Научный метод, логика и методология развития естествознания

3. Кейс стадис - ситуационные  исследования.

 Долгое время в развитии  науки преобладала эволюционная  модель, основанная на накоплении  знаний, но в середине XIX в. в  науке начинают формироваться  новые теории, принципиально отличающиеся  от предшествующих. Томас Кун пересмотрел понятие сущности науки и предложил рассматривать науку не как простое приращение знаний, а как комплекс знаний соответствующей эпохи. Т. Кун ввел понятие «парадигмы» как основополагающей идеи, на которой базируются все основные научные концепции. Переход от одной парадигмы к другой идет через революцию, т. е. научная революция - это смена парадигмы.

Кейс стадис - это относительно новое направление в развитии науки, разрабатываемое с 70-х годов  XX века. Используется большей частью в гуманитарных науках. Применительно к истории - это изучение наиболее значимых событий несколько изолированно, а не как этап, ведущий к современному состоянию. Кейс стадис допускает одновременное существование разных теорий и даже парадигм.

1. Модель развития науки Томаса Куна

В 60-е гг. XX в. огромное влияние на представления о логике и динамике развития науки оказала теория американского историка и философа Томаса Куна.   Основными элементами куновской модели являются четыре понятия: научная парадигма, научное сообщество, нормальная наука и научная революция. Взаимоотношение этих понятий, образующих систему, составляет ядро куновской модели функционирования и развития науки. С этим ядром связаны такие характеристики, как несоизмеримость теорий, принадлежащих разным парадигмам, некумулятивный характер изменений, отвечающих «научной революции», в противоположность «кумулятивному» характеру роста «нормальной науки», наличие у парадигмы не выражаемых явно элементов.

Томас Кун ввел в методологию науки принципиально новое понятие «парадигма» (от греч. «образец»). Парадигма фиксирует определенный способ организации знания, подразумевающий набор предписаний, задающих видение мира, и таким образом влияющий на определение направлений исследования; в парадигме содержатся так же общепринятые образцы решения конкретных проблем, парадигма это не теория (хотя, как правило, ее ядро составляет фундаментальная теория), она не выполняет объяснительной функции, парадигма это способ задать систему отсчета, предварительная предпосылка построения и обоснования различных теорий. Это теоретическое образование, закрепляющее дух и стиль научных исследований. Кун определял парадигму как «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решения научному сообществу». Парадигма, принятая научным сообществом, может на долгие годы определить круг проблем, привлекающих внимание ученых, является официальным подтверждением, подлинной научности получаемых ими данных. К парадигмам в истории науки Т. Кун причислял, например, аристотелевскую динамику, птолемеевскую астрономию, ньютоновскую механику и т.д. Развитие, приращение научного знания внутри, в рамках такой парадигмы, получило название «нормальной науки». Смена же парадигмы есть не что иное, как научная революция. Наглядный пример — смена классической физики (ньютоновской) на релятивистскую (эйнштейновскую).

Решающая же новизна концепции  Т. Куна заключалась в том, что  смена парадигм в развитии науки  не является детерминированной однозначно, то есть не носит линейного характера. Выбор парадигмы из числа возможных осуществляется в значительной мере случайно под воздействием совершенно посторонних факторов, поэтому почти мгновенный акт смены парадигмы не может быть истолкованы строго рационально. Кун даже склонен сравнивать это явление с возникновением новой религии, как некое просветление и озарение, иррациональный акт веры.

2. Модель развития науки Имре Лакатоса

 Альтернативную модель развития науки, также ставшую весьма популярной, предложил И.мре Лакатос. Его концепция, названная методологией научно-исследовательских программ, по своим общим контурам довольно близка к куновской, однако расходится с ней в принципиальнейшем пункте. И. Лакатос считает, что выбор научным сообществом одной из многих конкурирующих исследовательских программ может и должен осуществляться рационально, на основе четких, рациональных же критериев.

