Экзистенциалисты  возводят страх в главный принцип  жизни каждого человека. Они гипертрофируют это чувство и отрывают его  от социальных условий, игнорируя их. Страх обладает огромной разрушительной силой для личности, как и некоторые  другие инстинкты. Он ослабляет волю, ведет к безрассудному поведению, и вместе с тем страх может  быть полезен, потому что предупреждает  об опасности, способствует выживанию. Однако экзистенциалистский страх – это не боязнь чего-то конкретного. Это страх неопределенный. Он деформирует человеческое существование. Страх создает человека, только в страхе лежит возможность полного раскрытия личности, так как страх разобщает людей. Через страх человек обнаруживает свою индивидуальность, то есть свободу. Тем самым экзистенциалисты характеризуют страх как форму обнаружения свободы. Свобода неотделима от страха, а то и другое неотделимы от Я.

      Различные представители экзистенциализма по-разному  толкуют свободу. Сартр считает, что свобода состоит в возможности  выбирать самого себя, быть самим собой. Человек ответственен за свое бытие, которое он выбирает. Человек, по Сартру, не представляет собой какой-то предзаданной, предопределенной сущности. Он лишь потенциально является человеком и должен строить себя как личность. Согласно экзистенциалистам, свобода – это акт, осуществляемый вопреки объективным обстоятельствам, рациональным соображениям, расчету. В таком толковании свобода становится актом стихийного безрассудного протеста, бунта, восстания.

      Согласно  религиозным экзистенциалистам (Марсель, Ясперс), свобода человека – его  экзистенция. Свободу можно обрести  только в Боге, поскольку источником человека и его свободы является Бог; Бог и свобода неразделимы.

     Хайдеггер идет к пониманию свободы через  выбор, как необходимость поставить  себя перед последней возможностью своего бытия – перед смертью. Тем самым человек освобождается  от власти сущего, то есть предметного  и социального мира, и оказывается  перед лицом бытия, которое есть ничто. Свобода у экзистенциалистов  предстает как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность.

     Подлинная свобода, или, как говорят экзистенциалисты, «свобода для» начинается по ту сторону  социальной сферы, в мире духовной жизни  личности. В обществе же может быть только «свобода от». Общество только ограничивает личность, общение индивидов  снижает каждого до уровня среднего человека. Экзистенциалисты выдвигаю антисоциальное понятие свободы, которое теряет конкретное содержание. Свобода в экзистенциалистском смысле рождена вместе с человеком, неотчуждаема от него.

     Уход  от суетливой действительности к  подлинному существованию, к свободе  осуществляется в предельных, или  пограничных, ситуациях. Предельная ситуация – это необычайное психическое  напряжение, позволяющее непосредственно, интуитивно постичь подлинную действительность. Такой ситуацией могут быть страдание, вина, борьба, страх и важнейшая из них – смерть.

     Смерть  толкуется в экзистенциализме не как прекращение жизни, а как  зловещая тень, падающая на жизнь, омрачающая ее, заполняющая существование. Речь идет не об объективном акте смерти, а об ее ожидании. У Хайдеггера смерть выступает как цель свободы, так как она раскрывает наибольшие возможности человека.

     Экзистенциалисты  эксплуатируют одиночество людей, внушая им, страх перед небытием, и призывают готовиться к смерти, проявив определенную решимость. Решимость к смерти может проявиться в самоубийстве.

     Бытие для экзистенциалистов – это  бытие-сознание, настроенность человека, он имеет дело с неповторимыми  ситуациями, поэтому бытие не детерминировано. Категории причинности необходимости  в философии экзистенциализма заменены категорией возможности. Возможность – это обращенность в будущее. Через категорию возможности определяется другая категория – понимание. Лишь в соотношении с возможностями человека раскрывается любой предмет внешнего мира.

2.2. Отношение  экзистенциалистов к познанию, 
науке и философии

      Процесс познания экзистенциалисты толкуют  как созерцание. Они критикуют  традиционное представление о познании как отношении субъекта и объекта. Экзистенциалисты характеризуют такой метод познания как рационалистический и противопоставляют ему феноменологический, который рассматривает познание как непосредственное интуитивное постижение явлений. Поскольку бытие может быть постигнуто только через самое себя, познаваемое и познающее в их целостности должны совпадать.

