Вертикаль управления государством: вариант Ивана Грозного

     Подытоживая вышесказанное, можно сказать, что  Ивану IV в наследство досталось довольно противоречивое государство, которое обладая огромнейшими территориями и значительным политическим статусом на международной арене, не имело четко отлаженной государственной системы управления. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава 2. Начало правления Ивана Васильевича Грозного. Первые реформы

§1. Смерть отца и регентство Елены Глинской.

 Боярское  правление

     Перед смертью Василий III завещал московский престол сыну Ивану. Если Ивану III при восшествии на престол досталась территория в 430 тыс. км2, то его внуку - Ивану IV в 1533 г. в 6 раз больше, т.е. огромное Российское государство, объединившее русские земли на территории 2800 тысяч кв. километров, с населением около 9 миллионов человек.

     Ивану IV на тот момент было только три года. Государством стала управлять мать Ивана княгиня Елена с братьями князьями Глинскими. Воспользовавшись малолетством государя, различные группы бояр начали борьбу за престол. Так Боярин Андрей Михайлович Шуйский и Князь Василий Репнин-Оболенский, будучи наместниками во Пскове, свирепствовали как львы, по выражению современника: не только угнетали земледельцев, граждан беззаконными налогами, вымышляли преступления, ободряли лживых доносителей, возобновляли дела старые, требовали даров от богатых, безденежной работы от бедных, но и в самых святых обителях искали добычи с лютостию Монгольских хищников; жители пригородов не смели ездить во Псков как в вертеп разбойников; многие люди бежали в иные страны; торжища и монастыри опустели.³

     Рос молодой правитель беспризорным, в обстановке придворных интриг, борьбы и насилия. Атмосфера бескомпромиссной политической борьбы и постоянное ощущение угрозы жизни внушали молодому князю чувство недоверия к окружающим его людям, граничащего с чувством одиночества. Детство в его памяти осталось как время обид и унижений, конкретную картину которых он лет через 20 дал в своих письмах к князю Курбскому.

     В 1543 г. 13-летний Иоанн восстал на бояр, отдал на растерзание псарям князя Андрея Шуйского. Власть перешла к Глинским, родственникам Иоанна, устранявшим соперников ссылками и казнями и вовлекавшим в свои меры юного великого князя, играя на жестоких инстинктах, и даже поощряя их в Иоанне. Не зная семейной ласки, страдая до перепуга от насилия в окружавшей среде в житейские будни, Иоанн с 5 лет выступал в роли могущественного монарха в церемониях и придворных праздниках: первые наглядные и незабываемые уроки самодержавия. Направляя мысль, они воспитывали литературные вкусы и читательскую нетерпеливость. В дворцовой и митрополичьей библиотеке Иоанн книгу не прочитывал, а из книги вычитывал все, что могло обосновать его власть и величие прирожденного сана в противовес личному бессилию перед захватом власти боярами. Ему легко и обильно давались цитаты, которыми он пестрил свои писания; «Это был начитаннейший москвич XVI в.»⁴ Получив московскую власть, плохо организованную, идеи богоустановленности и неограниченности самодержавной власти, которой вольно казнить и миловать своих холопов - подданных и надлежит самой все «строить», были накрепко усвоены Иоанном.

     Ключевский  верно заметил, что самодержавие для Ивана было не только нормальным, свыше установленным государственным порядком, но и исконным фактом нашей истории, идущий из глубины веков. «Самодержавства нашего начало - от святого Владимира; мы родились и выросли на царстве, своим обладаем, а не чужое похитили; русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи». Царь Иван был первый, кто высказал на Руси такой взгляд на самодержавие. Вся философия

     самодержавия  у царя Ивана свелась к одному простому заключению: "Жаловать своих  холопей мы вольны и казнить их вольны же".⁵

     Все это показывает, что годы боярского  правления стали не только временем политической нестабильности и неопределенности, но и одним из определяющих факторов, повлиявших на психологию Ивана Грозного, на его восприятие политической и государственной власти. 
 

§2. Начало самостоятельной деятельности. Первые реформы.

     С 1547 г. меняются условия жизни Иоанна и правительственная среда, руководителем  которой становится на время митрополит Макарий, сторонник идеи национального величия Москвы и концепции «Москва - третий Рим». В 1547 и 1549 годах созываются церковные соборы, на которых канонизируют всех тех местных угодников, о которых удалось собрать сведения и жития которых были включены в «Великие Минеи-Четьи», редактированные Макарием. В 1547 же году, 16 января, Иоанн принимает торжественное венчание на царство, которое было шагом к осуществлению теории третьего Рима (в 1561 г. царский титул утвержден грамотой константинопольского патриарха). Люди средневековья представляли себе мировую политическую систему в виде империи со строгой иерархией. Королевства и княжества, составлявшие эту иерархию, занимали разные ее ступени. Принадлежность к единой христианской империи определяла харизматический характер власти монархов, нередко подкреплявшийся ссылкой на некое символическое родство с императорской фамилией. В Московской Руси широкое распространение получила легенда о римских предках царя. В XVI в. много сотен русских князей вели свой род от Рюрика, но лишь Иван IV раздвинул рамки генеалогического мифа и выступил с претензией на родство через Рюрика с римскими цезарями. Представление о том, что Прус, родной брат римского императора Августа, был родоначальником московской династии, стало частью политической доктрины царя. Преемственность Московского царства с “Первым Римом” подкреплялась ссылкой на генеалогию, преемственность со “Вторым Римом” — Византией — указанием на «шапку Мономаха».

