Особенности развития жанра эссе в европейской литературе

Дж. Аддисон (1672 — 1719) и Р. Стил (1672 — 1729), издатели сатирико-нравоучительных журналов «Болтун» («The Tatler», 1709 — 1711), «Зритель» («The Spectator», 1712 —1713), «Опекун» («The Guardian», 1713 — 1714), «Англичанин» («The Englishman», 1713 — 1714), стояли у истоков западноевропейской журналистики и конкретно жанра эссе. Они также разделяли воззрения Шефтсбери. Аддисон и Стил не только осмеивали существующие в обществе предрассудки, но и утверждали принципы просветительской морали. В своих эссе, жанр которых позволял наиболее полно выразить авторскую точку зрения, они поднимали нравственные, эстетические, философские и политические проблемы. Журналы стали одним из основных средств коммуникации для распространения просветительских идей на широкую читательскую аудиторию.

В журналах также сообщались лондонские новости, печатались анонимные эссе различных литераторов (А. Поупа, Дж. Свифта, Э. Филипса и др.)

Эссе оказали большое влияние на дальнейшее развитие литературы. Например, «История Александра Селькирка» («An account of the wonderful adventures of Alexander Selkirk a castaway sailor») Р. Стила послужила основой для написания романа «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» («The life and strange adventures of Robinson Crusoe of York, mariner») Д. Дефо. Эссе и журналы способствовали развитию просветительского реализма и созданию романа, основного жанра английского Просвещения.

Журналы пользовались огромной популярностью, их влияние на развитие английской и европейской журнальной традиции было феноменальным. Только в Англии количество подражаний исчислялось десятками: «Шептун» («The Wisperer», 1709), «Ворчун» («The Grumbler», 1715), «Брюзга, или Диоген, выгнанный из бочки» («The Grouler, or Diogenes robb'd of His Tub», 1711), «Болтунья» («The Female Tatler», 1709–1710), «Развлекатель» («The Entertainer», 1717–1718), «Критик на 1718 год» («Critick for the Year MDCCXVIII», 1718), «Осведомитель» («The Intelligencer», 1728), издававшийся Томасом Шериданом, отцом знаменитого драматурга, при участии Свифта; «Попугай» («The Parrot», 1728), «Всеобщий зритель» («The Universal Spectator», 1728–1746), издававшийся Генри Бейкером, зятем Дефо, и множество других листков оспаривали друг у друга внимание публики .

Более того, журналы Аддисона и Стила многократно переиздавались в виде отдельных книг в течение XVIII в. и были переведены на большинство европейских языков.

Во Франции журналистские идеи Аддисона и Стила были реализованы Пьером де Мариво и аббатом A. Прево. В таких журналах Мариво, как «Le Spectateur français» («Французский зритель», 1722–1723), где само заглавие перекликалось с английским «The Spectator», «L'indigent philosophic» («Неимущий философ», 1728) и «Le Cabinet du philosophe» («Кабинет философа», 1734), заметно стремление познакомить французского читателя с английскими культурными традициями.

Антуан Франсуа Прево, более известный под именем аббата Прево, создателя знаменитого романа «История кавалера де Грие и Манон Леско», также познакомился с методами и приемами английской журналистики. В 1733 г. Прево в Лондоне основал по образцу «The Spectator» еженедельный журнал «Le Pour et le Contre» («За и против», 1733–1740).

В Германии линия английской просветительской журналистики была продолжена такими нравоучительными изданиями, как «Der Vernunfter» («Разумник», 1713–1714), «Die lustige Fama» («Веселая молва», 1718), «Der Freigeist» («Вольнодумец», 1745), «Der Hypochondrist» («Ипохондрик», 1762).

Еженедельник «Discourse des Mahlern» («Беседы живописцев», 1725–1723) швейцарских издателей Иоганна Якоба Бодмера и Иоганна Якоба Брейтингера также ориентировался на журналистику Дж. Аддисона и Р. Стила, в Италии продолжателем идей английской нравоучительной журналистики стал известный поэт и критик Гаспаро Гоцци, который с 1760 г. издавал «Gazzetta Veneta» («Венецианская газета»), почти полностью заполняя еженедельник своими собственными сочинениями [12, с. 76].

Таким образом, мы видим, что эссеистика Аддисона и Стила сыграла огромную роль в истории европейской периодики, положив начало сатирико-нравоучитильным изданиям, и оказала несомненное влияние на литературу, став основой для просветительского романа. Журналы явились одним из главных методов в осуществлении задач эпохи, потому что именно пресса давала просветителям возможность широко пропагандировать свои идеи.

ГЛАВА II. ТЕМАТИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЭССЕ ДЖОЗЕФА АДДИСОНА И РИЧАРДА СТИЛА

1.1   Идейно-художественное своеобразие эссе Дж. Аддисона и Р. Стила

Эссе Аддисона и Стила печатались в журналах «Болтун» («The Tatler»),  «Зритель» («The Spectator»), «Опекун» («The Guardian»), «Англичанин» («The Englishman»). Перед тем, как выделять идейно-художественное своеобразие эссеистики, следует понять, что же представляли собой журналы.

