Русская Православная Церквь в 20-е годы ХХ века

Новым лицом в АРК  был Василий Никифорович  Ральцевич, работавший в АПО ЦК и являвшейся преподавателем коммунистического  университета трудящихся Востока им. Сталина. В деятельности комиссии он активного участия не принимал и вряд ли оказывал какое либо  влияние на ее общий курс. ¹¹⁵ Кроме вышеперечисленных лиц, в АРК решением Политбюро был введен нарком внутренних дел В.Н. Толмачев.¹¹⁶  Если для Чичерина подобное назначение было понижением, то для Толмачева дела обстояли иначе. Только что назначенный  нарком внутренних дел Толмачев сразу начал конкурировать с ОРПУ. Активное вмешательство в антирелигиозные дела, которыми раньше занималось только ОГПУ, свидетельствует о возраставшем влиянии этого ведомства.

Политические позиции  Толмачева также достаточно характерны. В  составленной в 1992 сотрудниками РЦХИДНИ  биосправке зафиксировано обвинение  начала 30-х гг.: “в 1927 г. Толмачев выступил  с докладом на пленуме Северокавказского Райкома КПСС по вопросу о применении новой избирательной инструкции, его выступление носило антисоветский характер”¹¹⁷. В 1930 г. “высказывал свои правооппортунистические взгляды”, за это был исключен из партии. ¹¹⁸  

Последняя замена состава  АРК произошла 18 мая 1929 г.: на места бывших  Стэна, Ральцевича, Лебедева-Полянского были введены Б.С. Ольховый (заместитель заведующего Агитпропом ЦК) и А.В. Луначарский (нарком просвещения)¹¹⁹  

Луначарский и до этого  занимался вопросами антирелигиозной  пропаганды (при этом он также принадлежал к более либеральной части антирелигиозников). Известно и то, что его отношения с “чудесным грузином” были довольно натянутыми.

Гораздо интереснее было назначение Б.С. Ольхового. Тридцатилетний заместитель  заведующего АПО ЦК (член РКП(б) с 1918 г. ), Ольховый  в 1921 г. имел неосторожность голосовать за троцкистские тезисы о профсоюзах. Еще раньше, в 1917 г.  его угораздило вступить в меньшевистскую партию. Этого было вполне достаточно, чтобы решить судьбу человека. Лишь за особые заслуги (как в случае с А.Я. Вышинским)  можно было закрыть глаза на такие факты, и Ольховый старался изо всех сил. В 1929 г. он решает разгромить статьи против “правой опасности”,  и также сочиняет “Азбуку ленинизма”.  Сей труд, предназначенный для аппаратчиков, (вряд ли постой обыватель читал такую ерунду на сон грядущий) по своей лживости и догматичности может сравниться с “кратким курсом”, и поэтому благополучно выдержал пять изданий. ¹²⁰ 

Тогда же Ольховый становится членом редколлегии “Комсомолки” и главным редактором журнала “Молодая гвардия”¹²¹, где он сразу же повел наступление на учеников бухаринской школы. Один из них, Л. Шацкин, так писал о его методах “борьбы”: “… сочиняет какую-нибудь нелепость, берет ее в кавычки и приписывает мне, не умея, впрочем, опровергнуть даже и эти свои собственные измышления”.¹²²

Мы  видим, что в ходе внутрипартийной  борьбы 1928 – 1929 гг. Ольховый занимал  просталинскую позицию.

Вполне возможно, что он был введен в АРК, чтобы приглядывать за этим подозрительным собранием ветеранов, продолжавших в условиях “обострения классовой борьбы”  лепетать о пропаганде и тактичном обращении с верующими.

Нужно отметить, что и “ветераны” в сложившейся обстановке вели себя неоднозначно. П. Смидович, как мы отмечали, находился под влиянием М.И. Калинина, чья позиция была тогда скорее ближе к “правым”, нежели к сталинской группе.

