Столыпинские реформы

           Столыпин  совершил  ошибку  и   в  вопросе  об учреждении  земств в западных губерниях  (1911 г.), в результате чего он  лишился поддержки октябристов.  Дело   в  том,  что западные  губернии экономически продолжали  зависеть  от  польской   шляхты.   Дабы укрепить  в   них положение   белорусского и русского    населения,    составлявших  большинство,  Столыпин  решил   учредить  там  земскую форму  правления. Дума  охотно  его   поддержала,  однако  государственный   совет   занял обратную  позицию  - классовые   чувства  солидарности  со   шляхтой оказались  сильнее   национальных.  Столыпин  обратился   с  просьбой  к Николаю II прервать работу обеих палат  на три дня, чтобы за это   время правительство  срочно  приняло новый закон. Заседания  Думы были приостановлены   и   закон  принят.   Однако   данная    процедура, продемонстрировавшая   пренебрежение    государственной  власти к собственным  учреждениям,  привела  к  расколу  между  правительством и даже  самыми  умеренными  либералами.  Самодержавие  поставило  себя в изоляцию,  отныне   его  поддерживали   представители  крайне   правых  националистических кругов.  Столыпин  же потерял поддержку Николая  II, которому   явно   претило   иметь столь предприимчивого  министра, обвиненными крайне  правыми  противниками,  пользующимися влиянием  при дворе, в  желании "экспроприировать  всех помещиков  вообще" с  помощью аграрной реформы.

      Образно говоря, политическая смерть Столыпина  как реформатора наступила гораздо  раньше, чем Д.Г. Богров смертельно ранил  его 1 сентября 1911г. в Киевском оперном  театре. Об этом свидетельствует тот  факт, что пребывание премьер-министра в Киеве начались с оскорблений  ему явно давали понять, что он здесь  лишний и его не ждали Столыпину  не нашлось места в автомобилях в которых следовали царь и его свита. Ему не дали казенного автомобиля председателю Совета министров пришлось искать извозчика. Трагедия Столыпина как реформатора состояла в том, что они не захотели иметь "приказчика, превосходящего их по личным качествам", - с этими словами трудно не согласиться.

    С вершины  сегодняшнего  исторического опыта теперь особенно хорошо видна главная коренная причина банкротства Столыпина.

            Органический порок его курса  состоял в том,  что он хотел  осуществить свои реформы вне  демократии и вопреки  ей.  Сначала,  считал он, надо обеспечить экономические условия,  а потом уже осуществлять "свободы". История повторяется. Как неудивительно, подобная ошибка была совершена значительно позже и совсем в иных исторических условиях. Экономическая реформа Косыгина 1965г. провалилась у нас,  как мне кажется, точно по той же причине: хотя реформа была хорошо продумана, но осуществить ее хотели не разрушая старого давно прогнившего изнутри режима, который противостоял всем нововведениям и потворствовал всему старому и не нужному. Ее хотели осуществить вне демократии и без демократии. Но ведь на ошибках истории учатся похоже в 1965г. про них забыли.

      После Столыпина деятельность правительства  в 1912-1914 гг. показывала то, что все  крупномасштабные реформы будут  свернуты. Николай II отказался от сотрудничества с политическими деятелями он окружил себя бездарными людьми, зато разделяющими его взгляды на исторический путь России.

            По мнению Г. Попова, существует постоянный парадокс, состоящий в следующем: с одной стороны реформирование России предполагает создание и развитие представительной власти, а с другой, в бесконечных дебатах всех ветвей этой власти начиная с Думы на долгие месяцы “тонут” самые необходимые меры. Этот процесс естественен, он обусловлен самой природой представительной власти: она призвана обеспечить мирное урегулирование интересов различных групп общества, а следовательно, этот процесс не может не быть полным компромиссов и длительным. В стране, где общественная ситуация достаточно благополучна, эти демократические парламентские процедуры играют в целом прогрессивную и положительную роль. Но в эпоху решительных, коренных реформ (тем более в базисе!), когда промедление “равносильно смерти” эти процессы грозят вообще все затормозить.

            И Столыпин, и правительство осознавали, что земельная реформа через Думу в какие то приемлемые сроки не пройдет, а то и вовсе “утонет”.

            С самого начала она оказалась в центре главных забот Столыпина. Первая Дума своим большинством выдвигала требования, не приемлемые для самодержавия и 8 июля 1906 года была распущена. II Государственная дума была избрана Столыпиным как полигон для будущего бонапартистского курса, хотя выборы происходили по старому избирательному закону. Но резкое ослабление кадетского центра и столь же явное усиление левого крыла уже говорило о том, что возможность соглашения между правительством и Думой стала еще более призрачной. Премьер явно провоцировал Думу на открытые конфликты с правительством, приближая час разгона.

