Трансформация политического строя Римской империи в период правления династии Северов

Септимий Север сильно реформировал государственный аппарат. Отныне исчезли  различия между традиционными, восходящими  еще к временам республики, магистратурами (консулы, преторы и др.) и бюрократическими должностями. ⁵³

В годы его правления значительно  был увеличен бюрократический аппарат. Умножались штаты старых и образовывались новые ведомства, расширялась компетенция  чиновников, вплоть до наделения их высшими правами уголовной юрисдикции. Между различными категориями чиновников установилась строгая система подчинения различных титулов и рангов. ⁵⁴

В организацию государственного аппарата были внедрены структурные принципы, которые были характерны для римской  армии. Это привело к милитаризации  имперской бюрократии. Изменились функции  префекта претория, которые теперь часто назначались из числа опытных  юристов. Такие известные римские  юристы как Папиниан, Павел, Ульпиан  были префектами претория при Севере и его преемниках. ⁵⁵

Таким образом, из командующего императорской  гвардией префекты стали ближайшими помощниками императора по управлению империей. Они вели наблюдение за работой  бюрократии и ходом государственных  дел. Кроме этого, возросла роль государственного совета, в состав которого теперь входили не только друзья и приближенные императора, но и начальники общеимперских ведомств. Именно в составе совета принцепса, а не в сенате, который превратился отныне в почетный орган, решались важнейшие государственные вопросы. ⁵⁶

Но Септимий Север, который встретил жесткую оппозицию в сенате в  начале своего правления, не оставил  без внимания этот государственный  орган: часть сенаторов по подозрению в оппозиционности была казнена или сослана, а состав сената был пополнен сторонниками Севера, главным образом из военных и выходцев из восточных провинций и Африки.

Завершилась организация провинциальной администрации. Теперь ее штаты и  компетенция были намного расширены, для контроля над управлением в отдельных городах назначались особые императорские наблюдатели – кураторы.⁵⁷

 В то же время сама Италия, в которой Север поставил один  из трех образованных им легионов  под командой префекта из всадников,  стала по положению близка  к обычной провинции. Все это  вызывало ярость среди аристократии, и только энергичная борьба  Севера с народными движениями  примиряла с ним сенаторов.  Следует отметить, однако, что репрессии  мало помогали и число «разбойников»  постоянно росло, особенно были заметны их предводители – Клавдий, который действовал в Палестине, и Булла

Четырехлетняя гражданская война, в которой приняли участие практически все основные римские армии – сирийские, дунайские и галло-британские легионы, – ослабила римские границы.

Особенно угрожающее положение сложилось на Востоке, где парфянский царь Вологез IV воспользовался благоприятной ситуацией, поддержал одного из претендентов Песцения Нигера, беспрепятственно опустошал союзную римлянам Армению и провинцию Сирию, угрожая римскому господству во всей Малой Азии. Септимию Северу нужно было

срочно начинать парфянскую кампанию. С небольшими перерывами парфянская война продолжалась четыре года (195–198 гг.). ⁵⁸

Септимию Северу удалось не только отразить вторжение парфян, но и захватить всю Месопотамию, обе парфянские столицы Селевкию и Ктесифон. На захваченных землях была организована новая римская провинция Месопотамия. Расправившись со своими противниками в Италии и европейских провинциях империи, Септимий Север предпринял второй большой поход в Парфию. Римские легионы одерживали над войском парфян одну победу за другой. В итоге Парфия была окончательно разгромлена, столица государства Арсакидов, пали.

В конце жизни, в 208–211 годы, императору Луцию Септимию Северу пришлось вести войну в Британии. Эта римская провинция подверглась с территории современной Шотландии нападению племен скоттов и пиктов (каледонцев), прорвавшихся через Адрианов вал на римские земли. Более того, эти воинственные племена горцев стали частыми набегами тревожить гарнизоны римской армии, расположенные на севере провинции Британии. 
На войну император отправился со своими сыновьями, чтобы научить их полководческому искусству. Первоначально война римлян против скоттов и пиктов шла с переменным успехом. Однако, в конце концов, сказалась высокая организованность и боеспособность императорской армии.

Римские легионы усмирили каледонцев, заставив их уступить Риму часть своих владений и восстановить оборонительный Адрианов вал.⁵⁹

В Британии император Луций Септимий Север сильно заболел ревматизмом и скончался в столице Нижней Британии городе Эбораке. Прах отца сыновья перевезли в Рим, где он и был похоронен с большими почестями.

