Компании и инновации: локальный взгляд на глобальные изменения

Группа д-ра Шетти недавно  построила еще два госпиталя: раковый центр на 1400 мест и глазной  госпиталь на 300 мест. Все они пользуются единой службой поддержки, включая  лабораторию и банк крови. Д-р  Шетти открывает аналогичные  «медицинские города» и в других районах страны. В следующие пять лет его компания планирует довести  число мест в клиниках до 30 тыс. и  стать крупнейшей частной медицинской  группой в Индии, что придаст  ей новые возможности в переговорах  с поставщиками и позволит еще  более снизить издержки.

В основе инновационных  успехов развивающихся стран  лежит динамичное развитие «национальных  чемпионов» – крупных глобальных компаний. Это развитие, несомненно, связано с высокими темпами роста  экономики. Согласно прогнозам, доля развивающихся  стран в глобальном ВВП, увеличившись с 36% в 1980 г. до 45% в 2008 г., достигнет 51% к 2014 г. В 2009 г. темпы роста Таиланда, например, составили 15%, Тайваня – 18%, в то время  как развитые страны продолжают бороться с последствиями кризиса. По мнению многих экономистов, в ближайшие  пять лет темпы роста развивающихся  стран будут на четыре процентных пунктов выше, чем развитых.

Благодаря такому динамизму  многие «национальные чемпионы»  из развивающихся стран выросли  в глобальных игроков практически  с нуля за последние два десятка  лет. В 1990 г. Mittal была никому не известным  производителем стали. Сегодня ArcelorMittal – крупнейшая металлургическая компания мира. Lenovo, которой не существовало в 1990 г., пять лет назад купила бизнес по производству персональных компьютеров  корпорации IBM и в настоящее время  занимает четвертое место в мире в этой области.

Профессор Н. Кумар из Лондонской школы бизнеса полагает, что быстрому росту «национальных чемпионов» способствовали два фактора: деньги и гибкость. Сочетание быстрого роста и интенсивной внутренней реструктуризации принесли компаниям большие объемы свободной денежной наличности. Норма прибыли (10%) в два раза превышает этот показатель у западных компаний. А поскольку собственность высоко концентрирована, компаниям легче принимать на себя инвестиционные риски. Семейные компании с контролирующими акционерами также стремятся получить дивиденды от высоких темпов роста экономики и не боятся потерять контрольный пакет акций.

У компаний из развивающихся  стран другой подход к сделкам  по слияниям и поглощениям, чем у  западных корпораций. Они в меньшей  степени интересуются проблемами сокращения издержек, повышения эффективности  и сокращения персонала, поскольку  могут встраивать эффект от слияний  в низкозатратное производство у  себя на родине. Их больше интересуют проблемы приобретения профессионально опыта, брендов и каналов дистрибуции, что позволяет им присоединиться к клубу превоклассных глобальных компаний. Во многих отношениях этот процесс  можно назвать реверсными слияниями  и поглощениями, в дополнение к  реверсным инновациям. Тогда как  западные компании покупают дешевые  промышленные производства в развивающихся  странах, «национальные чемпионы»  из развивающихся стран приобретают  наукоемкие компании на Западе.

Почти все «национальные  чемпионы» – это высоко диверсифицированные  конгломераты. Например, индийская Tata Group, на долю которой приходится 6% всего  ВНП страны, имеет филиалы в  автомобилестроении, производстве минеральных  удобрений, телекоммуникациях, консультационных и туристических услугах. Конгломерат Reliance Industries охватывает широкий спектр деятельности – от производства нефтепродуктов до свежих продуктов питания. Многие из этих гигантов являются государственными компаниями. Подобные организации выглядят своеобразными «гибридами», не встречавшимися ранее в мировой экономической  практике. Наибольшее сходство они  имеют с европейскими торговыми  компаниями XVI–XIX вв., такими как Британская Ост-Индская компания. Они не являются старомодными национализированными компаниями, управляемыми государством и предназначенными для контроля над крупными кусками  национальной экономики. Но не являются и классическими частными публичными компаниями, которые могут свободно разоряться в периоды кризисов. Это  – своеобразные «амфибии», способные  существовать и в море и на суше. Они занимают деньги у государства  по субсидированным ставкам для  своего развития и одновременно выходят  на глобальные рынки. Наиболее характерны такие компании для Китая и  России. Тысячи китайских компаний поддерживают тесные связи с центральным  правительством или местными органами власти. В России также существует большая группа государственных  компаний, пользующихся различными привилегиями. Однако, в отличие от китайских  государственных компаний, российские аналоги пока не очень-то заметны  в области инноваций. Так, по данным Минэкономразвития, доля затрат на НИОКР  в крупнейших российских государственных  корпорациях редко превышает 1% от продаж (табл. 4). 