По своему внешнему виду и объему данные издания напоминали газету размером в пол-листа. Текст печатался в две колонки (рис. 1). В номер входило лишь одно эссе и различного рода объявления.

Самый первый журнал – «Болтун». Его создателем считается Р. Стил, к которому позже присоединился Дж. Аддисон. Р. Стил печатался под псевдонимом   Исаак Бикерстаф (Isaak Bickerstaff), заимствованным из памфлетов Дж. Свифта «Бумаги Бикерстафа». Издание начиналось обращением автора, предлагавшего читателю «поучительное и вместе с тем вызывающее на мысль чтение», которое «благодетельно и необходимо» [12, с. 73]. Эссе создавались Стилом или Аддисоном от имени выбранной маски и посвящались различным событиям лондонской жизни.

Опасаясь, что маска Исаака Бикерстафа может потерять свою привлекательность, Аддисон и Стил прекратили издание «Болтуна» в начале 1711 г., когда журнал находился на пике своей популярности.

В том же 1711 г., через два месяца после закрытия «Болтуна», появляется самый известный журнал Аддисона и Стила «Зритель». По 6 декабря 1712 года «Зритель» выходил ежедневно, кроме воскресенья. Когда же интерес к «The Spectator» достиг максимальных пределов, Аддисон и Стил предпочли сменить литературные маски. В 555 номере было объявлено о неожиданной женитьбе одного из персонажей и о скоропостижной кончине другого. 

Во время двухлетнего перерыва вместо «Зрителя» в 1713 г. появилась новая маска и новый журнал «Опекун». «Опекун» имел почти такой же успех, как и «Зритель», однако продержался около года, после чего журналистский тандем Стил – Аддисон распался.

Потом Аддисоном лишь в 1814 году издательство «Зрителя» возобновилось и журнал стал выходить по три раза в неделю. В тот год вышло 80 номеров.

Несомненно, журнал «Зритель» имеет самое важное значение в творчестве авторов.

В этом журнале Аддисон и Стиль разработали целую галерею масок: членов небольшого клуба, которые собирались, чтобы порассуждать на самые замысловатые темы из области политики, литературы, философии, театра, светской жизни и т.д. Это помещик сэр Роджер де Коверли, богатый купец сэр Эндрю Фрипорт, отставной офицер капитан Сентри, светский щеголь Уилл Хоником и др. Кроме героев-масок есть рассказчик, выдуманный Аддисоном и Стилом, от лица которого ведется повествование во многих эссе. О своей роли он говорит уже в первом номере журнала: «Итак, я живу на этом свете, скорее как Зритель человечества, чем как человеческое существо <…> всегда в моей жизни я действовал скорее как наблюдатель и такой же характер намерен сохранить и здесь»[4] [4, c. 51 – 52].

Рассказ о членах клуба размещен во втором номере «Зрителя». Этими героями на протяжении всех изданий ведутся беседы с читателем, даются ответы на его письма. Благодаря этой манере журналы наилучшим образом подходили для приобщения общества (в частности, буржуазии) к культуре.

Вот краткая характеристика журналов. В чем же своеобразие эссе?

Язык эссе отличался простотой и ясностью, чтобы быть понятным и доходчивым максимально большему числу читателей. Стил и Аддисон стремились исправить общественные пороки, но никогда не делали этого едко и колко. Можно сказать, эссе присущ своего рода юмористический пафос. Авторы мягко подшучивают над слабостями читателя. Как остроумно заметил У.М. Теккерей, Аддисон – «мягкий сатирик, он никогда не наносил запрещенных ударов; милосердный судья, он карал только улыбкой» [12, с.74]. Эссе писались на различную тематику, затрагивали как бытовые, так и философские проблемы, что еще раз подчеркивает их ориентированность на широкий круг читателей.

В произведениях наблюдается связь с классицизмом. Для эстетики Аддисона и Стила были главными понятия «умеренности» и «хорошего вкуса», в изображении людей и их нравов прослеживается опора на установленные этим течением нормы. И вместе с тем у авторов уже закладываются основы просветительского реализма.

Что интересно, характерная черта всех эссе – эпиграф на латинском языке, который нес в себе дидактическо-морализаторский характер. В конце дается сноска и перевод этих эпиграфов на английский язык, а в самом эссе авторы переделывают античное изречение на лад XVIII века. Кроме эпиграфа мы можем видеть и цитаты из Овидия, Вергилия, Горация и др. Авторы приводят нам античные примеры для большей показательности и поучительности. Но сами эссе не были строгими и рассказывали о настоящей жизни англичан XVIII века с конкретными примерами из их современности для большей наглядности.

Еще одна важная характеристика – присутствие образа рассказчика, который появляется перед нами в каждом номере и является главным звеном в структуре произведения. Из эссе мы узнаем о его характере, привычках, нравах. Например, в сорок девятом номере «Зрителя» он пишет: «Джентльмену, не склонному к веселым мужским сборищам или дамским гостиным, естественно искать той беседы, какую мы находим в кофейне. Там человек моего нрава – в своей стихии»[5] [7, с. 131].

