Инвестиционный климат России

При анализе привлекаемых инвестиций в регионах оказалось, что  весьма велика доля проектов, либо инициированных иностранными инвесторами, либо ведущихся  при их деятельном соучастии ( графики№№ 5,6). Это, конечно, следствие слабости российского капитала. Однако одновременно и свидетельство того, что время быстроокупаемых проектов и проектов-пузырей прошло, для переориентации на реальные инвестиции и на удовлетворение конечного потребительского спроса российскому частному капиталу потребуется некоторое время.

 
Интересна география инвестиций с  участием иностранного капитала. Большая  их часть сосредоточилась вдоль  ломаной оси Волги. Поволжье и  восток Центрального региона стали для иностранных инвесторов наиболее предпочтительным местом для вложений (см. Карту текущего инвестиционного строительства в России ноябрь 2009-октябрь 2010). А бывшие лидеры инвестиционного строительства бизнес-объектов — Московская и Ленинградская области — оказались вне инвестиционного фокуса иностранцев. Похоже, инвестиционная активность стала как круги на воде все дальше и дальше отступать в провинцию. Напрашиваются две версии происходящего.

Во-первых, неизбежно  должна сказываться перекредитованность крупного российского капитала, ведущего свой бизнес в регионах двух столиц. Во-вторых, возрастает фактор дороговизны земли, недвижимости, инфраструктуры, рабочей силы в местах бывшего инвестиционного бума и понижается — в местах концентрации спроса (возможно, общероссийский спрос становится менее концентрированным вокруг России и Санкт-Петербурга). Наконец, наибольшее инвестиционное оживление замечено там, где местные власти ведут активную промышленную политику — в Татарстане.

Негативный факт - доля проектов, нацеленных на удовлетворение конечного потребительского спроса, в России невелика Инвесторов пока больше интересуют сырьевые и индустриальные проекты. К сожалению, эта пагубная привычка у наших бизнесменов  выработалась за последние годы инвестиционного бума, когда деньги в страну текли рекой. Такие проекты быстроокупаемые, емкие и по большому счету вне серьезного конкурентного поля. «Ширпотреб» же крайне конкурентен, причем в конкурентах изначально будут мировые гранды. Те немногие проекты по выпуску «ширпотреба», которые все-таки заявлены, в основном находятся в пищевке или смежном АПК, где требуются минимальные инвестиции и есть вероятность поддержки со стороны государства. Даже преимущество в виде ставки на импортозамещение не сильно прельщает наших бизнесменов, ведь в этом случае они все равно оказываются перед весьма сложной проблемой доступа к западным технологиям, поставщикам и адаптации их в российских условиях. Неудивительно, что среди двигающих инвесторами мотивов мотив импорта технологий оказался на последнем месте (график №7).

2.3 Основные обнаруженные  тенденции

Замечен устойчивый рост числа проектов, генерируемых региональными  компаниями. Конечно, по объему инвестиций они существенно уступают как  иностранному, так и федеральному бизнесу Это наблюдение кажется очень важным по нескольким причинам.

Во-первых, региональные компании (как и иностранные инвесторы) делают ставку на производство товаров  широкого потребления. В каком-то смысле они делают это от безысходности. У них ограничен доступ к сырью, ограничен доступ к финансированию. Поэтому едва ли не единственный способ быстро развиваться — вкладываться в простой ширпотреб на рынках с ограниченной конкуренцией с импортом и небольшими объемами инвестирования. По сути, эти компании выполняют весьма важную миссию созидания постиндустриального уклада экономики.

Во-вторых, региональные компании-инвесторы канализируют доступ инвестиций в регионы. Иностранные  да и крупные российские компании федерального уровня подчас побаиваются заходить в провинцию в одиночку. Успешная совместная деятельность с регионалами может создавать новые мостики-связи между отдаленными от Москвы рынками и крупными инвесторами.

С дороговизной кредитования реального инвестиционного процесса связана еще одна тенденция. Хотя число потребительских проектов довольно высоко, по объему инвестиций преобладают индустриальные проекты. Ясно, что у России с ее огромными территориями и природными богатствами на роду написано быть сырьевой державой и в лучшем случае производителем простейших полуфабрикатов. Это так называемая path dependence (зависимость от предшествующего развития), и от нее нам никуда не деться. При отсутствии внятной государственной экономической и промышленной политики такое положение дел сохранится не только для ныне живущего поколения, но и для нескольких будущих поколений россиян.

