Бытие

  И вместе с тем, согласно Гегелю и Канту, связка "есть" прибавляет характеристики, весьма важные для понимания субъекта предложения, его связи с предикатом, а значит, с ее помощью даются новые (по сравнению с предикатом) знания о вещах, процессах, состояниях, идеях и т.д. Каковы же эти характеристики, эти знания? Присмотримся к предложению "Иван есть человек". Если акцентировать  внимание на субъекте и предикате, то легко обнаружить, что единичному человеку (Ивану) приписывается общее (родовое) свойство - быть человеком. Если же сосредоточить внимание на слове "есть", то, поразмыслив, можно  прийти к выводу, что оно придает  субъекту особую, весьма существенную характеристику, причем характеристику двуединую: Иван есть (существует) и  он есть человек (то есть действительно  является человеком). Приписывание общего свойства "человек" объединяет Ивана  с человеческим родом. Благодаря  же слову "есть" субъект предложения  включается в еще более обширную целостность - во все, что существует. Таким образом, предикат в разбираемом  предложении приписывает субъекту общие свойства, а связка "есть" - не содержащуюся непосредственно  ни в субъекте, ни в предикате  специфическую характеристику ("быть"), причем характеристику не частную и  конкретную, а всеобщую.

  От  предложений языка можно теперь идти дальше, к философской категории "бытие". Великие философы, рассуждавшие о философских категориях и приводившие  их в систему, справедливо полагали, что введение каждой категории требует  оправдания: она нужна философии, поскольку выражает особое содержание, которое не ухватывается другими  категориями. Из этого, однако, не следует, что для разъяснения смысла данной категории нельзя пользоваться другими  категориями или общими понятиями. Более того, в силу диалектической природы категорий одна категория "определяет себя" через другую.

  В свете сказанного понятна несостоятельность  двух распространенных возражений против введения в философию категории  бытия. Первое возражение: поскольку  категория бытия не говорит о  конкретных признаках вещей, ее надо отбросить. Это возражение несостоятельно, ибо философские категории как  раз и призваны фиксировать именно всеобщие связи мира, а не конкретные признаки вещей. Второе возражение: раз  бытие первоначально определяется через понятие "существования" (то есть наличия чего-либо), то категория  бытия не нужна, ибо не дает ничего нового по сравнению с категорией существования. Однако в том-то и  дело, что философская категория  бытия не только включает в себя указание на существование, но фиксирует более сложное и комплексное содержание, о котором мы и говорили ранее, фиксируя три смысловых оттенка понятия бытия.

  Разбирая  проблему бытия, философия отталкивается  от факта существования мира и  всего, что в мире существует, но для нее начальным постулатом становится уже не сам этот факт, а его смысл. Это и имел в  виду Кант, когда дал мудреное на первый взгляд определение бытия: "Оно  есть только полагание вещи или некоторых  определений само по себе"⁵

  "По  кантовскому толкованию связки "есть", - разъяснял М. Хайдеггер, - связь  субъекта и предиката предложения  выражается в ней как объективная"⁶ Мысль, сходная с кантовской, имеется у Гегеля: "Когда мы говорим: "Эта роза есть красная" или "Эта картина прекрасна", мы этим утверждаем, что не мы извне заставили розу быть красной или картину быть прекрасной, но что это составляет собственные определения этих предметов"⁷

  Итак, философия фиксирует не просто существование  вещи (или человека, или идеи, или  мира в целом), а более сложную  связь всеобщего характера: предметы (люди, состояния, идеи, мир в целом) вместе со всеми их свойствами, особенностями  существуют и тем самым объединяются со всем тем, что есть, наличествует в мире. И фиксируются данные связи, характеристики с помощью категории  бытия, причем здесь применение этой категории не заканчивается, а только начинается.

  Соответственно  понимание категории бытия включает два дополнительных тесно взаимосвязанных  смысловых оттенка. Первый и начальный  смысл - тот, который мы только что  установили: "полагание вещей" (мира в целом) с внутренне, объективно присущими им свойствами - исходный пункт философского категориального  анализа. Но не только этот смысл: в  практике человека и человечества ему  соответствует начальная и уже  глубоко содержательная стадия любого дела, когда установление факта существования  тех предметов (состояний и т.д.), на которые деятельность направлена, соединяется с отношением к ним  как к самостоятельным, "данным" целостностям.

