Инфляция как социально - экономическое явление

    К сожалению, в настоящее время  нет общенационального российского  рынка, так как ни одна из перечисленных  характеристик не может быть отнесена к этому рынку.

    Дифференциация  цен по регионам России, учитывая ее просторы, объективно должна быть более значительной, чем в любой другой стране мира, но имеющиеся различия в ценах не могут быть объяснены разницей в транспортных расходах. Даже в Центральном федеральном округе в соседних областях разница в ценах на конкретные потребительские товары часто составляет 1,5—2 раза, иногда — и 2,5 раза. При этом различия не носят какого-либо систематического характера. На одни, например, продовольственные товары цены могут быть выше, чем в соседних областях на 30—50%, на другие — в 2 раза ниже.

    Еще хуже дело обстоит с промышленной продукцией производственного назначения. Здесь наблюдаются необоснованные различия в уровнях цен не только по регионам страны, на даже и по потребителям (покупателям).

    Более или менее единые цены с учетом транспортных расходов можно видеть только по тем товарам, производство которых сосредоточено на одном предприятии и является массовым, т. е. выпускается в тысячах, десятках и даже сотнях тысяч экземпляров[7, с. 152].

    Нет какой-либо устойчивости в соотношениях цен, т. е. их структура из года в год  существенно меняется. Имеющиеся  официальные данные со всей очевидностью свидетельствуют о том, что в 1990-е гг. происходила перманентная ломка соотношений в ценах на основные продовольственные товары. Здесь следует особо отметить, что психологически тяжело переносятся не только и даже не столько рост потребительских цен, сколько резкие изменения в их соотношениях.

    Динамика  соотношений цен буквально напоминает езду по ухабам. Действительно, если цены на свинину сначала резко подскочили, то к концу периода вернулись на исходный уровень. Колбасы то дорожали, то дешевели. Резко в 4 раза подскочили цены на рыбу. И в этом несомненна «заслуга» МПС, установившего такие тарифы на перевозки в рефрижераторных секциях, что перевозка рыбы с Дальнего Востока — одного из основных поставщиков рыбы в европейскую часть России — стала подчас просто нерентабельной. «Прыгали» соотношения цен на все виды молочной продукции, на хлеб, макароны, картофель, алкогольные напитки.

    Особенность ценообразования в настоящее  время — наличие между товаропроизводителями  мощного слоя разного рода посредников, паразитирующих на отсутствии у предприятий информации о реальном положении на рынке.

    Разрушение  ценовой системы и наличие разного рода посредников делает цены крайне слабо восприимчивыми к попыткам государственного регулирования. Резонансного эффекта по цепочкам затраты—цены не происходит по причине отсутствия взаимообусловленности цен и необязательности для посредников единой ценовой политики с товаропроизводителями (табл. 2.2).

    Таблица 2.2

    Цены  производителей и цены приобретения в 2009 г. (за 1 т)

    К сожалению, в настоящее время  отсутствуют какие-либо официальные  данные о том, какая часть цены, уплачиваемой конечным потребителем, достается разного рода посредникам. Расчетным путем, исходя, правда, из явно заниженных статистических данных, можно определить, что цена, например, на продовольственные товары увеличивается на пути от производителя до покупателя от 1,2 до 1,3 раза (говядина, свинина, мясо птицы, колбасы, хлеб, творог, сливочное масло, яйца), от 1,3 до 1,5 раза (сахар, молоко, макаронные изделия) и от 1,5 до 2 раз (растительное масло, сыры, мука и др.)- По промышленным товарам цены на пути к потребителю возрастают в 2 и даже в 3 раза, что совершенно немыслимо на нормальных рынках. Исключение составляют товары длительного пользования отечественного производства: легковые и грузовые автомобили, мебель, телевизоры, холодильники, по которым разница между оптовой и розничной ценой не превышает 5—15% [1, 149].

    Сопоставление величины транспортных расходов с разницей в ценах производителей и потребителей, например энергоносителей, показывает, что доля посредников и здесь достаточно велика.

    К сожалению, в настоящее время  в России практически отсутствует не только единый, но даже сколько-нибудь согласованный подход к правилам формирования и изменения цен. Это — следствие отсутствия внятной формулировки регулирования ценообразования. Кроме подавления инфляции любой ценой, других целей на правительственном уровне не ставилось.

    Главная причина провала государственных  органов в формировании и регулировании цен — отсутствие сформулированных целей. Не менее важное следствие этой причины — отсутствие координации действий отраслевых федеральных комиссий и местных органов ценообразования, продолжающих устанавливать и регулировать цены (тарифы)  в сфере обеспечения населения. 

    2.3 Антиинфляционная политика государства в ближайшие 3 года 

    Правительство впервые рассматривает проект перспективного трехлетного бюджета. Сам по себе — это позитивный факт, который  означает, что российское правительство, формируя финансовую политику, начинает исходить из перспективных задач. Дискуссии о необходимости среднесрочного бюджетного планирования ведутся не первый день. Еще в бюджетном Послании президента РФ Федеральному Собранию "О бюджетной политике в 2008 году" отмечалось, что перспективный финансовый план должен стать основой формирования ежегодных бюджетных проектировок, предусматривающей финансовые последствия принимаемых решений[2, 58].

    Разработанный сегодня перспективный финансовый план, отражающий основные задачи бюджетной политики и включающий главные параметры бюджетной системы на период 2008-2010 гг., свидетельствует о том, что макроэкономическая стабилизация достигнута. Однако темпы экономического роста снижаются (даже при росте цен на нефть).

