Традиции магического реализма в романном творчестве т. Моррисон 1970 – 1990-х годов

В третьем разделе«Особенности отражения магического реализма в литературной практике афроамериканских писателей»рассматривается самобытная традиция чернокожих авторов, выросшая из негритянского фольклора. Магический реализм сталраспространенным способом выражения этнической индивидуальности афроамериканцев, попыткой противостоять доминирующему влиянию западного мира и сохранить самобытность собственной культуры.

Среди писателей, заслуживающих особое внимание в связи с проблемой  создания оригинального варианта литературы магического реализма в  афроамериканской словесности, следует выделить Ч. У.Чесната. Его перу принадлежит несколько романов, однако прочное место в литературе он занимает как мастер малой прозы, прежде всего как автор «Колдуньи». На страницах «Колдуньи» Чеснат изображает мир старого Юга, где богато наследие негритянского фольклора, бытуют древние африканские культы, магия, суеверия.

Не менее показательно обращение  к афроамериканскому фольклору  и его творческая переработка  в литературной практике З. Н. Херстон. Описание богатства негритянской фольклорной традиции и поиск афроамериканской идентичности становятся ключевыми направлениями в ее творчестве.В романе «Их глаза видели Бога» Херстон воспевает самобытность афроамериканской народной культуры. Включая в текст элемент фантастики, соединяя мир человека с неправдоподобным, фантастическим поведением животных, Херстон стремится показать другую сторону реальности. Изображение альтернативного повествовательного ракурса в определенной мере предвосхищает развитие магического реализма. Наряду с богатством фольклорно-мифологической образности романа не менее важная роль отводитсяприродной символике. Океан, ураган, земля, деревья, цветы – образы, пронизывающие роман, обладают метафорическим значением.

Новые тенденции развития афроамериканской литературы в 1970 – 80-е годы связаны  с именами ряда писательниц – Т. Моррисон, Э. Уокер, Т. К. Бамбары, М. Анджелоу, Г. Нейлор, П. Маршалл, Н. Шанге и других. Внимание к женщине, ее внутреннему миру неизбежно связывает романисток с обращением к магическому реализму. Среди наиболее значимых произведений этого периода – роман Э. Уокер «Цвет пурпурный». Включение в роман африканской тематики позволяет писательнице обозначить одну из популярных тенденций 1960–70-х гг., связанную с поиском афроамериканскойидентичности и возрождением культурно-художественного наследия Африки³⁴.«Цвет пурпурный» раскрывает духовное родство, объединяющее во многом африканцев и афроамериканцев. Необходимо подчеркнуть, что анимистическое мироощущение, которым Уокер и ряд других афроамериканских писателей наделяют своих героев, роднит их с представителями магического реализма Латинской Америки, Африки, Индии.

Не менее значимым в контексте  афроамериканского женского письма представляется творчество Г. Нейлор. Наиболее ярко магический реализм проявился  в романе «Мама Дэй», описывающем  жизнь негритянской общины на небольшом островеУилоуСпрингз, где сильны традиции, родственные связи, вера в магию и потусторонние силы. Его волшебная природа, наполненная духами предков и древними мифами, соответствует первичному образу афроамериканской реальности. В воссоздании этого необычногозамкнутого пространства, в весьма самобытном хронотопе зримо ощущается влияние латиноамериканского магического реализма. В образах СапфирыУэйд и Мамы ДэйНейлоравтор воскрешает одну из древних форм африканского культа – поклонение предку. Большая часть сверхъестественных событий в романе связана именно с их колдовскими способностями.

Таким образом, афроамериканские писатели, наследуя и переосмысливая культурное прошлое своей «исторической» родины, дополнили и обогатили реалистическую традицию США. Народные верования африканцев, перекочевавшие на американскую почву, создавали условия для зарождения новой художественной формы, отчасти независимой и развивавшейся параллельно с латиноамериканским магическим реализмом. Главные отличительные особенности афроамериканской версии магического реализма мы видим в ориентации на негритянскую устную традицию и африканскую мифологию, а также в синтезе афроамериканского фольклора и афро-карибских народных верований, акцентуализации природного и духовного начал в человеке, изображении магической сущности женщины.

Вторая глава «Своеобразие магического реализма в романах Т. Моррисон 1970 – первой половины 1980-х гг.»посвящена романам «Самые голубые глаза», «Сула», «Песнь Соломона» и «Смоляное чучелко», на примере которых прослеживаются характер формирования самобытного художественного метода Моррисони особенности освоения традиций магического реализма в ее творчестве.

