Советская историография германского нацизма

Многие советские учёные в своих работах объединяли такие  понятия как нацизм и фашизм. Например, в книге А. Бланка «Из истории раннего фашизма Германии. Организация, идеология, методы» впервые появился краткий обзор марксистской литературы о фашизме (как советской, так и зарубежной), особо отмечена важность изданных в СССР трудов Э. Тельмана, В. Пика, В. Ульбрихта, О. Гротеволя и других деятелей германского коммунистического и рабочего движения, документов КПГ, а также обобщающих исследований по новейшей истории Германии. В главе «Духовные предтечи фашизма» охарактеризованы работы целого ряда философов, социологов, историков Германии,  Франции,  Англии, Голландии – А. Шопенгауэра,   Ф. Ницше,

 

⁷ Галкин А.А. Социология неофашизма/ А.А. Галкин.- М.: Наука, 1971г.- С.13 - 14 

Э. Юнгера, О. Шпенглера, Ван ден Брука, Р. Юнга,  А.  Гобино,  П.  Лагарда,  Х.С. Чемберлена, Е. Дюринга, Ф. Ратцеля и др..

В книге произведен анализ основных идеологических постулатов А. Гитлера и А. Розенберга. Автор утверждает, что главным инструментом власти фюрера была НСДАП. Однако ему, по-видимому, в то время не было известно о таком важном инструменте распространения и внедрения в массы идеологии фашизма, как Аненэрбе. Впервые об этой структуре сообщил М. Семиряга в 1982 г. в статье «Фашизм, расизм, национализм». Советским историкам, похоже, ничего не было известно об этом учреждении нацистов. Идеологическая цензура не допускала исследователей к коллекции архивных документов данной фашистской организации в структуре СС Гиммлера. Почему именно М. Семиряге разрешили ознакомиться с документами и материалами идеологических учреждений третьего рейха - неизвестно. Сам же автор не поясняет, где, в каких архивных фондах он взял эти сведения. Хотя сообщаемая им информация представляет определенный интерес. Например, такого плана: «Пропагандой и практическим осуществлением расистских идей занимались в Германии многочисленные партийные, государственные и другие организации, а также вся фашистская печать. Уже в первые годы гитлеровской диктатуры расизм и особенно антисемитизм распространялся через 30 млн. экз. различных газет, среди них на первом месте стояла газета «Штюрмер» тиражом в 600 тыс. экз., издаваемая ярым антисемитом Ю. Штрейхером. С 1933 по 1936 г. в стране было издано около 250 расистских и прежде всего антисемитских циркуляров и инструкций» . И далее: «Одновременно с реализацией расистских бредней фашистских главарей на практике активно продолжались и «научные» изыскания в этой области. По инициативе Гиммлера такими изысканиями занималось объединение по исследованию «нордической» расы, так называемое «Аненэрбе» («Наследие предков»). Несколько немецких университетов были коллективными членами этого объединения. «Аненэрбе» устраивало археологические раскопки в ряде европейских стран, чтобы доказать германское происхождение их народов. В поисках колыбели «индогерманской расы» была даже устроена экспедиция в Тибет. В годы войны «Аненэрбе» занималось проведением опытов над заключенными концлагерей и изучением скелетов казненных или умерших узников».

Так же в этот период советские историки, философы и этнографы начали исследовать истоки фашистской идеологии, ее сущность и организацию внедрения в общество, в различные классы и социальные слои. В 1969 г., к примеру, вышла книга философа А. Богомолова «Немецкая буржуазная философия после 1865 года». В ней впервые дан целостный анализ философии Ф. Ницше и О. Шпенглера, идеи которых оказались особенно близки нацистским идеологам. Автор выделил в творчестве Ницше такие идеи: «Волюнтаризм», «Становление» вместо развития», «Теория познания», «Переоценка ценностей», «Аморализм Ницше», «Ницше и религия», «Вечное возвращение», «Нигилизм» . Нацистам особенно были близки постулаты Ницше, сформулированные в блоке идей «Волюнтаризм» и «Переоценка ценностей».