В общем виде лакатосовская модель развития науки  может быть описана так. Исторически непрерывное развитие науки представляет собой конкуренцию научно-исследовательских программ. Эти программы имеют следующую структуру:

• «жесткое ядро», содержащее неопровержимые для сторонников программы исходные положения;
• «негативную эвристику». Это своеобразный «защитный пояс» ядра программы, состоящий из вспомогательных гипотез и допущений, снимающих противоречия с аномальными фактами. (Если, к примеру, небесная механика рассчитала траектории движения планет, а данные наблюдения свидетельствуют об отклонении реальных орбит от расчетных. В этом случае законы механики подвергаются сомнению в самую последнюю очередь. Вначале в ход идут гипотезы и допущения «защитного пояса»: можно предположить, что неточны измерения, ошибочны расчеты, присутствуют некие возмущающие факторы — неоткрытые еще планеты и т.д.);
• «позитивную эвристику» — «... это правила, указывающие, какие пути надо избирать и как по ним идти». Иными словами, это ряд доводов, предположений, направленных на то, чтобы изменять и развивать «опровержимые варианты» исследовательской программы, в результате чего последняя предстает не как изолированная теория, а как целая серия модифицирующихся теорий, в основе которых лежат единые исходные принципы.

Так, приведем пример. И. Ньютон вначале разработал свою программу для планетарной системы, состоящей всего их двух элементов: точечного центра (Солнца) и единственной точечной планеты (Земли). Но такая модель противоречила третьему закону динамики и потому была заменена Ньютоном на модель, в которой и Солнце, и планеты вращались вокруг общего центра притяжения. Затем были последовательно разработаны модели, в которых учитывалось большее число планет, но игнорировались межпланетные силы притяжения; потом Солнце и планеты предстали уже не точечными массами, а массивными сферами; и наконец, была начата работа над моделью, учитывающей межпланетные силы и возмущения орбит.

Важно отметить, что эта последовательная смена  моделей мотивировалась вовсе не аномальными наблюдаемыми фактами, а теоретическими и математическими затруднениями самой программы. Именно их разрешение и составляет суть «позитивной эвристики», по Лакатосу. Благодаря ей ученые, работающие внутри какой-либо исследовательской программы, могут долгое время игнорировать критику и противоречащие программе факты: они вправе ожидать, что решение конструктивных задач, определяемых «позитивной эвристикой», приведет в конечном счете к объяснению ныне непонятных или «непокорных» фактов. Это придает устойчивость развитию науки.

Однако рано или  поздно позитивная эвристическая сила исследовательской программы исчерпывает себя. Встает вопрос о смене программы. «Вытеснение» одной программы другой представляет собой научную революцию. Причем эвристическая сила конкурирующих программ оценивается учеными вполне рационально: «... Программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты... программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой..».¹

В результате получается, что главным источником развития науки выступает конкуренция исследовательских программ, каждая из которых имеет в свою очередь внутреннюю стратегию развития (позитивную эвристику). Этот «двойной счет» развития науки и обусловливает картину непрерывного роста научного знания, согласно концепции Имре Лакатоса.

3. Модель развития науки кейс стадис

Сегодня в истории  и методологии науки на первый план выходят «кейс стадис», которые  называют ситуационными исследованиями. Это направление формируется  с 70-х годов XX в.

В работах такого рода прежде всего подчеркивается необходимость  остановить внимание на отдельном событии  из истории науки, которое произошло  в определенном месте и в определенное время. Кейс стадис — это как бы перекресток всех возможных анализов науки, сфокусированных в одной  точке с целью обрисовать, реконструировать одно событие из истории науки  в его цельности, уникальности и  невоспроизводимости. Процесс индивидуализации изучаемых исторических событий, который  начался с выдвижения на передний план в качестве предмета изучения строя мышления определенной эпохи, радикально трансформирующегося в ходе глобальной научной революции, завершается ситуационными исследованиями, которые являются уже прямым антиподом кумулятивистских, линейных моделей развития науки. В кейс стадис ставится задача понять прошлое событие не как вписывающееся в единый ряд развития, не как обладающее какими-то общими с другими событиями чертами, а как неповторимое, невоспроизводимое в других условиях. В исторических работах прежнего типа историк стремился изучить как можно больше фактов с тем, чтобы обнаружить в них нечто общее и на этом основании вывести общие закономерности развития. Теперь историк изучает факт как событие, событие многих особенностей развития науки, сходящихся в одной точке с тем, чтобы отличить ее от других.

Обозначим некоторые методологически  значимые особенности кейс стадис, опираясь на сказанное об этих исследованиях  выше.

