НАЦИОНАЛЬНЫЙ  БАНК РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УО “ПОЛЕССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ” 
 
 
 
 
 
 
 
 

Реферат на тему:

Воспитание  политической

  культуры 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Подготовил: студент 2 курса

Группы 931411

Солоснюк  Александр

Преподаватель:

Вечорко Г.Ф. 
 
 
 
 
 

Пинск 2011

Введение

     Правотворческая и правоприменительная деятельность становится эффективной, когда в  этих процессах, наряду с мощными  самоорганизующимися началами, приоритетное место занимает и сознательное, организующее творчество, умная работа. При изучении этих сознательных и созидательных  процессов в правотворчестве  и правоприменении теория права  формулирует тему правосознания  и правовой культуры.

     Правовая  культура - часть общей культуры данного общества. Она тесно связана с правосознанием, опирается на него, но представляет собой относительно самостоятельною категорию, так как включает в себя не только социально-психологические процессы, протекающие в обществе, но юридически значимое поведение членов общества, правовую деятельность в виде правотворчества и его результатов, традиции правотворчества, практику функционирования правовых институтов в целом.

     Правовая  культура функционирует во взаимодействии с другими областями или сферами  культуры: политической, нравственной (этической), эстетической, религиозной  и т.д. При этом в специфическом  содержании правовой культуры обязательно  проявляются черты и особенности, свойственные как господствующей культуре данного общества, так и отдельным  ее областям. Обеспечение максимального  взаимного соответствия между всеми  элементами правовой культуры - магистральная линия укрепления в обществе законности и правопорядка.

     В этой связи особо значимым является взаимодействие, взаимообслуживание элементов  правовой и нравственной культуры и  областей культуры в целом.

     Обеспечить  социально адекватное, законопослушное  поведение личности в условиях демократического государства можно лишь через  нравственное и правовое сознание одновременно. Именно нравственное сознание как элемент  нравственной культуры служит непосредственным внутренним (личностным) механизмом определения  правовой позиции (выбора правомерного или противоправного варианта поведения).

     Правовая  культура диктует каждой личности принципы правового поведения, а обществу - систему правовых ценностей, правовые идеалы, обеспечивающие единство и  взаимодействие правовых институтов и  учреждений.

     Правовая  культура - показатель уровня и особенностей правового развития общества, зеркало  его правосознания.

     1. Политическая культура общества

     При знакомстве с многочисленными работами, посвященным специфике феномена политической культуры, острее воспринимаешь  смысл высказывания: «многознание ума  не научает.. .» Чем точнее формулировки и многочисленней функциональные характеристики политической культуры, тем актуальней ирония некоторых политологов - "если мы не понимаем чего-нибудь в политической системе, то называем это культурой".

     В содержательном плане политологи часто  определяют политическую культуру как  совокупность верований и представлений, определяющих политические действия (Д.Истон); как специфический - тип политических позиций, благоприятствующих демократической  стабильности (Г.Алмонд и С.Верба); как  высшие принципы, на основе которых  обеспечивается согласие (Т.Парсонс) и  т. п.

     "Ценности  политической культуры" при этом  выступают некой системой типичных  образцов политического действия, характерных для того или иного  общества. При таком подходе куда-то  пропадает человек как существо, способное к самоопределению  на основе признания безусловной  и высшей ценностью другого  человека (независимо от его социальной  принадлежности или "вписанности"  в общепризнанные политические  позиции). Лишенные гуманистического, культурного контекста нормы  и образцы политического действия  превращаются в конечном счете  в технологические критерии устойчивости  или неустойчивости функционирования  политической машины. Вот отчего  в политологической литературе  подобного рода трудно уловить  грань между описаниями типов  политических систем, режимов и  феноменов политической культуры. Так, в одной из известных  классификаций политической культуры, предложенной видным американским  исследователем Г.Алмондом, различаются  четыре типа политической культуры: англо-американская, континентально-европейская,  доиндустриальная (авторитарно-патриархальная) и тоталитарная. Причем важнейшими  показателями качества политической  культуры здесь выступают ее  светская направленность, практичность, однородность и центризм (уход  от крайностей в решении социально-политических  проблем). Воплощением "культурности" при этом объявляется англо-американская  политическая практика, демонстрирующая  максимальную рациональность и  эффективность. Но ведь культурность  и эффективность — вовсе не  синонимы. Более того, культура, реализуемая  в совести, милосердии и поисках  "высших смыслов" бытия, бывает  непрактична, нерациональна. 

