Логический закон достаточного основания

     Логическое основание неразрывно связано с  объективным, но  в  то  же время и отлично от него.  Объективным основанием служит причина, а результат ее действия — следствие. Логическим же основанием может выступать ссылка как  на  причину, так  и  на  следствие. Классический пример: “Дождь прошел”. Это  объективное основание (причина) того,   что  крыши домов мокрые (следствие), но  не  наоборот. Логических же  оснований в  рассуждении об этой  причинно-следственной связи может быть  два:  “Крыши домов мокрые, потому что прошел дождь” и “Прошел дождь, потому что крыши домов мокрые”. Почему это  возможно? Потому что  причина и следствие связаны между собой необходимым образом. Если есть  причина, то  есть  и  следствие, и  наоборот: если   есть  следствие, то  есть  и  причина. Надо только учитывать фактор “множественности причин” или  “множественности следствий”.

     Сфера действия закона достаточного основания. Если  закон тождества явился обобщением прежде всего практики оперирования понятиями, а закон противоречия и  исключенного третьего — практики функционирования суждений, то закон достаточного основания есть результат обобщения практики получения выводного знания. В нем выражено отношение одних истинных мыслей к другим — отношение логического следования, обеспечивающего в конечном счете их  соответствие действительности. Этот  закон означает, что в правильном рассуждении вывод всегда достаточно обоснован.

     Следовательно, в  сферу действия этого закона входят прежде всего умозаключения. Когда, например, из  двух  посылок “Все  живое смертно” и “Люди — живые существа” мы  делаем вывод, что  “Все  люди  смертны”, то это означает: “Все  люди смертны” потому, что  “Все  живое смертно”. Подведение того  или  иного предмета мысли под  общее понятие служит достаточным основанием для  распространения на  него  всех  тех  свойств, которые присущи всему классу предметов, мыслимому в  этом  понятии. Вспомним аксиому простого категорического силлогизма: Dictum de omni  et de nullo.

     В  сфере действия закона достаточного основания находятся также доказательства. Уже  само их  существование есть  показатель того, что  такой закон существует. Кроме того,  одно  из  важнейших правил доказательства — правило не  только необходимости, но  и  достаточности оснований —  прямо обусловлено действием этого закона. Например, существует объективная связь между ясным мышлением и ясным изложением. Поэтому, если  мы хотим обосновать, почему человек ясно излагает свои мысли, то  можем сослаться на то, что он ясно  мыслит. Это достаточное основание. Впрочем, можно сказать и наоборот: “Он  ясно  мыслит, потому что ясно  излагает”. Это тоже  достаточное логическое основание.

     Требования, вытекающие из  закона достаточного основания, и ошибки, связанные с  их  нарушением. Будучи объективным, закон достаточного основания предъявляет к  нашему мышлению важные требования: всякая истинная мысль должна быть  обоснованной, или нельзя признать высказывание истинным, если  для  него  нет  достаточных оснований. Иными словами, ничего нельзя принимать на  веру: надо  основываться на  достоверных фактах и ранее доказанных положениях. Этот  закон направлен против бессвязных, хаотичных, бездоказательных рассуждений; голого, необоснованного теоретизирования; неоправданных, неубедительных выводов. Он  враг  всяких догм,   пустых верований, суеверий и  предрассудков.

     Важнейшей логической ошибкой, связанной с  нарушением требований закона достаточного основания, выступает “non  sequitur” (“не  следует”). Она обнаруживается там,  где  нет  достаточной  логической связи между посылками и заключением, между тезисом и основаниями, доводами и выводами. Пример такой ошибки содержится в  известном произведении Н.  Гоголя “Повесть о том,  как  поссорился Иван  Иванович с  Иваном Никифоровичем”. Вот  какое обоснование злостных намерений И.  Н.  Довгочхуна дает  И.  И.  Перерепенко: “Вышеизображенный дворянин, которого уже  самое имя  и  фамилия внушает всякое омерзение, питает в  душе злостное намерение поджечь меня в собственном доме. Несомненные чему  признаки из нижеследующего явствуют: во-первых, оный  злокачественный дворянин начал выходить часто из  своих покоев, чего  прежде никогда, по  причине своей лености и  гнусной тучности тела,  не  предпринимал; во-вторых, в  людской его,  примыкающей о  самый забор, ограждающий мою собственную, полученную мною от покойного родителя моего, блаженной памяти Ивана, Онисиева сына, Перерепенка, землю, ежедневно и  в  необычайной продолжительности горит свет,  что  уже  явное есть  к  тому доказательство, ибо  до  сего, по  скаредной его  скупости, всегда не  только сальная свеча, но  даже каганец был  потушаем”.

