Византийская книжная миниатюра

Византийская  книжная миниатюра

Публичная библиотека имени  М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде и Исторический музей в Москве обладают ценнейшими собраниями византийских рукописей, украшенных миниатюрами.

Любовь к книге как  к источнику знаний, а поскольку  главенствовала религиозная литература, прежде всего как к кладезю  «божественных откровений», обусловила в Византии широкое распространение  книжной иллюстрации. Византийцу хотелось, чтобы высокому содержанию книги  соответствовало, как бы мы сказали  теперь, ее внешнее оформление. По своим  художественным достоинствам иллюстрации (с золотым фоном) на отдельных  листах часто не уступают лучшим образцам церковной мозаики: это подлинные  картины, поражающие, несмотря на малый  размер, величавой строгостью образов.

А декоративные заставки, фигурные инициалы и иллюстрации, вписанные  в вязь текста, удивительную по своему каллиграфическому совершенству, составляют вместе с ней радующую глаз единую живописную и графическую композицию.

Можно сказать, что миниатюры  живут на пергаменте одной жизнью с буквами.

Разглядывая эти небольшие  книжные иллюстрации, мы как-то особенно остро ощущаем духовные запросы, эстетическое мироощущение византийцев. На плотных, столько раз в течение  веков перевернутых, пожелтевших  листах пергамента выступают перед  нами прекрасные образы, иногда совсем эллинистические. В грациозно-внушительной фигуре евангелиста, в его удивительно тонко выписанных чертах или в библейской сцене на фоне пейзажа, с изящными аллегорическими мотивами, мы ясно распознаем отсвет чувственной античной красоты, нерушимую связь между Грецией классической и средневековой (как, например, в знаменитой миниатюре Парижской псалтыри X в. «Давид, играющий на лире» в Национальной библиотеке в Париже). Нас радует живость поз и непосредственная выразительность образов, чаще встречающиеся в этом более интимном искусстве, нежели в строго назидательных храмовых композициях. А порой, под влиянием определенных умонастроений, в нем явственно проступает чисто народная струя, бьющая из самых глубин христианского Востока со своим здоровым, несколько грубоватым юмором и сатирой, переходящей в гротеск (например, на болтунов и инакомыслящих, в замечательных по своей легкой живописной манере, с преобладанием нежных тонов, миниатюрах Хлудовской псалтыри IX в. — так названной по имени известного русского коллекционера — в Историческом музее в Москве).

Давид, играющий на лире. Миниатюра  Парижской псалтыри. Первая половина X в. Париж. Национальная библиотека

Филигранная, чисто ювелирная  узорчатость рисунка и эмалевый блеск красок превращали книгу в  драгоценное украшение интерьера  богатого византийского дома. Это относится в первую очередь к миниатюрной живописи XI в., создавшей подлинные жемчужины. И в то же время такие легко переносимые произведения искусства знакомили с достижениями константинопольской школы не только все области империи, но и Древнюю Русь, Сербию, Болгарию, Грузию, Армению, оказывали влияние на искусство Сицилии и Венеции и чуть ли не во всех странах Европы ценились как образцы самого высокого художественного мастерства.

И так же ценилась достигшая  расцвета византийская перегородчатая эмаль. Образцы ее хранятся в Эрмитаже. В поврежденных местах небольшого серебряного  складня с фигурными изображениями  ясно виден процесс нанесения  эмали: на слегка углубленные золотые  пластинки напаивались поставленные на ребро тончайшие золотые проволочки, а промежутки заполнялись эмалевыми  сплавами.

Привезенный в Венецию  и ныне хранящийся там в сокровищнице собора св. Марка один из самых замечательных памятников византийской перегородчатой эмали алтарь (2Х3 м) — как бы квинтэссенция византийского искусства. Величественная фигура Христа, властно возвещающего миру свой закон, и — медальоны с эмалевыми же изображениями императоров и святых в блеске золота и бесчисленных драгоценных камней… Баснословная роскошь, красочное великолепие, монументальность и значительность образов в сочетании с непревзойденной по своей тонкости ювелирной работой.

РЕСТАВРАЦИЯ СРЕДНЕВЕКОВОЙ КНИЖНОЙ МИНИАТЮРЫ (1)

Встречаются рукописные памятники, в какой-то мере умышленно  поврежденные их владельцами, уничтожавшими, например, старые записи. В XV—XVI веках  в Западной Европе знатные коллекционеры  с большой настойчивостью помещали в рукописях, в особенности на фронтисписных миниатюрах, свои гербы, уничтожая при этом гербы заказчиков манускрипта или часть декоративного  бордюра. По желанию очередных владельцев в рукопись вшивались новые листы  с миниатюрами, а старые иногда уничтожались или заменялись, что безусловно нарушало стилистическое единство книги.