По данным сведениям можно сделать вывод, что армия начинает приобретать новые черты: легионы теряют подвижность, приобретают собственное  хозяйство, поэтому плотно прирастают к месту проживания. Перед командирами встают гражданские, а не военные вопросы. Это приводит к усложнению управления легионами, росту легионных служб и увеличению штатов военной бюрократии, из-за этого наблюдается процесс бюрократизации римской армии. Бюрократический стиль управления, начинает пронизывать все звенья государственного аппарата и армии, становятся главным элементом в политической и военной организации Империи. Реформы Септимия Севера упорядочили систему управления империи , привели к повышению боеспособности армии, укрепили внешнюю безопасность и внутреннее положение Империи.

Таким образом, принципат, который был установленный императором Августом и достигший своего завершения при Антонинах, после реформ Септимия Севера превратился в бюрократизированный принципат, а это было важным этапом на пути превращения принципата и структуры ранней Римской империи в доминат – абсолютную монархию IV – V вв.

Император покровительствовал городам, особенно в африканских провинциях, что привело к интенсивному строительству  в них. Александрия, которая ранее  управлялась императорскими префектами, получила самоуправление. Септимий Север был предрасположен, из-за своего происхождения, увеличению роди провинций, а не столицы. Доказательством этого, является освобождение некоторых городов о налогов и повинностей. Так же он больше чем другие императоры раздавал права римского и латинского гражданства.⁶⁰

Но в то же время большое внимание Септимий Север уделял столице империи – Риму. Здесь была улучшена работа ведомств, которые снабжали столицу зерном, маслом и другими продуктами, а также питьевой водой. Отпускались большие средства на благоустройство города. Возводились такие постройки, как Триумфальная арка, дворец на Палатине. ⁶¹

3. Престолонаследие и преемники власти

Септимий Север лежал в садах на земле и скромно обедал со своими сыновьями. Когда его старший сын, которому было пять лет, стал слишком щедро наделять поданными фруктами других мальчиков, своих товарищей по играм, Север с упреком сказал ему: «Раздавай не так щедро, ведь у тебя нет царских богатств». В ответ на это пятилетний мальчик сказал: «Но они у меня будут»⁶²

У себя дома он был менее осмотрительным и удержал при себе свою жену Юлию, прославившуюся своими любовными похождениями и виновную в участии в заговоре.  Когда из-за того, что он, страдая болезнью ног, вяло вел войну, воины почувствовали беспокойство и провозгласили Августом его сына Бассиана, который находился при нем, Север велел поднять себя на трибуну, а затем явиться туда всем трибунам, центурионам, военным начальникам и когортам.

Всех виновных в случившемся, кроме  своего сына, он приказал казнить, и  когда все, пав на землю перед  трибуной, просили его о прощении, он, касаясь рукой головы, сказал:  «Наконец–то вы понимаете, что управляет голова, а не ноги».⁶³ Эта династия снова и снова изображалась, как единство, например, на известной Берлинской станковой картине, которая написана в традиции египетских изображений мумий, или на монетах, которые прославляют объединенный портрет дома, как благоденствие времени.

Итак, казалось, что преемственность власти фактически гарантирована на долгое время. Однако демонстративные призывы к согласию доказывают, что единство династии в дни Севера было уже под угрозой. Стареющий император, однако, не строил никаких иллюзий по поводу опасностей, грозящих его дому.

    Старшего сына, настоящее имя которого, до того как он вступил в императорский дворец, было Бассиан Север, как только ему удалось получить почести верховной власти, назвал Антонином, так как хотел, чтобы он носил имя, которое носил Марк; Септимий женил его, надеясь, что в результате брака он образумится. Его жена была дочерью префекта претория

по имени Плавтиан.⁶⁴ Про него, человека в ранней молодости незначительного, некоторые говорили, что он подвергся изгнанию, уличенный в заговорах и многих преступлениях. Он был соотечественником Севера: одни утверждали, что он – родственник Севера, а другие злословили, утверждая, что он в цветущем возрасте был его любовником. Как бы то ни было, Север, выведя его из низкого и незначительного состояния, обеспечил ему высокое положение, наградил его необыкновенным богатством, даря ему имения, и чуть ли не делил с ним власть.

Злоупотребляя властью, Плавтиан в  своих действиях не останавливался ни перед жестокостью, ни перед насилием и стал, наконец, страшнее всех когда-либо властвовавших. Соединив его дочь со своим сыном, Север соединялся с  ним домами.⁶⁵

Не слишком довольный браком и женившись более по принуждению, чем по своей воле, Антонин враждебно  относился и к молодой женщине, и к ее отцу: не делил с ней  ни ложа, ни трапезы, и часто грозил убить и ее, и ее отца, как только станет единственным обладателем власти. Обо всем этом молодая женщина постоянно рассказывала отцу, сообщая ему о ненависти ее мужа к браку и возбуждая гнев отца. Плавтиан, видя, что Север уже стар и непрерывно болеет, а Антонин – жестокий и дерзкий юноша, боялся угроз последнего и предпочел опередить его, решившись на что-либо иное, нежели дожидаться несчастья.⁶⁶ К тому же многое еще побуждало его стремление к императорской власти: размеры богатства, каким до него не обладал ни один частный человек, угодливость воинов, почести со стороны подчиненных, наконец, одеяние, в котором он выступал. Он носил тогу с широкой полосой и занимал положение, на которое имели право только люди, дважды занимавшие должность консула, сбоку у него висел меч, и он один обладал всеми знаками почета.

