Лексико-семантические особенности творчества А. Минкина.

1996 год. Александр Минкин  набирает форму скандального  хроникера. В марте главная  военная прокуратура отказала  ему в возбуждении уголовного  дела в отношении директора  ФСБ Михаила Барсукова, которого  Минкин обвинил в нарушении равноправия граждан по признаку расы или национальности. После поражения в споре с Барсуковым Минкин проиграл в суде 1,5 млн рублей лидеру ЛДПР Владимиру Жириновскому, которого он в одной из публикаций назвал идиотом.  
        В сопровождении Александра Лебедя Минкин привез в Чечню мир. Скандала там не получилось, получился текст: "И все мы садимся верхом на броню. И куда-то едем. Черная ночь. Рев моторов... Ледяная броня. Сидишь на простате. И думаешь: простата ты моя, простата...". 

         Лето 1996 года — начало восхождения к новой славе. В июле у Минкина случилась первая высокопоставленная утечка. В "Новой газете" он опубликовал запись телефонной беседы, главным действующим лицом которой был Борис Федоров, бывший президент Национального фонда спорта. Его собеседники были укрыты под псевдонимами "предприниматель", "женщина", "журналист". Чтобы, как пояснил Минкин, "их не убили".  
        Минкин объявляет об уходе из большой журналистики не первый раз. Накануне выборов 1996 года он уже зарекался: если победит Зюганов — жить мне на Колыме, если победит Ельцин — вернусь к театральной критике. И вот опять. Но теперь Минкин уходит на покой в зените скандальной славы. Высшее его достижение — отставка Чубайса с поста министра финансов в ноябре 1997 года. Надо полагать, журналист решил больше Чубайса не испытывать.  
       В январе 1997 года он рассказал общественности об огромных налогах, выплаченных Чубайсом; в августе провел расследование по поводу швейцарских гонораров, выплаченных ближайшему соратнику Чубайса Альфреду Коху.

А в апреле 1997 г. Пресненский  районный суд г. Москвы отклонил иск  о защите чести и достоинства  еще одного влиятельного чиновника  – бывшего председателя Московского  управления Государственного антимонопольного комитета Олега Новикова к Александру Минкину и газете «Московский комсомолец», поводом для которого послужила публикация «Учись убивать. Уничтожь начальника, пока он тебя не уволил» (от 31 марта 1995 г.).

         Наконец, в ноябре 1997-го стал инициатором литературного дела, за которым последовали перестановки в правительстве.  
       На языке спецслужб авторы типа Минкина называются "каналами для санкционированной утечки информации". Впрочем, сам журналист к этому относится философски: "Если ты пишешь о чем-то, что вредит кому-то, то некто от этого всегда выигрывает. Что делать? Не писать? Я буду писать всегда, когда это совпадает с моими взглядами".  
Взгляды свои он предусмотрительно не разъясняет. [10]

Таким образом, перечень ярких и сенсационных моментов в  журналистской биографии Александра Минкина можно продолжать. Но Минкин  проиграл лишь одну – по иску Жириновского, что говорит как о влиятельных соратниках, так и, несомненно, о журналистском мастерстве автора: известно, что при всем богатстве русского языка очень сложно балансировать между нападками и оскорблениями, фактами и намеками на факты, обвинениями против личности и доводами против ее деятельности. Всеми этими тонкостями в совершенстве владеет Александр Минкин. [2] 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2. Особенности стиля и языка в открытых

письмах Александра Минкина

Характерной чертой современной  газетной и журнальной публицистики являются многочисленные трансформации  в сфере грамматики и словообразования.

В современной лингвистике  индивидуально-авторские новообразования получили название окказионализмов.

Итак, окказионализмы (лат. occasionalis – случайный) – это «речевые явления, возникающие под влиянием контекста, ситуации речевого общения для осуществления какого-либо актуального коммуникативного задания, главным образом для выражения смысла, необходимого в данном случае; создаются на базе продуктивных / непродуктивных моделей из имеющегося в структуре языка материала вопреки сложившейся литературной норме» [5, 283].

Одной из ярких черт публицистического  творчества А. Минкина являются окказионализмы. В его статьях можно встретить индивидуально-авторские новообразования среди различных частей речи. Причем следует отметить, что эти новообразования не всегда меняют внешнюю форму слова (например, с помощью словообразовательных аффиксов). У него очень часто меняется внутренняя форма слова, т.е. его значение, что является окказионализмом особого рода.

А. Минкин при образовании  новых слов использует различные  словообразовательные модели. Продуктивным способом у него является словосложение. Приведем такой пример:

«В царской  России система помощи несчастным называлась “богоугодные заведения». Не цареугодные, и не министроугодные, и не депутатоугодные» [8].

