Традиции воспитания обских угров: социальное «родительство»

    Женщина умела делать многое. Рукоделие женщина  хранила в узорной берестяной коробке йиyаk, либо в мешочке тутчаy хир, сшитой из шкур и сукна, украшенной аппликациями и подвесками. Тутчаy - очень дорогой для женщин предмет, он переходил от матери к дочери; в некоторых случаях мать шила дочери новый тутчау к свадьбе. Не зря в хантыйской сказке хозяйка говорит герою-богатырю: "У нас, женщин, сто узлов, тысяча узлов: один узел завяжешь, другой развяжешь" (В.М.Кулемзин, Н.В.Лукина, 1992. С. 81).

    Женщина-рукодельница в мешочке тутчаy хир всегда имела  игольницу ("игольник"). Эта вещь всегда у нее при себе, даже если она находится даже в пути, на рыбалке и т.д. "Игольник" относится  к числу сакральных предметов  и подчеркивает сакральность женского мира по отношению к мужскому. Как правило, игольник – это небольшой кусочек сукна круглой или квадратной формы, расшитый бисером; в центре чаще всего вышивается бисером крест, который является указанием на сакральность предмета (Мифология хантов. 2000. С. 179).

    И.Н. Гемуев и А.М.Сагалаев (1986. С. 41) отмечают, что "иголку ... втыкали в тряпочку, когда рождалась девочка, и уносили  на культовое место". Характерен отрывок одной из хантыйских сказок: "Бабушка Таись и дедушка  Портя, собрав вокруг себя внуков и правнуков, давали в руки каждому нож, кому иголки с нитками, кому красивый лоскуток, и внуки вырезали из дерева стрелы, а внучки вышивали узоры". Кажется невероятным, но девочка в два-три года умела уже собрать браслетик, в четыре-пять уже составляла орнаменты. В шесть-семь лет она различала традиционные узоры домашней одежды.

    А.М. Конькова (1993. С. 117) в сказке "Маснэ и Зайчонок" обратила внимание на такой момент: "...И решила бабушка: "Надо учить  Маснэ шить".

    На другое утро бабушка говорит внучке:

    - Маснэ,  вставай, солнце осветило все  углы нашей избушки. Сегодня  будешь учиться шить. Усадила  она внучку, взяла узорный ватлан, сняла с него крышку, достала  вышитую подушечку - игольницу,  нитки и разноцветные лоскутки.

    -Внученька,  говорит бабушка Петось, - прежде надо знать, что иголку в рот брат

    В традиционной жизни ханты рано приобщали детей  к изготовлению народной игрушки. Этот вид декоративно-прикладного искусства  у обско-угорских народов является особо привлекательным и доступным  для детей. Обско-угорская народная игрушка ярка, красочна, выразительна. Ее мотивы разнообразны, а пропорции четко соблюдены. Цветовая гамма узоров, орнаментация соответствует декору народной аппликации обско-угорских народов.(...)

    В работе А.Н.Рейнсон-Правдина, основанной, в  том – числе, на изучении музейных коллекциях конца ХIХ – первой половины ХХ в.в., описаны два традиционных типа кукол:

    - кукла,  головку которой заменяет клюв  водоплавающей птицы с прилегающей  к нему шкуркой; на нее нашивались вертикальные цветные полоски сукна, сверху надевалась меховая одежда, имитирующая взрослую;

    -кукла,  головка и одежда которой делались  из ткани, "лицо состояло из  целого ряда цветных полос,  концы которых завертывались,  чтобы удлинить тело куклы" (А.Н. Рейнсон-Правдин. 1949. С. 120).

    И.Гудков во время своих путешествий по Обскому Северу замечает, что игрушки  девочек тесно связаны с семейно-хозяйственным  бытом. "Здесь мы видим "акань" (куклы), незатейливую домашнюю утварь и посуду: ступу и пест, которые служат для толчения "порсы" (муки, сделанной из мелкой сушеной рыбешки); деревянную колотушку для расколачивания оленьих сухожилий при изготовлении из них ниток; берестяные кузовки, служащие детям одновременно в качестве игрушек и сосудов для сбора ягод и хранения рыбьего жира. Игрушки подготавливают девочку к роли хозяйки..." (И.Гудков, 1993. С. 33).