В первом разделе «Специфика художественного мышления Т. Моррисон на раннем этапе творчества (романы «Самые голубые глаза», «Сула»)» представлен анализ двух первых произведений писательницы,выявлены особенности поэтики. Уже в романе «Самые голубые глаза» заметен мистический элемент, связанный с обращением к духовной сфере жизни афроамериканцев, их специфическим мировоззрением, верой в магические ритуалы. Здесь прослеживаются мотивы колдовства и образы целителей – зачатки магического реализма Моррисон, которые затем получат детальную разработку в последующих романах. В качестве характерных черт магического реализма выступают описание веры черной общины в их сверхъестественные способности, а также иллюзия исполнения мечты главной героини о голубых глазах. Несмотря на то, что «Самые голубые глаза» нельзя в полной мере считать произведением магического реализма, данный роман позволяет сделать вывод, что Моррисон уже в первом писательском опыте нащупывает собственный оригинальный почерк, определивший дальнейшее развитие ее творчества.

Устойчивый интерес писательницы к фольклорно-мифологическим истокам  начинает отчетливо проявляться в следующем ее романе «Сула». Книгу открывает пролог, в основе которого – притча, связанная с историей происхождения негритянского квартала под названием Дно. Пролог «Сулы» интересен для нас прежде всего тем, что в нем Моррисон создает близкий к сказочному образ негритянского квартала, придавая таким образом географическому пространству романа качество мифа.

Характерная для магического  реализма склонность к иррациональному в мировоззрении героев порождает реальность, изобилующую фантастикой народных поверий. Образ главной героини Сулы окружает аура загадочности, которая постепенно переходит в зловещую. Автор не дает однозначного толкования мистических событий, настраивает читателя на восприятие таковых сквозь призму суждений жителей Дна, что усиливает магический элемент романа.

Художественный мир «Сулы» изобилует характерами, далекими от заурядных. УМоррисон такие персонажи чаще всего обладают некой силой либо неординарными качествами. Самыми необычными, на наш взгляд, героями становятся мальчики Дьюи. Между ними нет никакой родственной связи, более того, они разного возраста и разного цвета кожи, но в их поразительном сходстве скрывается нечто загадочное.Ряд мистических событий романа связан с явлениями окружающего мира. Обращение Моррисон к магическому реализму раскрывает мистическую взаимосвязь природы и веры как важного элемента негритянского сознания.

Таким образом, в первых двух романах  Моррисонмы имеем дело с начальным  этапом магического реализма, ведущим  к дальнейшему отказу от рационалистического осмысления действительности в последующих романах и к утверждению того, что в реалистической традиции считается невозможным.События в романе «Самые голубые глаза» представлены с глубокой жизненной достоверностью и «магия» заключается лишь в иллюзии героини. Отличительная черта магического реализма в романе «Сула» состоит в значительной доле фольклора и фантастики народных поверий. Писательница пока не прибегает к использованию абсолютно невероятных и сверхъестественных элементов, которые характерны для творчества Гарсиа Маркеса, Рушди и других магических реалистов. Однако она описывает загадочные, редко встречающиеся в реальной жизни события так, что их правдоподобность не подлежит сомнению. И если трагичность «Самых голубых глаз» обусловлена исключительно социальными предпосылками, то в «Суле» загадочные несчастья не имеют рационалистического объяснения, нарушают традиционную схему реалистического повествования и тем самым приближают роман «Сула» к поэтическому миру магического реализма.

Во втором разделе «Мифологическая основа «Песни Соломона» как проявление поэтики магического реализма» анализируется один из самых значительных романов Моррисон «Песнь Соломона», в котором ей удалось совместить эпический характер повествования, разнообразие и многоплановость персонажей и остроту социальной проблематики.Роман становится одним из свидетельств стремления к преодолению кризиса национального самосознания негритянского населения Америки и обретению этнической идентичности.Мотив полета, связанный с образом главного героя Молочника, отражает многовековое стремление афроамериканцев к свободе и к преодолению отрицательных явлений исторического прошлого.Роман настолько пронизан мифами, легендами и сверхъестественным, что порой сложно определить долю реального в описываемых событиях. Однако Моррисон органично включает в повествование элементы общественно-социальной жизни 1960-х гг., раскрывая тем самым политический потенциал магического реализма.

