Заупокойный мир Древнего Египта

2.3 Сакральный  смысл погребального обряда

После смерти человека все его оболочки (Ка, Ба, Эб, Ах) отделялись от тела (Сах) и покидали его на 70 дней. Пока на земле парасхиты и бальзамировщики превращали Сах в мумию, энергетические оболочки странствовали в воздушном надземном пространстве, поднимались в высшие сферы, достигали Луны, Планет и Солнца.

В этот промежуток душа Ка время от времени возвращается к своему телу и следит за правильностью выполнения всех обрядов родственниками и бальзамировщиками. В противном случае Ка умершего будет оскорблено и превратится в злого духа-двойника (привидение), который будет вечно преследовать свой род, насылая бедствия на головы потомков.

Душа-Ба после смерти покидала тело-Сах и, выпорхнув через рот, отлетала на Око Ра, то есть на Солнце, где и находилась все 70 дней, до дня похорон. В это время жрецами совершался обряд поисков Ока Уджат.

Через 70 дней происходило окончательное  погребение мумии. Похоронная процессия, сопровождаемая горестными стонами  и плачем, переплывала Нил и  высаживалась на западном берегу.

Там процессию  возглавляли жрецы заупокойного культа в одеждах и масках богов  Дуата. Процессия подходила к могиле или скальному склепу. У входа в вечное пристанище гроб ставили на землю, и «боги Дуата» совершали над мумией обряд «отверзания уст».

Прикосновение жезлом с наконечником в виде головы барана к губам изображенного  на деревянном гробе лика Осириса  возвращало усопшему его душу-Ба и создавало его Ах.

Умерший вновь обретал способность есть, пить, а главное - говорить. Ведь ему  придется называть немало имен и произносить  множество заклинаний по пути через  Царство Мертвых в Величественный Храм Двух Истин, и там на Загробном  Суде выступать с речью. [16;298]

Завершив  обряд «отверзания уст», жрецы относили гроб в усыпальницу и помещали его в каменный саркофаг. У стен погребальной камеры расставляли канопы: Имсета с печенью у южной, Хапи с легкими - у северной, Дуамутефа с желудком - у восточной и Кебехсенуфа с кишечником - у западной.

В погребальной камере устанавливали амулеты и  фигурки бога воздуха Шу, чтобы умерший не задохнулся в Загробном Царстве. В стены помещали четыре оберега, отгоняющих от покойного злых духов, возжигали четыре светоча. Затем дверь склепа опечатывали печатью некрополя, закладывали глыбами и заваливали щебенкой.

Возвращенные  к своему Сах души Ка, Ба, Эб и Ах обеспечивали магическое Воскресение умершего. Воскрешению, «второму рождению», умершего способствовали амулеты скарабея и Ока Уджат.

Все богини, связанные с деторождением (Исида, Хатхор, Рененутет, Бэс, Таурт, Месхент и Хекет), принимали участие во втором рождении умершего.

Воскреснув, покойный приходил к Вратам Дома Осириса, Первым из западных (Хенте-Аменте), у которых он должен был назвать по имени и сказать заклинания стража, привратника и глашатая. Имена их соответственно были: «Тот, кто следит за огнем», «Тот, кто склоняет лик к земле, имеющий многие лики» и «Подающий голос».

Миновав эти Врата, усопший выходил на две извилистые тропы, разделенные  Огненным озером с мысами и заливами, где его подстерегали чудовища, злые духи и прочие бедствия. Пройти по тропе  мимо озера могли только посвященные, которые знали заклинания и имена  всех опасностей. Непосвященные становились  добычей злых духов и теряли свое Сах.

По пути умерший должен был перейти 14 холмов, символизирующих 14 душ-Ка бога Ра. Незнание имен и заклинаний какого-либо божества на любом из холмов приводило к утрате умершим его души-двойника (Ка). Это вновь вовлекало душу-Ка в круг земных воплощений.

Семь  пристанищ-арит символизировали 7 душ-Ба бога Ра. В ариту мог войти только тот, кто знал имена стражей, привратников, глашатаев каждого из 7 пристанищ. Не помнящий имен и заклинаний мог потерять в одном из пристанищ свою душу-Ба, которая там и оставалась до следующего воплощения.

Так как  у каждого пристанища было по три  охранительных божества, то, соответственно, имелось по три пилона с воротами. Пройти 21 пилон мог лишь помнящий все имена и заклинания.

