Московское княжество до половины XV века. Причины и ход его усиления

     Поддержка, какую общество во время усобицы  оказало этому порядку в лице великого князя Василия Темного, объясняется фактом, незаметно совершившимся в Северной Руси под шум удельных княжеских ссор и татарских погромов. Мы знаем, какие обстоятельства заставили массу русского народа передвинуться из старой, днепровской Руси в область Верхней Волги. Передвижение это сопровождалось раздроблением народных сил, выразившимся в удельном дроблении Верхневолжской Руси. Но с течением времени различные этнографические элементы, прежде разъединенные, стали сливаться в одно национальное целое, завязалась и окрепла в составе русского населения целая плотная народность великорусская. Сложившись среди внешних опасностей, она чувствовала потребность в сосредоточении своих сил, в твердом государственном порядке. Эта потребность и была новой и могущественной причиной успехов московского князя, присоединившейся к первоначальным, какими были: экономические выгоды географического положения Московского княжества, церковное значение, приобретенное Москвой при содействии того же условия, и расчетливый, согласованный с обстоятельствами времени образ действий московских князей. Как скоро население Северной Руси почувствовало, что Москва способна стать политическим центром, около которого оно могло собрать свои силы для борьбы с внешними врагами, удельный порядок должен был пасть перед объединительными стремлениями великого князя московского, приобретавшего значение национального государя Великороссии.      
 
 
 

     Московское  государство в 1462 – 1598 гг. 

Главные явления. 

     Собирание Русской земли великими князьями московскими еще далеко не было доведено до конца, когда Иоанн III вступил на стол отца и деда. Иоанн III продолжал это дело своих предков, но уже не так, как вели его они. Теперь это собирание перестало быть делом захвата или частного хозяйственного соглашения московского князя с соседними князьями. Теперь сами местные общества по различным побуждениям начали открыто тяготеть к Москве. Так, в Новгороде Великом на сторону Московской аристократии; напротив, в княжествах Северной Руси к Москве тяготел высший служилый класс, соблазняясь выгодами московской службы; наконец, в русских княжествах черниговской линии, зависевших от Литвы, князья и общества присоединялись к Москве в борьбе с католической пропагандой, которая началась в Западной Руси с XIV века при содействии польско-литовского правительства. Благодаря этому тяготению местных обществ собирание Русской земли Москвой сделалось национально-религиозным движением и получило ускоренный ход. Достаточно краткого перечня территориальных приобретений, сделанных Иоанном III и его сыном Василием, чтобы видеть это. В 1463 году все князья Ярославские, великий с удельными, били Иоанну III челом о принятии их на московскую службу и отказались от своей самостоятельности. В 1470-х гг. покорен был Новгород Великий с его обширными областями в Северной Руси. В 1474 году князья ростовские продали Москве оставшуюся за ними половину Ростовского княжества; другая половина еще раньше была куплена Москвой. Эта сделка сопровождалась вступлением ростовских князей в число московских бояр. В 1485 году была завоевана Тверь, в 1489 году – Вятка; в 1490-х гг. князья вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии – Одоевские, Новосильские, Воротынские, Белевские и Мезецкие – также поступили на московскую службу, признав себя подчиненными союзниками московского государя. В княжение Иоаннова преемника присоединены были к Москве в 1510 году Псков с его областями; в 1514 году – Смоленская область, захваченная Литвой в начале XV века; в 1517 году – княжество Рязанское, в 1517 – 1523 гг. княжества Стародубское и Новгород-Северское.  Не будем перечислять территориальные приобретения, сделанные Москвой в царствование Иоанна III за пределами тогдашней Великороссии. Довольно того, что было приобретено его отцом и дедом, чтобы видеть, насколько расширилась территория Московского княжества.

     Такова  перемена, происшедшая в положении московского княжества. Территориальное расширение оказало могущественное действие на политическое положение Московского княжества и его князя. Представив себе новые границы Московского княжества, созданные перечисленными территориальными приобретениями, легко видеть, что это княжество теперь вобрало в себя целую народность. В удельные века путем колонизации в Центральной и Северной Руси сложилось новое племя в составе русского населения, образовалась народность великорусская. Но до половины XV века эта народность оставалась лишь фактом этнографическим, а не политическим: она была разбита на несколько самостоятельных частей; единство национальное не выражалось в единстве государственном.  Теперь вся эта народность соединилась под одной государственной властью. Это сообщило новый характер московскому княжеству. До сих пор оно было одним из нескольких княжеств Северной Руси; теперь оно осталось здесь единственным и потому стало национальным: его границы совпадали с пределами великорусской народности. Вот тот основной факт, от которого пошли все другие явления нашей истории XV и XVI веков. Можно так выразить этот факт: завершение территориального собирания Северо-Восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство и, таким образом, сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя. Из этого факта и вышел ряд важных политических последствий. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                   Значение  государя. 
 

