Новаторство "Жития протопопа Аввакума"

Наряду с нарастанием интереса к человеку и его внутреннему  миру постепенно расширялась и конкретизировалась в древней русской литературе и бытовая сфера, окружавшая русского человека. В обобщенные и несколько условные описания обстановки, в которой действовал герой, все чаще и чаще привносились отдельные картины реальной жизни. В ряде памятников XV-XVI веков («Повесть о Петре и Февронии», «Домострой» и др.) внимание автора привлекали те стороны быта, которые были отмечены печатью национального своеобразия. Этот наивный и непосредственный «этнографизм» средневековой русской литературы подготовил подлинное открытие национального, народного быта у Аввакума, произведения которого с почти этнографической точностью воспроизводят обыденную жизнь русского человека XVII века.

Вместе с  тем творчество Аввакума развивалось  под сильнейшим воздействием традиций учительной и полемической литературы - литературы посланий, поучений, «слов»; особенно близки ему были произведения Иосифа Волоцкого, некоторые обличительные «слова» Даниила, послание Ивана IV игумену Кирилло-Белозерского монастыря Козьме, а также хорошо известные ему произведения Златоуста, Сирина, Дорофея и других писателей христианского Востока, переведенные на русский язык.

Таким образом, оригинальность Аввакума состоит в  смелом преобразовании и синтезе  близких ему тенденций, проявившихся в разных жанрах и произведениях  предшествовавшей ему литературы, в  творчестве разных, в том числе и заметно отличавшихся друг от друга писателей.

1.2. Демократизация русской  литературы XVII века

В русской  литературе XVII века произошли существенные изменения, вызванные в конечном счете зарождением в русском  обществе буржуазных отношений. Литература все больше и больше проникается интересами низших слоев русского общества, ее содержание становится разнообразнее, расширяется жанровый состав, современность оттесняет на задний план историческую и легендарную тематику. Литература заметно демократизируется, главным предметом ее изображения становится жизнь простого человека, преимущественно жителя городского посада; в замечательном памятнике первой половины XVII века «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков» положительным героем оказывается казачья масса. Резче и беспощаднее освещаются неустройства феодальной действительности, что приводит к появлению сатирического направления в русской литературе. Наконец, для многих памятников XVII века характерна демократизация языка и стиля, активное усвоение народно-поэтической образности и речи («Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков», «Повесть о Горе и Злочастии»). Занимая особое место в литературе XVII века, творчество Аввакума вместе с тем входило в современный ему литературный процесс (2, с. 126).

Хотя по своему замыслу произведения Аввакума сохраняли  еще служебное, практическое, утилитарное  назначение как средство агитации и  проповеди определенных идей, однако объективно они знаменуют собою  выделение художественной литературы в относительно самостоятельную область идеологии. Не случайно такое внимание Аввакума к художественной форме, к эмоциональным средствам воздействия на читателя и слушателя, такая забота о художественной отделке, совершенствовании своих произведений. В этом отношении Аввакум шел в общем русле русской литературы XVII века, постепенно сознающей свои специфические задачи и специфические средства выражения идей.

В соответствии с вниманием к внутреннему  миру человека, к столкновению в  нем разных душевных побуждений, резко обозначившимся в повествовательной литературе второй половины XVII века (особенно в повестях о Савве Грудцыне, о Горе и Злочастии), находится и психологизм «Жития» Аввакума. Этот процесс в русской литературе объясняется обострившимся интересом к человеческой личности, индивидуальности, что, в свою очередь, явилось следствием наметившихся изменений в феодальном обществе, постепенным разрушением подавляющих личность феодально-сословных представлений об отношениях между человеком и обществом, постепенным пробуждением сознания личных прав. В этом смысле «Житие» и другие сочинения Аввакума не являлись исключением, но индивидуализация образа обозначилась в них резче, чем в других, современных ему памятниках в силу особого свойства обобщаемого им материала - это был автобиографический материал. В данном случае общей тенденции в развитии литературы как нельзя более соответствовал личный талант художника, в совершенстве овладевшего своим материалом.

