Советская власть и церковь 1920-1930гг

    К весне 1930 г. ситуация в «религиозном вопросе» была критической. Уже нельзя было не замечать, что коллективизации повсеместно сопутствовало «раскулачивание» служителей культа, неправомерное закрытие церквей и молитвенных домов. На духовенство и наиболее активных верующих обрушились судебные и внесудебные расправы. Это вызвало в ряде районов, в том числе и Курском, недовольства и возмущения верующих и неверующих. Как отмечалось в информациях работников НКВД с мест, нередко они носили характер массовых выступлений, в которых принимали участие Середняки, бедняки, женщины, демобилизованные красноармейцы и представители сельских властей.

    В июне-июле 1932 года по западным районам  Центрально-Черноземной области  прокатилась волна массовых выступлений, проходивших в отдельных селах  под лозунгами «Отдайте землю, волю и крестьянскую власть», «Советская власть нас ограбила, нам нужна  власть без колхозов», «Долой колхозы, долой советскую власть - власть бандитов, давайте царя». Антиколхозное движение сопровождалось разгромом помещений сельских советов и правлений колхозов, самовольным расхищением обобществленного имущества, покосом созревшего озимого хлеба и его разделом в индивидуальном порядке. Кое-где имели место избиения и, даже, убийства партийно-хозяйственных активистов. По данным ОГПУ, в народных волнениях участвовало до шестидесяти трех тысяч человек.

    Следствие пришло к выводу, что «контрреволюционные  массовые выступления - результат подготовительной деятельности контрреволюционной церковно - монархической организации «Ревнители церкви», возглавляемой архиепископом Дамианом».

    В ходе следствия, по которому проходило 413 человек, выяснилось, что группы «Ревнители Церкви» в начальный период своей  деятельности складывались как образования  религиозного характера, лозунгом которых  была борьба с безбожием и сплочение  вокруг церкви верующих.

    Владыка Дамиан на одном из допросов показал, что свою задачу во время управления Курской епархией видел в «объединении, в первую очередь вокруг священнослужителей, …граждан, которые, являясь глубоко  верующими, способны защищать интересы церкви …для борьбы с всякими посягательствами на церковь и для проповеди  православия». Эти установки архиепископа сотрудники ОГПУ интерпретировали как  антисоветские, создающие благоприятную  почву для объединения вокруг церкви контрреволюционных элементов, в той или иной мере затронутых Октябрьской революцией. По мере развития борьбы в деревне за сплошную коллективизацию  и ликвидацию кулачества как класса, ряды этих групп расширялись за счёт «затронутых процессом социалистического  строительства кулацкого контрреволюционного  элемента».

    Отчасти чекисты оказались правы: действительно, церковь всегда притягивала «униженных и оскорбленных». Не явились исключением и двадцатые-тридцатые годы ХХ столетия. Сохранившиеся протоколы допросов из архивного уголовного дела подтверждают это. Так, арестованная Анастасия Апухтина рассказала, что «действительно была в прошлом году раскулачена. Дом, амбар, сарай, клуня, ветряная мельница, две лошади, две коровы были переданы в колхоз. Меня, как кулачку, в колхоз не приняли… Мне после этого любить Советскую власть не за что. Я стала искать облегчение в молитвах. Старалась около церкви найти помощь и сочувствие». А вот заявление Ольги Апухтиной: «…Я как истинно верующий и религиозный человек посещала церковь, которая нас привлекала не только как молитвенный дом, но и как место, куда стекались подобно мне обиженные Советской властью люди – раскулаченные и лишенные всех гражданских прав. Мы делились своим горем, высказывали друг другу недовольство властью и колхозами, которые задавили нас и не дают никакой возможности жить».

    Еще более конкретно по этому поводу высказался архиепископ Дамиан: «…С того момента, когда в деревне стало проводиться раскулачивание и, в городе усилился нажим на состоятельные слои (купцов и тому подобное), многие кулаки, а также все притесняемые Советской властью стали ближе к церкви и многие сделались истинными «Ревнителями церкви». Очень хорошо этот процесс сосредоточения вокруг церкви притесняемых властью лиц выразила в разговоре со мной одна женщина. Она сказала: «Нет тревоги, нет и Бога. Как тревога - так за Бога».

    Оказание  владыкой и другими священнослужителями  моральной поддержки, а в отдельных  случаях и материальной помощи прихожанам трактовалось следователями как  «концентрация вокруг церкви враждебных Советской власти людей с далеко идущими целями».