Только  миновав все вышеперечисленные  препятствия, энергетические оболочки Ка, Ба, Эб, Ах умершего достигали зала Загробного Суда - Величественного Чертога Двух Истин. Вход в центральный неф этого Чертога также требовал знания имен стража, привратника, глашатая, заклинаний ворот, створок, косяков, засовов и даже пола.

Войдя в центральный неф Чертога, умерший  представлялся богу Ра и присутствующим богам, которые вершили Загробный  Суд.

Среди богов непременно присутствовали боги Великого Сонма (Ра, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Гор, Исида, Нефтида, Хатхор, Сет, бог божественной воли Ху и бог разума Сиа) и боги Малого Сонма (42 бога, по количеству областей-номов Египта). Умерший произносил оправдательную речь перед каждым из сонмов.

Собрание  богов включало Великую Гелиопольскую Эннеаду, то есть «девятку», куда входили Ра-Атум и восемь богов, ведущих свое начало от Атума: Шу и Тефнут, Геб и Нут, Нефтида и Сет, Исида и Осирис; Мемфисскую Триаду: Птах, Сехмет и Нефертум; Великую Огдоаду, то есть «восьмерку» богов, которые олицетворяли стихии: мужские божества с головами лягушек и их женские пары с головами змей - Хух и Хаукет, Нун и Наунет, Амон и Амаунет, Кук и Каукет; Малую Эннеаду (42 бога).

Произнеся приветствие Ра и богам, умерший  в своей "исповеди отрицания" отрекался  от всех грехов. Он перечислял 42 греха  и клятвенно заверял богов, что  не совершал их и не виновен.

Тем временем боги Тот и Анубис взвешивали душу-сознание (Эб) умершего на Весах Двух Истин. На одну чашу клали Эб, на другую - перо богини справедливости Маат. Если умерший лгал, отрицая свой грех, указатель весов отклонялся. Если же чаши Весов оставались в равновесии, умершего признавали «правогласным».

После исповеди отрицания всех грехов умерший  должен был обратиться к Малому Сонму  богов, назвать по имени каждого  из 42 богов и произнести «вторую  оправдательную речь».

Когда собеседование заканчивалось, вперед выступали дух-хранитель Шаи, богиня Месхент, богиня доброй судьбы Рененутет и душа-проявление умершего Ба. Они свидетельствовали о характере покойного, его добрых и злых мыслях, словах и делах.

Богини  Нейт, Нефтида, Исида и Серкет-скорпион выступали с оправдательной речью в защиту покойного.

Приняв  во внимание результаты взвешивания  души-Эб Тотом и Анубисом, свидетельства души-Ба покойного, доводы обвинителей Месхент, Шаи, Рененутет и защитников Исиды, Нефтиды и Нейт, Великая Эннеада выносила вердикт.

Если  приговор был обвинительным, то сердце умершего отдавалось на съедение ужасной  богине Амме («Пожирательнице»), чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила. Если приговор оказывался оправдательным, все оболочки умершего отправлялись в Святая Святых Храма Двух Истин, к престолу Осириса.

Умерший целовал порог, благословлял части  двери и нефа Святыни, и представал перед Осирисом, восседавшим в  окружении Исиды, Нефтиды, Маат, писаря Тота и четырех сыновей Гора в цветке лотоса.

Тот объявлял о прибытии умершего, очищенного от всяких грехов и причисленного к  лику святых. Побеседовав с прибывшим  милостиво, боги отправляли его в  Обитель Вечного Блаженства (Поле Тростника, или Поле Удовлетворения) в сопровождении духа-хранителя  Шаи. Путь в обитель блаженных духов (Ах) преграждали последние Врата, которые следовало назвать по имени и произнести заклинания бога-хранителя. [13;421]

С точки  зрения посвященного, суть этих иносказательных  описаний состоит в следующем.

Преодоление Первых Врат Дома Осириса означает окончательную смерть, в то время  как невозможность миновать их предполагает либо выход из клинической смерти, либо состояние оцепенения, комы или  летаргического сна. Это преграда лишь для тела-Сах и души-Ка; остальные души легко преодолевают этот предел.

Первая  череда испытаний (две Тропы у  Огненного озера) имела своей  целью либо вернуть душу-тело (Сах) умершего в круг земных воплощений, либо избавить его от них. Опасности и чудовища, овладевающие Сах, символизируют возвращение Сах в земной мир, то есть обретение нового тела. Успешное прохождение Троп избавляет Сах от нового воплощения в телесном облике.