С другой стороны, общим для произведений Аввакума и других произведений русской литературы XVII века, включая и сатиру и стихотворство, явилось повышенное внимание к конкретно-бытовому окружению человека, стремление и умение изобразить реальную житейскую обстановку, в которой действуют герои. Это своеобразное бытописательство явилось важным завоеванием не одного Аввакума, а знаменовало собою общий прогресс русской литературы по пути ее сближения с реальной русской жизнью. Сам по себе бытовой консерватизм Аввакума, любовное его отношение к традиционным русским нравам и обычаям не является исключительным в русской литературе XVII века. Если, с одной стороны, в ней отразились и изменения в быту русского человека, а главное - и критическое отношение к старым бытовым устоям («Повесть о Фроле Скобееве», «Повесть о Карпе Сутулове»), то, с другой стороны, в ряде памятников, в том числе и демократической литературы, сильна еще приверженность к освященным традицией нравам и обычаям русской старины («Повесть о Горе и Злочастии», «Повесть о Савве Грудцыне» и др.). Характерно, что даже Симеон Полоцкий, учитель Петра, в своей литературной деятельности выражал, в сущности, идею компромисса старины и новизны, стремился примирить старый русский быт с входившими в него новшествами (2, с. 128).

Приверженность  Аввакума к старому русскому быту отнюдь не приводила его к идеализации русской жизни, напротив - она явилась источником резко критического его отношения ко всем уклонениям от нормы, какой ее представлял себе Аввакум. И здесь в его произведениях появляется тот обличительный пафос, который по средствам его выражения, а иногда и по содержанию, позволяет говорить о некоторых точках соприкосновения его творчества с сатирической литературой XVII века. Сарказм и ирония Аввакума направлены подчас в тот же социальный адрес, что и демократическая сатира. Конечно, сатира Аввакума уступает силой обличения более социально острой демократической сатире XVII века, но, с другой стороны, Аввакум решительнее выступает против тех недостатков народной жизни, к которым демократическая сатира относилась весьма снисходительно (бражничество, греховная связь между мужчиной и женщиной и проч.).

Некоторые особенности  языка, стиля и формы произведений Аввакума также находятся в соответствии с теми процессами, которые происходили  в современной ему литературе (сближение с народной поэзией, вторжение «просторечия»).

Превращение канонического жанра  жития в автобиографическую бытовую  повесть, тяготеющую к форме романа, что имеет место в «Житии»  Аввакума, по-своему выражает общую  закономерность русской литературы XVII века, проявившуюся в расцвете жанра бытовой повести и в зарождении ранних форм романа с характерными для последних некоторыми признаками: многофигурность, развернутость повествования, полнота жизнеописания главного героя, стремление к изображению истории его характера, внимание к острым моментам его жизни - приключениям или злоключениям, многоэпизодность и в то же время однолинейная, «цепочная» композиция с довольно свободным соединением различных эпизодов из жизни героя. Эти особенности довольно очевидно проявляются не только в «Житии» Аввакума, но и в «Повести о Савве Грудцыне», в «Повести о Горе и Злочастии» и «Повести о Тверском отроче монастыре». Не случайно эта тенденция возникновения романа проявилась именно во второй половине XVII века. Это было выражением того закономерного процесса, который - в одних странах раньше, в других позже - протекал во всех европейских литературах. И те же самые причины, которые в конечном счете определили появление романа в Западной Европе эпохи Возрождения (развитие буржуазных отношений и обусловленное этим выдвижение на первый план личности и повышенный интерес к ней), вызвали его к жизни и на Руси, когда и здесь создались благоприятные объективные условия. Но в отличие от западноевропейской литературы, где первыми формами романа явились рыцарский и плутовской роман, в условиях русской действительности XVII века более характерным оказалось появление начальных форм социально-бытового романа со специфической религиозно-дидактической направленностью (2, с. 129).

Итак, литературная деятельность Аввакума, при всей ее неповторимости, по-своему выражала общий ход поступательного  движения русской литературы и вместе с другими произведениями второй половины XVII века предвещала еще более  значительные достижения в художественном развитии русского народа.

Еще не так давно было принято  думать, что между древней русской  письменностью и новой русской  литературой лежит непроходимая пропасть. Усилиями, преимущественно  советских историков литературы, изучающих переходную эпоху второй половины XVII - первой половины XVIII века, все больше и больше доказываются преемственность и глубокие органические связи в русском историко-литературном процессе. Становится все более и более очевидным значение художественных ценностей древней русской литературы и для современной культуры.