    Вместе  с тем необходимо подчеркнуть, что  и сам архиепископ, и другие обвиняемые, отмечая, «тяжесть и трудность наступивших  времён» говорили: «Советская власть – это власть не от Бога, а послана Богом за грехи людей. Ей надо подчиниться, а в уме держать «свое», то есть молиться и надеяться, что все, прежде всего, отношение государства к церкви, изменится».

    Согласно  обвинительному заключению, деятельность «контрреволюционной организации  «Ревнители церкви»» в основном проводилась  по линиям:

1. Вербовка в свой состав кулацкого и монашествующего элементов, бывших людей. С этой целью… были созданы и использованы подпольные монастыри, производившие пострижение в монахи, нелегальные церкви и пещеры. Следствием, в частности, вскрыты три нелегальных монастыря (два в Орле и один в селе Полукотельниково Обоянского района), две нелегальных церкви и одна пещера.
2. Агитация против Советской власти с использованием религиозных предрассудков масс.
3. Агитация против колхозного строительства и организация в ряде районов ЦЧО выходов из колхозов, сопровождавшихся массовыми выступлениями и расхищениями общественного имущества».

    Прокурор  по ГПУ Центрально – Черноземной  области согласился с квалификацией  обвинения по статье 58-10 Уголовного Кодекса РСФСР (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву  или ослаблению Советской власти, или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение  или изготовление, или хранение литературы того же содержания) и принял решение  направить материалы на 128 человек  в коллегию ОГПУ для рассмотрения во внесудебном порядке. Одновременно предлагал, имея в виду то, что деятельность контрреволюционной организации «Ревнители церкви» вызвала «большие политические последствия» , а «многие из обвиняемых ранее привлекались за контрреволюционную деятельность к ответственности», применить «высшую меру социальной защиты» к активным участникам организации, а также к участникам массовых антиколхозных выступлений.

    Однако, еще не наступил 1934 год и, вынесенные нескольким десяткам человек «расстрельные» приговоры, были заменены «десятью годами концлагеря». Впрочем, о многих из «легко отделавшихся» вспомнили в тридцать седьмом году во время проведения спецоперации по изъятию контрреволюционного элемента из числа «бывших», когда только с августа по декабрь в Курске было расстреляно сто сорок шесть служителей культа.

    Заключение

    Отличительной особенностью дореволюционной России была высокая степень ее религиозности. Стремление большевиков оторвать народ  от исторической традиции явилось одной  из причин их жестокого давления на Русскую православную церковь. С  первых дней Советской власти началось активное вмешательство государства  в церковные дела, что подтверждают принятые правительством «юридические акты». Так, одиннадцатого декабря 1917 года нарком просвещения подписал декрет о конфискации имущества духовных семинарий и академий. Спустя шесть  дней лишается государственного признания  церковный брак. С двадцатого января 1918 года прекращены все виды дотаций  священнослужителям, а двадцать третьего января увидел свет печально известный  декрет об отделении церкви от государства  и школы от церкви. Наконец, Конституция  РСФСР 1918 года (ст. 65) лишила духовенство  и монашествующих права голоса как «нетрудящийся элемент».

    Борьба  с религией представляла собой своеобразную «битву за умы». Коммунисты частично преуспели  в своей агитации среди молодежи, но сломить пассивное сопротивление  церкви им не удавалось. Воинствующее, зачастую безграмотное безбожие, насаждаемое  административными методами, не имело  шансов на успех. В конце двадцатых  годов большая часть населения  страны, особенно старшее поколение, оставалась верующей и не намерена была рвать с православием. Моральный  и нравственный авторитет церкви был еще высок. Она выступала  реальной, едва ли не единственной силой, препятствующей революционному экстремизму. Бесцеремонное вмешательство государства  в права церкви не могло не вызвать, как среди служителей культа, так  и просто верующих, движение протеста. Конфликту властей с православной церковью, другими религиозными течениями  в значительной мере способствовало и состояние дел в деревне. Поэтому новый виток репрессий  в отношении духовенства, связанный  с крестьянскими волнениями, сопровождавшими  сплошную коллективизацию, был неизбежен….

    Придя к власти, большевики рассматривали  борьбу с религией как часть своего просветительского долга. В лице же церкви уничтожался «идеологический  конкурент».