    Для матерчатых "акань" девочки шили одежду, предметы быта, изготавливали миниатюрные  сумочки из лоскутков меха с орнаментацией  из белого и темного меха, сукна и бисера, игрушечные кузова из бересты, посуду (А.М.Сязи, 2000. С.47).

    Ханты делали куклу чаще всего из суконного  лоскутка; "головой" такой куклы  служил клюв гуся, утки или турпана, срезанный вместе с лобной шкуркой. Спереди на лоскуток нашивали вертикальные полоски из цветного сукна (С.В. Иванов. 1970, С.14). Кукол статарались украсить ленточками, бусами, бисером, а их одежду сделать во всем похожей на настоящую (А.Н.Рейнсон-Правдин, 1949. С. 123; И.Гудков, 1993. С.26).(...)

    Хантыйская  кукла акань могла представлять собой фигурку женщины, девушки, мужчины, ребенка, старика и старухи. Кукла всегда сопровождала ребенка на правах "настоящего" члена семьи. Куклы ходили в гости вместе со своими обладателями, как и люди, привозили с собой подарки, дарили их акань – родственницам и сами получали подарки (З.Н. Лозямова., Е.А. Немысова. 1989. С. 24).

    Другими словами, кукла выступала как  своего рода alter ego ребенка. Не удивительно, что, согласно поверью, кукла может  ожить, особенно если она имеет лицо, и тем более, если на ее лице изображены глаза. "Поэтому, от греха подальше, детские куклы не имеют лиц…" (А.Головнёв. 1994. С. 52). Отсутствие в куклах отличительных признаков человека – черт лица, туловища, рук, ног рассматривается исследователями как свидетельство архаической природы детской куклы, сохранившейся у обских народов (Н.Н.Федорова, 1999). Подобное отношение к кукле присуще и другим традиционным культурам. Во многих из них она выступала и как игрушка, и как сакральный предмет, символизируя идею жизни. Чукотские девушки клали своих кукол в изголовье, их берегли, не теряли и не дарили, они были залогом продолжения рода. Наряду с этим куклу связывали с культом умерших, и она служила вместилищем духа. Боясь, что в куклу вселится злой дух, на ней не обозначали черт лица и, таким образом, как бы оберегали ребенка от злых сил. Обычай не расписывать лицо куклы был распространен в древнейшей Руси, сохранился у многих народов на долгое время (В.П.Пряхин, 1993. С. 338). (С известной степенью вероятности можно предположить, что запрет ислама на изображение человеческого лица коренится в аналогичных языческих верованиях.)(...)

    На первый взгляд, может показаться, что посредством  игрушек дети осваивают узко-специализированные навыки лишь тех ремесел, которые  сохраняют свою социальную значимость в жизни данного народа. На самом деле это не так.

    Игрушка в культуре, игрушка для ребенка  – всегда нечто большее, нежели просто предметный носитель некоторой общественно  необходимой суммы знаний, умений и навыков, в целях которого она и создается взрослым сообществом (В.Т.Кудрявцев, Н.А.Смирнова, Г.К.Уразалиева, 2000).

    Действительно, как показал на обширном историко-этнографическом  материале Д.Б.Эльконин (1978), использование  детьми северных народов простейших игрушек позволяет им присваивать ряд общих сенсомоторных способностей, необходимых затем для овладения конкретными трудовыми умениями и навыками. При этом игровой характер детской деятельности естественным образом сочетается с ее утилитарно-обучающей направленностью. Тем самым наблюдается некоторая общая тенденция: применительно к исторически ранним этапам развития общества всегда удается провести однозначную грань между игрой, учением и трудом (Н.А.Бутинов, 1992). 