Север был недоволен, когда ему  сообщили обо всем этом, и стал испытывать к Плавтиану неприязнь, так что  даже уменьшил его власть и решил  поставить предел его чрезмерному  тщеславию. Не перенеся этого, он заставил своего раба Сатурина убить Севера. Но войдя к Септимия, Сатурнин сказал: "Я пришел к тебе, о владыка, не убийцей и палачом, как думает тот, кто послал меня, но, как я сам хочу, – спасителем и другом. Ибо Плавтиан, злоумышляя против власти, поручил мне убить и тебя и твоего сына, причем сделал это не, только на словах, но и письменно. Вот его приказ. Я согласился для того, чтобы из-за моего отказа он не поручил бы этого другому; теперь же я пришел открыть тебе все и обнаружить дерзкий замысел".⁶⁷

Север не сразу поверил ему, так  как был расположен к Плавтиану  и не мог заподозрить какой-то умысел и интригу. Он думал, что его собственный сын из вражды к Плавтиану и ненависти к своей жене, его дочери, придумал против него эту хитрость и смертельную клевету. Послав за сыном, Север стал упрекать его в том, что он строит козни против преданного человека и к тому же родственника. Сначала Антонин клятвенно уверял, что не знает, о чем идет речь, но поскольку трибун настаивал и показал письменный приказ, Антонин стал ободрять его и требовать новых улик.

 На будущее Север назначил двух префектов претория, сам же по большей части жил в загородных дворцах и в приморских частях Кампании, занимаясь судебными и государственными делами. Он хотел отучить сыновей от их образа жизни в Риме и приучить их к делу, так как видел, что они склонны к неподобающим государям зрелищам.  Это пристрастие к зрелищам и соперничество, вызывавшее между ними постоянные расхождения и противоположность мнений, возбуждало души братьев и разжигало огонь раздора и вражды. ⁶⁸

Антонин, устранив Плавтиана, стал особенно невыносим. Он стыдился и боялся, всеми способами он подготовлял смерть его дочери, своей жены.  Поэтому Север выслал ее вместе с братом в Сицилию, дав им щедрое, вполне достаточное для жизни содержание, по примеру Августа; ведь и последний поступил таким же образом с детьми своего врага Антония.

Север постоянно старался помирить сыновей, внушить им единомыслие  и согласие, напоминая о старинных  сказаниях и трагедиях, рассказывая о несчастьях братьев–царей, всегда бывавших следствием раздоров. Север показывал им сокровища и храмы, полные денег. Указывал, что богатств и денег столько, что не будет нужды добывать их кознями, когда дома все имеется в таком изобилии, что воинов можно свободно и щедро награждать, что в Риме их силы увеличились вчетверо, а перед городом размещено столько лагерей, что никакие внешние враги не могут равняться или противостоять им ни численностью войска, ни ростом воинов, ни количеством денег. ⁶⁹

Однако, говорил Север, от всего этого нет никакой пользы, если братья враждуют друг с другом и идет внутренняя война. Часто, настоятельно повторяя что-нибудь в этом роде или упрекая, он старался образумить и примирить их, они же не слушались, делаясь все необузданнее и хуже. Льстецы тянули каждый в свою сторону пылких юношей, которые под сенью императорской власти ненасытно стремились ко всем приманкам наслаждения, и не только угождали их прихотям, и постоянно изыскивали что-нибудь  новое, чтобы еще больше ублажить одного и опечалить тем самым другого. Север уже наказал некоторых из них, уличив их в подобном поведении. ⁷⁰

Когда он увидел, что все необходимое  для войны готово, то младшего своего сына, по имена Гета, он оставил в  подчиненной римлянам провинции – творить суд и управлять государственными делами, назначив при нем советниками старейших из своих друзей. Антонина же он взял с собой и устремился против варваров. Между тем престарелого Севера постигает затяжная болезнь, из-за которой он вынужден был оставаться дома, Антонину же он попробовал поручить управление войском. Но Антонин мало думал о войне с варварами; он старался расположить к себе войско, заставить всех смотреть только на него, всячески стремился к единовластию, клевеща на брата.