Роль пейзажа в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

     Также в «Княжне Мери» первой встрече  Печорина с Верой предшествует грозовой, насыщенный электричеством пейзаж: «Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был наполнен электричеством» [17;127]. Описание надвигающейся грозы вызывает волнение, ощущение тревоги. Эта гроза становится предвестницей жизненных бурь.

     А вот как описана в повести  «Княжна Мери» дорога, по которой  Печорин и Вернер едут на дуэль: «…и  мы пустились,- мигом проскакали мимо  крепости  через  слободку  и  въехали  в ущелье, по которому вилась дорога, полузаросшая высокой травой и  ежеминутно пересекаемая шумным ручьем, через который нужно было переправляться вброд, к великому  отчаянию  доктора,  потому  что  лошадь его  каждый  раз  в  воде останавливалась» [17;200]. Сначала это широкий путь, освещенный слабыми лучами утреннего солнца, потом тропа сужается, солнце уже не проникает сквозь деревья. Эта картина «победы тьмы над светом как бы предвещает мрачную развязку дуэли» [9;26], вызывает чувство тревоги.

     У лермонтовского пейзажа очень важная особенность: он тесно связан с переживаниями  героев, выражает их чувства и настроения, весь роман проникнут глубоким лиризмом. Отсюда и рождается страстная эмоциональность, взволнованность описаний природы, создающая ощущение музыкальности его прозы: серебристая нить рек и скользящий по воде голубоватый туман, убегающий в теснины гор от теплых лучей, и блеск снегов на гребнях гор. Точные и свежие краски лермонтовской прозы помогают понять душевное настроение героев. Связь с природой, любовь к ней – свидетельство душевного богатства человека. Рассказчик из повести «Бэла», поднявшись на Гуд-гору и любуясь открывшимся видом, замечает: «В сердцах простых чувство красоты и величия природы сильнее, живее во сто крат, чем в нас» [17;38]. Кроме этого пейзаж нужен для мотивировки переживаний героя, как фактор, вызывающий в нем различные настроения, желания, мысли. Поэтому пейзаж рисуется в преломлении психики героя, переносящего в природу свое «я», ищущего в ней «успокоения и очищения от пустоты и пошлой жизни» [23;110]. Такое отношение к природе вызывает широкое применение в пейзаже «приемов анимизации (оживления) и антропоморфизации (очеловечения), а также   обилие субъективно-оценочных эпитетов» [23;113], нередки восклицания, вопросы, обращенные к изображаемому. Такова в «Бэле» лирическая картина при спуске к станции Коби: «…метель гудела сильнее и сильнее, точно наша родимая, северная; только ее дикие напевы были печальнее, заунывнее. "И ты, изгнанница, - думал я, - плачешь о своих широких, раздольных степях! Там есть где развернуть холодные крылья, а здесь тебе душно и тесно, как орлу, который с криком бьется о решетку железной своей клетки"» [17;43]. Обращение автора записок к метели как тоскующей и рвущейся на волю изгнаннице, похожее на стихотворение в прозе, подсказывает догадку о том, что этот офицер, подобно Печорину, да и самому Лермонтову, был кавказцем поневоле, «изгнанником с милого севера в сторону южную», а образ орла стал символом тоски по родине. 

§3. Роль пейзажа в  раскрытии образа Печорина

     Художественное  описание природы очень важно  в раскрытии образа Печорина. В  дневнике Печорина мы часто сталкиваемся с описанием природы, связанной  с определенными мыслями, чувствами, настроениями, и это помогает нам проникнуть в его душу, понять многие черты его характера.

     В начале «Княжны Мери» перед нами открываются прекрасные виды окрестностей Пятигорска, описание которых Печорин  заканчивает следующим образом: «Весело жить в такой земле! Какое-то отрадное чувство разлито во всех моих жилах. Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине – чего бы, кажется, больше? Зачем тут страсти, желания, сожаления?..» [17;100] Совершенно немотивированный внешне ход мыслей настораживает, заставляет предполагать большую психологическую глубину, чем та, которая выражена в дневниковой записи. Эта психологическая загадка будет раскрываться перед читателем по ходу романа.

     Природа очень часто не только фон для человеческих переживаний. Пейзаж непосредственно проясняет состояние человека, а иногда контрастно подчеркивает несоответствие переживаний героя и окружающей обстановки.

     Так противоречивое состояние Печорина перед дуэлью характеризуется двойственностью  образов и красок утреннего пейзажа окрестностей Кисловодска: «Я не помню утра более глубоко и свежего! Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томленье; в ущелье не проникал еще радостный луч молодого дня; он золотил только верхи утесов, висящих с обеих сторон над нами; густолиственные кусты, растущие в их глубоких трещинах, при малейшем дыхании ветра осыпали нас серебряным дождем» [17; 200]. Когда Печорин едет на место дуэли, его охватывает перед лицом грозящей опасности жажда жизни, любовь к природе. Он не может вдоволь насладиться красотой природы в час восхода солнца: «Я помню, -  в этот раз больше, чем когда-нибудь прежде, я любил природу» [17; 200].