     Итак, если  человек начал часто выходить из  своих покоев и в людской  его  ежедневно и  подолгу горит  свет  —  значит, имеется намерение  поджечь соседа. Здесь явно нет  достаточного основания: вывод не следует из доводов.

     Образцом  подобной нелогичности служит рассуждение  философов- лилипутов в  произведении Джонатана Свифта “Путешествие Лемюэля  Гулливера”: “Вы  утверждаете, правда, что  на  свете   существуют другие королевства и государства, где  живут такие же  гиганты, как  вы.  Однако наши философы сильно сомневаются в  этом... Ведь не  подлежит никакому со- мнению, что сто человек вашего роста могут за самое короткое время истребить все  плоды и  весь  скот  во  владениях его  величества. Кроме того, у  нас  есть летописи. Они  заключают в  себе  описание событий за  время в  шесть тысяч лун,  но  ни  разу  не  упоминают ни  о каких  других странах, кроме двух  великих империй —  Лилипутии и Блефуску”.

     Здесь снова вывод не  вяжется с  доводами. Если в  летописях нет упоминания о каком-либо событии, то  это  еще  не  значит, что  его  не  было на самом деле. Существование события не  связано необходимым образом с летописями.

     Ошибка  “не  следует” иногда сознательно  допускается для  создания комичной ситуации, шутки и  т.  п.  Мы  находим, например, у  бессмертного Козьмы Пруткова: “Я  поэт,  поэт  даровитый! Я  в  этом  убедился; убедился, читая других: если  они  поэты, так и я тоже”. Или:  “Смерть для  того  поставлена в конце жизни, чтобы удобнее к ней приготовиться”.

     Значение  закона достаточного основания. Этот закон, разумеется, ничего не  говорит о  том,  какие конкретно основания  для  данного вывода являются достаточными. Он  только дисциплинирует наше мышление, направляя его  на поиск таких оснований, на  обеспечение обоснованности вывода.

     Это  особенно важно в научном познании, прежде всего в теоретических  науках, где  велика роль  выводного  знания. Вот  почему Г.  Лейбниц  придавал фундаментальное значение не  только принципу противоречия, но  и принципу достаточного основания. Он  имеет большое значение, в частности, в связи с коренным вопросом теории познания — о критерии истинности наших знаний. Установлено, что таким критерием служит прежде всего общественная практика — материально-производственная, общественно-политическая деятельность, практика научных наблюдений и  экспериментов. Именно она  позволяет надежно отделять истинные знания от  ложных. Однако далеко не  все  знания возможно и  необходимо проверять непосредственно на  практике. Если мы знаем, что  существует закон всемирного тяготения, то нет  надобности каждый раз  проверять, упадет предмет или  нет,  когда мы  его  выпустим из  рук.  Это можно сделать и  логическим путем: вывести одно  знание из  другого, уже проверенного на  практике и  получившего статус истинного. Следовательно, наряду с коренным, практическим критерием истинности наших знаний есть  и другой —  производный, логический критерий. Весь  вопрос только в  том, достаточны ли логические основания для того  или иного вывода. На правильное решение этого вопроса и ориентирует нас закон достаточного основания.

     В  практической деятельности тоже   важно руководствоваться этим законом. Так,  известный русский социолог Питирим Сорокин (с  1922  г.  —  в эмиграции), выступая против извращений в строительстве социализма в нашей стране, заявлял: “Можно и  должно звать всех  к производительной работе по возрождению страны, но  ниоткуда не следует, что  эта  работа может и должна совершаться только по  штампам и циркулярам в качестве агентов власти и чиновников, или обратно — должна быть  непременно работой, низвергающей власть”.

     Таким образом, автор отмечал известное  отсутствие после- довательности в  определенных тогдашних практических действиях власти в стране. И  позднее не  было достаточных оснований для  того,   чтобы десятилетиями игнорировать мировой опыт  развития рыночных отношений в экономике страны. Но  и  в  настоящее время, когда произошла смена власти, многие ее  действия представляются тоже недостаточно обоснованными, правда уже  в ином социальном смысле. Так,  нередко опыт  предшествующего развития страны огульно отрицается лишь на том основании, что он в конечном счете не  удался. Однако это  еще  не  достаточное основание для  подобного нигилизма.