     Важнейшим из этих политических следствий было новое значение, какое усвоил себе московский великий князь, став государем объединенной Великороссии. Под влиянием удельного раздробления Руси в русских умах удельных веков померкла мысль о национальном и политическом единстве Русской земли. Теперь, когда вся Великая Россия объединилась под одной властью, эта забытая мысль о единстве Русской земли воскресает; любопытно, что эта мысль вырабатывается прежде всего в московской правительственной среде путем внешних сношений и столкновений и уже отсюда проникает в общество. Первой провозвестницей этой мысли является московская дипломатия Иоаннова времени. В переговорах с зятем своим, великим князем литовским Александром, Иоанн III настойчиво повторял: «Русская земля от наших предков из старины наша отчина; вся Русская земля Божиею волею наша отчина». Итак, вся Русская земля, а не одна только великорусская половина ее объявлена была вотчиной московского государя. Эта мысль о единстве Русской земли из исторических воспоминаний теперь превратилась в политическое притязание, которое Москва и спешила заявить, как свое неотъемлемое право.

     Вместе  с расширением пространства действия московский государь начал придавать  своей власти и более высокое значение, чему много помог брак Иоанна с племянницей последнего византийского императора Софией Палеолог. В московских дипломатических бумагах с этого времени является новый титул московского государя, в котором отразился его взгляд на свою власть и свое значение. В этом титуле выразились две основные политические идеи, усвоенные московским государем: мысль о московском государе как о национальном властителе всей Русской земли и мысль о нем как о политическом и церковном преемнике византийских императоров. В сношениях с польско-литовским двором великий князь московский теперь впервые отважился показать европейскому политическому миру притязательный титул государя всея Руси, прежде употреблявшийся лишь в актах внутреннего управления. После того как пала Византия и свергнуто было иго татарское, в сношениях с неважными иностранными дворами появляется титул царя: так русские звали прежде византийского императора и хана Золотой Орды. Этот термин в актах внутреннего управления обыкновенно соединяли со сходным с ним по значению титулом самодержца. Оба титула выражали тогда понятие о государе независимом, никому не платящем дани. Почувствовав себя и по политическому могуществу, и по православному христианству преемником павших византийских императоров, московский государь нашел и наглядное выражение своей династической связи с ними: с конца XV века на его печатях появляется византийский герб – двуглавый орел.

     В новом титуле сказались успехи политического сознания московского государя. Успехи эти повели к попытке вникнуть в самую сущность верховной власти и в ее происхождение. Почувствовав себя в новом положении, московский государь нашел недостаточным прежний источник своей власти, каким служила отчина и дедина, т. е. преемство от отца и деда. Теперь он ставил свою власть на более возвышенное основание, усваивая ее божественное происхождение; Иоанн III писался в актах государем Божиею милостью. Уяснив себе высокое происхождение своей власти, Иоанн завел новый государственный обряд, в котором нагляднее всего обнаруживались успехи политического сознания московского государя. Предшественники Иоанна, великие князья московские, просто садились на стол отцов и дедов. Иоанн III нашел это недостаточным и установил обычай венчать преемника на царство торжественным церковным обрядом. У Иоанна III от первой жены был сын Иоанн, который умер раньше отца. После него остался сын Димитрий. Этого внука Иоанн и назначил своим преемником помимо своего сына от второй жены Софьи – Василия. Венчание происходило в Успенском соборе в 1498 году. Великий князь-дед возложил на великого князя-внука шапку и бармы Мономаха. Во время венчания митрополит, обращаясь к деду, называл его преславным царем-самодержцем. После Иоанн разжаловал внука и назначил преемником своего сына Василия, который по смерти отца повторил над собой торжественный обряд венчания.

     Новое значение верховной власти московского государя, постепенно уясняясь, отразилось не только на придворном церемониале, но и на государственном праве. Иоанн в своей духовной дал старшему своему наследнику, великому князю Василию, важные политические преимущества над младшими удельными братьями. В этом отношении духовная Иоанна есть первый акт в истории нашего государственного права. Политические преимущества старшего сына были таковы: 

1. До сих  пор все князья-сонаследники совместно по участкам владели городом Москвой; Иоанн III предоставил финансовое управление всей столицей – сбор доходов с нее – одному великому князю, равно как ему же принадлежал и суд по важным уголовным делам во всем городе Москве и в подмосковных селах, доставшихся в удел его младшим братьям;
2. До сих пор все князья, великий и удельные, били свою монету; по духовной Иоанна III, право чеканить монету предоставлено было одному великому князю московскому;
3. До сих пор удельные князья могли располагать своими вотчинами в завещаниях по личному усмотрению; по духовной Иоанна III, удельный князь, умирая безсыновьим, не мог никому завещать свой удел, который в таком случае переходил к великому князю;
4. По договорным грамотам со своими удельными братьями Иоанн III присвоил одному себе право вести сношения с иноземными государствами: удельный князь мог сноситься с чужими государями только с ведома и согласия своего великого князя. Так московский князь, превосходивший прежде удельных князей только размерами своих владений, теперь сосредоточивал в своем лице и наибольшее количество политических прав. Преемник Иоанна III, великий князь Василий, был в истории Московского государства первым государем в настоящем политическом смысле этого слова.