     Однако  картина, открывающаяся Григорию с  площадки, где должна была происходить  дуэль, не предвещает счастливой развязки: «Вот мы взобрались на вершину выдавшейся скалы:  площадка  была  покрыта мелким песком, будто нарочно для поединка. Кругом, теряясь в золотом  тумане утра, теснились вершины гор, как  бесчисленное  стадо,  и  Эльбрус  на  юге вставал белою громадой, замыкая  цепь  льдистых  вершин,  между  которых  уж бродили волокнистые облака, набежавшие с востока. Я подошел к краю  площадки и посмотрел вниз, голова чуть-чуть у меня не закружилась, там внизу казалось темно и холодно, как в  гробе;  мшистые  зубцы  скал,  сброшенных  грозою  и временем, ожидали своей добычи» [17;206]. Природа как будто замерла: она ждет роковой развязки. Ощущение трагизма происходящего подчеркивает «прием контрастного освещения … в описании горного пейзажа, окружавшего дуэлянтов, поднявшихся на вершину скалы» [23;52]:  золото утреннего тумана, белая громада Эльбруса, льдистые вершины противопоставлены темным и холодным зубцам скал. Борьба «света и тьмы в природе помогает понять борьбу чувств» [23;26] в душе Печорина. Ощущение неминуемой гибели усиливает сравнение «как в гробе», которое также передает душевное состояние героя и которое так противоречит только что пережитому «сладкому умилению».

     И вот Печорин едет обратно. «У меня,—  пишет он,— на сердце был камень» [17;213]. После дуэли от ужаса совершившегося Печорин ищет спасения в одиноком блуждании среди природы. Примечательно, что в своем потрясении он не замечает на этот раз не только красоты природы: «Солнце казалось мне тускло, лучи его меня не грели» [17;213], но и окружающей его природы в принципе: обо всем своем долгом странствовании  (дуэль началась рано утром, а в Кисловодск он вернулся, когда уже солнце садилось) он может припомнить только: «…я  ехал долго, наконец очутился в месте мне вовсе незнакомом» [17;213]. Все это свидетельствует о глубоком потрясении, которое переживает Печорин, о его тяжёлом душевном состоянии.

     Высланный в крепость, Печорин скучает, природа кажется ему скучной: «…серые тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется желтым пятном. Холодно; ветер свищет и колеблет ставни!.. Скучно!..» [17; 197]  Пейзаж и здесь помогает понять душевное состояние героя. Этому же служит описание взволнованного моря в повести "Тамань": «Полный месяц светил на камышовую крышу и белые стены моего нового жилища; на дворе, обведенном оградой из булыжника,  стояла  избочась  другая лачужка, менее и древнее первой. Берег обрывом спускался к морю  почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны. Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при свете ее, далеко от берега, два корабля, которых черные снасти,  подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона… Между тем луна начала одеваться тучами и на море поднялся  туман;  едва сквозь него светился фонарь на корме ближнего  корабля;  у  берега  сверкала пена валунов, ежеминутно грозящих  его  потопить» [17;87].

     Печорин - поэтичный человек, страстно любящий природу, умеющий образно передать то, что видит. Он мастерски описывает природу ночи (его дневник, 16 мая): «Поздно вечером, то есть часов в одиннадцать, я пошел гулять по  липовой аллее бульвара. Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни.  С  трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука,  на  вершине  которого  лежало зловещее облачко; месяц подымался  на  востоке;  вдали серебряной  бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых перемежались с шумом горячих  ключей, спущенных  на  ночь» [17;135]. По замечанию Дурылина, «описание ночи в Пятигорске может служить образцом письма Лермонтова последних лет. Несколько строк – и перед нами полная, всеобъемлющая картина ночи. Словам в ней  тесно, но живописи и музыке просторно» [23;165]. Первая половина описания построена на зрительных впечатлениях вечера: «…В некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы» [17;135]. На смену зрительным выступают слуховые впечатления: шум ключей, топот коня, скрип арбы, припев песни. С проникновенным реализмом и вместе с тончайшим лиризмом подмечает Лермонтов эту смену впечатлений и из нее создает картину и вместе симфонию ночи, опираясь на прекрасную ясность малейшей черты, на мелодичную точность любого звука. Этот отрывок, взятый отдельно, есть проникновенное изображение теплой южной ночи, но он же в ряду страниц психологического романа дает тонкую зарисовку субъективных переживаний Печорина, без которых был бы не полон его образ.