рак и семья у народов Сибири

На рубеже XIX - XX вв. у большинства народов Сибири была распространена малая семья, состоящая из родителей и детей. Иногда семья насчитывала три поколения: обязанностью младшего сына была опека над престарелыми родителями. Большие отцовские семьи (30-40 человек) можно было наблюдать еще в середине XIX веке у кетов. Для юкагиров была характерна так называемая "составная семья", в которую входили 30-60 человек.  
 
У большинства народов Сибири была распространена родовая и фратриальная экзогамия и патрилокальность (тюрки, буряты, тунгусы, самодийцы, угры, кеты). Это обусловливало знание своей генеалогии как минимум до 7-го колена (буряты). Якуты старались брать невесту не только из другого рода, но и издалека. Эти требования постепенно смягчались, например, у западных тувинцев в начале ХХ в. браки были запрещены лишь в пределах трех поколений по отцовской линии, у шорцев допускались браки внутри рода, но между членами разных фамилий. Для обских угров и кетов были характерны дуально-экзогамные браки, которые заключались между представителями разных фратрий. У нганасан экзогамия была билинейная. Запреты жениться на девушках из рода отца и матери определяли добрачное поведение молодых людей; кроме этих ограничений, добрачное половое общение допускалось. Эвенки и эвены брали в жены девушек из рода матери. У народов Нижнего Амура и Сахалина предпочтение отдавалось женитьбе на дочери брата матери; дяди на племяннице - дочери сестры. У ульчей была распространена двусторонняя кросс-кузенная система брака (брак с дочерью брата матери и с дочерью сестры отца). Каждая мать старалась иметь невестку из своего рода. 
 
Для народов Крайнего Северо-востока была характерна матрилокальность или ее пережитки. Для юкагиров до прихода тунгусов на территорию северо-восточной Якутии была свойственна матрилинейность: жили материнско-родовыми общинами, и счет родства вели по женской линии. Половое общение разрешалось в обеих линиях родства, исключая самых близких родственников. У чукчей в конце XIX - начале ХХ в. встречались пережитки группового брака, но в основном брак был индивидуальный. Обычно у народов Сибири браки были моногамные, но для зажиточных членов общества не возбранялся полигамный брак.

Калым и приданое

Господствующей формой брака был брак по сватовству. Жених платил выкуп за невесту выкуп - калым. У тувинцев, бурят, якутов, хакасов, алтайцев он состоял из нескольких табунов лошадей, по 20-30 кобылиц и одного жеребца в каждом; у обских угров и ненцев от 3-5 до 200 оленей. Невеста должна была иметь приданое, включавшее украшения, одежду, постельные принадлежности, предметы интерьера, утварь, конское снаряжение, культовые предметы. У бурят, якутов, алтайцев стоимость калыма обычно равнялась приданому, а у тюрков, монголов и тунгусов калым по стоимости значительно выше. У нганасан сватовство носило достаточно формальный характер, но могло быть отклонено матерью или старшей сестрой матери невесты. Выкуп за невесту состоял из украшений, шкур волков и других престижных для них предметов. У кетов из 150-750 беличьих шкурок. У народов Нижнего Амура в калым обычно входили халаты и шубы, крытые шелком, меха, украшения, деньги, причем у нанайцев стоимость приданого превышала стоимость калыма. У обских угров брачные отношения между девушкой и парнем нередко устанавливались задолго до свадьбы, но в доме мужа невеста поселялась только после уплаты калыма.

Браки: похищением, гостевые, с отработкой

Выбор невесты у тунгусов облегчала свобода добрачных половых отношений. Часто свадьбу играли только после рождения ребенка. Достаточно распространен у народов Сибири был брак похищением (умыканием) с последующей уплатой калыма и примирением родов (алтайцы, обские угры). У тунгусов же при браке умыканием калым не выплачивали, но при этом дружеские отношения между тестем и зятем исключались. Нивхи прибегали к браку похищением в случаях, если род, из которого обычно брали жен, вымирал или при отсутствии средств на уплату калыма. Существовал также обычай взаимного брака - сына сестры и дочери брата. Брак отработкой был характерен для народов Крайнего Северо-востока Сибири и отдельных групп алтайцев, тувинцев, эвенков. У чукчей эта форма называлась: "пастушество за жену", и отработка жениха за семью невесты продолжалась 2 - 3 года. У эвенков, юкагиров и нардов Амура заключались и обменные браки, у юкагиров традиционным являлся гостевой временный брак.

