Столыпинская аграрная реформа

   За  эти  годы  в  некоторых южных  губерниях,  например в Бессарабской и Полтавской, общинное землевладение  было почти совсем ликвидировано.  В других губерниях,  например, в  Курской,  оно, утратило первенствующее положение. (В этих губерниях и раньше было много общин с подворным землевладением).

   Но  в губерниях северных,  северо-восточных, юго-восточных, а отчасти, и в центрально-промышленных реформа лишь слегка затронула толщу  общинного крестьянства.

   Чересполосно укрепляемая личная крестьянская земельная собственность весьма  отдаленно походила  на  классическую римскую «священную  и неприкосновенную  частную собственность».  И дело не только в правовых ограничениях,  налагавшихся на укрепленные наделы (запрещение продавать лицам некрестьянского сословия,  закладывать в частных банках).  Сами крестьяне,  выходя из общины, первостепенное значение придавали закреплению за собой не конкретных полос,  а общей их площади.  Поэтому они, случалось, были не прочь принять участие в общем переделе,  если при этом не уменьшалась площадь их надела (например, при переходе на «широкие полосы»). Чтобы власти не вмешались и не расстроили дело,  такие переделы иногда производились тайно.  Бывало,  что такой же взгляд на укрепляемую землю усваивало и местное начальство. Министерская  ревизия 1911 г. обнаружила в Орловской губернии многочисленные случаи долевого укрепления. Значит, укреплялись не определенные  полосы,  а доля  того или иного домохозяина в мирском землевладении.  Да и само правительство в конце концов встало на такую же точку зрения, присвоив себе по закону 29 мая 1911 г.  право передвигать укрепленные полосы при выделении хуторов или отрубов.

   Поэтому массовое укрепление чересполосных  земель фактически приводило только к образованию беспередельных общин. К началу столыпинской реформы около трети общин в Европейской России  не переделяли землю.  Иногда рядом соседствовали две общины - переделяющаяся и беспередельная.  Большой разницы в уровне их земледелия никто не отмечал. Только в беспередельной богатые были побогаче, а бедные победнее.

   В действительности правительство, конечно, не хотело  сосредоточения земли  в руках немногих мироедов и разорения массы земледельцев.  Не имея средств пропитания в  деревне,  безземельная  беднота  должна  была хлынуть в город. Промышленность,  до 1910 г.  находившаяся  в  депрессии,  не смогла бы справиться с наплывом рабочей силы в таких масштабах.  Массы бездомных и безработных людей грозили новыми социальными потрясениями. Поэтому правительство поспешило сделать дополнение к своему указу,  воспретив в пределах одного уезда сосредоточивать в одних руках более шести высших душевых наделов,  определенных по реформе 1861 г.  По разным губерниям  это  составляло от 12 до 18 дес.  Установленный для «крепких хозяев» потолок был весьма низким.  Соответствующая норма вошла в закон 14 июня 1910 г.

   В реальной жизни из общины выходили в основном беднота, а также городские  жители, вспомнившие, что в давно  покинутой деревне у них есть надел, который теперь можно продать. Продавали землю и переселенцы,  уезжавшие в Сибирь.  Огромное  количество земель  чересполосного укрепления шло в продажу.  В 1914 г., например,  было продано 60% площади укрепленных в этом году земель.  Покупателем  земли  иногда оказывалось крестьянское общество,  и тогда она возвращалась в мирской котел. Чаще же покупали землю зажиточные крестьяне,  которые, кстати говоря, сами не всегда спешили с выходом из общины.  Покупали и другие  крестьяне-общинники.  В руках одного и того же хозяина оказывались земли укрепленные и общественные.  Не выходя из общины, он в то же время имел и укрепленные участки. Свидетель и участник всей этой перетряски еще мог помнить,  где и какие у него полосы.  Но уже во втором поколении должна была начаться такая путаница, в которой не в силах был бы разобраться  ни один суд.  Нечто подобное,  впрочем,  однажды уже имело место.  Досрочно выкупленные наделы (по  реформе 1861 г.) одно время сильно нарушали единообразие землепользования в общине. Но потом они стали постепенно подравниваться. Поскольку столыпинская реформа не разрешила аграрного вопроса, и земельное утеснение продолжало  возрастать,  неизбежна была новая волна переделов, которая должна была смести очень многое из наследия Столыпина.  И действительно, земельные переделы, в разгар реформы почти заглохшие, с 1912 г. снова пошли по восходящей.