То же можно сказать и о  В.Р. Менжинском, который, конечно, не был  “уклонистом”, но и не выступал открыто  на стороне Сталина. Имеются сведения, что руководители  карательных органов отрицательно относились к плану коллективизации, справедливо полагая, что это приведет к крестьянским восстаниям. ¹²³  Сам Менжинский отрицательно смотрел на компанию “спецеедства” и организацию процессов над вредителями, за что особенно  ратовал Сталин.

Одним из тех, кто активно поддерживал  сталинскую политику и призывал к  ликвидации “правого уклона”,  был  глава АРК Ем. Ярославский. Уже  в сентябре 1928 г. он говорил о необходимости  “борьбы направо, борьбы со всякого  рода правыми уклонами”.¹²⁴ Однако имеются свидетельства, что Сталин не доверял до конца Ярославскому, зная, что тот легко может перекинуться на другую сторону с изменением положения в партии. 9 сентября 1929 г. в письме к В. Молотову Сталин заметил, что Ярославский “при всех своих незаурядных качествах .. слаб  по части политического руководства (любит плавать по волнам настроений “масс”)¹²⁵  Возможно, что июльская компания 1929 г. по травле Ярославского в “Комсомольской правде” была инициирована с целью “корректировки” его позиций во внутрипартийной борьбе.

Нужно отметить, что в 1928-29 гг., когда  Сталин укреплял партийный аппарат  своими сторонниками, большинство членов АРК потеряло свои посты. В 1928  г. К.А. Попов перешел из АПО ЦК в  Институт Красной Профессуры, что  было явным понижением. Был вынужден уйти на “научно-редакторскую” работу из Главлита П.И. Лебедев-Полянский, в 1930 г. оставил пост заместителя заведующего  АПО ЦК С.М. Диманштейн. В 1928 –29 гг. и в 1930 ушли в отставку и другие  партийцы: И. Струков, А. Луначарский, Чичерин. Все это показывает, что Сталину была не нужна “молчаливая оппозиция” в аппарате ЦК и в государственных учреждениях.

Таким образом, ситуация в АРК отражало то разделение сил, которое существовало в ВКП(б) на каждый конкретный момент времени. В 1925-1927 гг. в период борьбы с “новой оппозицией” члены АРК в большинстве своем поддерживали дуумвират Сталина-Бухарина. Однако по мере его распада и нарастания противоречия между бывшими союзниками  большинство членов комиссии склонялось к “правому уклону” больше, нежели к “большинству”. Это объясняется и общностью судеб (большинство членов АРК – старые большевики с большим стажем и, добавим, образованием, в то время как Сталин делал ставку на тех, кто “не умел отличить Гоголя от Гегеля, Бабеля от Бебеля”), одинаковыми представлениями о дальнейшем пути развития государства. Подробное скопление ненадежных политиков могло напомнить Сталину, отличавшемуся завидной подозрительностью, Общество Старых большевиков к которому (“обществу чаепитчиков”) вождь, как известно, не испытывал симпатии.  Мы можем предположить, что это обстоятельство стало одним из факторов, обусловивши роспуск АРК в ноябре 1929 г.

§2. Дискуссия об АРК  в Политбюро (1929 г.) и роспуск комиссии.

Изменение обстановки вокруг антирелигиозной  борьбы потребовало некоторого подведения итогов и определения дальнейшей работы. В 1929 г. (впервые после 1923-24 гг.) Политбюро наконец-то обратило внимание на деятельность АРК.¹²⁶ После отчетного доклада Комиссии Политбюро должно было в специальной резолюции дать оценку ее работе в предшествующие годы. Однако именно в это время начинают разворачиваться  интересные события.

