Татарское просветительское движение Ш. Марджани

    Период  атеистического насильственного отлучения  от религии в нашем народе, необходимость  реисламизации вновь поставили в повестку дня многие вопросы, которые занимали наших предшественников, в частности и Ш. Марджани. Однако если в XIX веке наш народ был в некой отдаленности, даже своеобразной изоляции от мировых мусульманских центров, то в XXI веке наоборот наше мусульманское сообщество оказалось как бы в мусульманском «гипермаркете» идей, где каждое мусульманское течение не столько предлагает, сколько навязывает свой эксклюзивный идеологический «товар».

    По  мнению Г. Умери, Ш. Марджани считал ханафитский мазхаб самым передовым, его доказательства более крепкими, хотя допускал в некоторых вопросах преимущество других мазхабов. Он предпочитал нахождение в рамках мазхаба, его возмущало то, что Тафтазани будучи шафиитом старался показаться ханафитом. По словам Г. Умери, Ш. Марджани старался в своих работах отстаивать ханафитское мнение, доказывал его преимущество.

Наджиб Тунтари подчеркивает наличие у Ш. Марджани особой преданности ханафитскому мазхабу.

    Ш. Марджани вывел необходимость исполнения фарзов из-под зависимости от астрономических  явлений, доказав обязательность совершения пятикратного намаза вне зависимости  от солнца. Это важный методологический подход, т.к. сейчас рамазан все более  смещается к лету, и будут все громче голоса ленивых и грехолюбивых, которые захотят оправдать свою лень и грехолюбие религиозной маскировкой под видом ненужности соблюдения уразы. Ш. Марджани показал отсутствие зависимости фарзов от солнца, поэтому необходимо больше пропагандировать это мнение Ш. Марджани среди мусульман, чтобы пересечь все предстоящие провокации.

    К. Таржемани называет научной заслугой Ш. Марджани разделение научных дисциплин  игътикада и каляма, которые представлялись как одно и то же, Ш. Марджани же показал, что калям сугубо служебная дисциплина, необходимая в противостоянии другим мировоззрениям, тем самым указал ей её законное место. Из того что калям до сих пор не преподается в мусульманских медресе есть наверно влияние критики Ш. Марджани.

    Ш. Марджани последовательно боролся  за приведение бытующих религиозных  обычаев у татар к правилам нормативной сунны. В его период получил распространение обычай чтения дополнительного намаза хавел («страха»), когда при смерти кого-либо после намаза ахшам совершался этот намаз, после чего имам делал коллективное дуа. В этом случае Ш. Марджани дает подробный анализ этой ситуации, полезный и для сегодняшнего дня. По его мнению, посвящение саваба от таких благих дел, как совершение намаза, уразы, хаджа, садаки, чтения Корана другим лицам допустимо, т.к. Всевышний доводит этот савап до адресата, от чего тот получает пользу. Против этого обряда «багышлау» выступали поначалу мутазилиты, сегодня же против этого выступают ваххабиты. Ш. Марджани аргументированно доказывает правомерность и корректность самого посвящения-багышлау, в то же время указывает на недопустимость его коллективного совершения именно после намаза ахшам при участии муэдзина и имама. Ш. Марджани подчеркивает, что он сам с самого детства совершает намаз при известии смерти кого-либо и посвящает савап душе умершего, к этому он призывал и своих прихожан, однако разъяснял его факультативный характер и необходимость индивидуального исполнения этого намаза.

    Х. Атласи выделяет среди заслуг Ш. Марджани его борьбу за изучение естественных и точных наук, его возражение против такфира по второстепенным основаниям, о запрете обвинения в неверии ахль-кыблы. Это актуально и сегодня.

    Мы  по воле Всевышнего живем в многоконфессиональном обществе, в котором важен межрелигиозный диалог, общение между представителями духовенства разных религий. Одним из зачинателей такого диалога можно считать Ш. Марджани.

    Как видим, Марджани был открыт к общению  с христианами, с иностранцами, он даже сам стремился к такому общению  — посещал университет с этой целью, его не смущало тесное общение  даже с таким миссионером как  протоирей Е. Малов. Ш. Марджани, как  известно, преподавал в государственной  учительской школе.

    По  воспоминаниям  Н. Тунтари на одном из меджлисов Ш. Марджани спросил у врача-еврея о значении имен Ягъкуб и Юсуф на древнееврейском языке. Это также свидетельствует о его толерантности к другим религиям, об открытости к знаниям других вер, их информации религиозного характера.

    Утеря в годы советской власти многими  татарами родного языка, а также  все усиливающийся процесс интернационализации  наших мечетей за счёт притока  мигрантов с Кавказа и Средней  Азии обостряет проблему этничности в Исламе, соотношения религиозного и этнического компонентов  в  национальных культурах мусульманских  народов. В этой связи немаловажно  отношение Ш. Марджани к этим проблемам, хотя, конечно, он жил и творил в  условиях мононациональных замкнутых  татарских приходов.

    Ш. Марджани был оригинальным мыслителем, действительно по-своему решающим проблемы. Одной из причин такого подхода может быть то, что Ш. Марджани, по словам Г. Губайдуллина был скорее «исламистом», (исламчы) а еще более «татаристом» (татарчы), доказывал «татарскость» нашего народа.

    Однако, несмотря на это, по словам Х. Габяши Ш. Марджани считал обязательным знание русского языка. Видимо, поэтому Ш. Марджани пошёл работать в учительскую школу.