  Первые  шаги в понимании бытия служат своего рода трамплином для дальнейшего  категориального анализа. "Бытие" во втором, более широком смысле (включающее в себя бытие в первом смысле, "простое", или "чистое", бытие) - категория, точнее, семья ранее  перечисленных категорий, с помощью  которых философия стремится  наиболее полно и глубоко ухватить, осмыслить ранее рассмотренную  проблему бытия. Тут, естественно, применяются  и другие категории, но они как  бы суммируются, объединяются "под  эгидой" обобщающей категории бытия. Категория "бытия" в этом подобна другим всеобщим философским категориям - она позволяет объединить и затем удерживать в поле анализа уже взятые в их единстве и взаимосвязи доказанные философией утверждения относительно мира и его всеобщих связей.

  Примером  может служить учение о бытии  в "Науке логики" Гегеля. В нем  представлено множество диалектически  взаимосвязанных категорий, в частности  приводятся в связь бытие, ничто  и становление, наличное бытие, реальность, нечто и иное, свойство и граница, конечное и бесконечное, для-себя-бытие, одно и многое, величина, число и  другие категории. Главные из них - качество (определенность), количество (величина), мера; они одновременно и расшифровываются через категорию бытия, и сами расшифровывают ее смысл. Каждая из этих категориальных групп и каждая из входящих в нее категорий высвечивает  взаимосвязанные аспекты проблемы бытия. Начинает Гегель с "чистого  бытия", которое приводится в связь  с "ничто". Тем самым говорится: при первых столкновениях с какой-либо сферой (вещью, процессом, явлением, духовным образованием) мы не знаем ничего, кроме  того, что эта сфера "есть", "бытийствует"; но она для нас пока есть "ничто". Постепенно "чистое" бытие наполняется  для нас определенностью, мы узнаем о чем-то, что неотделимо от бытия  как данного нам. Например, мы называем нечто "домом", независимо от того, большой он или маленький, белый  или желтый и т.д. По Гегелю, это  значит: есть качество дома, то есть совокупность определенных свойств, обеспечивающих его "наличное бытие", "присутствование". Но количественные, величинные характеристики для бытия тоже важны: дом может  быть очень маленьким, но его нельзя уменьшать без всякого предела. Если будут нарушены "узловые  линии меры", то данное бытийное качество может исчезнуть. Например, при разрушении дом превращается в груду обломков; бытийная определенность этого дома исчезает. Другой пример: вода, нагретая до 100° С, может превратиться в  пар, охлажденная до 0° С - может  стать льдом. Изменение количества приводит к изменению качества, то есть определенности бытия.

  Специфика категорий бытия, как мы видим, состоит  в том, что с ее помощью можно  анализировать процессы, относящиеся  к отдельным вещам, предметным сферам и миру в целом. Подробнее мы раскроем это в дальнейшем. А пока вернемся на уровень всеобщих рассуждений  о мире в целом.

  Приведем  в единство утверждения, которые  теоретически суммируются с помощью  категории бытия. С помощью этой категории интегрируются основные идеи, вычлененные в процессе последовательного  осмысления вопроса о существовании  мира: 1) мир есть, существует как  беспредельная и непреходящая целостность; 2) природное и духовное, индивиды и общество равно существуют, хотя и в различных формах; их (различное  по форме) существование - выражение  единства мира; 3) в силу объективной  логики существования и развития мир (в различии форм его существования) образует совокупную реальность, действительность, предзаданную сознанию и действию конкретных индивидов и поколений людей.

  Философская категория бытия, следовательно, заключает  в себе достаточно сложное и комплексное  содержание. При его осмыслении могут  возникнуть трудности, вопросы и  сомнения. О некоторых из них имеет  смысл поговорить специально. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

  1.3. Специфика размышлений о бытии.

    Трудности осмысления бытия связаны  со следующим обстоятельством.  В обычной жизни мы только  через конкретные свойства узнаем, какова вещь или каков человек.  А здесь получается иначе: чтобы  понять, что такое бытие как  таковое, нужно отвлечься от  конкретных и даже от общих  свойств! На первый взгляд это  кажется весьма необычным. Но  ведь каждый может заметить, почувствовать,  что о бытии нельзя говорить  так, как мы говорим о конкретных  предметах; например, что бытие  - большое или малое, красное  или зеленое... Дом может быть  красным или белым, но само  его бытие как дома не может  быть красным, белым, вообще  как-то окрашенным. О бытии нельзя  говорить и так, как мы говорим  о мыслях или о людях, - что  оно глубокое или поверхностное,  доброе или злое...

