Социально – политическое развитие, особенности политического строя Древнерусского государства ( IX – XIII вв.)

    Власть  веча, его состав и компетенция  не определялись никакими юридическими нормами. Вече было открытым собранием, всенародной сходкой. Требовалось  только, чтобы участвующие не состояли под отечественной властью или в какой-либо частной зависимости. Решение вечевого собрания старшего города считалось обязательным для жителей пригородов и для всей волости.

    Вече  могло обсуждать и решать любой  вопрос, его интересовавший. Самым  главным и обыкновенным предметом компетенции вечевых собраний было призвание, или принятии, князей и изгнание князей, не угодных народу.

    Вторым  – чрезвычайно важным – кругом вопросов, подлежащих решению веча, были вопросы о войне и мире вообще, а также о продолжении  и прекращении военных действий.

    Вечевые собрания созывались обычно по звону  вечевого колокола по инициативе представителей власти или самого населения, они  не имели определённой периодичности. В начале вечевой грамоты, принимаемой на вече, ставились имена архиепископа, посадника, тысяцкого, затем шла речь о вече. 

Община.

    Основным  населением Киевской Руси были свободные  общинники, которых «Русская Правда»  называет «людьми». Древнерусская община – вервь – обладала своей территорией, за которую отвечала перед государством.

    Так, если на ее земле обнаруживали труп, община обязана была найти убийцу или заплатить так называемую дикую виру. Если убийцей оказывался член верви, то община помогала ему  заплатить виру (разумеется, если он не был человеком, живущим грабежом и разбоем). Разбойника вервь могла выдать на «поток и разграбление».

    Еще в одном случае общинник не мог  рассчитывать на помощь в платеже  виры: если он «не вложиться в дикую виру», т.е. не станет участвовать в общих выплатах, то и ему в случае, если он кого убьет или искалечит, придется расплачиваться самому. Кстати, риск был велик: времена были самоуправные, убийства случались нередко. Возможность «вложиться» или «не вложиться» в дикую виру, как и требование «Русской Правды», чтобы убийца княжеского управления платил виру сам, «а людем не надобе», - весьма красноречивы. Они свидетельствуют о постепенном переходе от родовой общины к соседской, состоящей из отдельных самостоятельных семей. 

3. “Русская Правда”.

    Исторические  корни «Русской Правды» уходят в  далекое прошлое. Ещё Прокопий Кесарийский в VI веке заметил, что у славян и антов (предков русского народа) «вся жизнь и законы одинаковы». Конечно, подразумевать под этими «законами» «Русскую Правду» нет никаких оснований. Так как «Русская Правда» не есть свод законов, а простой судебник правил о том, “как вести суд, какое наказание назначить за преступления, как узнать – совершено или не совершено преступление” (Б. Рюмин)  и этим существенно отличается от позднейших сборников этого рода.

    Можно с уверенностью сказать, что например, кровная месть была хорошо известна в это время и вошла, хотя и в урезанном виде, в «Русскую Правду», где жила до законодательной отмены в XI веке. Не приходится сомневаться и в том, что родовая община с ее обычаями в процессе разложения под влиянием частной собственности на землю превратилась в общину соседскую с определенным кругом прав и обязанностей, найдя своё отражение в «Русской Правде». Едва ли можно сомневаться и в том, что уже тогда существовали суд и некоторая система судебных доказательств, так называемые ордалии, т.е. испытание водой и железом, то же отражено в «Русской Правде».

    «Русская  Правда» выросла из скромных потребностей – предотвратить столкновение и  распри и во имя правосудия определить наказание за совершенный проступок. Наказать преступление и оградить имущественные интересы – вот две главные задачи «Русской Правды».

    1. Преступления: убийство, нанесение  ран, побоев, увечья, самоуправство,  разбой, кражу.

    2. Имущественные интересы: связаны  с наследством, займами и отдачей денег, кредитом, куплей и продажей.

    Предупредить  преступление, исправить преступника  – Правде до этого нет никакого дела, ей бы только материально наказать за материальный ущерб, нанесенный преступником. И чем чувствительней  ущерб, тем  строже наказание: за отсеченную руку – 40 гривен, за палец – 3 гривны, за лошадь – 60 кун, за корову – 40 кун, за теленка или овцу – 5 кун.

