История создания электронной музыки

Содержание         

   Введение                                                                                                         3          

1. История создания электронной музыки                                                      4

2.   Музыка и технология в электронной музыке                                              7

2.1 Пространственный  звук                                            8

2.2 Аналоговый  синтез и спектры                                                                     9

2.3 Цифровой синтез                                                                                           11

2.4 Алгоритмическая  музыка                                                                             12 

2.5 Концептуалисты                                                                                            13

3    Студия «Электрошок»                                                                                  16

3.1 Эдуард  Артемьев                                                                                           16             

3.2 Артемий Артемьев                                                                                       18     

4    Представители электронной музыки                                                          20                      

       Заключение                                                                                                    33         

 Список используемых  источников                                                              34  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1 История создания  электронной музыки  
      

Историческая  предпосылка возникновения электронной  музыки перелом, происшедшей в начале 20 веков в области использования  музыкально – технических средств  и приведший, во – первых, к возникновению серийной техники новой венской школы и, во – вторых, «тембровой мелодии».Серийная техника – предел традиционной европейской трактовки музыкального материала как дискретного «микромира» музыкальных «атомов» (нот -  точек, пунктов; отсюда же  традиционный европейский контрапункт и исключение микроинтервалов); техника же «звукотембров» (оперирование тембрами звуков и звучаний; немецкий Klangfarbentechnik), в противоположность серийности, - попытка оперировать звуковыми объектами и массами как «сверхтембрами» («сонорами»), которые мыслятся не как дискретные множества, а как слитные единства. Две тенденции и два типа музыкального слышания (дискретно – структурный и синкретно – сонорный), первоначально противоположные, во второй половине 20 века стали взаимодополняющими сторонами единой композиторской техники. Попытка осуществить их взаимопроникновение инструментально – технически и была предпринята средствами электронной музыки.  

Первая  попытка создания электронной музыки в ее « ортодоксальном » виде относится к 1951 (студия электронной музыки в Кельне, организованная по инициативе Х. Эймерта и К. Штокхаузена); тогда и возник термин «Электронная музыка».Если в серийной музыке не пользуются традиционными «макроструктурами» (типовыми терцовыми аккордами, гаммообразными мелодическими последованиями), а создают их индивидуально, в электронной музыке композитор, синтезирую музыкальный звук, обязан управлять даже его «микроструктурой». Отсюда введение микротемперации (для регулирования внутризвуковых отношений и процессов), микроритма и микродинамики, артикулирующих тембр звуков, соноров, конкретных звучаний. Отсюда снятие противоположности музыкальной формы и музыкального материала. С электронной музыкой связано появление конкретной музыки: если электронная музыка стремится к сонорности музыкально – акустического материала, исходя из его тотальной структурированности, то конкретная музыка, наоборот, стремится придать композиционную структурность изначально данному тембро – шумовому материалу. Другие виды электронной музыки: « компьютерная музыка » (английский перевод computer music), где сделана попытка автоматизировать синтез звука и « планирование » формы, т.е. наиболее трудоемкие начальный и конечный этапы создания электронной музыки; « живая электроника » (английский перевод live electronic ), стремящаяся исходить из звучаний традиционных музыкальных инструментов и певческих голосов в качестве первичного материала; « прикладная электронная музыка» - для кинофильмов и театральных спектаклей, специфически электронная «мертвенность» музыкально – акустической «синтетики» в научно – фантастических кинофильмах, для вокально – инструментальных ансамблей с мощной электронно – акустической аппаратурой.      