     Царский титул не заключал притязаний на мировую  гегемонию. Он воплощал религиозно-политическую доктрину, в силу которой православная Российская держава стояла выше любого католического или протестантского, т.е. не истинно христианского королевства и княжества. Грозный пренебрежительно отзывался о польских “выборных” королях, шведской династии, английской королеве.

     Формирование  самодержавных порядков в России опиралось на материальные предпосылки — образование колоссального фонда государственной земельной собственности. Существенное значение имели политические идеи, включавшие византийскую имперскую доктрину, наконец, факторы психологического порядка. Более чем двухсотлетнее иноземное иго наложило глубокую печать на менталитет правящей элиты и населения России. Молодой Иван IV принял царский титул. Но перемена титула далеко не сразу сказалась на объеме его реальной власти. Власть монарха была ограничена системой традиционных институтов и порядков, сложившихся в период раздробленности. Эти порядки сохранялись до середины XVI в., когда непригодность их для управления обширной империей стала очевидна.

     В годы малолетства Ивана IV Боярская дума располагала властью во всей ее полноте. Критика боярских злоупотреблений стала исходным пунктом всей программы преобразований, с обоснованием которой выступили дворянские публицисты и нарождавшаяся российская бюрократия.

     Переломным  моментом в этот период времени стал пожар и последующее за ним восстание в Москве 1547 года. Бунтующий народ добрался до села Воробьево, где укрылся Иван IV, и потребовали выдачи Глинских. С трудом удалось говорить народ успокоиться. Это событие существенно изменило взгляды молодого царя и его представления о государственной власти. Но это подтолкнуло его к первым решительным действиям. К этому событию приписывается и первое появление священника Сильвестра, который сказал, что этот пожар – Божья кара за грешные деяния Ивана IV.

     В 1549 году Иван IV созвал «Собор примирения», где выступил с речью к народу, пообещав заботиться о нем. Фактически в тот же день и был учрежден новый государственный сословно – представительный орган управления. Такие соборы стали называться Земскими (в противоположность соборам церковным — «освященным). Там же было принято решение о создании Челобитной Избы, главой которой назначался Алексей Фёдорович Адашев. В эту избу поступали Челобитные на имя царя, где они и рассматривались.

     В дальнейшем в политике Ивана Грозного прослеживаются идея программы публициста Ивана Пересветова (выходца из Литвы). В своих челобитных к царю он предлагал строить Российскую империю по образцу грозной Османской империи, находившейся на вершине своих военных успехов и наводившей ужас на всю Южную и Восточную Европу. Писатель смело и страстно протестовал против засилья знати в России и утверждал, что для успеха преобразований надо приобщить к государственным делам дворянство. Византия погибла из-за «ленивых богатинов» (богачей) — вельмож. Османский государь Магомет-Салтан «силен и славен» своими воинами (дворянами). Пересветов советовал царю править «с грозой», употребляя насилие против непокорных «вельмож». Но реальные доказательства того, что Иван Грозный действовал по этой программе не существуют.

     В 1550 году вышел Судебник или вторая Русская Правда, содержавший в себе статьи из судебника Ивана III (1497 г.), но при этом отредактированный и дополненный. Здесь скажем единственно, что Иоанн и добрые его советники искали в труде своем не блеска, не суетной славы, а верной, явной пользы, с ревностною любовию к справедливости, к благоустройству; не действовали воображением, умом не обгоняли настоящего порядка вещей, не терялись мыслями в возможностях будущего, но смотрели вокруг себя, исправляли злоупотребления, не изменяя главной, древней основы законодательства; все оставили, как было и чем народ казался довольным: устраняли только причину известных жалоб; хотели лучшего, не думая о совершенстве и без учености, без феории, не зная ничего, кроме России, но зная хорошо Россию, написали книгу, которая будет всегда любопытною, доколе стоит наше отечество: ибо она есть верное зерцало нравов и понятий века.⁶

     Здесь же и начинаются реформы местного самоуправления: в прибавлениях к Судебнику находится и важный по тогдашнему времени указ о местничестве, Государь еще не мог совершенно искоренить сего великого зла, а хотел единственно умерить оное, запретив Детям Боярским и Княжатам считаться родом с Воеводами; уставил также, что Воевода Большого Полку должен быть всех знатнее; что начальники Передового и Сторожевого полку ему одному уступают в старейшинстве и не считаются с Воеводами правой и левой руки; что Государю принадлежит судить о родах и достоинствах; что кто с кем послан, тот тому и повинуется.⁷ К тому же судебник и царские грамоты предоставляли крестьянским общинам право самоуправления, раскладки податей и надзора за порядком. Но в то же время ужесточаются правила перехода крестьян к другому помещику в Юрьев день (увеличивается пожилое).