    Практически уже нет сомнений в том, что задача удвоения ВВП за 10 лет, поставленная президентом РФ еще в 2008 г., недостижима, поскольку для этого экономический рост должен составлять не менее 8% в год. Задачу экономического прорыва власти страны не могут решить прежде всего потому, что они с упорством, достойным лучшего применения, продолжают опираться главным образом на постулаты монетаризма в его вульгарной интерпретации. Больше того, современная бюджетная политика сориентирована на максимально упрощенный вариант рестриктивной монетаристской политики, целью которой является сокращение спроса, сохранение бюджетного профицита и снижение уровня инфляции. В такой системе экономических координат замедление экономического роста неизбежно.

    Можно вспомнить начало 2000-х годов, когда нас убеждали, что вопрос об уровне цен на внутреннем рынке является самым принципиальным для будущего развития российской экономики. Главное — добиться макроэкономической стабилизации любой ценой: перераспределением налогового потенциала на федеральный уровень и, следовательно, недофинансированием расходов бюджетов субъектов Федерации, сдерживанием роста доходов населения, инвестиционной активности государства. Логика рассуждений сводилась к следующему. Снижение инфляции и стабилизация курса национальной валюты позволят улучшить инвестиционный климат, повысить кредитный рейтинг России, создав условия для дешевых кредитов и прямых иностранных инвестиций.

    Однако  проблему экономического роста правительство  до сих пор пытается решить, делая акцент только на монетарных методах путем использования модели "инвестиционной функции", в соответствии с которой инвестиции напрямую зависят от реальной ставки процента. Основной теоретический посыл этой модели заключается в том, что увеличение объема государственных закупок ведет к равному уменьшению объема инвестиций в результате роста процентной ставки.

    В современных реалиях российской экономики этот посыл можно охарактеризовать как "финансовый утопизм", что и доказала практика последних лет. Трансформация кредитных ресурсов в инвестиционный капитал — задача достаточно сложная, которую нельзя решать одним лишь снижением процентной ставки. Больше того, привлекательность кредитного рынка для капитала зависит не только от инфляционной составляющей, но и от размеров внутреннего совокупного спроса и связанных с ним условий накопления капитала, в том числе от доверия бизнеса государству, и еще от многих факторов, находящихся между субъективным и объективным восприятием рынка.

    Увеличение  предложения кредитных ресурсов само но себе не создаст условий для экономического роста. Однако правительство до сих пор целью своей финансовой политики считает обеспечение макроэкономической стабилизации на основе уменьшения государственных расходов и достижения профицита федерального бюджета. Проводя такую политику, оно добилось определенных успехов в снижении расходов федерального бюджета и в создании достаточно крупного его профицита. При этом монетаристы принимают во внимание лишь то, что сокращение бюджетных расходов снижает инфляцию. Это якобы само по себе создает условия для повышения темпов экономического роста[8, 58].

    Борясь  с инфляцией путем сокращения непроцентных бюджетных расходов, правительство  старается убедить общество в  том, что их повышение (прежде всего расходов на бюджетную сферу) не песет в себе никакого мультипликативного эффекта, не стимулирует экономический рост. В качестве аргумента приводится то, что увеличение занятости в бюджетном секторе происходит на фоне ее сокращения в промышленности: повышение иепроцентных расходов стимулирует приток трудовых ресурсов в бюджетный сектор, отвлекая их из более эффективных секторов, что и ограничивает экономический рост.

    Однако  не учитывается, что несопоставимо  больший ущерб при этом наносится  производству даже в отраслях, не имеющих прямого бюджетного финансирования. Из-за низких пенсий и заработков в бюджетной сфере, снижения масштабов жилищного и дорожного строительства страдают не только конкретные люди, но и экономика страны в целом, поскольку результатом такой политики является сокращение внутреннего платежеспособного спроса, а ценовые перекосы расширяют нерыночный анклав в экономике. Важно понимать следующее: разумные объемы и структура государственных расходов — это один из достаточно мощных рычагов преодоления экономического кризиса и усиления активизации экономического роста.

    Следует отметить, что резервы роста производительности труда к рыночном секторе далеко не исчерпаны, а инвестиции в живой труд в бюджетном секторе — это не только выполнение социальных функций государства, но и ориентиры для оценки стоимости трудовых ресурсов для рыночного сектора. Последнее обстоятельство особенно важно в условиях, когда структура ценовых затрат в рыночном секторе крайне нерациональна.

    Парадокс  нашей рыночной экономики заключается в том, что калькуляция цены, взятая из старой экономической системы, считается жестко объективной для потребителя. Кроме того, сегодня в цены встроены завышенные инфляционные ожидания, спровоцированные малоуспешной борьбой правительства с инфляцией.

    Категорическое  устранение государства из формирования нормальной рыночной структуры ценовых затрат производителей на основе системы экономических регуляторов иначе как "монетаристской зашоренностыо" не назовешь. Рыночная цена содержит элементы, которыми можно маневрировать: структурное соотношение прибыли, амортизации, накладных расходов, к которым подключаются нерациональные издержки, прочие затраты и т.д. Однако этими абсолютно рыночными инструментами наше правительство не владеет.

    С целью прекращения роста внутренних цен и обеспечения условий для их существенного снижения по сравнению с мировыми (это и есть не что иное, как борьба с инфляцией) возможно и необходимо:

• предельно отрегулировать состав затрат, относимых на себестоимость, под жестким контролем налоговых органов (это элемент так называемого налогового администрирования);
• провести ревизию цен монополистов, включая цены на электро- и теплоэнергию;
• обеспечить налоговые преференции режиму накопления и установить санкции за утрату прибыли.