    В то же время Ш. Марджани стоял на страже мусульманской идентичности, охранял её от покушений со стороны. По словам муллы Хабибенназара Ш. Марджани обращал внимание на необходимость противостояния миссионерской деятельности христиан против мусульман.

    Ш. Марджани не был фанатиком в религиозных  вопросах, однако в отношении сохранения родного языка он проявлял крайний  фанатизм, как вспоминает Г. Умеров. Его возмущало использование иностранных слов. Как известно, сам Ш. Марджани не знал русского языка. Своих учеников он критиковал за легкомысленное отношение к родному языку, называя это «началом разложения и ассимиляции».

    Ш. Марджани видел в национальных обычаях  способ сохранения приверженности религии, поэтому он считал необходимым сохранение национальный одежды, языка, обычаев казанских татар. По словам Г. Баруди, Ш. Марджани выступал за знание русского языка, но не терпел использования русских слов в татарской речи.

    Б. Шараф подчеркивает, что Ш. Марджани был против переезда татар в Турцию, хотя некоторые казанские муллы не видели возможности прогресса для татар в России и переехали. Ш. Марджани же считает возможным развитие татар в российских условиях.

    По  словам Г. Умерова Ш. Марджани хотел стать муфтием и считал себя

достойным этого места. Ш. Марджани даже обосновывал  законность претензий достойного человека на занятие определенной должности аятом из Корана.

    В современном татарском мусульманском  сообществе эти заветы Ш. Марджани нашли  своё воплощение. С 1992 года зафиксировано  много случаев самовыдвижения на посты муфтиев.

    Ш. Марджани соблюдал статус имама —  всегда носил чалму при выходе из дома и посох, об этом сообщает его ученик Г. Умеров. Пока редкие представители татарского духовенства так поступают, но уже есть. В этой связи необходимо прекратить неуместную критику этой одежды, которая восходит к сунне Пророка с., в хадисах сахих чётко описан вид одежды Пророка с., который наиболее близко соблюдается именно татарскими имамами, я имею в виду дореволюционный образец.

    Очевидно, что современное нам духовенство  следует в этой части заветам  Ш. Марджани. Если ещё в начале 1990-х  годов в мечетях республики было 2–3 автомобиля «Волга», то теперь большинство  имамов пересело на иномарки, самые  дорогие из которых у Верховных  муфтиев РФ. В Татарстане в руках  духовенства находится сейчас сотни  автомашин.

    Ш. Марджани считал, что милость Всевышнего не оставила татарский народ в  отличие от распространенного тогда  мнения. Его же соплеменники тогда  считали невозможным появление  ученых в российских условиях, с  таким самоуничижительным взглядом на собственный народ Марджани был  не согласен. По его мнению, например, Г. Курсави был не хуже по статусу чем Тафтазани. Опора на собственные интеллектуальные силы, отказ от некритичного следования иностранщине актуально и сегодня для мусульманского сообщества РТ. 

Заключение.

    Главным и типичным представителем богословско-философской  мысли того периода являлся Ш. Марджани. Его религиозное мировоззрение  сложилось под влиянием классического  бухарского мусульманского образования  того времени и чтения в библиотеках  Бухары и Самарканда известных трудов мусульманского Востока. Помимо этого  он стал частью суфийской традиции ордена накшабандиййа, получив разрешение на духовное воспитание учеников от авторитетных шейхов, ведущих свои духовные цепочки к Пророку Мухаммаду.

    Все произведения Марджани написаны на арабском языке, не считая нескольких книг на татарском  языке. Около половины трудов посвящены  богословской тематике, остальные —  истории, литературе и языку. Всего Ш. Марджани написал 18 богословских трудов.

    Многие  из трудов были напечатаны в Казани, маленькая часть из них хранится в рукописном виде.

    Вопросы, которые затронул Марджани в своих  богословских трудах, были актуальными  для его эпохи. Круг интересов  Марджани в сфере богословия был  широким. Арабский язык, по замыслу  Марджани, его произведений должен был сделать их доступными для  всего исламского мира. Богословское наследие татарского мыслителя широкое  по тематике и открывает нам его  личность с разных сторон.

    В первую очередь, сочинения этого  ученого представляют интерес для  современных татар-мусульман, так  как проблемы, над которыми работал  их знаменитый предшественник, могут  оказаться актуальными для возрождающегося  ислама в Татарстане.

    Он  показал, что такие возможности  для обновления и прогресса заложены в самом учении ислама, и что, главное - правильно его понять. Марджани считал главным начинать с изменения мировоззрения своих современников. 
 
 

    Список  использованной литературы.

1. Марджани. – Казан, 1915. – 472 б.
2. Очерки Марджани о восточных народах. – Казань: Тат. кн. издво, 2003.
3. Марджани Ш. Хакк ал–марифа ва хусн ал–идрак. – Казань, 1880;
4. Юсупов М.Х. Шигабутдин Марджани как историк. – Казань, 1981. – С. 53–54.
5. Фахрддин Р. Хусаен Фаезхан // Шура. – 1914. – № 14. – 329 б; №16. – 378 б.
6. Нафигов Р.И.Марджани на страницах русской периодики//Материалы научной конференции, посвященной 170–летию со дня рождения Ш. Марджани. – Казань, 1988.
7. Гобайдуллин С.С. Маржани. Т.1. – Казань: Издво «Иман», 2001.