 В 1995 году был снят фильм  о первых русских людях, экспериментировавших с электронным звуком, собранный из архивных записей. Один из них, это Арсений Аврамов. Янковский в начале 30-х годов (еще до появления в 1935 г. магнитной записи) успешно применил графическое представление звука (в частности, оркестровой музыки) для разложения на гармоники при помощи преобразования Фурье, а затем синтезировал его же на любых звукочастотах. Арсений Аврамов обращался к Луначарскому с предложением уничтожить или переделать все клавишные инструменты, использующие равномерную темперацию, так как, по его мнению, они искажали должное представление о восприятии музыки. Например, Шопена следовало исполнять совсем по-другому, не так, как следовало из его нот – просто в его времена это не было технически осуществимо. Конечно, ему отказали, но от своих экспериментов он не отказался. Схватил идеи и инструменты в охапку и поехал в Швейцарию на международный музыкальный фестиваль, где получил первое место. Бурное развитие музыкальных идей в России происходило на волне увлечения конструктивизмом и даже имело некоторую поддержку со стороны государства. В частности, был создан ГИМН (государственный институт музыкальной науки), с которым связаны имена многих русских исследователей электронного звука. В середине 21 века появлялось много разработок, но по понятным историческим причинам им не давали хода, поэтому большая их часть осталась на бумаге. Наиболее близкими к признанию были экводины Володина (двухголосный аналоговый синтезатор, появившийся в конце 30х). Володин не был музыкантом и при создании своих инструментов пользовался консультациями знакомых. Вообще он преследовал совсем другую цель, нежели создание музыки, а именно анализ через синтез. То есть, занимаясь психоакустикой, он нуждался в исходном материале для опытов – различных звуках, на которых можно было бы изучать особенности человеческого восприятия. Володин работал в почтовом ящике (кажется, он назывался ЦНИИАРТИ – автоматика для оборонки). Оказывается, все изобретения в электронной музыке, процент которых весьма велик по сравнению с другими странами, в России появились как побочный продукт в военных исследованиях. И, как следствие, - ни одно из изобретений не смогло дождаться своего использования по прямому назначению – у создателей просто не хватило здоровья, чтобы довести его до этой стадии (исключение составил только АНС – на нем учились и записывали произведения многие композиторы, была создана студия электронной музыки при музее Скрябина). Володин умер прямо в лаборатории в 1982 году. Его 9-я модель экводина чуть было не пошла в промышленное производство – это было успехом. Легендарный синтезатор АНС, который был построен Евгением Мурзиным в конце 50-х и назван инициалами Скрябина, как и студия электронной музыки в музее Скрябина, всегда пользовался большим вниманием со стороны композиторов разных поколений. Существовавший в единственном экземпляре, этот уникальный аппарат был специально собран для международной выставки в Италии, а после триумфа власти о нем забыли. В 1982 году фирма грамзаписи «Мелодия» как самый крупный из соучредителей студии, предъявила свои права на АНС и на несколько лет поместила его в сыром подвальном помещении, в результате чего он пришел в плачевное состояние. В настоящее время он частично отреставрирован (некоторые тембры погибли ) и находится на журфаке МГУ. В АНСе в качестве тембров использовались диски (очень похожие на CD) с концентрическими дорожками, заполненными рисками (что-то около 140 окружностей, по одному диску на две октавы, т.е. с темперацией в 1/12 тона)/ Партитуры рисовались на стекле, покрытом черной мастикой, произвольным образом в системе координат частота-время. Роберт Муг, посещавший Термен-центр, был очень вдохновлен АНСом и долго его рассматривал. На АНСе пытались работать все известные авангардисты того времени – Шнитке, Денисов, ро изводящу… Мы слушали пьесу Шнитке «Поток» – очень интересная, глубокая амбиентно-шумовая музыка, чем-то напомнившая мне Maeror Tri. Кстати, после записи одной-единственной вещи для АНСа многие отказывались от электроники. Шнитке, в частности, мотивировал это тем, что в акустических инструментах интервал – это путь, а в электронных – расстояние. Шнитке впоследствии, как известно, писал много электронной музыки для кино, но никогда не относился к ней серьезно.  

1. Музыкальная технология

     В электронной музыке объектом работы компьютера является не только звуковая ткань и композиция в целом, но и звуковой материал. Звуки и звучания «сочиняются» синусоидные чистые тоны ( атомы, звучания ) складывающие в музыкальные  тоны и шумы. Аппаратуры электронной музыки – генераторы, фильтры, модулирующие устройства, объединяющиеся в электронных инструментах ( студийных, портативных ), а также магнитофоны, усилители.

Акустический  материал (синусоидные чистые тоны; разного рода шумы – «белые», «цветные» импульсы, щелчки и т. д.) обрабатываются, а также комбинируются, превращаясь в многообразные смеси, тембро – красочного звучания, при помощи которых композитор реализует свои сочинения; исходным материалом может служить и любое другое звучание ( включая и музыкальные звуки, и натуральные звучания, по выбору компьютера. Оба типа материала могут совмещаться.          