    Не  заботясь о предупреждения преступления, «Русская Правда» не проявляет инициативе и в их преследовании, это дело потерпевшего: он сам должен отыскивать преступника, сам доказать преступление, сам производить следствие и т. д.

    Преступление  уголовного характера «Русская Правда»  не знала совсем.

    «Русская  Правда» - это содержательнейший  сборник восточнославянский, иначе  русских, правил – слагался длительное время и отражает следы развития русского общества на протяжении многих веков. Они отражены в «Русской правде», как в зеркале.

    «Русская  Правда» - под этим общим названием  известны три памятника:

    «Краткая  Правда», являющаяся древнейшей;

    «Пространная», относящаяся ко второй половине XII в.,;

    и «Сокращенная», основанная как на «Пространной Правде», так и на некоторых не дошедших до нас законодательных  актах более раннего времени.

    В свою очередь, «Краткая правда» делиться на «правду Ярослава» (ок. 1016), «правду Ярославичей» (вторая половина XI в.) и дополнительные статьи. Естественно, «Краткая Правда» - наиболее существенный источник для характеристики социального строя Древнерусского государства, но и в более поздней «Пространной Правде» записаны нормы права, которые хотя и были кодифицированы лишь в XII в., но восходят к более раннему времени.

    Если  глубже смотреться в три части  «Русской Правды», то не трудно будет  заметить, как по этапам развивается  русское общество, как отмирают пережитки  родового строя, как интенсивно происходит процесс феодализации русского общества, как феодальная надстройка помогает оформиться и укрепиться феодальному базису.

    «Русская  Правда» - «закон» феодальный. Он защищает интересы господствующего класса феодального  общества, т. е. крупных землевладельцев, укрепляет их права на землю и сидящих на этой земле землевладельцев – крестьян, которых тогда называли смердами.

    Много важных деталей из жизни как высших классов общества, так и «низов»  отмечено в «Русской Правде». Мы можем войти в жилище феодала, увидеть его хозяйство, непосредственно зависимых от него производителей разных категорий (смерды, рядовичи, холопы и др.). Можем увидеть, как и в каких условиях работают эти люди, как трудно им живется, как дёшево цениться их жизнь.

    Вместе  с тем мы видим здесь купцов, купеческие товарищества, товарищества на паях, большие торговые дороги, участие  в торговле князей.

    Содержание  «Русской Правды» очень богато и  разнообразно. Этот памятник богаче судебников русского централизованного государства XV и даже XVI веков, хотя они и созданы более развитой общественной средой.

    В «Русской правде» ясно показано, что  в XII веке рабство идет на убыль

«Русская Правда» - жемчужина в истории русской  культуры. Она и другие аналогичные  славянские памятники явились результатом социально-экономического и политического развития каждого славянского народа. 

4. Великие князья  Киевской Руси.

Ярослав Мудрый

    (ок. 980 – 1054). Великий князь киевский (1019). Сын Владимира I Святославича. Изгнал Святополка I Окаянного, боролся с братом Мстиславом, разделил с ним государство (1025), в 1035 вновь объединил его. Рядом побед обезопасил южные и западные границы Руси. Установил династические связи со многими странами Европы. При нем составлена «Русская Правда».

    Ярослав – сын великого киевского князя Владимира I Святославича и полоцкой княжны Рогнеды. Женат на дочери шведского конунга Олава, Ингигерде. Поскольку в древнерусских источниках упоминаются два имени жены Ярослава — Ирина и Анна, есть основания считать, что либо Ингигерда, получившая при крещении имя Ирины, была одной из жен Ярослава, либо Ирина-Ингигерда перед смертью постриглась в монахини, приняв иноческое имя Анна (под этим именем она канонизирована Русской православной церковью как первая княгиня, принявшая постриг перед смертью).

    Первый  период жизни Ярослава Мудрого связан с борьбой за киевский престол. По достижении Ярославом зрелого возраста отец посадил его ростовским князем, а около 1013 после смерти Вышеслава (старшего сына Владимира Святославича) Ярослав становится новгородским князем. В 1014 отказ Ярослава платить дань Киеву вызвал гнев отца и повлек за собой приказ готовиться к походу на Новгород. Но 15 июля 1015 Владимир Святославич скоропостижно скончался, не успев осуществить свой план.