    Параллельно разгрому церкви шло тотальное разрушение традиционной народной морали и нравственности. Образовавшийся вакуум на долгие годы был заменён верой в коммунистическую партию, в её идеалы. Эта «псевдорелигия» лежала в основе жизнерадостного мироощущения значительной части советских людей. Отказ от веры в Бога привел к обожествлению вождей, на смену библейским заповедям « Не убий!» и «Возлюби ближнего своего!» пришли лозунги «Смерть диверсантам!» и «Берегись шпионов!». На постулатах вседозволенности, жестокости, насилия и революционной целесообразности воспитывались новые кадры, развернувшие геноцид против собственного народа.

    Позитивной  приметой произошедших в стране преобразований стало предоставление исследователям и общественности документов из архивов  российских спецслужб. Стали доступны архивные материалы ВЧК-ОГПУ-НКВД, что  позволило ознакомиться с директивами  государственных и партийных  инстанций о задачах органов  безопасности по контролю над политическими  настроениями различных слоев советского общества, с данными о количестве, социальном и национальном составе, вероисповедании арестованных, осужденных и высланных по обвинениям в контрреволюционных преступлениях граждан.

    Как показало исследование архивных материалов УФСБ РФ КО, изучение следственных дел пострадавших в годы репрессий, одной из наиболее значительных категорий граждан, подвергшихся гонениям и террору, были православные священнослужители и верующие. И это неслучайно, потому что изначально большевики рассматривали борьбу с религией как часть своего просветительского долга.

    Изучение  так называемых «церковных дел» показывает, что все они имеют ряд особенностей: всем проходящим по ним предъявляются обвинения, как правило, по п.10 (антисоветская агитация) и п.11 (контрреволюционная деятельность) ст.58 УК РСФСР. Повод находился легко, например: разговоры о том, что времена настали смутные, церкви закрываются, духовенство притесняют; тайный постриг или предоставление своего дома для ночевки священнику, изгнанного из родных мест. Часто следователи не задумываясь, а может в силу уверенности в непогрешимости в своих деяниях, вносят в обвинительные заключения фразу-штамп «клеветал, что священники арестовываются, а церкви закрываются».

    Как правило, церковные дела тесно переплетаются  с делами крестьянскими, и это  неудивительно. Именно крестьянство вплоть до конца 30-х годов было той силой, возможно единственной, что встала на защиту гонимой и преследуемой советской властью Православной церкви. Сотни архивных дел, хранящихся в УФСБ РФ КО, свидетельствуют о сопротивлении крестьянства Центрального Черноземья представителям советской власти при изъятии церковных ценностей, закрытии храмов и молитвенных зданий...

    Десятилетия советской власти стали временем беспримерных гонений за веру, временем массовых политических репрессий за религиозные убеждения. Вера убиенных россиян в годы большевистского террора пережила их. Об этом, в частности, свидетельствуют реставрируемые старые и строящиеся вновь храмы в городах и селах, об этом нам, живущим ныне, напоминают часовни и поклонные кресты, вставшие на местах массовых расстрелов и захоронений, об этом говорят и богослужения в память всех пострадавших за веру и православную церковь.  

Список  использованной литературы

1. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства. М.,1917-1924.
2. Виноградов А.И. Свобода совести и религия. -М.: Знание,1969. - 250 с.
3. Гордиенко Н.С. Современное православие. -М.: Мысль,1968. -298 с.
4. Грекулов Е.Ф. Православная инквизиция в России. -М.: Наука,1964. -186 с.
5. Кашеваров А.Н. Государство и церковь: Из истории взаимоотношений Советской власти и Русской православной Церкви, 1917-1945 гг. СПб.,1995. 138с.
6. Кривова Н.А.Власть и церковь 1922-1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М.,1999.
7. Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М.,1996. – 336с.
8. Одинцов М.И. Государство и церковь(История взаимоотношений 1917-1938 гг.). -М.: Знание,1991 -64с.
9. Одинцов М.И. Государство и церковь в России. ХХ век. -М.: Знание,1994. -168с.
10. Одинцов М.И. Хождение по мукам // Наука и религия. -1990. №5-8.
11. Московский церковный вестник, 1989, № 15;
12. Энциклопедия для детей. Т.5.История России и её ближайших соседей. Ч.3.XX век./Глав. ред. М.Д. Аксенова. – М.: Аванта +, 2004. – 704с.