      При таком понимании познания существенно  меняется и содержания понятия истины, она оказывается онтологизированной, включенной в проблему бытия. Истина выступает как Откровение, в котором человек осознает себя, субъективное убеждение отождествляется с истиной.

      Для экзистенциалистов истина – это  не гносеологическая категория, а категория  нравственного анализа. Истина –  не отношение мысли к действительности; сама действительность возникает для человека лишь там, где он становится субъективно правдивым и открытым как в отношении себя, так и в отношении других людей, с которыми он контактирует. Противоположностью истине является обманчивая видимость, под которой они разумеют мир молвы, слухов, сплетен, двусмысленности; путь к истине лежит через их устранение.

      Истину  нужно связывать с экзистенциалистским  опытом, а не с разумом человека. Рассудок – непригодный инструмент исследования для истины. Процесс  познания имеет ценность лишь тогда, когда он сводится к непосредственному постижению целей человеческого действия.  Основными источниками знания экзистенциалисты считают не чувственные данные, а такие негативные эмоции, как страх и отчаяние.

      Внутренний  мир непостижим с помощью средств  научного исследования, он открывается только философии. Ясперс ставил философию выше науки, так как она является осмыслением экзиситенции. И философия, и человеческая сущность – это пребывание в пути. Философия, как осмысление собственного бытия, не может быть получена извне или заимствована у других. Философствование обязательно для человека, если он хочет быть человеком. Сущность философии – поиск истины.

      Наука и философия как определенные формы сознания противоположны и  взаимоисключают друг друга. Наука, по мнению экзистенциалистов, абстрагируется от индивидуальности жизни и от способа переживания ее, она ищет всеобщее. Объекты науки познаваемы, хотя фактически не бывают познанными до конца. Философия же находится вне познания. Она представляет собой расшифровку мира, экзистенции и трансценденции путем переживания, а не познания.

      Отличие науки от философии состоит в  том, что наука учит нас ориентироваться  в мире, а философия обучает  коммуникации, дает возможность разобраться  в пограничных ситуациях. В философии  невозможно отделить человека от философского мышления, а в науке исследователь  и содержание познания отделены друг от друга. Наконец, научное познание прогрессирует, а в философии  прогресс не имеет места; философия  иррациональна, а наука – сфера рационального.

      Человек испытывает страдания из-за того, что  общество становится научно-техническим, поскольку это ведет к появлению  массового общества и массового  человека. Ясперс заявлял, что отличительной  чертой нашей эпохи является стремление в целях самоуспокоения уйти от осмысления опасности, что только усугубляет эту опасность. Безграничное доверие науке приводит к губительным последствиям. Человечество должно знать об угрозе тотального уничтожения созданной атомной бомбой, ибо только это знание может предотвратить катастрофу. Н.А. Бердяев также осознавал, что бесконтрольный научно-технический  и материальный прогресс ведет к нравственному упадку, кризису духовной культуры. Нельзя не контролировать развитие науки и техники, нельзя не ставить в центр внимания потребности человека, его духовно-нравственные цели и ценности.

2.3. Социальные  взгляды экзистенциалистов

      История, говорит Хайдеггер, есть то, что она  значит для человека, неповторимого  и обреченного на смерть индивидуума. История не есть что-то связное и  целое, в ней нет преемственности, она бессмысленна. История есть только история человека, и вопрос о смысле истории есть вопрос о смысле человека.

      Сартр увязывает реальную диалектику общества с индивидуальным опытом человека, непосредственно переживающего ход исторического процесса. Общество – это деятельность изолированных индивидов. Коллектив – это пассивное бытие человека, в нем индивид вынужден отказаться от авторства, свободы, самостоятельности, самовыражения. Свобода есть только вне коллектива.