Свадебные обряды у народов Сибири

Пышный свадебный обряд был характерен для тюрко и монголоязычных народов Сибири. Он происходил в несколько этапов: встреча свадебного поезда невесты, обряд поклонения невесты семейным покровителям семьи жениха, родовому очагу, обряд освящения новой юрты или временного свадебного жилища, переодевание невесты из девичьего костюма в женский, переплетение волос, свадебный пир. Интересно отметить, что у хакасов родители невесты не присутствовали на свадьбе, их заменяли посаженные мать и отец, а у ненцев и нганасан на свадебном пиру не присутствовали новобрачные. Для кетов характерно освящение бракосочетание шаманом, который производил гадание об успешности брака. Участие шамана в свадьбе для защиты от "злых духов" считалось необходимым и у тунгусов. У нганасан одним из ключевых свадебных обрядов было приобщение жениха к огню матери невесты, поскольку по народным представлениям, огонь всегда принадлежал женщине - хозяйке чума.  
 
Свадебный обряд народов Нижнего Амура и сахалинских нивхов имел некоторые особенности, связанные с пережитками группового брака, одним из важнейших элементов которого являлся обычай "топтания котлов". У отдельных групп нанайцев соблюдался обряд поклонения невестой священным столбам дома жениха. Основным моментом свадебного пира у ульчей являлась совместное поедание женихом и невестой из особой ритуальной посуды остатков пищи, которой отец невесты перед этим "кормил" в тайге духа-хозяина местности. Кроме того, "кормили" водой духов-хозяев земли, водкой - деревянных идолов, охранителей дома жениха. Свадьба у нивхов справлялась только при условии уплаты калыма.  
 
Другой тип свадебной обрядности существовал до XVIII в.на северо-востоке Сибири у ительменов, коряков, чукчей и юкагиров. У юкагиров вопрос о браке решался положительно, если жениху удавалось поднять дерево и перебросить его через жилище - конический чум. Если юноша не нравился невесте, ему предлагали дерево потолще. Согласием на брак также считалось, когда отец невесты начинал пользоваться поленницей дров, нарубленных потенциальным зятем. По юкагирской традиции, после заключения брака муж поселялся в доме у жены вместе с родственниками, которых он кормил и опекал. Наиболее важной частью свадебного обряда у чукчей было помазание жениха и невесты кровью жертвенного оленя, принесение жертв закату и рассвету. При приобщении к семье жениха невеста мазала оленьей кровью нарты и "кормила" костным мозгом священные предметы. Ключевым моментом свадебного ритуала у ительменов было "хватание невесты", которое происходило по истечении установленного срока отработки за невесту. Девушку от колен до подмышек обматывали частой сетью, обвязывали ремнями и сверху надевали много одежды. Жених должен был, улучив минуту, порвать все, что на ней было. В случае неудачи это действо могло повторяться в течение 2-3 лет и более, и все это время жених был обязан работать в хозяйстве девушки. Основные черты семейной обрядности, внутрисемейные этические нормы и формы брака сложились у народов Сибири в глубокой древности, но невозможно не упомянуть о влиянии христианства на многие народы Сибири, буддизма - на восточных бурят и часть тувинцев, ислама - на сибирских татар. Например, у восточных бурят перед сватовством шли к ламе, который определял возможность брака по соответствию годов рождения юноши и девушки. Запрещалось вступать в брак в год "своего" животного, так как полагали, что в это время человек ослаблен. У сибирских татар молодые не присутствовали на обряде бракосочетания, их заменяли отцы или специальные представители, которые по указанию муллы должны были получить у жениха и невесты подтверждение согласия на брак.