     Некоторые исследователи, стремясь избежать этого  противоречия, определяют политическую культуру как внеинституциональную систему политики, имея в виду религиозные, моральные традиции, социально-психологические  установки ("национальный характер") и даже "инстинкты" социальных групп и личностей, прямо или  косвенно влияющие на политику. Но и  в таком случае понятие "политическая культура" не становится более определенным. Если речь идет просто о влиянии  религии и морали на характер деятельности институтов государства, что совершенно очевидно, то к чему вводить особый термин? Если же описываются сложные  процессы взаимопроникновения политики, морали и религии, то хотя это и  происходит, но не обязательно свидетельствует  об окультуривании политики. Ведь в  самой религии и морали отнюдь не все относится к собственно культуре.

     В истории человеческой цивилизации  немало примеров как "облагораживающего", так и разрушительного "бесовского" воздействия религии и морали на политическую практику. "Варфоломеевские  ночи" и "моральный каннибализм" являются частыми спутниками социально-политических реформ, проводимых под эгидой церкви, морализирующих идеологов или фанатиков.

     В культурфилософских же концепциях политика нередко вообще выводится за рамки  ценностных горизонтов человеческого  существования, ассоциируясь с феноменами «выживания» и «права на смерть» (Э.Канетти). Взаимоотношение культуры и политики предстает как противостояние жизни и смерти, прекрасного и  безобразного, добра и зла. Очень  показательна образная характеристика "культурности" государства, данная поэтом М.Волошиным, который отмечал, что цель государственного бытия - процесс  пищеварения, мерило же культуры —  чистота отхожих мест... Есть какая-то непреложность в том, что даже самые благие намерения в политической сфере вырождаются в нечто  противоположное: "хотели как лучше, а получилось, как всегда...".

     Однако  ни радикальное разведение культуры и политики, ни чисто декларативное  провозглашение всего идеального в  политике "политической культурой" не проясняют сути проблемы. Философские, социологические и политологические подходы российских обществоведов  к анализу феномена политической культуры и политических ценностей, очевидно, свидетельствуют о методологической несовместимости исследовательских  программ. Подтверждением тому и служат многочисленные взаимоисключающие  определения политической культуры и трактовки ценностного содержания политических отношений. При этом одни авторы в духе эпистемологического  анархизма П.Фейерабента усматривают  в подобном «многообразии» свидетельство  творческой свободы и духа критичности. Другие полагают, что культура и  философия несовместимы с политикой  и властью, что неизбежно проявляется  в релятивности и заидеологизированности содержания таких понятий, как "политическая культура" и "политические ценности". И все же подобное состояние нельзя считать ни методологическим «ренессансом», ни идеологическим казусом, оно - скорее результат методологического кризиса. По-видимому, важным условием преодоления  этого состояния и конструктивного  методологического синтеза может  быть востребованность политологией познавательных паттернов социологии культуры, культурантропологии  и аксиологии, не получивших еще  должного внимания со стороны российских исследователей.

     Политика  вне культурного контекста, вне  соотнесенности с ценностными отношениями  — насилие и смерть, а "разумность и практичность" такой политики только лишь усугубляют страдания людей. Фашистские лагеря смерти были очень "разумно  и практично" организованы. Но и  без известного учета цивилизационных  пределов взаимопроникновения культуры и политики невозможно их конструктивное взаимодействие. Для оценки возможностей "одухотворения" политики следует  учитывать и то, что в политике объективно существует "зона", инертная к культурным ценностям — это, как правило, сфера политических технологий. Например, пропорциональная или мажоритарная технология вихров сама по себе достаточно "равнодушна" к тому, насколько "человечны отношения" между участниками избирательных  кампаний в том или ином обществе, здесь важнее их компетентность, информированность  и т.п. Поэтому для выяснения потенциала окультуривания политики следует очертить сферу, где максимально возможно их "пересечение, проникновение культуры в политику, возникновение условий для развития духовности человека. Эти условия, отображенные в ценностно-нормативной форме, по сути, и являются тем, что обозначают термином политическая культура.