      Сфера социального бытия описывается  как сфера отчуждения свободы. Для  экзистенциалистов общественные связи существуют лишь там, где можно зарегистрировать непосредственную встречу индивидуальных сознаний, межличностные контакты, осуществляемые с помощью речи. Коммуникация, по разъяснению Ясперса, есть борьба за существование. Люди вступают в общение именно как одиночки. Общественные отношения разделяют людей. Сартр толкует смысл бытия как конфликт.

      Общество, государство, общественные организации, законы, нравственные нормы характеризуются  экзистенциалистами как ограничения  свободы. Экзистенциалисты считают, что всякие общественные отношения по природе своей репрессивны, так как ущемляют свободу личности.

      Экзистенциалисты  критикуют также пассивно-созерцательное отношение к жизни, призывают  к активности, выступают против возлагания надежд на исторический разум и прогресс. Однако призыв к действию, хотя бы и  без надежды на успех, превращается у экзистенциалистов в проповедь  бунта, саботажа, доведения внутренних побуждений до экстаза. Они пропагандируют бунт без повода, как средство противоборства с обществом, средство протеста личности. Свобода, обретенная в бунте, выражает человеческую солидарность в борьбе против зла.

      Игнорирование общества, исторического развития привело  экзистенциализм к выводу, что личное действие не может быть мотивировано ни социальным интересом, ни политическими соображениями, поскольку социально-политическое для экзистенциалистов – это область обстоятельств, а не внутренних побуждений, ля них главное – это определить личное отношение к событию. Для них понятия социальной, политической и юридической вины не имеют смысла. Ответственность не имеет рационального критерия: если человек действовал как все, если не было личного мотива, то это снимает ответственность с него, так как он пребывал в неподлинном существовании.

      Экзистенциалисты  считают, что наша эпоха – эпоха  господства массы. Эта масса, организованная в группы, ликвидирует человека в  человеке. Создается фикция равенства  всех, а люди лишь тогда уравниваются, когда никто не является самим  собой. Все, что не Я – это несвобода.

      Экзистенциалисты  считают, что признание общих  моральных норм означает вторжение в интересы индивида, ограничение его свободы. Индивид сам творит моральные ценности. Если человек совершил плохой поступок, но сделал это с чистыми побуждениями, искренно, то такой поступок перестает быть злом.

      Проповедуя  свободу морального выбора и отрицая  объективный критерий поступков, экзистенциалисты тем самым возводят в принцип моральную неустойчивость. В тот момент, когда человек выбрал свою сущность, он уже утратил свою свободу. Значит, нужно вечно выбирать и всегда быть готовым отказаться от того, что уже выбрано, поэтому они видят мудрость жизни в быстрой смене убеждений, отношений, связей, в искусстве забвения. Их девиз – жить минутой и, исчерпав ее, переходить к другой. Таким образом, в области морали экзистенциалисты проповедуют моральный релятивизм. 

3. Попытки реформировать  экзистенциализм

      Некоторые экзистенциалисты предпринимают попытки  реформировать экзистенциализм, освободиться от крайностей его иррационализма, идеалистически переосмыслить диалектику, включить в экзистенциализм естественнонаучную и социально-политическую проблематику.

      Если  К. Ясперс, например, в 30-х гг. писал, что философы существуют вне мира, то в 1967 г. в своей «Автобиографии»  признал, что нет философии без  политики, без политических выводов.

      Итальянский представитель экзистенциализма Н. Аббаньяно поставил задачу реформировать экзистенциализм из негативного в позитивный, преодолеть его субъективный характер, враждебность к науке, пессимизм и бесперспективность, поднять у человека веру в будущее. В отличие от Сартра, который презрительно относился к позитивистскому уму естественников, Аббаньяно интересуется естественными науками и публикует статьи по этой проблематике. Он ссылается на «принцип неопределенности» Гейзенберга, неэвклидову геометрию, но утверждает, что современная наука отбросила понятие необходимости и отвергла детерминизм. Аббаньяно утверждает, что мир без сознания – хаос, лишенный определенного смысла, что этот смысл в него вносит индивидуальное сознание. Защита объективной познавательной ценности науки идет с позиций субъективного идеализма, и поэтому критика его остается декларативной. Аббаньяно не удалось создать положительной программы экзистенциализма и как-то примирить его с наукой.