Во-первых: процессуальность. Эти исследования сосредоточены не столько на некотором готовом факте, окончательном итоге научного открытия, сколько на самом событии, по возможности целостном и неповторимом. Такое событие может, на первый взгляд, предстать очень частным и незначительным, но оно несет в себе некоторые симптомы переломных, поворотных моментов в истории науки. С другой стороны, такие события, сознают это сами исследователи или нет, оказываются своеобразным, легкообозримым и точно определяемым перекрестком разных направлений историко-научного поиска, будь то анализ процесса творчества, социальных условий, соотношения общесоциального и собственно научного сообщества, структуры научного знания и т.д. Кейс стадис сочетают в себе, что очень важно, синтетичность, универсальность и локальность, точечность, легкообозримую предметность анализируемого события.

Во-вторых: локальность. Для кейс стадис важно, что в качестве целостного и уникального берется событие малое по объему: это, как правило, не культура какого-то длительного периода времени в истории, не культура большого региона, нет, изучаются события локализованные, такие, как отдельный текст, научный диспут, материалы конференции, научное открытие в определенном научном коллективе и т.д.

В-третьих: значительность. Особое значение для кейс стадис приобретает возможность охарактеризовать их как некую воронку, в которую втягиваются и предшествующие события, и последующие, хотя предмет изучения характеризует настоящее науки, «теперь», пусть даже это «теперь» и относится хронологически к прошлым векам.

Для истории науки  кейс стадис - это новый поворот исследования. Он более характерен для гуманитарных наук. Ведь история науки больше, чем история любой другой области человеческой жизни, всегда воспринималась как нечто максимально рациональное и упорядоченное.

Историческая  картина, складывающаяся на базе «кейс  стадис», представляет собой что-то вроде плоскости с возвышающимися на ней холмами и пиками, изображающими  события меньшей или большей  значимости. Поскольку по ходу истории  старые события, как не имеющие значения, не вытесняются новыми, история становится многосубъектной, малособытийной. Между  событиями устанавливаются диалогические  отношения, речь идет о сосуществовании  разных теорий, парадигм.

Рассмотренные концепции оказались в итоге самыми влиятельными реконструкциями логики развития науки во второй половине XX в. – начале ХХI в. Существует, конечно, и множество других, менее известных концепций. Но как бы они ни отличались друг от друга, все концепции так или иначе вынуждены опираться на некие узловые, этапные моменты истории науки, которые принято называть научными революциями.

3. Понятие научных революций

Развитие естествознания не является лишь монотонным процессом  количественного накопления знаний об окружающем природном мире. И  если процесс простого приращения знаний был присущ для натурфилософии Античности, для «преднауки» Средневековья, то с XVI века характер научного прогресса существенно меняется. В развитии науки появляются переломные этапы, кризисы, выход на качественно новый уровень знаний, радикально меняющий прежнее видение мира. Эти переломные этапы в генезисе научного знания и получили наименование научных революций. Слово «революция» означает, как известно, «переворот». В применении к науке это должно означать радикальное изменение всех ее элементов: фактов, закономерностей, теорий, методов, научной картины мира. Твердо установленные факты, конечно, изменить нельзя, на то они и факты. Но в науке имеют значение не сами факты, а их интерпретация, объяснение. Только вместе с той или иной интерпретацией факт получает смысл. А вот интерпретация-то, объяснение фактов, подвержена порой самым радикальным переворотам. Переход от одного способа объяснения к другому и есть переворот, то есть, революция.

Объяснительные  же схемы для фактов поставляют теории. Множество теорий, в совокупности описывающих известный человеку природный мир, синтезируются в единую научную картину мира. Это целостная система представлений об общих принципах и законах устройства мироздания. Таким образом, о радикальном перевороте (революции) в области науки можно говорить лишь в том случае, когда налицо изменение не только отдельных принципов, методов или теорий, но непременно и всей научной картины мира, в которой все базовые элементы научного знания представлены в обобщенном виде.

Поскольку научная картина  мира представляет собой обобщенное, системное образование, ее радикальное изменение нельзя свести к отдельному, пусть даже и крупнейшему научному открытию. Последнее может, однако, породить некую цепную реакцию, способную дать целую серию, комплекс научных открытий, которые и приведут в конечном счете к смене научной картины мира. В этом процессе наиболее важны, конечно, открытия в фундаментальных науках, на которые она опирается. Как правило, это физика и космология. Кроме того, помня о том, что наука — это прежде всего метод, нетрудно предположить, что смена научной картины мира должна означать и радикальную перестройку методов получения нового знания, включая изменения и в самих нормах и идеалах научности. Смена научных картин мира сопровождалась коренным изменением нормативных структур исследования, а также философских оснований науки. Эти периоды правомерно рассматривать как глобальные революции, которые могут приводить к изменению типа научной рациональности.