В этом примере мы видим  сложное слово богоугодные, образованное сложно-суффиксальным способом в результате сложения основ слов Бог и угодить в значении «удовлетворить кого-н., сделав что-н. приятное, нужное». Угодить Богу – значит сделать доброе, милосердное дело: накормить голодного, обогреть странника.

По этой модели А. Минкин образует три слова – цареугодные, министроугодные, депутатоугодные. Слово цареугодный можно соотнести с действительностью далекого прошлого. А вот два последних слова характеризуют нашу российскую действительность: министроугодный – тот, который угождает министру, депутатоугодный – угождает депутату. Наш век, по мнению А. Минкина, – это время именно депутатоугодных и министроугодных людей, приспособленцев.

Приведем еще один, на наш взгляд, интересный пример авторского новообразования. Есть у А. Минкина  статья под названием «Россия ЦИКнула на Обаму». Глагол цыкнуть (или цыкать) означает «прикрикивать с угрозой». Но обратим внимание на написание этого слова, у которого первые три буквы образуют аббревиатуру ЦИК, т.е. Центральная Избирательная Комиссия. Объяснение этого довольно странного, с точки зрения общепринятых норм русского литературного языка, заглавия, автор дает строчкой ниже: «В ведомстве Чурова не признают законность избрания президента США», т.е. получается своего рода каламбур ЦИК цикнул, смысл которого в следующем: «Центрально-избирательная комиссия угрожает». Таким образом, данный окказионализм появился в результате своеобразной игры слов – от слова цикнуть (на основе омонимии, поскольку эти два слова – авторское и литературное – омонимично звучащие).

Вообще в публицистике А. Микина очень многие окказионализмы имеют случайный характер, образованы на базе совершенно различных и противоположных  по смыслу слов, зачастую принадлежащих  к разным частям речи и звучащих бессмысленно, но объединенных в единое целое. И это единое целое (причем только в контексте) придает смысл всему высказыванию.

Вот два характерных  примера таких новообразований: «Но если государственный деятель (чуть ли не наследник престола) выступает на международной конференции перед лингвистами и славистами, то и речь его должна быть написана специалистами. А у вас (у всех) какие-то хмыри-спичрайтеры, которые лепят как попало и про коровники, и про нанотехнологии, и про геополитику-демократию-рождаемость-культур-мультур-взвейся-развейся» [3]. Выделенное нами объединение нескольких слов, среди которых и образованные автором по рифме новые слова (культур-мультур), и принадлежащие к разным частям речи и разным формам (первые три слова – имена существительные, последние два – глаголы в повелительной форме), является авторским окказионализмом, смысл которого заключается в бессмысленности и бессвязности речи, которую иногда произносят наши политики.

Поводом для еще одного авторского новообразования стала  реклама. Вообще этот журналист довольно часто иронизирует по поводу рекламы. Вот и в статье «Цензура или смерть» он пишет: «Важно понять: не публика определяет, что будет на экране. Публике хочется всякого. Кому – балета, кому – боевика, кому – ежика в тумане. Один жаждет умного-доброго-вечного, другой – порнографии.

Что будет  на экране, решает великий бог ДАБЛМИНТСПЕРМИНТДЖУСИФРУТБЕЗСАХАРА» [12].

На первый взгляд, очень  трудно расшифровать данный окказионализм, состоящий из сплошного потока слов, без пауз и пробелов. Но, возможно, это не нужно. Смысл и так ясен: телевидение влияет на психику людей, в их сознание уже настолько прочно вошла реклама, что люди превратились в своего рода зомби – в голове у них поселились обрывки фраз из рекламных роликов.

 

В статьях А. Минкина  тоже можно встретить устаревшую лексику. Довольно часто он ее использует при цитировании древнерусских памятников (например, Евангелия): «Возможен ли вообще разговор о душе с позиции “своя – чужая”? С точки зрения Евангелия – невозможен. Сказано: “Несть ни эллина, ни иудея”, – это, видимо, о душе. Форма носа, цвет волос, разрез глаз, конечно, разный, но Бога это не интересовало. А с точки зрения души, Он разницы не видел» [8].

Слово несть относится к группе старославянизмов, которые довольно часто употребляются не только в художественной литературе, но и в современной разговорной речи (некоторые из них вошли в состав фразеологических оборотов, например, несть числа).

Однако такие слова  не выделяют творчество А. Минкина, не делают его каким-то особенным с  точки зрения их использования. К тому же, употребляются они уже в готовом виде, в определенном клише, т.е. в цитатах из Евангелия, хоть и с «перекидкой» на нашу сегодняшнюю жизнь.

