Международное публичное право

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………………стр. 3

1.        Общая характеристика обстоятельств, исключающих ответственность по международному праву…………………………………………….стр. 6-7

2.        Морские права Республики Беларусь …………………….стр.

3.        Общая характеристика договора о коллективной безопасности 1992 года……………………………………………………………………стр.

Заключение…………………………………………………………...стр. 13-14

Понятия ………………………………………………………………стр.

Задача ………………………………………………………………..стр.

Список используемых источников…………………………………стр. 15

ВВЕДЕНИЕ

Ответственность за ненадлежащее исполнение обязательств в любом праве играет важную роль, так как предусматривает наказание для нарушителей и компенсации для потерпевшей стороны.

Международное морское право является одной из древнейших отраслей международного права и представляет собой развитую систему норм, определяющих правовой режим морских пространств и регулирующих отношения между государствами, другими участниками правовых отношений в связи с их деятельностью по использованию морей, океанов и их ресурсов. Иными словами, международное морское право – система правовых норм, содержащихся в международных договорах и обычаях, заключённых и установленных государствами по вопросам регулирования их разнообразных отношений в связи с использованием Мирового океана, морской воды, её флоры и фауны, минеральных ресурсов.

1 – Общая характеристика обстоятельств, исключающих ответственность по международному праву.

В международном праве под ответственностью его субъектов, име­нуемой международной ответственностью, понимают неблагоприятные юридические последствия, наступающие в случае нарушения  этими субъектами своих международных обязательств.

Кодификацией норм международного права о международной ответственности основных его субъектов – государств занимается ныне  Комиссия международного права ООН.

Согласно общим принципам международной ответственности государств, всякое международно-противоправ­ное деяние государства влечет за собой международную ответствен­ность этого государства. Международно-противоправное деяние нали­цо всякий раз, когда государство своим поведением нарушает свое меж­дународное обязательство.

Из этих основополагающих принципов не может быть каких-либо исключений до тех пор, пока международное обязательство действи­тельно для данного государства. Однако существуют обстоятельства, которые приостанавливают в конкретном случае действие соответст­вующего обязательства или обуславливают его невыполнимость. От­сутствие в таком случае противоправности деяния государства исклю­чает как следствие международную ответственность государства, не влечет таковой.

Обстоятельства, исключающие противоправность деяния, должны быть юридически значимыми и, соответственно, определяться юриди­ческими правилами, которые и сформулированы в ст. 29 – 34 Проекта об ответственности государств. Их сопровождает, как обычно, подроб­ный комментарий Комиссии международного права, помогающий уяс­нить существо сформулированного правила.

Приведем эти статьи полностью, в некоторых случаях с кратким комментарием.

Статья 29, озаглавленная «Согласие», гласит:

«1. Правомерным образом данное согласие государства на совер­шение другим государством определенного деяния, не соответствую­щего обязательству последнего в отношении первого государства, ис­ключает противоправность этого деяния применительно к этому госу­дарству, поскольку это деяние находится в пределах вышеуказанного согласия.

2. Пункт 1 не применяется, если данное обязательство вытекает из императивной нормы общего международного права...»

Речь, таким образом, идет о международном соглашении между государствами – субъективно управомоченным международным пра­вом и субъективно обязанным. Это соглашение касается, естественно, не изменения или отмены данного международного обязательства, а лишь неприменения его в установленном конкретном случае.

Такое согласие (соглашение) должно быть действительным соглас­но международному праву, явно установленным, применимым в международном плане и предшествующим совершению деяния, к которому оно относится.

Соответственно, нормы, которые применяются при определении действительности договоров, применимы, как правило, и при установ­лении действительности согласия государства, о котором идет речь.

Деяние, на совершение которого получено согласие, должно совершаться в пределах согласованных его условий, касающихся места, времени, средств и прочих обстоятельств деятельности обязанного государства.