Вторая  череда испытаний (14 холмов и их божества) имеет целью определить дальнейшую судьбу оболочки Ка (души-индивидуальности). Неудача при прохождении этих испытаний ввергала душу Ка в новое воплощение на Земле в определенный месяц в виде мужского или женского существа. Успешное прохождение 14 холмов избавляло душу Ка от возвращения в земную юдоль.

Третья  череда испытаний (7 арит и 21 пилон) имела целью решить участь души-проявления Ба. Если душам умершего не удалось войти в какое-то из пристанищ, то душа Ба оставалась в предыдущей арите. Она обрекалась на вселение в нечто вещественное на одном из семи священных светил (Солнце - Земле, Луне - Земле, Сатурне, Венере, Юпитере, Меркурии и Марсе). Успешное прохождение 7 арит освобождало душу-Ба от вселения в тела на планетах.

Четвертое испытание (Загробный Суд, взвешивание  души-Эб, то есть сознания, самосознания и надсознания-причины) определяло участь трех энергетических оболочек, включая оболочку судьбы (того, что сегодня обозначают понятием «карма»).

Иносказательное пожирание души-сердца (Эб) чудовищем  Аммой означает возвращение души Эб в круг переселения душ, скорее всего, соединение этой души с отставшими на прежних этапах испытаний душами Ба, Ка и Сах.

Успешный  вход в Святая Святых Храма Двух Истин знаменует обожествление  умершего, уподобление его духа (Ах) блаженным духам богов (те же Ах). Дух может остаться среди родственных  ему духов Сонма Богов и  стать соучастником их бытия.

Если  же дух Ах преодолел Последние  Врата на пути к Полю Удовлетворения, то он обретет вечное блаженство, не познает более мук переселения  из тела в тело и избавляется от страданий воплощения.

Такова  древнеегипетская концепция посмертной участи душ, поражающая своей сложностью и детальной разработанностью. Ее создателями могли быть лишь великие  посвященные. [9;38]

Египетские  народные представления о жизни  умершего на Поле Тростника никакого отношения к жреческому мистическому опыту не имели. Перед нами действительно  примитивное описание загробной  жизни как более счастливого  варианта земной.

Другого невозможно было ожидать, ведь никакой  великий посвященный не сможет словесно выразить то состояние, которого достигают  святые души-Ах в вечном блаженстве. Никакой человеческий язык, ни иносказательно, ни по аналогии, ни даже приблизительно, не в состоянии передать те ощущения, чувства и мысли, которые дух-Ах переживает в Обители Вечного Блаженства. О неизреченном возможны лишь притчи. Одну из таких притч являет собой описание Поля Тростника.

Там умершего якобы ждет такая же жизнь, какую  он вел и на Земле, только избавленная  от страданий и неприятностей, счастливее и лучше. Его дух ни в чем  не будет знать недостатка. Семь Хатхор, бог зерна Непри, скорпион-Серкет и другие боги сделают его пашни и пастбища исключительно плодородными, стада тучными, птицу многочисленной и жирной. Все работы на полях станут выполнять работники – ушебти. Так, в сытости, довольстве, любовных утехах, пении и плясках пройдут миллионы лет блаженного бытия духа-Ax. Этот приземленный идеал явно импонировал простому люду и рабам, а посвященные не стремились опровергнуть его или предложить свою версию.

Однако  даже простой народ Древнего Египта, совершая отправление культа мертвых, не впадал в крайний примитивизм  материалистов-египтологов. Строя погребальное «жилье», принося продукты и напитки (либо их «магические» заместители), древний египтянин был далек от мысли, что мумия непосредственно будет потреблять их.

Заупокойная литература всех времен египетской истории, даже вполне "низовая", говорит  о том, что душа-двойник Ка умершего потребляет не сами заупокойные приношения, а насыщается их душами-двойниками. Ка умершего ест не хлеб, а Ка хлеба, пьет не пиво, а Ка пива. Душа-проявление Ба и душа-сердце Эб вообще удовлетворяются не заупокойными подношениями и дарами родственников, близких и друзей, а их благочестивой и нелицемерной памятью, заботой об умершем, их ритуальной чистотой и отсутствием злого умысла. [12;153]

Египтяне, и непосвященные и посвященные, до гибели их цивилизации сохраняли  сильную веру в творческую магическую силу слова и прямодушно дополняли  вещественные заупокойные приношения и дары магическими словесными их заместителями, нередко без всякого  своекорыстного намерения.