6 июля 1929 г. Политбюро должно  было заслушать доклад АРК.  Однако  было принято решение  отложить выступление Ярославского.¹²⁷  Но ни на последующем заседании, ни далее доклад так и не был  заслушан. Его переносили 20 июня, 27 июня и 4 июля 1929 г.¹²⁸

Почему же возникла такая ситуация, когда Политбюро сочло невозможным  выполнить обычную  рутинную процедуру? Как мы помним, именно в это время  состоялся II съезд Союза Безбожников, на котором Бухарин произнес свою крамольную речь. Вплоть до 8 июля вокруг нее царило молчание, после чего Политбюро приняло разгромное постановление. В этой обстановке доклад АРК (членам которой импонировали взгляды Бухарина на антирелигиозную работу) мог стать своеобразной поддержкой его позиции. Этого допускать, конечно же, было нельзя. С другой стороны,  после выхода постановления о речи Бухарина появился “канонический” текст, на основании которого можно было оценить  позицию АРК. Как известно,  уже в 1929 г. ход заседаний Политбюро  и круг рассматриваемых вопросов  полностью контролировались Сталиным, поэтому можно утверждать, что перенесение вопроса об АРК  осуществлялось с его одобрения.

8 августа 1929 г. доклад Комиссии наконец-то был заслушан. Политбюро создало комиссию для выработки резолюции по докладу АРК. В нее вошли Ярославский, Бауман, Криницкий, Рахманов, К. Попов, Савельев, Смидович, Акулов. Как видим,  состав комиссии благоприятствовал тому, чтобы  была выработана благожелательная   для АРК резолюция. Кроме  указанных лиц, к выработке проекта был привлечен  Б.С. Ольховый.¹²⁹ В чем же причина этого пополнения, произошедшего по желанию Ярославского? К этому времени уже состоялась июньская травля Ярославского в комсомольской печати. Зная убеждения своих коллег, он  вполне мог опасаться, что проект будет слишком либеральным, и Ольховый должен был играть роль  противовеса “умеренным”. 24 августа 1929 г. Ярославский послал в Политбюро готовый проект резолюции по работе АРК, дававший недвусмысленную оценку ее деятельности: “Признать линию Антирелигиозной Комиссии в отношении проведения такой церковной политики, которая постепенно все более и более суживает круг деятельности религиозных организаций – правильной.

Также признать правильной проявленную Антирелигиозной Комиссией осторожность в деле проведения административных мер, затрагивающих широкие слои верующих”.¹³⁰

 Проект подчеркивал необходимость   усиления борьбы с религией, но  в самых  общих словах: никаких  практических мер по сути не предлагалось.  Вина за промахи в антирелигиозной пропаганде возлагалась на партийные и государственные органы. Одновременно были осуждены попытки “некоторых” в кратчайший срок “разрушить религию”, что нашло свое выражение на страницах комсомольской печати…”¹³¹ Последние слова вписаны в проект Ярославским, который хотел поставить на  место зарвавшихся комсомольцев, немало попортивших ему нервов в июле.

Следов какого-либо обсуждения данного  проекта в Политбюро не обнаружено.  Зато оно рассмотрело другой документ – резолюцию об антирелигиозной пропаганде, внесенную Ярославским 14 августа 1929 г. Как он отмечал, проект был принят “единогласно, кроме т. Смидовича, у которого имеются несколько поправок”. ¹³²

Данный проект значительно вырос  в объеме по сравнению с резолюцией АРК, но суть его осталась та же. Все  слова, одобрявшие деятельность Комиссии, были без изменений перенесены в  новый документ.

15 августа 1929 г. Политбюро рассмотрело  этот документ и отложило его принятие до следующего заседания, предложив своим членам дать поправки к нему. ¹³³ 22 августа было принято постановление о новом переносе.¹³⁴ Мы видим, что принятие постановления вновь затягивается. Причина, по всей видимости, та же, что и в первый раз: в это время шел “разбор” Бухарина в связи с его оправдательными письмами, поэтому было не до АРК.

Какие- либо поправки членов Политбюро  на сегодняшний день не известны. Однако в том виде, как подготовила  комиссия, резолюция  не могла быть принята. Линия АРК была слишком похожа на ту политику, которую предлагал Бухарин и другие “правые” и которая только что была осуждена. Признать предложенную резолюцию означало одобрить взгляды “правых”, а такого, даже в непрямой форме, быть не могло.