Одной из основных тенденций  следует признать усиление экспансии  иностранного капитала в промышленность России. За май–июль 2010 года среди анонсированных и реально начатых проектов более половины — иностранного происхождения. Похоже, американские, европейские и азиатские компании почувствовали долгожданную стабильность в экономике России и начали закладывать основы своего посткризисного продвижения на российские рынки, непременным атрибутом которого должно стать собственное производство в нашей стране. Причем это производство должно быть непременно новым, построенным «в чистом поле», чтобы шансы на выигрыш в борьбе с конкурентами в долгосрочной перспективе у компании были максимальными. При этом у иностранцев сохраняется тенденция «не ходить в России в одиночку», самые значительные проекты они реализуют вместе с крупными, как правило, государственными или окологосударственными компаниями (например, корейская Daewoo Shipbuilding and Marine Engineering и Объединенная судостроительная корпорация, итальянская AgustaWestland и «Вертолеты России», бельгийско-германская Solvin и «Сибур» и т. п.). А в тех регионах, где таковых нет, они ищут влиятельных партнеров на местах.

Основная выявленная тенденция — бурный рост количества инвестпроектов в агропроме и пищевой промышленности в конце лета 2009 — начале осени (см. график №8). С одной стороны, можно утверждать, что инвестиции хлынули в АПК и пищевку, потому что в этих отраслях у России есть конкурентные преимущества мирового уровня (те же черноземы и полноводные реки). С другой стороны, понятно, что инвестиции идут и в импортозамещающие производства, наиболее востребованные рынком и потребителями.

Если эта тенденция  получит развитие, то можно будет с уверенностью говорить о том, что мы вступаем в очередной цикл развития экономики.

Этот вывод основан  на исследовании инвестиционного процесса в Центральном федеральном округе в 1999–2008 годах. Результаты исследования показывают, что инвестиционная спираль раскручивается следующим образом: сначала массовые инвестиции приходят в пищевку (самую простую, некапиталоемкую и быстрооборачиваемую отрасль), затем — в производство стройматериалов, после чего — в машиностроение потребительской направленности (преимущественно в производство бытовой техники) и автопром. Что касается инновационноемких отраслей, то за предыдущее десятилетие серьезных вложений в них не было. Запускались, конечно, отдельные проекты в фармотрасли и электронике, но они не стали признаком устойчивой тенденции.

Вполне вероятно, что  новый циклический рост экономики  пройдет по тому же инвестиционному  сценарию. Таким образом, выявленный всплеск в АПК и пищепроме  свидетельствует о приближении  системной инвестиционной волны, которая затронет потребительские отрасли с более высокой добавленной стоимостью. А поскольку основным драйвером нынешнего всплеска в сельском хозяйстве и пищепроме служат дешевые деньги госбанков, возникает проблема переноса этих форм госстимулирования инвестиций в иные сектора экономики.

Весьма интересным представляется и получение данных о реальной динамике инвестиционного процесса в стране. Поскольку прямые проминвестиции — один из главных «толкателей» внутреннего валового продукта, с  точки зрения прогнозирования ВВП интересно знать их текущее состояние — растут они, падают или стагнируют. Возникает резонный вопрос: какова движущаяся сила этого весьма мощного инвестиционного процесса?

Почти очевидный факт — преувеличенную роль государства  в российском инвестиционном процессе. Госденьги торчат из многих частных инвестпроектов. Тем не менее в первый раз мы сознательно исключили госкомпании и госинституты из рассмотрения, руководствуясь двумя соображениями.

Одно состояло в том, что, как правило, госинвестиции непрозрачны и не часто попадают в информационное поле, а значит, их сложно агрегировать с достаточной степенью правдоподобности. В этом плане весьма показательны истории строительства трубопроводов «Транснефти» и «Газпрома»: если найти цифры по их длине или мощности довольно легко, то с поиском объема проинвестированных средств просто беда.

Другое соображение: госинвестиции  зачастую мотивированы политически  и часто экономически неоправданны, по крайней мере в том, что касается возврата капитала в разумные сроки. Поэтому было бы интереснее изучать движение частного капитала и на основе этого анализа выявлять «белые пятна» экономики, где активность частных инвесторов крайне низка.

Лишь около четверти (!) всех проектов можно считать абсолютно  естественными и не привязанными к деятельности государства по стимулированию в стране инвестиционного процесса.

Таким образом, исходя из вышесказанного, картину реальных инвестиций в стране можно представить лишь в одном ракурсе — как патронируемый, финансируемый и контролируемый государством процесс.