     Чудесным  пейзажем открывается повесть "Княжна Мери": «… во время грозы облака будут спускаться  до моей кровли. Нынче в пять часов утра,  когда  я  открыл  окно,  моя  комната наполнилась запахом цветов, растущих в скромном палисаднике. Ветки  цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой  письменный  стол  их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный.  На  запад пятиглавый Бештау синеет, как "последняя туча рассеянной  бури";  на  север поднимается Машук, как мохнатая персидская шапка, и закрывает всю эту часть небосклона; на восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, -  а  там,  дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее  и  туманнее,  а  на  краю  горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь  Казбеком  и  оканчиваясь двуглавым Эльбрусом» [17; 100]. «Это проза поэта, умеющего кристаллизовать чувство, мысль, образ в емкое, прозрачное, как кристалл, слово, звучащее как мелодия; но это и проза глубокого реалиста, тонкого психолога, безошибочного наблюдателя людей и вещей,»[23;209]- так характеризует В.А. Мануйлов способность Печорина не только видеть и понимать  красоту окружающего мира, но умение передать свои чувства.

     Часто мысли Печорина о природе как  бы переплетаются с его мыслями  о людях, о себе, а картины природы  служат поводом для рассуждения, сравнения. Примером такого пейзажа является описание звездного неба в повести "Фаталист", вид которого приводит его к размышлениям о судьбе поколения: «Месяц,  полный  и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за  зубчатого  горизонта домов; звезды спокойно сияли на темно-голубом своде,  и  мне  стало  смешно, когда я вспомнил, что были некогда люди  премудрые, думавшие,  что  светила небесные принимают участие в наших ничтожных спорах за клочок земли  или  за какие-нибудь вымышленные права!» [17;233] Здесь внешнее впечатление «рождает воспоминание, воспоминание дает толчок размышлению, а размышление проходит ряд стадий уже по законам логики»[11;81]. В результате, раздумья  Печорина под открытым небом, в котором спорят меж собой месяц и сияющие на темном небе звезды, нас убеждают в том, что герой, на словах согласившийся с существованием фатума, продолжает сопротивляться этой идее. Он не верит, что существует высшая сила, управляющая движениями людей. Ироническое отношение Печорина к философии «людей премудрых» прямо связано у него с утверждением права человека на самостоятельность решений:   он называет «колею предков» «опасной», он видит, что она отнимает у него свободу воли, и предпочитает решительность характера, основанную на праве человека сомневаться во всем. Он сознает в себе силы «единственного творца своей судьбы и потому-то дорожит свободой как высшей ценностью» [9;87].

     Таким образом, мы видим, что описание природы  занимает большое место в раскрытии  личности Печорина. Только наедине  с природой  испытывает он глубочайшую радость. "Я не помню утра более глубокого и свежего!" [17;200] - восклицает Печорин, пораженный красотой солнечного восхода в горах. К бескрайним просторам моря, шуму волн устремлены и последние надежды Печорина: «Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига; душа его сжилась с бурями и битвами и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце…» [17;224]. Этим лирическим образом Печорин включает свою личность в семью тех вечных скитальцев, неуемных мятежников, которых Лермонтов с юношеских лет выводил в своих поэмах, каким был сам. Такая концовка выражает несмиряющееся, мятежное начало потенциально могучей личности, которая «превышает своим подлинным содержанием все житейские возможности проявления, ей представленные судьбой»[23;251].                             

     Этот  эпизод романа "Герой нашего времени" перекликается со стихотворением Лермонтова «Парус». Желанный "парус" ищет в  море  и Печорин. Ни для Лермонтова, ни для героя его романа эта мечта не сбылась: не появился "желанный парус" и не умчал их в другую жизнь, к другим берегам на последних страницах романа. Печорин называет себя и свое поколение "жалкими" потомками, скитающимися по земле без убеждения и гордости, без наслаждения и страха". Дивный образ паруса - это тоска по несостоявшейся жизни.  
 
 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Роман «Герой нашего времени» обогащается  зарисовками прекрасной и величественной природы, они, то лаконичные, предельно  краткие, то подробные, в своей основе объективны, точны, реалистичны.

     Роль  пейзажа различна. Нередко это  фон, на котором выступают действующие  лица. Пейзажные зарисовки служат также для изображения душевных состояний героев романа. Психологичность  и лиричность пейзажа создается интонацией, ритмикой фразы, эмоциональными сравнениями.

     Скрытые духовные силы и возможности Печорина подчеркиваются ассоциативной связью его с буйными силами природы. Любовь к природе и связь с  ней свидетельствует о душевном богатстве главного героя романа, в котором Лермонтов протестует против бесцельной и бездумной жизни, на которую обречено его поколение, и пейзаж помогает нам понять внутренний мир героев, полнее и глубже осмыслить замысел автора.