Таблица 4. Затраты на НИОКР российских государственных компаний в 2010 г., % к продажам

Источник: Минэкономразвития РФ, Ведомости 1 февраля 2011 г. 

Частично это можно  объяснить тем, что государственные  корпорации создавались в России прежде всего в низкотехнологичных добывающих отраслях экономики, связанных  с экспортными поставками. В наукоемких же отраслях таких компаний еще очень  мало. Но даже у АвтоВАЗА и НПО  машиностроения этот показатель на порядок  ниже, чем в других развивающихся  странах.

В России самый низкий в  Европе показатель удельного веса компаний, занимающихся технологическими инновациями. Он составляет в нашей стране лишь 11%, в то время как в Великобритании – 45%, Швеции – 55%, Австрии – 58%, Ирландии – 61%, Германии – 74%. Даже в бывших социалистических странах он значительно выше: в  Болгарии – 18%, Венгрии – 21%, Польше – 26%, Чехии – 42% (табл. 5). 

Таблица 5. Удельный вес компаний, осуществлявших технологические инновации (2008 г.), %

Источник: Европейский Союз и Россия. 1995-2005. Росстат, 2007. 

Китайские же наукоемкие гиганты, находящиеся в собственности  государства, такие как China Telecom и Lenovo, являются глобальными лидерами в  своих сегментах рынка. Проф. Тарум  Кханна из Гарвардской бизнес-школы  считает, что подобные государственные  диверсифицированные корпорации весьма эффективны в условиях ограниченности производственных ресурсов – капитала и квалифицированной рабочей  силы. Tata Group, например, может использовать ресурсы уже имеющихся подразделений  для инвестирования в новые направления  бизнеса, а также имеет финансовые возможности для привлечения  и обучения необходимого персонала. Она также использует свой бренд  для продажи широкого спектра  товаров и услуг. Эксперты считают, что индийцы, выросшие на чае компании Tata, с большей охотой будут покупать и автомобили этой же компании

С одной стороны, такие  гигантские государственные организации, как China Mobile, выглядят шагом назад, в  более ранние периоды экономического развития, но с другой – это попытка  «оседлать» более динамичную, чем  западная, экономику, придать ей эволюционный характер. Многие на Западе рассматривают  диверсифицированные конгломераты как примитивную корпоративную  форму ведения бизнеса, которая  исчезнет по мере совершенствования  национальных фондовых рынков, полагая, что осуществлять диверсификацию должны инвесторы, но не компании. Однако несовершенство фондовых рынков – это лишь одна из причин диверсификации. Другие (которые  будут действовать еще продолжительное  время) – это дефицит квалифицированной  рабочей силы и необходимость  выстраивания брендов. Конгломераты обладают существенными преимуществами как  в привлечении талантливых специалистов и их обучении на быстро развивающихся  рынках, так и в расширении узнаваемости новых брендов. Tata Group, например, оценивает  стоимость своего бренда на уровне 2,2 млрд долл.

Путь к настоящей  эффективной приватизации является длительным, а последние финансовые потрясения мало способствовали тому, чтобы правительства развивающихся  стран с радостью выбирали англосаксонскую  модель экономики.

Диверсифицированные государственные  компании часто подвергались критике  на Западе за более низкую эффективность  по сравнению с западными компаниями. Однако последние годы показывают, что и в этом отношении компании развивающихся стран догоняют своих  западных конкурентов. В 2010 г. производительность труда в Китае выросла на 8,2%, в то время как в США –  всего на 1%, а в Великобритании сократилась на 2,8%. Несколько лет  назад корпорации Airbus и Boeing отдавали на аутсорсинг лишь самые простые  операции развивающимся странам. Сегодня  же это происходит с наиболее сложными работами. Так, Airbus заключила контракт с индийской Infosys на разработку элементов  крыла для своего двухпалубного  лайнера A 380, а Boeing заказал у HCL Technologies два важнейших блока – оборудование для предотвращения инцидентов в  воздухе и технологии, позволяющие  сажать самолет в условиях нулевой  видимости.