Более основательно философию  Ф. Ницше исследовал С. Одуев в  книге «Тропами Заратустры», где  напрямую связал ее с фашизмом, показал  конкретно, какие его идеи брали  на вооружение А. Розенберг, А. Боймлер, А. Гитлер и др. При этом он констатировал: «Политические лидеры и идеологи фашистского движения еще до захвата  власти провозгласили себя теоретическими наследниками Ницше, а самого философа – «провозвестником» национал-социализма. Закрепившись у власти, они превратили ницшеанство в полуофициальную  философию. Гитлер взял под свое покровительство  рукописное наследство «учителя», многозначительно фотографировался подле его бюста, рассылал его произведения с дарственными надписями своим друзьям; его  тексты публично возглашались на партийных  сборищах и торжествах. Сестра философа незадолго до своей смерти подобострастно благодарила фюрера за те почести, которые  воздаются ее брату, уверяя при этом, что именно в Гитлере видит  она воплощение сверхчеловека, возвещенного в «Заратустре», и т.д.» . По мнению С. Одуева, генетическая связь ницшеанства с идеологией фашизма хорошо видна в работах А. Розенберга и А. Боймлера. Анализируя, в частности, труды последнего, автор пишет: «Ницше – «первый великий философ реализма», с которого «начинается новый период европейской философии», того своеобразного реализма, который коренится не в сознании, не в понятиях разума, а в «самой глубине души». И самым наглядным подтверждением этого тезиса Боймлер считает «реалистическую концепцию» сверхчеловека, в которой выражается «великое доверие к существованию, вера в мир, являющийся всегда лишь отражением веры одиночки в себя и в свою историческую миссию». Присяжные теоретики национал-социализма, мыслящие сверхчеловека в «реалистической манере», полагали его как великую личность, предписывающую свою волю всемирной истории, и персонифицировали в образе Гитлера» .

С. Одуев выделил одну особенность теоретиков фашизма, утилитарно подходивших к ницшеанству: «Не  будем гадать, принял ли бы Ницше  – аристократ духа, утонченный эстет, противник всякого социализма, рабочего класса, «демоса», узколобого национализма и т.д. – навязчиво-демагогически  обращенную к «демосу» программу  «национал-социалистической рабочей  партии», возглавляемой людьми грубыми, вульгарными, мелкими, часто выскочками из простонародья. Суть дела не в этом, а в том, что фашизм рассматривал многие его идеи и постулаты как  свои собственные… Будучи людьми философски невежественными, глашатаи фашизма  плохо знали тексты Ницше, брали  их из вторых и третьих рук, но дух  Заратустры, бесспорно, витал над  фашистской империей» .

Автор обратил внимание и  на то, как ницшеанские идеи преломляются в трактатах, излагающих основы нацистского  мировоззрения. Для примера он взял объемный труд А. Розенберга «Миф ХХ века», который после гитлеровского  «Моя борьба» был своеобразным евангелием нацистов. С его точки зрения, «Ницше отведено место в одной  шеренге с Лютером, Гете, Кантом, Шопенгауэром и Лагардом. Что касается Канта и Гете (хотя ссылки на них  и нередки), то это дань немецкой духовной традиции: Розенбергу, прибалтийскому барону, бывшему подданному русского царя, поклоннику Мережковского, входившему с самого начала фашистского движения в окружение Гитлера, отводилась вначале роль связующего звена между фюрером и интеллигенцией. Не подходят эти два имени и к уровню книги, которая по существу является вульгарно-пропагандистским переложением различных вариантов философии жизни в амплитуде от Ницше до Клагеса» . Ученый убедительно доказывает, что «фашизм сознательно утверждает миф как фундамент своего мировоззрения, целенаправленной интерпретации мира».

Далее С. Одуев анализирует  взгляды Розенберга на историю, как  на борьбу двух рас, двух расовых элементов: иудейско-сирийско-римской и арийско-северноевропейской (нордической).⁸

По его мнению, «затронутая  Розенбергом проблема «оздоровления», «очищения» расы является одной из центральных для теории и практики фашизма» .

 Советские историки на основе документов и фактов убедительно показали связь промышленного и финансового капитала с фашизмом. Именно монополитический капитал и военно-милитаристские круги привели Гитлера к власти. В капитальном исследовании Л. Гинцберга «На пути в имперскую канцелярию» об этом повествуется так: «Финансовый крах лета 1931 г. лишь укрепил стремление группировки, возглавляемой Тиссеном, Феглером, Кирдорфом, Штаусом и др., добиться окончательного перехода к диктатуре. С этого времени еще более усилилась активность этой группировки, тесно связанной с гитлеровским движением и финансировавшей его… К июлю 1931 г. относится любопытный документ, предвосхищавший те методы непосредственного давления на президента, при помощи которых могущественные покровители германских фашистов позднее добились предоставления власти последним. Документ этот – пересланное Гинденбургу

 

⁸Одуев С.Ф. Тропами Заратустры. (Влияние ницшеанства на немецкую буржуазную философию). 2-е дораб. изд./ С.Ф. Одуев – М.: Мысль, 1976. – 428с.

через посредство «Союза патриотических обществ» обращение Хозяйственно-

политического объединения  Франкфурта-на-Майне, составленное директором Траммелем (заводы Круппа) и директором Гайсовом («ИГ Фарбениндустри»). Податели настоятельно рекомендовали президенту республики «вмешаться в ход истории» и ввести в правительство «национал-социалистическую партию…, поддерживающую ее Немецкую национальную партию и фронтовиков Стального шлема». Примерно в то же время Гинденбургу было направлено аналогичное послание «вождей экономики Гессена-Нассау и Рейна», «Объединенных отечественных союзов Германии», Пангерманского союза и других экономических и политических организаций, ориентировавшихся на партии крайней реакции».

