Основные принципы и цели социал-демократизма

       Европейская социал-демократия прошла долгий и трудный путь от движения рабочего протеста против жесточайшей капиталистической эксплуатации XIX века до успешно действующих, влиятельных парламентских партий, во многом определяющих ныне социальный и политический облик Европейского континента. В подавляющем большинстве стран ЕС сегодня правят левоцентристские правительства.  

     Социал-демократия Европы зарождалась более столетия назад прежде всего в среде квалифицированных рабочих ремесленного типа и пролетариата крупных промышленных предприятий. Эти социальные группы были порождены ранними стадиями индустриализации. Солидарность и чувство коллективизма обусловливались как спецификой труда и производственной деятельности, так и противостоянием обществу и государству. Не будем забывать, что всеобщее избирательное право было завоевано в ходе длительной борьбы рабочих за свои политические права. Во многих странах Европы существовал имущественный избирательный ценз. И социал-демократия стояла во главе этой справедливой борьбы за гражданские права трудящихся. Взаимоотношения социал-демократического движения с государственными институтами, трактовка роли государства и его реформирования претерпели за длительный исторический период серьезные изменения.  

     Возникнув как широкое революционное рабочее  движение, ставившее своей целью  ниспровержение буржуазного строя и преодоление капиталистической эксплуатации, социал-демократия черпала свои воззрения из учения К. Маркса, доктрины Ф. Лассаля, идей французских социалистов. Поэтому в период I Интернационала социалисты не рассматривали себя как составную часть политической и государственной системы, а стремились к ее ниспровержению. Соответственно так же трактовалось и государство. Вхождение в состав буржуазных правительств рассматривалось как недопустимое предательство идеалов. Именно этим объясняются жаркие споры вокруг так называемого казуса А. Мильерана, явившегося результатом того, что этот французский социалист стал членом буржуазного правительства.

     Современная социал-демократия исходит из того (и в этом она опирается на собственный  опыт пребывания у власти), что возможна и желательна постепенная трансформация  государства в сторону его  большей социальной роли и социальной ответственности, расширения демократических  процедур и создания соответствующих социальных гарантий для большинства населения. В современном мире произошли серьезные изменения и определенное расширение социальной базы социалистов. Этому способствовали пересмотр ряда прежних установок и превращение социал-демократических и социалистических партий из рабочих в народные партии. В 60-е и 70-е годы в Европе шел ускоренный процесс преобразования социал-демократических партий из преимущественно рабочих по своему составу, опирающихся на традиционные левые профсоюзы, в широкие народные партии, отстаивающие интересы и значительной части среднего класса, людей интеллектуального труда, мелкого и части среднего бизнеса. Этот процесс носил закономерный характер, так как был связан с сокращением доли промышленных рабочих в связи с изменениями в производственной и соответственно социальной инфраструктурах развитых капиталистических стран. И это также способствовало изменению и уточнению взглядов на роль государственных институтов и их функции.  

     Многие  критики социал-демократии, как слева, со стороны коммунистов, так и  справа, обращают внимание на отказ  социал-демократии от революционных  методов преобразований, указывая на ее непоследовательность, оппортунизм  и отход от своих исторических традиций. Однако эта критика не справедлива. Во-первых, еще со времен Берн-штейна реформистский подход в политике социал-демократов играет основную роль. Но это вовсе не исключает возможность использования социалистами радикальных революционных методов. Как известно, социалисты и -социал-демократы считают революционную борьбу, в том числе с применением вооруженных средств, оправданной в выступлениях против диктаторских, фашистских, тоталитарных режимов и вовсе не отказываются от них в принципе, как это утверждают недобросовестные оппоненты. Из истории мы хорошо знаем, какую роль сыграли социалисты в союзе с коммунистами в антифашистском Сопротивлении в Испании, Франции, Италии и других странах Европы. То же можно сказать и о борьбе социалистов и других левых демократов против военных диктатур второй половины XX века в странах Латинской Америки.  

     Как же понимают современная социал-демократия и социалистическая мысль роль и  значение государственных институтов?  

     По  этому вопросу существует весьма обширная и серьезная литература. Он нашел отражение в действующих  ныне документах Социалистического  Интернационала и в работах современных  классиков и ведущих теоретиков демократического социализма. Огромный вклад в развитие социал-демократической  теории современного государства внес выдающийся политический деятель, долгое время занимавший пост председателя Социнтерна, германский социал-демократ В. Брандт. В работе "О роли государства", датированной 1971 годом, он сформулировал  несколько принципиальных тезисов  по этому вопросу.

     Так как мир неповторим - так же, как  неповторимы и мы, люди, - демократическое  государство не может быть организовано без властной структуры. Оно призвано осуществлять суверенные полномочия и  при необходимости использовать средства власти, чтобы обеспечить мир в стране, защитить правопорядок и бороться с преступностью.

     Не  говоря о критических ситуациях, только государство со своими органами, а не кто-то иной, уполномочено отправлять власть. Социал-демократы находятся  на стороне сограждан, которые хотят  жить в условиях безопасности.

     Наше  государство - бдительное и воинственное по отношению к врагам демократии - нуждается в подкреплении тем  авторитетом, который основывается на убеждении и консенсусе, приобретается  путем выборов и назначений, является подотчетным и может оспариваться. Речь идет также о таком авторитете, который должен легитимироваться моральными качествами и духовной честностью.

     В условиях современного индустриального  общества демократия не может исходить из принципиального разделения государства  и общества. Мы понимаем демократию как всеобъемлющий принцип, который, правда, в различных областях нуждается  в различном оформлении. Тот, кто  в принципе не желает расширения демократии, способствует ее сужению.