   Столыпин, видимо,  и сам понимал, что  чересполосное укрепление не создаст  «крепкого собственника».  Недаром он призывал местные власти «проникнуться убеждением,  что укрепление участков лишь половина дела,  даже лишь начало  дела,  и что не для укрепления чересполосицы был создан закон 9 ноября». 15 октября 1908 г. по согласованию министров внутренних дел, юстиции и главноуправляющего землеустройством и земледелием были изданы «Временные  правила о выделе  надельной земли к одними местам».  «Наиболее совершенным типом земельного устройства является хутор, - говорилось в правилах, - а при невозможности образования такового - сплошной для всех полевых угодий отруб, отведенный особо от коренной усадьбы».

   19 марта 1909 г.  Комитет по  землеустроительным  делам утвердил «Временные правила  о землеустройстве целых сельских  обществ».  С этого времени  местные землеустроительные органы  все  более ориентировались  на разверстание наделов целых деревень.  В новой инструкции,  изданной в 1910 г., особо подчеркивалось:  «Конечною целью землеустройства является разверстание всею надела; поэтому при производстве работ по выделам надлежит стремиться к тому,  чтобы эти работы охватили возможно большую площадь устраиваемого надела...» При назначении работ на очередь первыми должны были идти дела по разверстанию всего надела, затем - по групповым выделам и только после них - по одиночным.  Практически, при нехватке землемеров,  это означало прекращение одиночных выделов.  Действительно, крепкий хозяин долго мог ожидать, пока в соседней деревне не выгонят на отруба всех бедняков.

   29 мая 1911 г.  был издан закон  «О землеустройстве».  В него  вошли основные положения инструкций 1909-1910 гг. новый закон устанавливал, что для перехода к отрубному  и хуторскому хозяйству отныне  не требуется предварительного  укрепления надельных земель  в личную собственность. С этого  времени чересполосное укрепление  утратило  прежнее  значение.

   Из  всего  количества  хуторов  и  отрубов,  созданных за время реформы, 64,3 % возникло в результате разверстания целых селений. Землеустроителям удобнее было так работать, повышалась результативность их труда, высокое начальство получало для жонглирования круглые цифры,  но вместе с тем умножалось число мелких  хуторян и отрубников,  которых никак нельзя  было назвать «крепкими хозяевами».  Многие хозяйства были нежизнеспособны.  В Полтавской губернии,  например, при полном разверстании селений в среднем на одного хозяина приходилось 4,1 дес.  Крестьяне говорили,  что на иных  хуторах «курицу некуда выгнать».

   Только  около 30 %  хуторов и отрубов  на общинных землях образовалось путем  выдела отдельных хозяев. Но это, как  правило,  были крепкие хозяева.  В той же  Полтавской  губернии средний размер единичного выдела составлял 10 дес.  Но большинство таких выделов было произведено в первые годы  реформы. Затем это дело практически сошло на нет.

   Со  смешанным чувством относился Столыпин к такому  развитию.  С одной  стороны,  он понимал,  что только рассечение надела на отруба изолирует  крестьянские  хозяйства  друг  от друга,  только полное расселение на хутора окончательно ликвидирует  общину.  Крестьянам,  рассредоточенным по  хуторам, трудно будет поднимать  мятежи.

   С другой стороны, Столыпин не мог не видеть, что вместо крепких,  устойчивых хозяйств  землеустроительное  ведомство  фабрикует  массу  мелких и заведомо слабых - таких,  которые никак  не могли стабилизировать обстановку в деревне и  стать опорой  режима. Однако он не в силах был  развернуть  громоздкую  машину  землеустроительного ведомства  таким образом,  чтобы она действовала  не так, как ей удобно, а как нужно  для пользы дела.

   Одновременно  с изданием новых аграрных законов  правительство принимает меры к  насильственному разрушению общины,  не надеясь полностью на действие  экономических  факторов.  Сразу  после 9 ноября 1906 года весь государственный  аппарат приводится в движение путем  издания самых категорических циркуляров и приказов, а так же путем репрессий  против тех, кто не слишком энергично  проводит их в жизнь.

   Практика  реформы  показала,  что крестьянство в своей массе было настроено  против выдела из общины -  по  крайней  мере,  в  большинстве местностей. Обследование  настроений крестьян вольно-экономическим обществом  показало,  что в центральных  губерниях крестьяне  отрицательно относились к  выделу из общины (89 отрицательных  показателей в анкетах против 7 положительных).  Многие крестьянские  корреспонденты  писали, что указ 9 ноября преследует цель разорить массу  крестьян, чтобы нажились на этом немногие.