По общему правилу, управомоченное государство вправе давать согласие на деятельность другого государства в пространственной сфере действия своих исключительных правомочий, каковой является его территория, а также применительно к своим суверенным правам и юрисдикции, действующим в пределах негосударственной территории (шельф, экономическая зона, открытое море, космос и т.д.). Иными словами, давая рассматриваемое согласие, управомоченное государст­во распоряжается своими территориально обозначенными правомочиями, с исключениями, предусмотренными общим международным   правом.

Статья 30, озаглавленная «Ответные меры в отношении международно-противоправного деяния», предусматривает: «Противоправность деяния государства, не соответствующего обязательству этого государства в отношении другого государства, исключается, если это деяние является закономерной в соответствии с международным правом мерой в отношении этого другого государства, вызванной его международно-противоправным деянием».     

Речь, следовательно, в данном случае идет о закономерных «ответных мерах» - санкциях, являющихся предметом рассмотрения после­дующих разделов этой главы.

Статья 31, озаглавленная «Форс-мажор и непредвиденный слу­чай», устанавливает:

«1. Противоправность деяния государства, не соответствующего его международному обязательству, исключается, если это деяние было вызвано непреодолимой силой или не поддающимся контролю государства непредвиденным внешним событием, которые сделали для государства материально невозможным действовать в соответствии с указанным обязательством или понять, что его поведение не соответ­ствует этому обязательству.

2. Пункт 1 не применяется, если государство, о котором идет речь, содействовало возникновению ситуации материальной невозмож­ности».

В этой статье речь идет о двух ситуациях, обозначенных как «форс-мажор» и «непредвиденный случай», которые в принципе могли бы рассматриваться раздельно. Однако ни в практике государств, ни в международной судебной практике и в правовой литературе не проводится четкого и определенного различия между этими двумя ситуациями.

В то же время в ходе исследования этого вопроса выяснилось, что многообразные ситуации, вызванные либо явлениями природы, либо деятельностью людей и обозначаемые терминами «форс-мажор» и «непредвиденный случай», имеют общие черты, состоящие в том, что в условиях таких ситуаций государство в лице своих органов или долж­ностных лиц оказывается в положении объективной невозможности избрать поведение, соответствующее требованиям своего международ­ного обязательства, или установить, что данное его поведение не соот­ветствует требуемому.

Речь идет об обстоятельствах, сделавших для государства матери­ально невозможным действовать в соответствии со своим международ­ным обязательством.

Факторами такой материальной невозможности, с которыми пос­ледняя должна находиться в причинной связи, являются либо непре­одолимая сила, либо неподдающееся контролю государства непредви­денное внешнее событие.

Ситуациям форс-мажора или непредвиденного случая достаточно близка ситуация, изложенная в ст. 32, озаглавленной «Бедствие», ко­торая предусматривает исключение противоправности деяния госу­дарства, если субъект поведения, составляющего деяние этого государ­ства, в ситуации крайнего бедствия не имел иной возможности спасти свою жизнь или жизнь вверенных ему лиц.

Речь, следовательно, идет о ситуации крайнего бедствия, когда сво­бода выбора поведения обязывающим государство лицом существует, но она крайне ограничена, ибо выбор иного поведения означает почти неизбежную утрату собственной жизни или почти неизбежное прине­сение в жертву лиц, вверенных попечению субъекта поведения (напри­мер, капитану судна или командиру самолета). Поэтому такую ситуа­цию характеризуют иногда как ситуацию «относительной невозмож­ности» выполнить международное обязательство.

Действия субъекта поведения в ситуации крайнего бедствия, т.е. действия органа или лица, присваиваемые государству, касаются лишь защиты интересов подвергающихся крайней опасности лиц.