Правда, Политбюро сделало еще одну попытку “улучшить” проект. 29 августа 1929 г. в состав комиссии по выработке резолюции вошли В.М. Молотов и Л.М. Каганович, верные сталинские прихвостни, и самой комиссии было поручено переработать проект.¹³⁵  Новое пополнение должно было направить его в соответствии с “генеральной линией”.

Однако это было уже ни к чему. К осени 1929 г. поражение “правых” стало очевидным. В этой обстановке АРК была уже не нужна.

Очень интересно поведение Ярославского. 18 ноября 1929 г. он пишет в Секретариат  ЦК о своем уходе в отпуск, в связи с чем просит оставить заместителем по АРК Красикова.¹³⁶ Он, конечно, не  мог не знать, что в ближайшее время будет решаться судьба комиссии, но решил не вмешиваться в это дело. Хитрый и опытный политик, Ярославский исчез в самый ответственный момент, чтобы появиться в стане победителей, когда все уже  было кончено.

30 ноября 1929 г. Политбюро в последний  раз вернулось к рассмотрению  вопроса об АРК. Было принято  следующее постановление: “Считать  необходимым ликвидацию Антирелигиозной Комиссии ЦК, передав все дела антирелигиозной пропаганды в Секретариат ЦК”.¹³⁷

Это решение было принято спонтанно, в первоначальной повестке дня заседания  Политбюро вопроса об АРК не было. Сам текст постановления написан  от руки на листе тетрадной бумаги, а не на соответствующем бланке, которые готовились заранее. Наконец последнее заседание АРК показывает, что ее члены планировали продолжить работу и никак не думали о роспуске.

Таким образом, на протяжении 1929 г. руководители Комиссии пытались отстоять ту же умеренную политику, которой они придерживались в предыдущие годы, тем самым непроизвольно “солидаризируясь” с “правым уклоном”.  Упорное нежелание АРК принять новый курс в антирелигиозной работе предопределило ее судьбу.

Выводы по главе.

Мы видим, что в условиях очередного изменения партийной политики по отношению  к религии АРК пыталась придерживаться своей прежней линии, считая ее наиболее эффективной. Проведенные  в ней кадровые реорганизации способствовали сплочению старых большевиков, находившихся в молчаливой оппозиции сталинскому курсу. В условиях нового усиления антицерковных репрессий АРК пыталась проведение своих либеральных мер. Однако это не могло не вызвать недовольства Сталина, так как тем самым АРК объективно оказывала поддержку Бухарину. Между тем Сталин использовал противоречия в антирелигиозном вопросе между ним и “правыми уклонистами” для обвинения последних в предательстве интересов партии. В этих условиях АРК стала ненужным органом, и это обусловило ее роспуск.

Заключение

В 1928-29 гг. начинаются изменения в отношениях большевистского государства и религиозных конфессий.  На смену применяемому относительно умеренному курсу приходит новый репрессивный этап. Это было связано с целым рядом причин.

После разгрома троцкистской оппозиции начали осложняться отношения между И.В. Сталиным и Н. И. Бухариным. Стремление к единоличной власти вынуждало Сталина начать борьбу теперь уже со своим недавним союзником. Эта борьба развернулась вокруг вопроса о методах коллективизации и дальнейших путях развития страны. Помимо прочих разногласий между Сталиным и Бухариным были разногласия и в вопросе о взаимоотношениях между государством и религиозными организациями. Сталин, исходя из созданной им теории обострения классовой борьбы по мере построения социализма, утверждал, что неизбежно новое наступление на церковь, ибо без ее уничтожения невозможно успешное осуществление коллективизации. В отличии от него Бухарин и Рыков считали необходимым вести борьбу с религией на идеологическом уровне, не прибегая к административным мерам.