  Чувство языка сразу предостерегает против этого, как бы обращая нас к  специфике необычного понятия. Ибо  слово "бытие" уже и в обычном  разговоре фигурирует во всеобщем смысле, настраивая на философский лад. И  хотя размышления о бытии отталкиваются  от самой простой жизненной предпосылки - от нашей уверенности в том, что  мир существует, - достаточно произнести слова "мир", "окружающий мир", "бытие", как речь и мысль  и без специальных усилий с  нашей стороны "переносят" нас  на особый уровень размышления: мы отвлекаемся  от отдельных предметов, их конкретных признаков и состояний. Так что  и обычный человек в его  повседневном существовании, не выключаясь из потока жизни, пользуется названными предельно общими понятиями и, собственно говоря, уже философствует - независимо от того, замечает он это или нет. Благодаря же философской категории  бытия, мы сознательно переносим  нашу мысль на высокий уровень  абстрагирования, предельный из возможных. Ведь мы не только отвлекаемся от каких-либо предметов, состояний с их вполне конкретными признаками и свойствами. Сначала мы отвлекаемся от различий между природой и человеком, телом  человека и его духом, индивидами и обществом. Затем мы ищем общее  между всеми ими, то есть, собственно, всеобъединяющую, предельно общую  мировую связь. Результат этих поисков  и запечатлевает философия с  помощью категории "бытие", а  также примыкающих к ней категорий.

  Научиться употреблять категорию бытия  в соответствии с ее спецификой, с ее особой ролью в философии  в частности, - значит избежать некоторых  ошибок. Например, строго философски неправильно  представлять себе бытие по аналогии с непосредственным существованием предметов или мыслей. Неверно  изображать бытие в виде предметов, предметных сфер или "сферы сфер". Противоположная ошибка - понимание  бытия как чистой мысли, идеи, помещенной где-то в особом мире, отдельно от мира реального. Однако такие понимания  встречались в истории философии  в прошлом, встречаются и сегодня.

  Например, Парменид одним из первых в европейской  мысли ввел и стал употреблять  философское понятие бытия в  его общем, абстрактном значении. Но на той стадии развития философии  едва родившаяся абстрактная мысль  о бытии еще была слита с  предметно-образным изображением бытия. "...И все бытие отовсюду, - сказано  в поэме Парменида, - замкнуто, массе  равно вполне совершенного шара с  правильным центром внутри". Пармениду  казалось вполне естественным изображать бытие, и изображать его в виде некоего самого большого шарообразного "футляра", как бы вмещающего и  отграничивающего все, что существует в мире. Правда, Парменид добавлял, что "узреть" такой шар можно  только разумом, а не чувством. Подобная же логика у Демокрита, утверждавшего, что бытие - это атомы.

  Понимание бытия как такового через его  предметные изображения, уподобления  устарело, но не оставлено в далеком  прошлом. Философы и нефилософы и  сегодня нередко толкуют те общие  связи, которые фиксируются с  помощью категории бытия как  особые "предметы" или предметные сферы. Такой подход можно было бы назвать "натурализацией" бытия. Противоположный подход - идеалистический. Например, Платон отрывал всеобщие связи мира от самого мира, превращал  бытие в идею, ведущую "самостоятельную" жизнь где-то "на хребте неба".

  В этой связи особенный интерес  представляют те мысли и формулировки великих философов, которые помогают уяснению совершенно специфических  смысловых оттенков, присущих философскому понятию бытия, которые направлены против превращения этой абстрактной, или сущностной, категории в некое, выражаясь словами Аристотеля, "специальное  бытие". По этой причине сам Аристотель не просто отделил "вечное", "неизменное" бытие от других категорий (например, от категорий сущности, субстанции), но как бы поставил его над всеми  ими. Вместе с тем сущность, по Аристотелю, связана с бытием, воплощает его. И понятно почему: бытие - предельно  абстрактное, всеобщее, то есть сущностное понятие, или сущностное "измерение" мира.