     По  – прежнему не доверяя знатным людям, царь приблизил к себе того самого придворного священника Благовещенского собора Сильвестра и Алексея Фёдоровича Адашева, своего ложничего, человека очень незначительного происхождения. Сильвестр, как лицо духовное, как человек отличающийся высокой нравственностью, имел особенно сильное влияние на улучшение нравственности Ивана. В митрополите Макарии они нашли помощника и вдохновителя. Таким образом, около Грозного, видевшего до той поры зло и произвол, образовалась впервые идейная среда. Она оказала могучее влияние и на ход государственных дел и на развитие личностных правительственных способностей, которыми бесспорно был одарён Иван.

     Образование нового правящего кружка около Грозного совершилось, конечно же, не сразу. Адашеву и Сильвестру удалось сразу сокрушить Глинских и укрепить своё влияние при царе, но собрать «мужей разумных и совершенных» и образовать из них согласованный кружок, требовалось время. По летописям признаки новых веяний в правительственной практике становятся заметны только в начале 1549 года. По всей видимости, именно в 1548 году, за спиной  Грозного постепенно формировалась Избранная рада. « ...Выдвинулось и стало около престола  несколько дельных, благомыслящих и даровитых советников - Избранная рада»⁸.

     Это был частный кружок, во главе которого стоял поп Сильвестр, о котором говорили, как о всемогущем временщике. И сам царь признавался, что покорился воли Сильвестра. Рядом с ним молодой сверстник Грозного Алексей Адашев, занимал второе место, хотя именно Адашев был проводником того влияния, которое шло от Избранной рады. Адашев был из провинциального дворянства, и к дворцу попал в числе тех ребят, которые были взяты для игр к маленькому великому князю Ивану. По – видимому, на придворную карьеру Адашева повлияли его личные качества. О нём отзывались, как о человеке добром, разумном, дельном, и его личные качества нашли широкую популярность даже за пределами его родины. Из остальных членов Избранной рады известны князь Дмитрий Курлятев, старый слуга великого князя Василия Ивановича, 1548 или 1549 году пожалованный в бояре, князь Андрей Михайлович Курбский, дипломат Иван Висковатый, выходец из низов.

     Примерно  в то же время (в 1547 г.) проводятся заседания  церковного собора, где происходит канонизация русских святых. Это стало предпосылкой к проведению церковного собора в 1551 году, который получил название Стоглавый собор (в честь 100 глав, – решений – принятых при проведении этого собора). Главными решениями Стоглавого  собора стало закрепление за церковью всех ее земельных владений  и запретом на приобретение новых земель. Таким образом, Иван Грозный показывает превосходство государственной власти над духовной.

     Центральным вопросом внутренней политики 50-ых годов  являлся земельный вопрос. Характер земельной политики 50-ых годов определился  вполне уже в первом крупном мероприятии в области земельного вопроса. Этим мероприятием было испомещение приговором 3 октября 1550 года знаменитой «1000» детей боярских вокруг Москвы. В 1550 было принято решение «испоместить» в Московском уезде «избранную тысячу лучших слуг» из провинциальных дворян и бояр, обязанных быть всегда наготове. Был составлен список, в который вошли представители знатнейших родов и верхи Государева двора. Приговор устанавливал: «учинить... помещиков, детей боярских - лутчих слуг 1000 человек” путем раздачи им поместий в местностях вокруг Москвы “верст за 60 и 70» – «в Московском уезде, да в половине Дмитрова, да в Рузе, да в Звенигороде, да в Числяках, и в Ординцах, и в перевесных деревнях, и в тетеревинчих, и в оброчных деревнях». Размеры подмосковных поместий детям боярским определялись в 200, 150 и 100 четвертей в зависимости от того, к какой из трех статей (на которые была разбита «1000») относится данный сын боярский. При этом делалась оговорка: «А за которыми бояры или за детьми боярскими вотчины в Московском уезде или в ыном городе, которые блиско Москвы верст за 50 или за 60, и тем поместья не давати». Приговор далее устанавливал порядок пополнения “1000” в случае смерти кого-либо из входивших в нее лиц: «А который по грехам ис той тысячи вымрет, а сын его не пригодитца к той службе, ино в того место прибрать иного».⁹