     Таковы  были практические последствия, вышедшие из нового взгляда верховной власти на свое значение при Иоанне III и его сыне. В дальнейшем своем развитии этот взгляд повел к попытке уничтожить самый удельный порядок. Иоанн IV в духовной 1572 года, назначив своим преемником старшего сына Иоанна, отказал ему все царство Русское и при этом выделил удел и второму сыну, Феодору; но этот удел не становился особым самостоятельным владением, его владетель не получал значения самостоятельного государя, а во всем подчинен был царю, и самый удел его оставался под верховной властью старшего брата, как единственного государя; «А удел сына моего Феодора, - читаем в духовной, - ему ж (Иоанну) к великому государству», т. е. этот удел составлял нераздельную часть единого русского царства. В этой духовной Иоанн IV впервые в истории нашего государственного права решительно было выражено понятие об удельном князе, как о простом слуге князя великого. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Состав  московского боярства и отношение его  к государю. 
 

     Территориальное расширение Московского княжества глубоко изменило положение и взаимные отношения классов объединенного теперь великорусского общества и прежде всего состав и настроение его верхнего слоя, боярства, а перемена в составе и настроении последнего изменила его отношение к государю.

     Чтобы понять эту перемену, надо припомнить положение московского боярства в удельные века. Уже в удельное время Москва привлекала к себе многочисленное и блестящее боярство, какого не было ни при каком другом княжеском дворе Северной Руси. С конца XIII столетия на берега Москвы стекаются со всех сторон знатные слуги: и из соседних северных княжеств, и с далекого русского юга – из Чернигова, Киева, даже с Волыни, и из-за границы: с немецкого запада и татарского юго-востока, из Крыма и даже Золотой Орды. Благодаря этому приливу уже к половине XV века великий князь московский был окружен плотной стеной знатных боярских фамилий, которых можно насчитать до четырех десятков. Главными из них были Кошкины, Морозовы, Челяднины, Вельяминовы, Воронцовы, Ховрины, Головины, Сабуровы и другие. В своих отношениях к великому князю это боярство сохранило тот же характер случайных вольных советников по договору, какими были бояре при князьях XII века. С половины XV века состав этого боярства изменяется: в него вошло тогда более 150 новых фамилий. По происхождению своему это боярство было очень пестро. Эти новые фамилии большею частью были титулованные, княжеские, которые шли от великого к удельному русских князей, вступивших на службу к московскому государю. Московское боярство в своем новом составе образовало длинную иерархическую лестницу, на которой боярские фамилии разместились по своему служебному достоинству, определявшемуся главным образом их происхождением. Верхний слой образовали потомки бывших великих князей русских и литовских: князья Пенковы – ярославские, Шуйские – суздальские, старшие из ростовских Патрикеевы, - Гедиминовичи, от которых шли князья Голицыны и Куракины. Из старинного нетитулованного боярства Москвы в этом слое удержались одни Захарьины, ветвь старого боярского рода Кошкиных. Второй слой составился из потомков значительнейших удельных князей, каковы были Воротынские, Одоевские, Оболенские, Пронские. К ним примкнули и знатнейшие фамилии старинного московского боярства: Вельяминовы, Бутурлины, Челядины и другие.

     В новом своем составе московское боярство стало проникаться и новым политическим настроением. Первостепенная знать, ставшая во главе этого боярства, шла от бывших великих и удельных князей. Новое титулованное боярство заняло все высшие должности в Московском управлении, командовало московскими полками, правило областями Московского государства. Очень часто бывший удельный князь продолжал править своим уделом в качестве московского наместника. Все это помогло потомкам князей удельных и великих, новым титулованным московским боярам, усвоить взгляд на себя, какого не имели старинные нетитулованные московские бояре. Среди титулованных бояр XVI века утвердился взгляд на свое правительственное значение не как на пожалование московского государя, а как на свое наследственное право, полученное от предков независимо от этого государя. Этот новый взгляд не остался только политическим притязанием, но облекся в стройную систему служебных отношений, известную под названием местничества.