Но самое главное в эссе – назидательность. Авторы стремились не только поделиться своими мыслями на определенную тему, но и закончить их моральными выводами. Об этом Аддисон пишет в шестнадцатом номере «Зрителя»: «…я хочу вникать в человеческие страсти и исправлять те развращенные чувства, которые порождают … мелкие экстравагантности»[6] [8, с. 73]. То же мы видим и в десятом номере журнала: «Поскольку я собрал себе столь широкую аудиторию, то не пощажу сил, чтобы сделать ее обучение приятным, а развлечение полезным. По этим причинам я буду стремиться оживлять нравственность остроумием и закалять ум нравственностью»[7] [8, с. 66].

Очень интересно, что авторы вводят в эссе множество аллегорических образов, выделяя их каждый раз заглавной буквой и тем самым подчеркивая их значение: Wit, Temper, Morality, Behavior, Dress, Extravagancies.

Всеми этими приемами Аддисон и Стил достигали основных просветительских целей. И это у них получалось удачно. Журналы были популярны по всей Европе. Номера выпускались огромнейшим тиражом.

Успех журналов Аддисона и Стила свидетельствует о том, что эссе авторов были интересны обществу XVIII века и отвечали их культурным потребностям. Форма и манера написания этих произведений содействует легкому восприятию их содержания и одновременно помогает поучительно воздействовать на читателя.

Ведущие темы эссе Аддисона и Стила и их просветительская

направленность

Тема (греч. thema – то, что положено), в литературоведении – содержание произведения в наиболее общем виде или содержание какого-либо фрагмента произведения.

Эссе – нерегламентированный жанр, поэтому предполагает широкое разнообразие тем.

Содержание произведений Аддисона и Стила – вкус, мода, быт, мораль, философия, искусство и, самое главное, человеческая природа. Аддисон и Стил стремились выбрать темы, которых еще не касались другие. Жанр эссе помогал авторам наиболее полно и понятно отразить интересовавшие их проблемы. Сам Аддисон говорил: «Когда я выбираю тему, которой не касались другие, то излагаю все свои размышления о ней без всякого порядка или метода, с тем чтобы они появились скорее в виде эссе с его свободой и непринужденностью, чем в виде обдуманного трактата с его последовательностью изложения»[8] [8, с. 153].  

Существовали как отдельные эссе, так и целые серии, посвященные одной тематике.

Огромное количество эссе принадлежит эстетической направленности. Сюда можно отнести произведения на тему моды, хорошего вкуса, нравов, искусства. Этими эссе авторы обращаются ко всему британскому обществу, и, если говорить о модах, то особенно – к женской его половине. Такая тематика обусловлена тем, что в первую половину XVIII века в Англии отсутствовало чувство меры, для общества была характерна беспринципность и своего рода безвкусица. Как говорит И. Нарский, «необузданность, беспутство и цинизм, невообразимое, повальное пьянство и всевозможные безобразные выходки совмещались с манерной чувствительностью и слезливостью, пристрастию к театральным жестам, с ханжеской пуританской и методистской риторикой и вычурными модами» [9, с.21].

В 409-м номере журнала «Зритель» авторы ставят в центр тему вкуса. Далее она продолжается в целой серии эссе под общим названием «Удовольствия воображения» (номера 411-421 «Зрителя»). По мнению авторов, люди должны следовать вкусу во всех сторонах своей жизни и деятельности. В подтверждение своих мыслей авторы ссылаются на Грациана, который «очень часто прославляет тонкий вкус как самое высшее совершенство образованного и культурного человека»[9] [8, с.182].

Эссе номера 409 рассказывает нам о вкусе в литературе. Вначале автор разделяет понятие «вкус» на интеллектуальный («mental») и чувственный («sensitive»). Утонченность интеллектуального вкуса сравнивается с тонкостью чувственного на примере человека, способного отличать различные сорта чая с закрытыми глазами. «Человек, обладающий тонким вкусом в литературе, подобным же образом различит не только общие достоинства и несовершенства писателя, но и раскроет различные способы его мышления и самовыражения <…>»[10] [8, с. 183].

В серии «Удовольствия воображения» Аддисон проделывает огромную работу, рассуждая об искусстве воображения вообще. Он выделяет три источника удовольствий: Величественное (Great), Новое (New), Прекрасное (Beautiful), рассматривает, каким образом они влияют на воображение. Также утверждает, что природа более приятна воображению, чем произведения искусства, и называет скульптуру, живопись, описание и музыку лишь вторичными удовольствиями. Автор раздумывает, как совершенствовать воображение писателя, выделяет качества, которыми должен обладать поэт, рассматривает, каким образом писатели доставляют удовольствия воображению.

Хотя тема искусства тоже играет важную роль. Авторы рассуждают о музыке, рассказывают о продвижении на английскую сцену итальянской оперы, сожалеют о том, что живопись мало используется для улучшения нравов.  Но в то же время утверждают, что «не вкус должен подчиняться искусству, а искусство – вкусу»[11] [8, с. 82].