Однако в некоторых исключительных случаях возможны также ситуации, когда крайней опасности подвергаются существенные инте­ресы государства. Им посвящена ст. 33, озаглавленная «Состояние не­обходимости». Ее п. 1 гласит:

«Государство не может ссылаться на состояние необходимости как на основание для исключения противоправности деяния этого государ­ства, не соответствующего его международному обязательству, за ис­ключением тех случаев, когда:

a) это деяние являлось единственным средством защиты сущест­венного интереса этого государства от тяжкой и неминуемой угрозы и

b) это деяние не нанесло серьезного ущерба существенному инте­ресу государства, в отношении которого существует указанное обяза­тельство».

При этом в п. 2 этой статьи указываются случаи, когда государство не может ссылаться на состояние необходимости, а именно: междуна­родное обязательство проистекает из императивной нормы общего международного права; установлено договором, прямо или косвенно исключающим такую возможность; государство, о котором идет речь, способствовало возникновению состояния необходимости.

Действительно, ситуации, описанные в п. 1 этой статьи, в принципе возможны, но конкретно указать случаи, когда они были бы уместны, практически невозможно. Бесспорны лишь ситуации, когда исключе­ния недопустимы.

В основу возможного исключения противоправности деяния поло­жено противопоставление защищаемого нормой права менее сущест­венного интереса управомоченного государства существенному инте­ресу обязанного государства. Но объективные критерии различия между существенными и менее существенными интересами того или иного государства вряд ли можно предложить.

Те же трудности возникают при определении того, является ли несоблюдение международного обязательства государством единст­венным средством защиты его существенного интереса.

В итоге представляется, что ценность этой статьи определяется положениями, касающимися случаев недопустимости ссылок на состо­яние необходимости.

Статья 34 об обстоятельствах, исключающих противоправность деяния, озаглавленная «Самооборона», гласит: «Противоправность деяния государства, не соответствующая международному обязатель­ству этого государства, исключается, если это деяние является закон­ной мерой самообороны, принятой в соответствии с Уставом Органи­зации Объединенных Наций».

Таким образом, в этой статье речь идет о законной мере самообо­роны государства в соответствии с Уставом ООН, прежде всего отве­чающей условиям ст. 51 Устава.

Такими условиями являются:

1) наличие вооруженного нападения на государство другого госу­дарства, создающего исключительно серьезную и явную угрозу его тер­риториальной целостности и политической независимости, как это сле­дует из комментария Комиссии международного права;

2) самооборона осуществляется до тех пор, пока Совет Безопаснос­ти не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности;

3) Совет Безопасности должен быть немедленно поставлен в из­вестность о предпринятых мерах самообороны;

4) такие меры не затрагивают полномочий и ответственности Со­вета Безопасности в деле поддержания или восстановления междуна­родного мира и безопасности.

Следовательно, логически и юридически самооборона рассматри­вается как допустимая временная мера защиты территориальной це­лостности и политической независимости подвергшегося вооруженному нападению государства до тех пор, пока не вступит в действие пред­усмотренная Уставом ООН и современным международным правом система коллективной международной безопасности.

Можно при этом полагать, что правомочия Совета Безопасности в случае предпринятых государством мер самообороны во многом ана­логичны его правомочиям в соответствии с Определением агрессии, единодушно принятым Генеральной Ассамблеей в 1974 г.

Так, Совет Безопасности может сделать вывод о том, что констата­ция акта вооруженного нападения не будет оправданной в свете сопут­ствующих обстоятельств, включая тот факт, что соответствующие дей­ствия или их последствия не носят достаточно серьезного характера. Иными словами, Совет Безопасности может не признать меры само­обороны в определенных случаях закономерными.

Представляется также, что ситуация самообороны возможна и ло­гична лишь во взаимоотношениях между государствами, не являющи­мися постоянными членами Совета Безопасности, ибо в условиях во­оруженного противоборства между великими державами – постоянными членами Совета Безопасности любые постановления Устава ООН и современного международного права утрачивают всякий смысл. То же действительно и в случае вооруженного нападения по­стоянного члена Совета Безопасности на любое иное государство.