 Можно долго  спорить о том, что при чрезмерном  увлечении теорией звукосинтеза  теряется грань между искусством  и наукой. Противники научного  подхода объясняют свою позицию несогласием с имитацией творческого подхода с помощью невиданных, а потому поначалу непонятных научных методов. Только избранным удается причислить свою деятельность к искусству, все остальные – лаборанты. Эта позиция во многом отражает проблему противоборства в душе двух сущностей: слушателю более всего важен творческий импульс, способный развить эстетическое восприятие и заставить испытывать волнения, переживания, экстаз и т.д. Музыкальному исследователю необходимо знать историю, концептологию и теорию электронной техники в приложении к музыке, чтобы, по крайней мере, не допускать дилетантства и ошибок. Для слушателя музыкальная кухня – не важно, из чего она состоит, из нотной грамоты и изнурительных репетиций или из физических формул, синусоид и сплетения проводов – это спуск с небес на землю, демистификация секрета создания шедевра. В то же время, не всякий слушатель может заставить себя 45 минут слушать одну и ту же фразу или 12 минут слушать монотонное гудение.        

 Блистательная  интуиция ученого-физика позволила Жану-Клоду Риссе получать чудесный и сложнейший тембр, названный им «электронными перистыми облаками». Будь он просто композитором, у него ушли бы на это годы слепого поиска и пустых расчетов. С каждым годом требования к качеству возрастают. Имеется в виду не только качество звука, но и качество всего остального. Для посредственного музыканта все сложнее становится сделать что-то достойное при «минимуме средств». Чем выше уровень развития технологии, тем легче становится разглядеть посредственность.        

 Еще одна оборотная сторона  усложнения технологии – это увеличение степени абстрактности электронной музыки, что усложняет и разветвляет процессы восприятия. Тем, кому в первую очередь интересно знать, что думал музыкант во время работы, чем руководствовался, что его вдохновляло, следует заметить, что композитора и слушателя не всегда можно рассматривать как два равноценных и совместимых звена единой коммуникационной сети. Если проанализировать акт их взаимодействия с точки зрения формальной психологии (то есть просто не забывать, что это прежде всего люди, а потом уже все остальное), то выясняется, сложность, обусловлена прежде всего несоответствием их личного опыта. То есть, если опыт музыканта поглощает какую-то часть твоего личного опыта, то ты склонен доверять ему. Если же наоборот, то возможно, тебе лучше не знать его мотивов. Помимо человеческого фактора, в творческом процессе важна роль бессознательной, некой высшей силы. Это очень примитивное объяснение, но оно проверено неоднократно и дает основание сделать несколько выводов о механизмах восприятия и о предсказуемости реакции. Во-первых, мистификация в музыке очень важна. Ничто так не способно подхлестнуть интерес слушателя, как густая завеса тайны. И это вполне естественно – здесь на успех музыкантов играет все: и природное любопытство, и потребность в необычных ощущениях, и масса слухов вокруг всего этого. Например, музыкальный журналист Дмитрий Васильев, говорит: «У меня сто раз бывало так, что я так давно хотел услышать какой-то альбом и так много времени и сил посвятил его поискам и догадкам, что, когда наконец он ко мне попадает, он заранее мне уже нравится. И разочарование, даже если оно неизбежно, все равно ничто по сравнению с радостью от сбывшейся мечты». И обратный пример – сколько существует альбомов, которые записывались с небывалой самоотдачей и под впечатлением от великих идей и произведений, вместили в себя несколько лет работы, потребовали от автора признания в очень серьезном отношении к работе, но никакого отклика в сердце слушателя не снискали. Во-вторых, что есть смысл творчества? Творческий акт можно считать состоявшимся, если он в состоянии пробудить в душе людей, к которым он обращен, стимул к их собственному творчеству. Не важно, какого рода – музыка, визуальное искусство, наконец, просто размышление и общение – одним словом, желание жить и совершенствоваться. При этом никаких конкретных требований ни к предмету творчества, ни к областям, к которым он имеет отношение, не предъявляется. Так воспринимает музыкальное искусство слушатель. Музыкальный журналист    Дмитрий Васильев рассуждает так: «Я очень стараюсь на своем журналистском поприще отдавать ведущую роль своей слушательской интуиции, и поэтому мои материалы построены таким образом, чтобы заставлять человека задумываться над прикладными областями творчества, используя музыку как ключевой элемент. Познавать устройство мира с помощью собственных ушей». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.5 Концептуалисы        