     Против  аналогичного необоснованного поведения, но  уже  в литературе, в свое  время выступал М.  Шолохов. “Добротно  написанная книга, —  отвечал он  на  вопросы одного корреспондента, —  живет долго, а все  живущее  нельзя отвергать без  достаточных  к тому  оснований”.

     Закон достаточного основания имеет прямое отношение к юридической практике. В законодательстве довольно широко распространено само понятие “достаточные основания”. Так,  в  уголовном  процессе по  отношению к обвиняемому (а в исключительных случаях к подозреваемому) законом преду- смотрены меры пресечения при  наличии для  этого достаточных оснований. Причем сами эти  основания раскрываются.

     В  гражданском законодательстве говорится, что  гражданские права и обязанности  возникают из  предусмотренных законом оснований.

     В судебной практике дело  может стать  предметом судебного разбирательства, если для  этого есть  достаточные  основания. Приговор или решение  суда  должны быть  мотивированными, т.  е.  обоснованными.

     В  повседневной речи, говоря о  том,  что  многие законы не  действуют, мы  приводим в  качестве основания то,  что  нет  процедуры их  использования и т. д.

     Рассмотренные  выше основные  формально-логические  законы мышления открыты традиционной логикой. Как  относится к ним  современная математическая логика? Она  основывается на  них  в  своих построениях и процедурах, но  в  целях решения собственных специфических задач вносит в них  необходимые уточнения и  дает  им  свою  символику. Так,  раскрывая их единство в  определенном отношении, она  рассматривает их  в  качестве тождественно истинных формул. Что  это значит? Многие логические формулы, используемые в  символической логике (логике высказываний), оказываются при  одних логических значениях своих  переменных истинными, а при  других ложными. Тождественно истинные формулы тем  и отличаются, что  они  имеют логическое значение “истина” при  всех   логических значениях своих переменных. Истинность таких формул обусловлена их логической структурой. Поэтому они  называются еще  логически истинными формулами. В  конечном счете их  истинность определяется тем,  что  в  их  структуре отражаются наиболее глубокие и  общие связи самого объективного мира. Посредством этих  формул и выражаются законы логики.

     Так,  закон тождества выражается логической формулой

     АА (А равносильно А) или А А (“Если А, то А”). Закон противоречия выражается формулой ¬(А ¬А). Закон  исключенного третьего — А¬А.

     Оба последних закона относятся лишь к противоречащим высказываниям  и потому могут быть  выведены друг из друга. Считается, что закон достаточного основания символически выразить нельзя, так как это исключительно содержательный закон.

     Приведем  пример толкования подобных формул. Так,  сложные высказывания типа  “Закон принят, или  закон не  принят”, “Решение суда правильное, или  решение суда  неправильное”, имея  формулу А¬А (закон исключенного третьего), истинны независимо от  того,  истинны или  ложны образующие их  элементарные суждения. Вот  таблица истинности этой формулы:

     Наряду  с тождественно истинными формулами  есть  еще  тождественно ложные формулы. Ими  выражаются логические противоречия.

     Благодаря табличному способу современная  символическая логика (логика высказываний) в  состоянии эффективно выявлять как  тождественно истинные формулы, так  и тождественно ложные формулы —  законы логики и логические противоречия. В  этом  ее  громадный шаг  вперед по  сравнению с традиционной логикой. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение.

     Цель  познания в науке и повседневной жизни - получение истинных знаний и полноценное использование их на практике. Знание формальной логики и диалектики помогает предвидеть события и лучшим способом планировать деятельность, максимально предусматривать возможные последствия, выдвигать различные гипотезы, эффективнее обучать и самим обучаться, видеть “логику вещей”, т. е. объективную диалектику, умело вести дискуссии и полемику. Законы логики по своей природе относительны, сфера их действия ограничена. Если законы материалистической диалектики распространяются на все области мира и его познание, то законы формальной логики применимы только в сфере мышления. Здесь они имеют всеобщее значение, действуют во всех областях абстрактной мысли, являются общим свойством ее содержания. И так как coдержание нашего сознания есть результат отражения бытия, законы мышления тоже отражают свойства предметного мира, однако законы формальной логики нельзя абсолютизировать даже в сфере мышления. Они — важный и непременный момент в комплексе условий, определяющих истинность наших знаний, но только отдельный момент, а не все условия; их действие правомерно лишь в пределах логической формы, а не содержания мысли. Логические законы — это специфические формы операций с мыслями, законы структурной связи элементов мысли между собой.