     Центральные демократические органы, формируемые  в результате выборов, не должны превращаться в игрушку могущественных групп  по интересам. Или иначе выражаясь: как раз тот, кто стремится  к свободному функционированию плюрализма, не может допускать сословной  атомизации государственной власти. Выборный парламент должен оставлять за собой последнее слово.

     Требования  к государству и обществу должны быть приведены в надлежащее соотношение  с тем, что является обязанностью государства и общества. "Отважиться на расширение демократии" также  означает брать на себя больше ответственности. Мы нуждаемся и в создании противовеса  той необузданности, проявляющейся  при представительстве групповых  интересов, которые не считаются  ни с чем.  

     Перечисленные тезисы весьма важны не только для  понимания современного социал-демократического взгляда на государство, но и для  понимания механизмов функционирования демократических государств Европы и процессов их эволюции. Особенно в связи с распространяемым у  нас мифом о полезности сведeния роли государства к минимуму со ссылкой на якобы западный опыт.  

     Это особенно важно, поскольку критики  справа упрекают социалистов в неоправданном  расширении бюрократии в результате возрастания социальной роли государства  в странах, где у власти долгое время пребывают левоцентристские партии. Но именно социал-демократы  исходят из представления о том, что демократическое реформирование государства невозможно без преимущественного  развития институтов гражданского общества, независимых профсоюзов, низовых  общественных инициатив, самоуправления на всех уровнях.  
 

                               Три модели социальной политики государства  

     Первой  и самой ранней из подобных систем в социальной науке считается  созданная германским канцлером  Бисмарком (автором исключительного, то есть чрезвычайного, закона 1878 года против социалистов) стратегия дифференцированного  в зависимости от рода занятий  социального страхования, которая  пользовалась поддержкой клерикально-консервативных групп в континентальной Европе. Эта стратегия, основанная на серии законов, принятых в 80-х годах XIX века, подразумевала введение отдельных программ социального страхования для различных групп занятости, таких, как промышленные, сельскохозяйственные рабочие, моряки, железнодорожники, шахтеры, кустари, фермеры, наемные служащие частного сектора, государственные служащие. В основе введения такой системы лежало стремление не допустить формирования общих интересов на классовой основе, поддерживая вместо этого разделение интересов различных социальных групп в зависимости от рода занятий. Подобного рода программы социального страхования получили распространение в Германии, Австрии, Бельгии, Испании, а также в некоторых странах Латинской Америки.  

     Вторая  модель - это система классического  социального либерализма, позволяющая  правительству обеспечивать гражданам  лишь необходимый прожиточный минимум, своего рода страховочную сетку, не допускающую  падения этого минимума. Центральным  пунктом такой стратегии является всеобщая выплата единообразных  пособий для всех, кто находится  у черты бедности. Как дополнение разрешалось создание каждой группой  собственных систем социального  обеспечения и защиты доходов. Этой стратегии отдают предпочтение либеральные  и либерально-консервативные партии, особенно в Великобритании.  

     Третья  модель, модель "государства всеобщего  благосостояния", была сформирована после Второй мировой войны в Швеции. Суть ее в обеспечении всеобщего прожиточного минимума, распространяющегося на всех граждан. Эта система имеет ряд общих черт с традиционной системой социальных гарантий в Советском Союзе, также распространявшейся исключительно на все население. В рамках такой модели в Швеции все слои общества подпадали под действие одних и тех же социальных программ. Состоятельные граждане охватывались теми же социальными программами, что и бедняки. И поскольку все пользуются благами, предоставляемыми "государством всеобщего благосостояния", каждый гражданин был готов платить соответствующие его доходам налоги за пользование этими благами. Именно поэтому состоятельные слои Швеции мирятся с очень высокими налогами, не имеющими аналогов нигде в Европе. Выплата этих налогов представляется им необходимой для их же собственного блага, а не просто для поддержания каких-то бедняков, которые, по мнению этих слоев, бедны из-за того, что, возможно, не желают трудиться. Не случайно, когда в 1973 году, в период экономического кризиса, буржуазно-либеральное правительство Швеции попыталось урезать социальные программы, оно к своему удивлению натолкнулось на сопротивление большинства слоев населения, включая и богатых. Объяснялось это тем, что предложения относительно сокращения программ всеобщего благосостояния угрожали интересам всех граждан. Средний класс также пользовался благами, предоставляемыми программами социального обеспечения, и в силу этого готов был защищать эти блага и платить относительно высокие налоги ради их сохранения.  

     Подобная  система вовсе не является перераспределительной. В отличие от системы так называемой адресной поддержки наиболее обездоленных, она проста для реализации в общенациональном масштабе, не требует дополнительных бюрократических структур и не практикует "положительной дискриминации" бедных слоев. Кроме того, предоставляя преуспевающим блага наравне с неимущими, "государство всеобщего благосостояния" имеет тенденцию формировать общность интересов между классами и различными по уровню доходов социальными группами. Этот опыт особенно важен для нас, поскольку, осуществляя постепенный демонтаж традиционной советской системы социальных гарантий, проводя так называемую жилищно-коммунальную реформу, российские власти избрали чисто либеральную модель социальной политики, ориентируясь на адресную социальную помощь лишь самым неимущим. При этом полностью игнорируются положительные стороны советского опыта, европейская традиция и даже особые климатические условия нашей страны. И это заведомо обрекает подобные реформы на провал.