 Каждый из этих композиторов уникален сам по себе не только как творческая личность, но и как изобретатель своего направления исследований в музыке, настолько прочно связанного с его жизненным опытом и мироощущением, что представляется совершенно бессмысленным рассматривать его вне биографии конкретного человека.        

 Олвин Люсьер – американский композитор с французской фамилией, один из самых выдающихся новаторов в электроакустической музыке, тесно сотрудничавший с Мартином Тетро и другими композиторами, занятыми в авангардно-джазовой области. Многие его работы переизданы на компакт-дисках фирмами Les Ambiances Magnetiques и Lovely Music. Самой интересной по своей концепции и воплощению является, конечно, вещь под названием «I'm sitting in the room», состоящая из многократной перезаписи одной единственной фразы. В одной комнате был установлен микрофон, а в другой – магнитофон. Сначала Люсьер записал свой голос, потом – воспроизведенную запись вместо него, и так далее, около 40 раз. Фраза была примерно такая: «я сижу в комнате, отличающейся от той, где сейчас находитесь вы, и записываю звуки моей речи. Затем я воспроизвожу их и снова записываю, и буду это делать до тех пор, пока резонансные частоты самой комнаты не разрушат полностью звук моего голоса. Я делаю это не для того, чтобы иллюстрировать известный физический факт, я всего лишь затем, чтобы послушать эти самые резонансные частоты.» И действительно, звук все искажался и трансформировался до тех пор, пока не стал похож на плавно вибрирующий, приглушенный, но резкий гул, артикулированный ритмом голоса. Звучит под конец почти как Arcane Device!        

 Джон Казинс – композитор из Новой Зеландии. Вообще, надо заметить, что эта часть света, менее всего освоенная цивилизацией, тем не менее очень богата талантливыми электроакустическими композиторами, о которых в России, и в Европе  очень мало известно. Джон Казинс – преподавал музыку в обычной консерватории при университете в Веллингтоне. В последние 15 лет он полностью отказался от традиционных методик и предпочитает не обучать студентов композиции, а стараться разглядеть, зафиксировать, сохранить и развить индивидуальное восприятие музыке в каждом из них. Первые два года студенты (которые приходят сразу после школы, а не после колледжа) предоставлены сами себе, и за это время выясняется, кто из них чего стоит и как с ним следует обращаться в дальнейшем. Персональный опыт Казинса в музыке очень своеобразен – он исходит не из теории, навыков и течений, а из своих собственных ощущений от общения с природой. Например, он приезжает на необитаемое океанское побережье и живет там два месяца, не расставаясь с магнитофоном. Хождение за собственной тенью может принести необычные ощущения – например, индивидуализация камня, который попадается на пути тени, то есть установка его в неестественное вертикальное положение. Сам принцип девственности природы, с каждым новым приливом,отливом изменяющей ландшафт до неузнаваемости, приближает нас к осознанию своей принадлежности/предназначения. Джон перетаскивал камни с того места, куда их вынес океан, на другое и прислушивался – как окружающий мир отреагировал на его вторжение. Подобные эксперименты требуют полной концентрации на своем внутреннем мире. Кульминационным моментом опытов Казинса стало строительство так называемых эоловых арф, то есть конструкций с закрепленной струной и резонатором. Установленная на берегу океана, эолова арфа начинает звучать под действием ветра – поразительный поющий звук. Казинс построил около 50 таких арф, в которых высота звука (натяжение струны) регулировалась грузами. В самой большой арфе, к тому же полифонической (высотой в 15 метров) в качестве груза он подвесил самого себя. Поистине мистическая картина – ясное небо, яркое солнце, пустынный берег, ансамбль эоловых арф и связанный человек, покачивающийся на ветру под бесконечное пение ветра.