Плохая сохранность  значительной группы рукописных книг вызвана стихийными бедствиями—  пожарами или наводнениями. Как пример можно назвать многочисленные рукописи, пострадавшие во время недавнего наводнения во Флоренции. В Гос. Библиотеке им. В. И. Ленина хранится группа рукописей из библиотеки Генерального штаба, пострадавшая от пожара в начале нашего столетия, в Библиотеке Академии наук (БАН) в Ленинграде — Легендарий, французская рукопись конца XIII — начала XIV века, поврежденный, видимо, при одном из наводнений, и т. п. Во всех этих случаях особенно пострадали миниатюры, краски с которых осыпались и смылись полностью или частично. Порчу пергаменных рукописей вызывают также неудовлетворительные условия хранения — и повышенная влажность, и, в особенности, сухость, а также резкие колебания температуры.

Наконец, повреждения  еще одной группы рукописных книг связаны с нарушением технологии при их изготовлении, в результате чего можно наблюдать самые различные  дефекты манускрипта, в том числе  и плохое состояние красочного слоя миниатюр. Чтобы хорошо уяснить себе суть, достаточно многочисленных и  разнообразных повреждений миниатюр, вызванных причинами технологического порядка, необходимо хотя бы очень кратко остановиться на материалах и технике  средневековой книжной живописи.

Книжная миниатюра  еще в прошлом столетии вызывала большой интерес у исследователей средневекового искусства и культуры не только в плане художественном, но и в технологическом. Было опубликовано множество средневековых трактатов  и документов, связанных с технологией  и методами работы средневековых  художников-миниатюристов ². Результатом изучения этих и позднейших комментированных публикаций³ явились написанные уже в XX веке монографии по технологии средневекового изобразительного искусства, в которых книжной живописи уделено значительное место ⁴.

Как указывалось  выше, основанием для большинства  средневековых иллюминованных манускриптов служил пергамен. Пергамен сам по себе материал долговечный, о чем свидетельствует  значительное количество дошедших до нашего времени пергаменных рукописей. Изготовлялся пергамен из шкур крупного и мелкого скота — телят, овец, коз, оленей, свиней и пр.⁵. В зависимости от вида и возраста животного получался пергамен различной толщины, белизны, гладкости. Самый тонкий и белый пергамен (иногда его называли «девичьей кожей») получали из шкурок новорожденных телят и ягнят. Толстый пергамен из свиных шкур шел на изготовление переплетов. Со шкур сводился волос, они определенный срок выдерживались в растворе гашеной извести (золились), мездровались и шлифовались различными способами. Примерно до середины XI — начала XII века пергамен повсеместно в Европе был толстоватым и гладким с обеих сторон. Начиная с XII века пергамен в Западной Европе, в Византии и в странах Восточной Европы выделывался по-разному: западноевропейский пергамен при заключительных операциях обрабатывался пемзой и специальными полукруглыми лезвиями, то есть разрыхлялся; часто в него втирался мел. При этом он получал бархатистую фактуру, несмотря на то, что мог быть очень тонким, почти прозрачным (французский пергамен XIII века). Греческий пергамен, наоборот, обрабатывался таким образом, чтобы поверхность его сделалась гладкой и лощеной. Для этого, по всей вероятности, в него втирали яичный белок или льняное масло⁶.

Западноевропейский  пергамен с его бархатистой и  пористой поверхностью прекрасно впитывал в себя краски и чернила. Именно поэтому  книжную миниатюру Западной Европы отличает, в общем, хорошая сохранность. Гладкий византийский пергамен оказывался более удобнымоснованием для письма и живописи, нежели западноевропейский, который требовал от художников и особенно от писцов несравненно больше физических усилий для преодоления шероховатости фактуры и плотного мелового покрытия⁷. Краски византийских мастеров легко ложились на гладкую поверхность пергамена, но при этом они не впитывались в него и спустя какое-то время, не имея достаточно крепкого сцепления с основанием, легко отлетали от него⁸. Таким образом, именно в греческих средневековых рукописях и близких им по технике древнерусских, балканских, грузинских, армянских больше всего встречается разрушений красочного слоя, в лучшем случае обнажающих первоначальный рисунок, в худшем — не оставляющих вообще никаких следов.

Краски, применявшиеся  средневековыми книжными художниками, в какой-то мере близки по своему составу  и внешнему виду современной темпере  и гуаши. Для них чаще всего  использовались минеральные пигменты — те, что широко применялись  в станковой и стенной живописи. Это — киноварь природная и  искусственная, свинцовые белила, сурик, полученный при прокаливании свинцовых  белил. Киноварь обычно смешивалась  с суриком для получения яркого красного цвета. В качестве синих  пигментов применялся ультрамарин, приготовлявшийся из ляпис-лазури, а  также медная краска — азурит. Для  зеленых пигментов использовался  малахит и более яркий, но вредный  для пергамена пигмент — ярь-медянка (медный налет, образующийся при соответствующих  условиях на медных пластинах). Большое  распространение имели охры различных  оттенков. Для получения черной краски использовалась сажа и т. д.

Связующими для книжной живописи на пергамене служили яичный белок и различные камеди (аравийская, вишневая и других плодовых деревьев) ⁹. Очень редко некоторые пигменты смешивались с яичным желтком.