Одновременно Л. Гинцберг обращает внимание и на то обстоятельство, что «…совещание главарей тяжелой  промышленности, состоявшееся в Дюссельдорфе в начале июня 1931 г., выразило пожелание, чтобы Брюнинг был заменен  и твердым канцлером, и твердыми людьми вокруг него. Правительство  должно провести меры, которые магнаты  капитала сочли необходимыми с экономической  точки зрения: реформу конституции, снижение зарплаты и повышение рабочего времени… В начале сентября аналогичную  программу выдвинуло «Имперское объединение металлопромышленности». Этот монополистический союз требовал, чтобы правительство «было значительно  расширено в сторону национальной концентрации, чтобы была изменена имперская конституция с целью  усиления правительства и его  независимости, ограничения численности  и прерогатив рейхстага и создания второй палаты» .

Автор книги называет далее  конкретные даты переговоров Гитлера  с лидерами монополий: 11 сентября 1931 г. в Берлине, чуть позже –в Мюнхене  с Э. Стиннесом, 11 октября на конференции  в Гарцбурге, где наиболее представительной была группа промышленников крупного капитала. На этой конференции, проходившей, кстати, с участием генералитета, обсуждались  планы    фашизации Германии, а   ее кульминацией   стали   речи   Гитлера,

 

Гугенберга, Зельдте, Класса, отставного президента Рейхсбанка Шахта.⁹

Другой советский историк, глубокий исследователь германского  фашизма А. Бланк, в книге «Адвокаты  фашизма» приводил такие данные: «В 1931-1932 годах Гитлера и его партию прямо или косвенно поддерживали такие крупные монополисты, как  Кирдорф (ежегодный взнос около 6 млн.марок), Гугенберг (2 млн.), Феглер, Шахт, фон Штауссе, Флик, Шницлер, Тиссен, Сименс, Цанген, Рейш, Шпрингарум, Гельферих, Мерк, Виттефт, Вейндорф, Ростерг и  многие другие. Эти фамилии представляли почти всю угольную, металлургическую, химическую, судостроительную и многие другие отрасли промышленности, а  также крупнейшие банки, всего более 160 гигантских монополий с капиталом  более 1,5 млрд. марок, составлявшими  около 70% общего капитала всех акционерных компаний Германии. Большие поступления в    фонд    нацистской

партии шли так-же от монополистов США и Англии» .

Классовая сущность фашизма  и его связь с капиталом  обстоятельно коллективной в капитальной  работе советских историков «История фашизма в Западной Европе».

В советской историографии, в частности,  отвергнуто, важное положение об «открытой террористической диктатуре». И, вероятно, не случайно. Ведь признав это, надо было бы тогда указать, диктатура каких классов и во имя каких классов осуществлялась. Важным является то что в статьях о фашизме нет об этом ни одной строки. А между тем советские историки и историки-марксисты европейских стран, опираясь на архивные и опубликованные источники, всесторонне и фундаментально раскрыли этот вопрос. Так, в работе А. Бланка «КПГ в борьбе против фашистской диктатуры. (1933-1945)» освещена героическая борьба Компартии Германии против нацистов с момента прихода их к власти и вплоть до полного краха в 1945 г. . А Л. Гинцбург в своей  монографии  воспроизвел  впечатляющую   картину   антифашистской

 

⁹Гинцберг Л. И. На пути в имперскую канцелярию / Л. И. Гинцберг. – М. : Наука, 1972. – С. 208 .

борьбы немецких патриотов  в годы Второй мировой войны начиная, с ее прелюдии на фронтах республиканской  Испании в 1936– 1939 гг. и заканчивая их участием в европейском движении Сопротивления.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Изучив данный вопрос можно  прийти к выводу, что советские учёные внесли большой вклад в изучение нацизского феномена, а каждый, кто обращается к изучению его корней и конкретных носителей, должен помнить, что эта проблема не представляет чисто академического интереса и вряд ли приобретет его в ближайшие годы. И не только потому, что живы поколения, познавшие на личном опыте, что такое нацизм в его реальном, практическом воплощении. Нацизм, хотя и в модифицированном виде, остается явлением современности, а следовательно, представляет собой актуальную угрозу. Чтобы парализовать ее, важно быть во всеоружии – иными словами, знать идейный и политический арсенал нацизма, его тактические приемы, сильные и слабые стороны. ¹⁰

В кратком заключении невозможно, естественно, дать исчерпывающее

обобщение   содержания  нашей работы.  Приходится   ограничиться лишь

суммированием некоторых  итогов освещения нацизма в советской  литературе. Каждый период, описанный нами, имеет свои особенности обусловленные изменением политической ситуации в мире и стране в частности.

Не стоит забывать, что  каждая монография, статья и т.п. обладает определённым набором нигде неповторимых и особо важных для исследователя  фактов. Многие учёные-марксисты при изучении данной проблематики обращались к первоисточникам, не дошедшим до наших дней. Изучение таких работ вносит ясность в отражение картины эпохи, в которой это явление имело место.