Важную часть повествования  составляют эпизоды, наполненные негритянскими мифологическими представлениями, такими, как вера в призраки, вуду, магическую силу природы; при этом писательница выходит за грани африканского мифа и включает в художественную ткань романа реминисценции из христианской и греческой мифологий.В данном романе писательнице удалось со всей полнотой отразить богатство афроамериканской устной традиции. Вкрапление музыкальных форм становится ключевым приемом – успех Молочника в поиске своего прошлого напрямую зависит от умения слушать и находить разгадки тайн в негритянских напевах. На путь духовного возрождения главного героя наставляет его тетка Пилат. Именно с ее образомв роман входит категория сверхъестественного. Наиболее ярким проявлением чудесного на бытовом уровне выступает описание такого необычного дефекта, как отсутствие уПилат пупка. Этот факт представляется довольно смелой характеристикой, превращающей ее в потустороннее существо.Пилат олицетворяет собой колдунью и трикстера, но главная ее сила заключается не в знании магии, а в том, что в ней, в противовес материализму отца Молочника, живут души ее предков и народная мудрость.

Несмотря на то, что художественная реальность магического реализма всегда находится за гранью реалистических представлений западного мира,  читатель оказывается погружен в образ мыслей того общества, которое изображает писатель, и даже вовлечен в него. Другими словами, вопрос веры в понимании героев произведений магического реализма становится основным. В романе сомнению героев и рассказчика не подвергается явно выраженная связь между миром живых и мертвых, о чем свидетельствуют многочисленные истории о призраках, на которые Молочник реагирует с большой долей сомнения, однако в конце повествования сам приходит к логическому выводу, что существование параллельной реальности возможно. При этом автор показывает характерный для магического реализма отказ от склонности к европейскому рационалистическому познанию и утверждает возможность постижения истины лишь на основе народного и мифологического мышления, которое ассоциируется в первую очередь с образом предка, женщины-матери. Фигуры призраков представлены в романе с детальным изображением внешних черт, подобно портретам живых персонажей. Такой прием магического реализма превращает сверхъестественное явление в обыкновенное.

Таким образом, использование Моррисонприемов  магического реализма в романе «Песнь Соломона» имеет особое значение. В соответствии с творческим замыслом писательница совмещает собственно мифологический план с бытовым.Идеологема освобождения афроамериканцев переходит здесь из пространства социально-политического в фольклорное, мифологическое. Взаимопроникновение фантастического и конкретно-исторического позволяет Моррисон оторвать действие от четко обозначенного социально-исторического хронотопа и перевести его в легенду, предание, усилив тем самым эпическое звучание романа.

В третьем разделе «Фольклорно-мифологические мотивы и образы романа «Смоляное чучелко»диссертант концентрируется на особенностях авторской переработки материала негритянского фольклора. Название романа отсылает читателя к известной сказке о Смоляном чучелке, в его образной схеме не сложно увидеть сходство главных героев с фольклорными персонажами.В треугольнике Валериан – Джадин – Сын роль Смоляного чучелка отводится Джадин, но в сознании писательницы этот образ дополнительно связан с африканским мифом о Смоляной женщине, олицетворяющей основополагающиеженские качества. В результате этого сюжет обретает несколько иное звучание и превращается в сложную художественную метафору.Создавая афроамериканское культурное пространство романа, Моррисон переходит от реалистического изображения действительности к фантастическому, диктуемому широким обращением к легендам и народным поверьям. Действие разворачивается на острове Иль де Шевалье, название которого связано с легендой о слепых всадниках, становящейся наряду с заимствованной фольклорной базой романа лейтмотивом всего произведения.

Моррисон тонко передает особую волшебную ауру романного пространства. Экзотика природы карибского острова  перетекает в порождаемую ею «магическую реальность».Характерной особенностью эстетики магического реализма, представленной в романе, становитсявключение реки, деревьев, облаков в круг участников и даже творцов событий. Так Моррисон создает образ разумной и чувствующей природы, выводя читателя за рамки современного рационального мировосприятия. Связанный с мифом одушевленный ландшафт карибского острова, коллективное мифологическое сознание его жителей и голоса предков существуют как единый универсум, пребывающий вне времени и пространства, как магическая реальность, в подлинность которой готовы поверить не только авторы и его герои, но и читатели.

В значимую для понимания романа фантастическую парадигму выстраиваются  описания снов и видений. Основными  символамив ней являются образы африканки и «ночных женщин» Элои, которые в противоположность Джадинсимволизируют истинные женские качества и вселяют в нее чувство культурной отчужденности. Фантазия и реальность этих эпизодов переплетаются настолько тесно, что характер видений имеет непосредственное отношение к социальной и культурной реальности.