Вероятно, широко использовались в миниатюрной живописи некоторые  органические красители, в особенности  многочисленные оттенки розово-малинового цвета, столь излюбленные византийскими и итальянскими миниатюристами. В западноевропейских и армянских трактатах сохранилось множество рецептов приготовления подобных красок. Для этой цели использовались отвары из различных пород красного дерева (брезиль. сандал и др.), червца или кошенили (красители фиолетового оттенка) и т. д. Для получения желтой краски использовали листья и стебли шафрана (крокуса), синей — вайды и т. п. Красители обычно получали двояким способом — непосредственно из растений или же из тканей, уже окрашенных этими красителями («платчатые» краски). Осаждались они с помощью квасцов ¹⁰. Для корпусности в них иногда добавлялся мел или свинцовые белила. В этом случае они больше напоминали гуашь. Следует отметить, что органические красители, в каких-то случаях лучше впитывались в пергамен, а потому лучше сохранялись.

Важную роль не только для письма, но и для миниатюр и орнамента играли чернила —  цветные и черные. Самые ранние по времени чернила — сажевые  па камеди — постоянно применялись  в миниатюрной живописи ¹¹. Цветные чернила — красные, синие, зеленые — представляли собой пигменты, смешанные с жидким связующим (камедь, яичный белок). Для письма средневековые писцы чаще всего применяли так называемые железогалловые чернила, в состав которых входили соли железа и дубильное вещество, полученное из чернильных орешков — болезненных наростов на листьях дуба. Рецептов приготовления таких чернил —множество как в западноевропейских, так и в древнерусских трактатах. Кроме того, существовали чернила, приготовлявшиеся из отвара коры некоторых деревьев и кустарников. Этим чернилам, так же как и железогалловым, свойствен теплый коричневатый оттенок в противоположность сажевым — черным ¹². В особо роскошных кодексах, пергамен которых окрашивался пурпуром, текст писали золотыми и серебряными чернилами. Серебряные чернила в этом случае оказывали губительное действие на пергамен, проедая его насквозь ¹³.

Важным элементом украшения  средневековых книг было золото —  твореное и листовое. Твореное золото представляло собой металл, размельченный  в порошок и смешанный со связующим  — камедью или белком. Предварительно участки, предназначенные для золочения, прописывались красной краской (чаще киноварью), красным вином и даже винным уксусом. Возможно, что результатом  применения химически активных веществ  типа уксуса или вина явилось то обстоятельство, что на лицевой и  оборотной сторонах пергаменного листа  иногда просматриваются контуры  и своеобразные ореолы вокруг текста или рисунка, выполненного золотом (например, в «Апостоле» 1072 г. из Научной  библиотеки Московского Гос. университета). Твореное золото наносилось кистью, а затем полировалось.

 
118. Жены Мироносицы  и св. Петр у гроба. Никомидийское евангелие. XIII в. Научная библиотека Академии наук УССР, № ДА 25 Л.. л. 246. Сплошные осыпи красочного слоя в нижней части листа 
 
119. Евангелист Матфей и лист с заставкой к Евангелию от Матфея. Евангелие. XI в. Гос. Публичная библиотека, греч. 801, л. 2 об.— 3. Фон миниатюры составлен из золотых листочков разных форм и размеров. Текст на листе с заставкой написан золотыми чернилами

Процесс наложения листового  золота — более сложный и трудоемкий. Оно накладывалось либо непосредственно  на пергамен, либо на толстый грунт, значительно выступающий над поверхностью основания. В первом случае на пергамен наносилась вначале краска — обычно красная или розоватая, затем клей (пергаменный или рыбий), на который и укладывались листочки золота ¹⁴. Иногда под золотом не бывает никакой цветовой прокладки. При этом способе золотой лист повторяет фактуру пергамена, что особенно заметно в греческих рукописях, когда золотилась негладкая сторона пергамена. Многочисленные мелкие складочки препятствовали полировке золота, отчего в византийских миниатюрах оно бывает довольно тусклым.

Второй способ, характерный  главным образом для западноевропейского  иллюминирования (с XII в.), предусматривает наложение золотого листа на специально приготовленный толстый грунт ¹⁵. Грунт этот обычно состоял из смеси мелового порошка, какого-нибудь крепкого клея (рыбьего или пергаменного) и пигмента (киноварь или армянский болюс). Он наносился в несколько хорошо отполированных слоев на пергамен, сверху на клеевую прослойку накладывался золотой лист, который тщательно полировался. Прием этот требовал от исполнителей большого умения. Во французской, английской, отчасти немецкой книжной живописи XIII— XV веков искусство золочения пергамена достигло большой высоты. А в итальянских рукописях оно оказалось наиболее уязвимым с точки зрения технологии: золотые фоны в них тусклые и почти всегда покрыты сетью мелких кракелюр, в результате чего часто встречаются и осыпи частичек грунта с золотом, в то время как остальную — живописную — часть миниатюр отличает вполне хорошая сохранность. Вероятно, французские иллюминаторы более тщательно готовили грунт под золото, нежели их итальянские коллеги.