   В сложившейся обстановке для  правительства  единственным путем проведения реформы  был путь насилия над основной  крестьянской  массой. Конкретные способы  насилия  были самые разнообразные - от запугивания сельских сходов до составления фиктивных приговоров, от отмены решений сходов земским  начальником до вынесения постановлений  уездными землеустроительными комиссиями о выделении домохозяев, от применения полицейской силы  для  получения  «согласия» сходов до высылки противников  выдела.

   Чтобы добиться  от  крестьян  согласия на разбивку всего надела,  чиновники  из  органов  землеустройства,  случалось, прибегали к самым  бесцеремонным мерам давления. Об одном характерном случае рассказывается в воспоминаниях земского  начальника В. Поливанова.

   Однако  иногда противостояние крестьян слишком  сильному давлению чиновников приводило  к кровавым столкновениям. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. Указ 9 ноября и  II Государственная  дума.

   О начале земельной реформы возвестил  правительственный указ от 9 ноября 1906 года, принятый в чрезвычайном порядке, минуя Государственную думу. Согласно этому указу крестьяне получали право выйти из общины со своей  землей. Они могли также продать  ее. П. Столыпин считал, что эта мера в скором времени разрушит общину. Он говорил, что указом «заложено  основание нового крестьянского  строя».

   В феврале 1907 года была созвана II Государственная  дума. В ней, как и в I Думе, земельный  вопрос оставался в центре внимания. Большинство депутатов во II Думе еще более твердо, чем в I Думе, выступали за передачу крестьянам части  дворянских земель. П. Столыпин решительно отверг подобные проекты.II Дума не проявила желания одобрить столыпинский указ от 9 ноября. Среди крестьян в связи с этим ходили упорные слухи, что выходить из общины нельзя - вышедшим не достанется помещичьей земли.

   В марте 1907 года император Николай II в  письме к матери замечал: «Все было бы хорошо, если бы то, что творится в Думе, оставалось в ее стенах. Дело в том, что всякое слово, сказанное  там, появляется на другой день во всех газетах, которые народ с жадностью  читает. Во многих местах уже опять  заговорили о земле и ждут, что  скажет Дума по этому вопросу... Нужно  дать ей договориться до глупости или  до гадости и тогда – хлопнуть».

   Позиция II Думы в земельном вопросе стала  основной причиной ее роспуска 3 июня 1907 года. 

   Создание  третьеиюньской системы,  которую  олицетворяла третья Дума, наряду с  аграрной реформой было вторым шагом  превращения России  в буржуазную монархию (первым шагом была реформа 1861 года).

   Социально-политический смысл сводится к тому,  что  цезаризм  был окончательно перечеркнут:  Дума  «крестьянская»  превратилась  в  Думу «господскую».

   16 ноября 1907 года, спустя две недели  после начала работы третьей  Думы,  Столыпин выступил перед  ней с правительственной декларацией.  Первой и основной задачей  правительства являются не «реформы»,  а борьба с революцией.

   Второй  центральной  задачей правительства  Столыпин объявил проведение аграрного  закона  9  ноября  1906  года,  являющегося  «коренной мыслью теперешнего  правительства...».

   Из  «реформ» были обещаны реформы местного самоуправления, просвещения, страхования  рабочих и др.

   В III Думе, созванной в 1907 году по новому избирательному закону (ограничившему  представительство малоимущих), царили совершенно иные настроения, чем в  первых двух. Эту Думу называли  «столыпинской». Она не только одобрила указ от 9 ноября, но пошла еще дальше самого П. Столыпина. (Например, чтобы ускорить разрушение общины, Дума объявила распущенными все общины, где более 24 лет не происходило земельных переделов).

   Обсуждение  указа  9  ноября  1906 года началось в Думе 23 октября 1908 года,  т.е.  спустя два года после того,  как  он вошел в жизнь. В общей сложности  обсуждение его шло более полугода.

   После принятия указа 9 ноября Думой он с  внесенными  поправками поступил на  обсуждение  Государственного  Совета и так же был принят, после чего по дате его утверждения царем  стал именоваться  законом  14 июня 1910 года. По своему содержанию это был,  безусловно, либеральный буржуазный закон,  способствующий развитию капитализма  в  деревне  и, следовательно, прогрессивный.