            III Государственная Дума, избранная по “бесстыжему” избирательному закону, вышла именно такой, какая ему была нужна, явилось тем инструментом, на котором, как он полагал, ему удастся исполнить свою сольную партию. Главная особенность избирательного закона III июня, помимо его крайнего антидемократизма, состояла в бонапартизме, создании возможности лавирования между правым и левым крылом Думы. Статистический анализ показывает, что большинство мог создать только октябристский “центр”, голосуя со своими правыми или левыми соседями. Таким образом, столыпинский аграрный бонапартизм был завершен и дополнен бонапартизмом политическим, воплощенным в третьеиюньской Думе. Он стал на замену провалившегося цезаризма (с опорой на крестьянство). Это хоть как то сгладило противоречие между правительством и думой.

            Надо отметить, что Столыпин несколько раз нарушил закон для осуществления своей политики (быть может, это одна из глубинных причин неудач его реформистского курса...). Так, к примеру, быстро утвердить у царя Указ о земельной реформе стало возможным только благодаря статье 87 Основных законов Российской империи. Эта статья давала право правительству между Думами принимать чрезвычайные указы по неотложным вопросам. Столыпин и воспользовался 87 статьей и утвердил аграрное законодательство сразу после роспуска первой и до созыва второй Дум. При этом он дважды нарушил статью 87 (во-первых аграрное законодательство не было чрезвычайным вопросом, напротив, это был главный вопрос России; во-вторых двухмесячный срок не был соблюден). Таким образом, коренной вопрос об аграрной реформе был решен почти без участия российского парламента и в обход его. Как и в 1861 г., бюрократия обошлась без демократических механизмов.

            Николай II одобрил реформу, но не был ее двигателем. Двигателем был сам Столыпин (это, кстати, отличается от ситуации 18-19 века, когда инициаторами реформ выступали императоры) Коль скоро очаг преобразований находился не на ее вершине, то энергия тратилась не только на преобразования сверху вниз, но и на “работу с начальством”. Возникает борьба на два фронта, которая отвлекает ресурсы и изматывает силы. И даже гигантская энергия Столыпина не выдерживала такого порядка проведения реформ.

            В абсолютистской монархии, как и любой другой тоталитарной системе очень сложно проводить реформы: старый режим, защищая себя, не позволяет сформироваться силам, заинтересованным в реформах. Он все подавляет. Именно поэтому движущей силой может только сам режим, вернее та его часть, которая решилась на реформы. Итак, реформа с самого начала была ослаблена тем, что ее вело не первое лицо пирамиды власти. Но эта реформа еще более ослабла, поскольку у нее не было и достаточной поддержки в обществе. Столыпин во многом переоценил активность той части крестьян, которая хотела разбогатеть. Богатые крестьяне еще не стали в селе самостоятельной силой. Соответственно, они не смогли стать опорой столыпинской реформы. В перспективе, конечно, слой самостоятельных крестьян фермеров стал бы мощным фактором политической жизни России. Но это в перспективе. А в начале все зависит от активности ее инициаторов. Однако длительным начатое сверху быть не может успех реформ зависит от быстрого формирования их социальной базы. Столыпин так и не сумел найти способ, который позволил бы начатой сверху силами бюрократии аграрной реформе опереться на активность крестьянства. Оно, к сожалению, оставалось лишь материалом, который реформировали. Лишенная социальной опоры, столыпинская реформа оставалась комплексом административных мер. А в политической жизни страны по-прежнему действовали силы, выступавшие против реформы и справа, и слева. В этой социальной и политической изоляции состоит, кстати, главное отличие реформы 1906 г. от реформы 1861 г.

            Крах столыпинской реформы, невозможность срастить тоталитаризм и авторитаризм с самостоятельностью, крах курса на крестьянина фермера стал уроком для большевиков, которые предпочли опереться на колхозы.

            Путь Столыпина, путь реформ, путь предотвращения октября 17 года был отвергнут и теми, кто революции не хотел, и теми, кто к ней стремился. Столыпин понимал и верил в свои реформы. Он был их идеологом. Это сильная сторона Столыпина. С другой стороны, Столыпину, как и любому человеку, свойственно было ошибаться. При соотнесении различных аспектов столыпинских реформ с современной российской действительностью следует помнить как о той пользе, которую можно извлечь из данного исторического опыта, так и о тех ошибках, что помешали успешному проведению в жизнь реформ Столыпина. 

Список  литературы

1. Аврех А.Я. «Столыпин и судьбы реформ в России» М., Изд. политической литературы, 1991.

2. Бок М.К.  П.А. «Столыпин» М., “Современник” 1992.

3. Верт Н.Р. «История советского государства» М., ИПА 1995.

4. Ковальченко И.Д. “Столыпинская аграрная реформа” “История СССР” М., 1992.

5. Островский И.В. “П.А. «Столыпин и его время” Изд. Новосибирск, 1992.

6. Пантелеев В.А. «Сибирская одиссея Столыпина» «Былое», N9-10 1996.

7. Румянцев М.А.“Столыпинская аграрная реформа: предпосылки, задачи и итоги” “Вопросы экономики” №10 М., 1990.

8. Сборник речей “Петр Аркадьевич Столыпин” “Нам нужна великая Россия” М. “Молодая гвардия” 1990.