Анализ "Черной обезьяны" Захара Прилепина

 Так  кто такие эти таинственные  дети в лаборатории? Чем они  грозят миру? Есть намек, что  так готовится возмездие погрязшему  в грехах человечеству. Кем? Самим  творцом (мистическая версия)? Или  таинственный кремлевский идеолог,  основавший лабораторию, готовит  ударные отряды безжалостных  недоростков для своих целей (версия политическая)? Эпизод, когда африканские дети бестрепетно и весело убивают своих взрослых начальников, очевидно, должен являться косвенным ответом на вопрос, к чему может привести поощрение детской жестокости. Сначала, дескать, взрослые делают из детей убийц для своих подлых целей, потом бумеранг насилия возвращается — и убивает того, кто его запустил. Правда, выглядит этот вывод уныло-назидательно. Хотя многочисленные сцены взрослой жестокости и подталкивают к такому банальному выводу: дети — слепок со взрослого мира. Но ради него не следовало и огород городить. 

 Вообще  развитие сюжета — за какую  бы часть его ни взялся —  упирается в какой-то тупик  и противоречит посылу. Главный  редактор газеты посылает журналиста  на сверхсекретный объект. Надо  полагать, за газетным материалом? Зачем же он орет на него  спустя некоторое количество  страниц: «Кто позволил тебе  без малейшей необходимости лезть,  куда тебя не зовут»? Что это  за секретный объект, который  сначала пускает к себе журналиста, а потом берет с него подписку  о неразглашении: зачем тогда  пускать-то? Почему профессор, который  занимается исследованиями, как  он сам выражается, «человеческих  уродов», очень раздражается, услышав вопрос, не иной ли человеческой породы эти дети? 

 Конечно,  многие критики заметили, что  концы с концами у Прилепина плохо связываются, но — удивительное дело — мало кто прямо сказал об этом, как Вячеслав Курицын, который, отметив много прекрасных страниц в романе, все же пришел к выводу, что «общая история склеивается неохотно, даже совсем не склеивается» и «смысл в спешке расплывается». 

 Напротив  — многие стали подыскивать  этому объяснения и оправдания. 

 У  Достоевского есть замечательная  фраза про каторжников, которые  почему-то возненавидели Раскольникова,  но полюбили Соню. «Они любили  даже ее походку, оборачивались  посмотреть ей вслед, как она  идет, и хвалили ее; хвалили ее  даже за то, что она такая  маленькая, даже уж не знали,  за что похвалить». Порой мне  кажется, что иные критики,  полюбив Прилепина, готовы его хвалить за что угодно, даже уже не знают, за что и похвалить. Вот Кирилл Решетников профессионально замечает, что сюжет о таинственных детях буксует, но, словно испугавшись своего упрека, делает неожиданный финт и заканчивает парадоксальным выводом, что обман жанровых ожиданий является «своеобразным достоинством» романа («Взгляд» от 11.05.2011). 

 То  есть как? То, что сюжет начинает  развиваться — и автор о  нем забывает, что он не справляется  с композицией и не может  придумать толковую развязку (сумасшедший  дом — это не развязка, это  SOS писателя, не справившегося с  сюжетом) — все это надо  считать теперь достоинством? 

 Или  вот еще ход: считать все  эти неувязки — отражением  распадающегося мира. Так, Павел  Басинский, пересказав содержание романа, замечает: «В сухом пересказе — это, конечно, полный бред! Но роман Прилепина и написан об отсутствии смысла. О его утрате. О том, как человек собственными руками мостит себе дорогу в ад». 

 Позволю  все же себе с этим не  согласиться. Роман об отсутствии  смысла может быть написан.  Но смысл в романе — отсутствовать  не должен. 

Анализ  романа Захара Прилепина «Черная обезьяна» 

Анализ  романа Захара Прилепина «Черная обезьяна» может быть использован для написания сочинения. 

Сам Захар  Прилепин отмечал, что в его новом романе будет несколько «забав и заковык» отчасти постмодернистского содержания. «Несколько» - это Захар поскромничал. 

Роман «Черная обезьяна» кажется мне  многослойным, как луковица. На первый, профанный взгляд это как будто история обычного человека, замотанного жизнью, который в конце остается один. На самом же деле это – книга о гибели человека в человеке. 

На трагедийный  лад настраивает еще мимолетное упоминание названий тех книг, автором  которых является главный герой: «Листопад», «Спад», «Сад». Невольно хочется  продлить этот ряд и добавить: «Ад». Но роман под этим названием персонаж пишет уже самим своим существованием. Самое настоящее футуристское жизнетворчество… 

Спуск в ад герой начинает еще в детстве  – он «потерялся, запутался» среди  своих безликих родителей, а сейчас также бесцельно кружится по жаркому, липкому, бесприютному городу, и все, что он когда-то имел, истончается, ускользает, сереет… Любовница Аля, проститутка  Оксана, ее сын и старая мать –  все люди, проходящие мимо героя, не вызывают никакого отзыва в его душе, и на единственную фразу Али, которая пришлась ему по сердцу, персонаж удивленно восклицает про себя: «Ты умеешь разговаривать!» Но все же эта женщина в итоге оказывается лишь «пластмассовой куклой», и связь ее с героем ограничивается стихией плотской любви, в которую он сам полностью погружен. 
 

Женщиной  в архетипичном смысле этого слова оказывается жена героя. Именно она произносит в финале романа фразу, которую до нее озвучивали главные героини вставных повестей: «Кто-нибудь пришел да и убил бы нас всех». Эта фраза высвечивает скрытый конфликт произведения: конфликт разлагающегося морально человека с неумолимой жизнью, которая тащит его за собой, обманывая, пугая, сводя с ума. Человек хочет умереть, потому что потусторонний ад не может оказаться страшнее ада земного, чем этот мир, который полон всего недосозданного, недовоплощенного – например, недоростков. В этом созданном Прилепиным недо-мире ощущается легкая перекличка с романом Сологуба «Мелкий бес» и пыльной Недотыкомкой, которая сводила с ума Передонова. Также и в «Черной обезьяне» - герой теряет рассудок, не в силах устоять перед хаосом пыльного и липкого «недосовершенья». 

Черная  обезьяна в романе – это вовсе  не та случайная игрушка, которую  покупает своим детям герой. Это  он сам. Именно поэтому в конце  он лишается способности говорить и  все повторяет букву, увиденную  в азбуке, когда сам он думал  о любовнице: «Ы!». Герой теряет детей, жену, дом, и в его сознании всплывает образ, связанный с первым в жизни предательством своего пса – «пахло дохлой собачатиной». Все человеческое отпало, развеялось, герой погиб, нагнанный «недоростками», и настал истинный ад, в который только может привести Недотыкомка: ад пыльный, тихий, бессмысленный, бездушный, бесконечный.