     По-видимому, возможной формой «окультуривания» политического мира является легитимация  властных отношений. По характеру легитимности можно судить как о степени  проникновения культуры в политику, так и о ценностном содержании политических отношений. Очевидно, что  прямо или косвенно процедура  легитимации предполагает присутствие  ценностного начала в политических отношениях, так как вырастает  из совместимости идеалов должного и стремлений к их воплощению у  правящей элиты и управляемых. Как  известно, категория "легитимности" была введена в социокультурные  исследования М.Вебером. Сам он определял  легитимность как признание власти подчиненными, их добровольное согласие повиноваться ее приказам. В соответствии со своими методологическими установками  он обозначил три типичных способа  достижения добровольного подчинения власти: традиционный, когда оно  обеспечивается поддержанием веры в  святость традиций; харизматический, основанный на доверии к политическому лидеру; легальный, предполагающий убежденность, разумность и эффективность права.

     Многое  в методологическом наследии М.Вебера подверглось существенной коррекции (изменились формы и характер легитимации), но бесспорно одно: обретая легитимность, власть приобретает и некую цивилизованность, символическую оформленность, что  потенциально позволяет ей выполнять  функции символического посредника, не прибегая к очевидному насилию  и не утрачивая своей инструментальной эффективности. По-видимому, частая востребованность веберского наследия и в наши дни  связана с эвристическим потенциалом  его методологии, достаточно органично  сочетающей социально-философские  модели с исследовательскими программами  исторической и политической науки.

     Конечно, такое "единство" культуры и власти может носить иллюзорный характер и  выступать прикрытием для откровенного насилия, но легитимация в той  или иной форме может служить  и способом проникновения в политику гуманистического содержания. Наиболее очевидно это прослеживается при  доминировании легальных форм легитимации, когда отношения власти и общества опосредуются правовыми нормативами, обязательными для исполнения всеми  участниками политического процесса, что создает предпосылки для  утверждения атмосферы взаимной ответственности и проникновения  в политику нравственного содержания.

     Особое  место в становлении междисциплинарного подхода к пониманию природы  политической культуры может сыграть  политическая антропология, выделившаяся из культурантропологии. Культурантропология, возникшая на стыке нескольких наук и разработавшая интегративные  методы изучения социокультурных феноменов, существенно обогатила представления  об их природе, подкрепив теоретические  модели содержательными эмпирическими  исследованиями «доисторических народов» и этнических стереотипов поведения. Многие подходы в культурантропологии (психологический, символический, ценностный), достаточно обосновав, фиксируют изначально бинарный (двойственный) характер человеческой природы и соответственно социокультурных артефактов. В контексте этой познавательной парадигмы культура и политика выступают как специфические способы преодоления этой амбивалентности: политика посредством централизации функций принуждения; культура же стремится устранить разрушительную дихотомию, вырабатывая в человеке способности к внутриличностному, ценностному различению добра и зла, прекрасного и безобразного на основе культивирования идеалов духовности и практических форм их воплощения в межчеловеческих отношениях. И хотя отношения политики и культуры в свою очередь несут на себе «печать первородной» амбивалентности, они не обязательно приобретают характер взаимоисключения.

     Аксиология  же как специфическая сфера познания, выделившаяся из проблематики философской  антропологии, в ряде своих теоретических  моделей также акцентирует на сложном характере взаимоотношений  культуры и социальных феноменов  и подчеркивает многоуровневое строение культуры, обусловленное разнокачественностью проявления духовных ценностей в  различных сферах человеческой жизнедеятельности. Для аксиологического подхода характерно представление, что "высшие духовно-нравственные ценности проявляются в политической деятельности только опосредованно..., любовь может быть лишь личностным отношением... и не имеет смысла говорить о любви между народами, а тем  более государствами и ведомствами, которые представляют политики. Ибо  социальные институты не имеют никаких  средств ее реализации. В политике может присутствовать культурная оформленность  человеческих отношений. При этом следует  учитывать, что культура как совокупность ценностных отношений, в которых  воплощаются идеалы достойного человеческой природе существования, обладает сложным, многоуровневым строением. В разных сферах человеческой жизнедеятельности  возможности реализации культуры —  различны. В сфере политики духовные ценности могут быть реализованы  в лучшем случае в нормативно-значимой форме, что в той или иной степени  фиксирует политологический взгляд на суть политической культуры.