Ответ на вопрос, почему в страну перестают вкладываться частные инвесторы, может дать каждый из нас. Инвестиции — это вложение своего или заемного капитала сегодня  в надежде на то, что завтра все  будет хорошо и ты получишь устраивающую тебя прибыль, чтобы окупить вложения. Так вот, инвесторы тоже люди: они все чаще с опаской смотрят в завтра, поскольку видят достаточно высокие политические риски (неопределенность с близящимися выборами президента, отсутствие реальной многопартийности). И не торопятся с новыми проектами (см графики №№ 9,10), справедливо полагая, что их прибыльность и окупаемость прямо зависит от доступности капитала — а он сегодня в основном контролируется государственными ведомствами, компаниями и банками.

«Доля госсектора в общем объеме инвестиций сейчас составляет около 40 процентов (бюджетные — 15 процентов). И значительного роста за счет государственных вложений мы обеспечить не можем. Увеличение чисто государственных инвестиций невозможно без увеличения налогов. А мы не должны повышать налоги. Рост за счет инфраструктурных компаний ограничен тарифами и недостаточной эффективностью таких инвестиций. Это означает, что основной упор мы должны сделать на обеспечение роста частных инвестиций, что возможно только при кардинальном улучшении делового климата», — это цитата из выступления министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной перед членами Совета Федерации 29 ноября. Диагноз нашей экономической политике поставлен на редкость точно.

А почему, собственно говоря, тормозят инвестиции, разве нам некуда вкладывать деньги? Вроде есть куда, и так живем на советском, а уже двадцать лет прошло, нужно почти все фонды обновлять. Или в стране нет денег? Да и деньги, в общем-то, не проблема — поднакопили за годы высокой сырьевой конъюнктуры. Тогда что происходит, почему моторчик перестает крутиться?

Есть ощущение, что  самый активный слой общества —  предприниматели — устают бороться, начинают терять веру в свою страну и, соответственно, в свои перспективы. У многих исчезает драйв. Многие не только понимают, но и на себе и своем бизнесе ощущают, что конкурентные преимущества России за прошедшее десятилетие растаяли. Цены на электроэнергию для промышленности у нас уже сопоставимы с европейскими, цены на газ скоро сравняются с ними, цены на бензин выше, чем в Америке, перевозки становятся все дороже и дороже

Глобально же нужно осуществить  перенаправление основных денежных потоков в экономике: от государства  к частному бизнесу и от сырьевых отраслей — к обрабатывающей промышленности. Первое выполняется посредством снижения налогов на бизнес: он сам наилучшим способом распорядится своими деньгами и, скорее всего, займется инвестициями и повышением собственной эффективности. Второе еще более актуально. За последние годы у нас выросла удельная доля инвестиций в транспорт (в основном в трубопроводный) и в добычу полезных ископаемых (графики №№ 11 и 12). Таким образом, наша сырьевая экономика не только успешно воспроизводится (что очень хорошо), но даже растет быстрее прочих отраслей, отбирая у них инвестиции, по сути, перекрывая им кислород.

2.4 Инвестиционный климат  в ЦФО

Что касается истории, экономики, населения, то вроде бы регионы ЦФО  друг от друга если и отличаются, то несильно. Но вот по объему инвестиций в 1999–2008 годах они различались существенно, и вызвано это важнейшим фактором близости к московскому рынку сбыта. Первоначальный географический бонус был у Тверской, Смоленской, Калужской, Тульской, Рязанской, Владимирской и Ярославской областей. Между тем грандиозный инвестиционный прорыв случился на данный момент только в Калужской области (. Значимых успехов добились также в Белгородской области (график №13) — оплоте крупного российского капитала. Два этих успешных региона объединяет то, что у власти там находятся адекватные губернаторы со своими профессиональными командами — Анатолий Артамонов и Евгений Савченко.

Во всей России есть лишь одно место, где добились не менее  высоких показателей в инвестиционной сфере, — это Татарстан. С руководителей  этих трех регионов всем остальным губернаторам и главам регионов нужно брать пример. Совершенно непонятно, чем занимаются прочие губернаторы примосковских регионов, ведь у них по-прежнему высоки шансы на быстрое развитие — при достаточно активной работе, разумеется. При этом и секретов-то особых нет, надо лишь копировать опыт успешных регионов, таких как Калужская область. Но и этого почему-то не происходит.

2.4.1 Инвестиционный климат  Калужской области

Опыт Калужской области  становится просто хрестоматийным. За последние шесть лет объем  промышленного производства там  вырос в два с половиной  раза, то есть на наших глазах к существовавшей промышленности Калужской области приросло еще полторы таких промышленности. Это колоссальные изменения! В результате структура обрабатывающей промышленности региона поменялась радикально ( график №14). Если раньше ведущей отраслью промышленности была отсталая советская пищевка, то теперь безгранично властвует машиностроение.