Сознавая свое отставание от развитых стран в бизнес-образовании, развивающиеся страны значительные средства направляют в создание бизнес-школ. И это дает свои плоды. Последнее исследование «Financial Times» показало, что в двадцать ведущих мировых бизнес-школ вошли три из развивающихся стран: Hong Kong University of Science and Technology Business School (14-е место), Indian School of Business (16-е место) и China Europe International Business School (15-е место). Развивающиеся страны стараются также не отставать в оказании высококачественных консультационных услуг. Здесь лидируют индийские компании. Tata Consultancy Services, например, имеет офисы в 42 странах мира, оборот в 6 млрд долл. и является признанным лидером в реверсных инновациях.

Показательно, что одна из немногих действительно инновационных  российских компаний – «Ситроникс»  – создает свой исследовательский  центр не в Сколково, где «будут лучшие в мире поля для гольфа»  и где она не видит возможности  уже сегодня развивать совместные проекты (по оптимистическим оценкам, такая возможность представится не ранее 2015–2020 гг.), а в Китае [14]. 

Инвестиционный  климат – не главное

Развивающиеся страны, и  особенно Россию, часто упрекают за «плохой инвестиционный климат»  и отсутствие необходимых институтов. У многих экономистов это стало  своеобразным «пунктиком» их идеологической доктрины. Однако последние статистические данные свидетельствуют, что «плохой  климат» и отсутствие эффективных (западных) институтов вовсе не мешает развивающимся странам успешно  и быстро развивать свою экономику  и осуществлять инновации (табл. 6).

Таблица 6. Основные факторы, воздействующие на ведение бизнеса в разных странах (ранжирование по 183 странам)

Источник: The 2010 Doing Business, World Bank 2011. 

Как свидетельствуют последние  данные Мирового банка, Россия не только не отстает от ведущих развивающихся  стран по условиям ведения бизнеса, но, например, по организации нового бизнеса занимает значительно более  высокое (108-е) место, чем Китай (151-е), Индия (165-е) и Бразилия (128-е).

Следовательно, дело не в  отсутствии «хорошего климата» и  институтов, ав эффективности государственной  поддержки компаниям и инновациям в России. Особенно интересен в  этом отношении опыт Китая. В августе 2010 г. Китай опередил Японию, став второй страной в мире по экономической  мощи. А в 2012 году, согласно прогнозам, станет крупнейшей в мире промышленной державой, оттеснив на второе место  США. За этими эпохальными событиями  как-то остался незаметным процесс  перехода Китая в последние четыре года к новой стадии экономического развития: эта страна спокойно, но упорно и настойчиво движется от успешной модели низко- и среднетехнологической  экономики к модели сложной высокотехнологической модели, заманивая, а часто и принуждая к сотрудничеству западный и японский бизнес.

За минувшее десятилетие  среднегодовые темпы роста инвестиций в НИОКР в Китае составили 21%, в то время как в США – 4%. В результате общие расходы на исследования и разработки в Китае  в 2010 г. составили 26% от уровня США (в 2000 г. – 5%). При сохранении подобных темпов Китай по этому показателю догонит  США уже к 2020 г. Правительство  Китая планирует поднять долю затрат на НИОКР в ВВП с 1,7% в  настоящее время до 2,5% к 2020 г. (для  сравнения: в США этот показатель составляет 2,7%) [15], а также ввести единые технические стандарты, что  сократит зависимость страны от иностранных  технологий до 30%. Страна войдет в пятерку  ведущих по числу патентов и научных  публикаций.

Для достижения этих целей  правительство использует четыре группы инструментов. Во-первых, оно предлагает налоговые льготы компаниям, включая  ускоренную амортизацию инвестиций в НИОКР и освобождение от налогов  прибыли от венчурных инвестиций в технологические стартапы. Во-вторых, правительство резко увеличило  инвестиции в 17 регионах страны, где  сотрудничают государственные исследовательские  институты и предприятия, банки  предоставляют дешевые кредиты, а специальные фонды финансируют  развитие китайских технологий, способных  заменить аналогичные зарубежные. В-третьих, оно проводит политику госзакупок, стимулирующую использование собственных  китайских технологий. Это происходит на национальном, провинциальном и  муниципальном уровнях, особенно в  таких городах, как Пекин, Шанхай и Гуанчжоу, где, по планам правительства, должна происходить замена низкотехнологичных отраслей на высокотехнологичные. Наконец, правительство понуждает транснациональные  корпорации к передаче новейших технологий совместным предприятиям с участием китайских государственных компаний, выдвигая это в качестве условия  работы на внутреннем рынке Китая. Начиная  с 2006 г. китайское правительство  осуществляет политику поиска передовых  технологий у международных корпораций в ключевых наукоемких отраслях экономики, таких как авиатранспорт, электроэнергетика, высокоскоростные железные дороги, информационные технологии и др.