек бессовестный, нельзя быть  совестливым завтра или вчера, можно только  здесь и теперь, совесть не развивается, не становится лучше или хуже, и совесть, наконец, не имеет причин во внешних эмпирических обстоятельствах – поступил по совести, потому что просто не могу иначе, нет никаких других внешних причин. К тому же мысль о совести и сама совесть дана нам только в мыслях, больше ее нигде нет, и,  только находясь в состоянии совести, способен человек о ней мыслить.

        Отсюда ясно, что бытие вовсе не есть окружающий нас материальный мир , совокупность вещей или какая-то высшая нематериальная субстанция Бог или мировой  разум и т.д.) Бытие открывается нам, становится доступным для нашей мысли, когда мы находимся в специфическом бытийном состоянии – состоянии совести или любви (любовь также не бывает на пятьдесят процентов, для нее также нет никаких материальных причин м т.д.), в таком состоянии ума, (а не просто знания), когда приходят мысли и слова, в которых звучит голос бытия. Такие мысли нельзя  вызвать, сконструировать усилием воли, такие слова нельзя придумать. Бытие – это то, что всегда уже есть, оно может только открыться нам, если мы усилимся и если нам повезет попасть в соответствующее состояние.

      Если  до Парменида  философы размышляли о существующих вещах, то он первый начал размышлять о сущем как  таковом, что, собственно, и было началом философии. Философы стремились теперь познать и объяснить то, что в  принципе не могло быть предметом опыта, что отсутствовало среди  существующих вещей и отношений, что может познать только мыслью, и, следовательно, мысль сама по себе, как они утверждали, может познать истину.

     Философы открыли  новое измерение универсума, которое  было несводимо к природе –  ни к окружающему миру, ни к природе человека. Бытие и мысль сливаются, потому что их определения совпадают. Парменид пришел, согласно А. Доброхотову, к такой точке зрения, что среди мыслей как субъективных человеческих состояний есть мысль, выводящая нас из субъективности. Бытие не представлено, но мыслимо.

 

 

                                                                         -11-

        Появился новый способ мышления, считающий себя независимым в своих основаниях от эмпирической действительности – возникла специфичность философского знания.

        Вторым мыслителем, поставившим вопрос о бытии,  был Сократ. Сократ не  употреблял  термина «бытие», но то, что  он исследовал, на что направлял  внимание своего острого ума,  и было бытием, тем бытием, о  котором Парменад говорил, но  рассмотренным совсем с другой стороны. Сократ также открывает реальность, которая не является ни природой, ни человеком, это третья реальность, которая дана в мышлении. Именно она существует тому, что стало называться бытием.

       Сократ, например, пытался выяснить  со своими собеседниками, что такое прекрасное, и получил ответы, что прекрасное – это прекрасная девушка или прекрасная лошадь, или что-нибудь еще. К таким же выводам приходили люди, когда он спрашивал их, что такое добро и зло. Оказывалось, что то, что с одной стороны может быть добром, с другой – является злом, что злые поступки могут приводить к добру и т.д. Оказывалось, что вещи и поступки относительны, а смысл, идея, ничто общее в них – непреходящи и неизменны прекрасное вообще, добро вообще, справедливость вообще. Идеи, выражающие смысл, не отражают ничто, какую-либо реальность вне их.  Никакая реальность идее, чистой мысли не соответствует, они сами являются реальностью, несводимой ни к миру, ни к условиям субъективной мысли. Они- продукты сознания, но сознания особого, специфических условий жизни.

     Добродетель есть  знание – эмпирически многие  люди знают, что делают зло,  но тем  не менее делают. С точки зрения Сократа, они  не знают, ибо знать – это совсем другое измерение мышления, мышление здесь – не эмпирические представления, мышление здесь – жизнь в строгом и точном смысле этого слова. Биологический и психологический смысл и содержание жизни лишь производны от онтологического. Это жизнь, когда нет готовых образцов, когда во всем нужно сомневаться, когда нечто принимается и кладется в основание моих поступков, потому что я так решил, а не кто-то за меня со стороны, потому что мне был голос, голос Бога или голос бытия, составляющего мою сущность. Когда я знаю из себя – это знание несомненное и достоверное, тогда я не могу совершить плохого поступка ни намеренно, ни нечаянно. Для святого нет закона -  скажут много позже христианские мудрецы. Мудрый человек не делает ошибок.

      В то же самое  время это знание имеет специфический  смысл. Добродетель – знание, красота – знание, и в то же время я знаю, что я ничего не знаю. Знание о незнании есть самое глубокое знание, его нельзя передать другому, оно может вырасти из внутреннего осмысления. Это знание, постижение своего сознания, мышления, пытающегося удержаться в своем бытийственном, т.е. чистом  статусе. Вещи не стоят того, чтобы  их  знать, Сократ, например, не интересовался астрономией, а бытие знать невозможно. Чем в большей степени мышление является мышлением, чем больше исследует само себя, чем очевидней и надежней его содержание, тем в большей степени оно существует, ибо тем более совпадает со своей собственной природой. Тем больше оно приобретает признаки бытия. То, что искала космология, было найдено в человеке. Чем истенней мы  мыслим, тем в большей степени существуем.

     То, что существует  мысль, в строгом смысле слова  не человеческая мысль, которая  тождественна бытию – основная  идея Парменида. Основная интуиция  Сократа : подлинной мерой бытия  может быть инвалид, живущий  в особом бытийственном режиме –в том режиме, в том режиме, в котором живут красота вообще, добродетель, ум. Добродетель Сократа – то же бытие Парменида, она однозначна, неделима, не имеет степеней, не может быть вчера и т.п.

     Синтез идей  Парменида  и Сократа – архетип всех будущих онтологических концепций.

                                                                   -12-

 

                                          СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

 

 

 Философия: Учебник В. Д. Губина, Т. Ю. Сидоровой – М.: Русское слово, 1998. – 432 с.

 

 

 Ортега-и-Гассет Х. Что такое  философия? М., 1991. С.107.

 

 

 Эйнштейн А. Побудительные  моменты научного исследования  Собр. соч. Т. 4. С. 38-41.

 

 

 Мамарашвили  М. К. Картезианские размышления.  М., 1993. С. 155-157.

 

 

 Философия:  Курс лекций. Н. ред. В. Л. Калашников. – М., 1997. – 384 с.

 

 

 Доброхотов  А. Л. Категория бытия в классической  западноевропейской философии. М.,1986. С. 236-237.

 

 

Хайдеггер М. Основные понятия метафизики.  Время и бытие. М., 1993. С. 331-332.