    По  версии событий, нашедших отражение в «Повести временных лет», киевский престол захватил туровский князь Святополк I Окаянный, сводный брат Ярослава Владимировича. Желая устранить возможных соперников, Святополк убивает братьев, князей ростовского Бориса, муромского Глеба древлянского Святослава; пытается убить и Ярослава, но его вовремя предупреждает об опасности сестра Предслава. По другой версии, в крови братьев был повинен не Святополк, а Ярослав, что подтверждается некоторыми западноевропейскими источниками. Заручившись поддержкой новгородцев, Ярослав в декабре 1015 в битве под Любечем одерживает победу над Святополком и захватывает Киев.

    Но  Святополк не смирился с поражением, и в 1018 он вместе со своим тестем, польским королем Болеславом Храбрым, вторгся в пределы Руси. На этот раз удача сопутствовала Святополку, который сумел нанести поражение Ярославу в сражении при Буге и отбить Киев. Ярослав бежал в Новгород, откуда намеревался отправиться в Скандинавию. Но новгородцы порубили княжеские ладьи и вынудили Ярослава продолжить борьбу. В битве на Альте в 1018 Святополк потерпел сокрушительное поражение, и Ярослав вновь занял Киев.

    После победы над Святополком Ярослав  начал борьбу с другим своим братом тмутараканским князем Мстиславом, также предъявлявшим права на киевский престол. В сражении под Лиственом в 1024 победа была на стороне Мстислава, но он разрешил Ярославу княжить в Киеве. Все же Ярослав не решился принять предложение брата и продолжал оставаться в Новгороде, направив в Киев своих посадников. В 1025 по заключенному у Городца мирному договору Ярослав получил Русскую землю на запад от Днепра, с центром в Киеве, а Мстислав — восточную часть, с Черниговом. Лишь после смерти Мстислава в 1035 Ярослав становится «самовластцем» на Руси.

    После Лиственской битвы деятельность Ярослава в основном связана с просветительством и христианизацией Руси. Возможно, одной из причин отказа Ярослава от привычной для князя военной деятельности стала тяжелая травма, полученная им во время борьбы с братьями: обследование останков Ярослава показало, что у него была перерублена нога, из-за чего князь должен был сильно хромать и в конце жизни вряд ли мог обходиться без посторонней помощи.

    В 1036 – 37 по его приказу были построены  мощные крепостные укрепления («город Ярослава»), Золотые ворота с надвратной церковью Благовещения, храм св. Софии, а также основаны монастыри св. Георгия и Ирины. Ярославу приписывается также составление первого русского законодательного акта «Русской Правды».

    В области внешней политики Ярослав  добился укрепления международного авторитета Древнерусского государства. По его инициативе новгородский князь Владимир I Ярославич 1043 предпринял последний крупный поход Руси на Византию, однако, закончившийся неудачей. Около 1050 в Киеве был поставлен первый митрополит из русских — Иларион, отстаивавший независимость русской епархии от Константинополя. Кроме того, многие дети Ярослава были связаны семейными узами с представителями правящих династий Центральной и Западной Европы.

    Летописные  данные по поводу смерти Ярослава противоречивы; считается, что он скончался 20 февраля 1054, однако, многие исследователи называют иные даты. Перед смертью Ярослав завещал киевский престол старшему из оставшихся в живых сыновей, новгородскому князю Изяславу, наказывая сыновьям жить в мире.

    Прозвище  «Мудрый» закрепилось за Ярославом  в официальной российской историографии лишь во второй половине 19 века. 

Владимир  Мономах

    В оценке исторических лиц для нас  очень важно определить не столько  их субъективные качества, которые  могут дойти до нас в искаженной передаче пристрастных современников, сколько объективное значений их деятельности: шла ли она против течения жизни или, наоборот, способствовала ускорению наметившихся жизненных явлений.

    Пожалуй, ни об одном из деятелей Киевской Руси не сохранилось столько ярких воспоминаний, как о Владимире Мономахе. Его вспоминали и во дворцах, и в крепостях, избах спустя много веков. Народ сложил о нем былины как о победителе грозного половецкого хана Тугоркана.

    В конце 15 века московским историкам заметнее всего в родном прошлом была фигура Мономаха, с именем которого они связывали легенду о царских регалиях, будто бы полученных Владимиром от императора Византии. “Шапка Мономаха” стала символом русского самодержавия, ею короновались все русские цари, вплоть до тяжелого дня кадынской катастрофы, когда венчали ею последнего царя.