Среди замечательных памятников прошлого литературное наследие Аввакума Петрова  привлекало и привлекает особое внимание деятелей русской литературы. «Житие»  протопопа Аввакума было одной из самых любимых книг многих выдающихся писателей. Большой интерес к Аввакуму проявил Л.Н. Толстой. По воспоминаниям современников, он отзывался об Аввакуме как о писателе «с большим уважением и любовью», не раз читал «Житие» Аввакума вслух семье и близким. Однажды, читая отрывки из «Жития», включенные в «Историю» С.М. Соловьева, Толстой был потрясен до слез. Тонким ценителем писательского мастерства Аввакума был и другой великий русский писатель - И.С. Тургенев. «Я часто перечитываю его книгу», - признавался он в разговорах. «Житие» принадлежало к числу тех произведений, которые знал почти наизусть В.М. Гаршин. Высокую оценку «Житию» давал писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк, называя это произведение «забытым литературным перлом», ставя его в древней русской литературе рядом лишь со «Словом о полку Игореве»: «...по языку нет равных этим двум гениальным произведениям... - писал он, - первому уже отдана приличная дань уважения, а теперь очередь за вторым...». Русских писателей особенно восхищали язык и стиль Аввакума. По определению Л.Н. Толстого, Аввакум выражался «коротко и образно» (9, с. 203).

И.С. Тургенев считал, что Аввакум «...писал таким языком, что каждому писателю непременно следует изучать его». «Вот она... живая речь московская!» - восхищенно восклицал автор стихотворения в прозе «Русский язык». Ф.М. Достоевский был убежден, что никакой иностранный перевод совершенно не в состоянии передать самобытную речь «Жития». У Аввакума учился такой признанный знаток русского языка, как Н.С. Лесков.

Из советских писателей, отдавших дань уважения Аввакуму, следует в первую очередь назвать А. М. Горького, А. Н. Толстого, Л. М. Леонова, А.П.Чапыгина. Великий основоположник литературы социалистического реализма, как известно, придавал большое значение усвоению советскими писателями опыта старых мастеров слова. Именно в связи с известной оценкой высокого мастерства Аввакума А.М. Горький обратился к советским писателям: «В старинной литературе нашей есть чему поучиться».

М. Горький был убежден, что такие  произведения, как «Житие» Аввакума, должен знать каждый образованный человек, и еще в 1900 году добивался включения «Жития» в программы средних учебных заведений. Большое историческое значение литературной деятельности Аввакума придавал А.Н. Толстой: «...в омертвелую словесность, как буря, ворвался живой, мужицкий, полнокровный голос. Это были гениальные «Житие» и «Послания» бунтаря, неистового протопопа Аввакума...». О непрекращающемся воздействии литературного наследия талантливейшего писателя XVII века на современную литературу свидетельствует также признание Л.М. Леонова: «По своему языку, по своему эпическому темпераменту для меня имело большое значение Житие протопопа Аввакума - замечательный памятник XVII века» (9, с. 204).

Не приходится сомневаться, что призыв А.М. Горького к советским писателям учиться и у древней русской литературы будет восприниматься все более и более широким кругом современных художников слова. Литературное наследие выдающегося демократического писателя XVII века Аввакума, правильно понятое и критически воспринятое, поможет советским писателям в овладении мастерством «пламенной и страстной речи бойца», поможет советским читателям проникнуть в существо сложных процессов жизни Руси XVII века, заглянуть глубже во внутренний мир русского человека той эпохи, поможет лучше оценить красоту древней русской художественной культуры.

Глава  2. Новаторство «Жития протопопа Аввакума»

2.1. Новаторство в области жанра

 «Житие»  представляет собой сложное художественное  целое. «Традиционное идеализированное  изображение героя», в соответствии с агиографическим каноном, «сталкивается с традиционным же изображением автора в уничижительных тонах, — обе эти противоположные тенденции соединяются и переплетаются так же, как в Аввакуме соединились одновременно герой и автор жития» (М. В. Меркулова).

Авторское начало заметно влияет и на композиционные приемы «Жития». Выдерживая в этом смысле основные требования агиографического канона: вступление, основная часть, содержащая эпизоды подвижнической биографии, и обязательные посмертные чудеса (у Аввакума они заменены повестями о бесноватых), писатель строит автобиографию в соответствии с той логикой изображения событий, которую выбирает сам, не ориентируясь полностью на известные образцы. Вставные новеллы или лирические отступления, нарушающие последовательность повествования, забегание вперед или назад становятся устойчивым композиционным принципом.

Все отмеченные художественные особенности «Жития»  служат формой выражения авторской  идеи, соотнесены с раскрытием духовной эволюции автобиографического героя. В центре внимания — его судьба, его жизненный путь. Основной конфликт произведения — борьба Божеского и антихристова начал — сосредоточен в главной части «Жития», содержащей «летопись» странствий Аввакума.