 

Иноязычные слова в  лексике современного русского литературного  языка хотя и представляют довольно многочисленный пласт лексики, но тем не менее не превышают 10% всего его словарного состава.

Но тем не менее  в статьях А. Минкина встречается  некоторое количество слов иноязычного  происхождения. Это, естественно, связано  с тем, что в последнее десятилетие  уходящего ХХ века  в современный русский язык пришло много слов иностранного происхождения. Эта тенденция сказывается и на газетно-журнальной публицистике, идущей «в ногу со временем».

Приведем пример:

«Говорите о  борьбе с коррупцией, о декларации доходов и сами признаете, что коррупционеры умеют прятать, и выражаете надежду на их нравственность» [9]

Коррупция [нем. Korruption, фр. corruption < лат. corruptio совращение, подкуп; упадок] – подкуп взятками, продажность должностных лиц, политических деятелей.

Коррупционер – тот, кто подвержен коррупции.

Декларация [фр. dйclaration < лат. dēclarātio заявление, объявление]. 1. Официальное или торжественное, программное заявление; 2. Название некоторых официальных документов, содержащих какие-н. важные положения или нужные сведения.

Cтоит отметить, что лексические единицы иностранного происхождения, встречающиеся в статьях А. Минкина, не несут на себе никакой коннотативной нагрузки: они не экспрессивны и не оценочны. Их журналист употребляет, в основном, в качестве номинативных единиц, за редким исключением.

Приведем пример такого исключения:

«Власть говорила, что надо сделать все для спасения заложников, но готовила штурм.

И попала в  цейтнот. В официальные переговоры вступать нельзя – это политическая катастрофа» [11].

Слово цейтнот – немецкого происхождения [нем. Zeitnot < Zeit время + Not нужда, необходимость]. В своем прямом значении оно является спортивным термином, так в шахматах и шашках называется положение, когда игроку не хватает времени, отведенного для обдумывания ходов. Из этого прямого значения постепенно развилось переносное, разговорного характера, согласно которому цейтнот есть острый недостаток времени. В этом значении оно и вошло в русский язык. В самом этом выражении – попасть в цейтнот – заложен экспрессивный элемент.

Если лексика иностранного происхождения в публикациях  А. Минкина не содержит в себе оценочный, экспрессивный и эмотивный элементы, то разговорная лексика в его  творчестве обладает, наоборот, большим количеством коннотации. Поэтому рассмотрим её более подробно.

 

Поскольку А. Минкин не просто пишет статьи, а ведет доверительный  разговор со своим читателем, то разговорная  лексика широко представлена в его  публицистике. Как правило, это собственно разговорные лексические единицы  и разговорные слова с ограничением сферы употребления. Встречаются у него и грубо-просторечные лексические единицы.

Приведем такой пример.

«Ну а носильщики – народ известный – поддатые, торопливые –нахватать побольше, нагромоздить как попало – что-то уронят в грязь, что-то раздавят, при случае сопрут» [3].

Здесь мы находим слова  двух видов:

- собственно-разговорные: нахватать – побольше взять, нагромоздить – беспорядочно положить друг на друга;

- обиходно-просторечные: поддатый – сильно выпивший, спереть – украсть).

Это именно та лексика, которой пользуется в обиходе большинство россиян.

Даже политические и  исторические события автор пытается описывать разговорным языком –  чтобы было более понятно читателю:

«...В 1991-м мы взлетели в облака свободы. А опоры  в обществе нет. Власть загуляла. Так было и в 1917-м. Тогда – провалились из свободы в лагеря. Так и теперь. Висели связанные под потолком. Вдруг – свобода! Все веревки одним махом перерезаны. И куда? Рухнули вниз» [6].

Здесь разговорная лексика носит образный, метафорический характер. У А. Минкина загуляла власть (загулять – значит «продаться безудержному кутежу, веселью»), провалились не какие-то предметы, а люди (провалиться – прост. «пропасть, исчезнуть») и провалились они не куда-нибудь в яму, а из свободы в лагеря (намек на советское прошлое, когда душилась свобода). А что теперь? Вновь наступила свобода, веревки перерезаны одним махом, т.е. сразу, одним приемом (еще одно образное выражение), но… опять рухнули вниз. Кто рухнул и куда – не сообщается. Но тем не менее становится ясно: рухнуло все то доброе и светлое, которое было раньше (не только ведь из негатива состояло наше советское прошлое). Об этой катастрофе журналист часто пишет и в других своих публикациях.