Россия в первой половине 19 века

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ  УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО  ОБРАЗОВАНИЯ

 

ВЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ

Заочное отделение

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

 ПО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ

 

РОССИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

 

 

                                                                                 Выполнила:   студентка группы 11-ЭКН-227

                                                                                   Спирина Татьяна Владимировна

                                                                                   Адрес:          Маклина ул., д.30, г. Киров

 

                                                                                 Проверила: старший преподаватель

М. Л. Ермолаева

 

 

 

 

Киров 2011

Содержание

Введение 

1. Усиление полицейско-бюрократического характера

государства при Николае  I (1825-1855) 

2. Экономическое развитие. Кризис крепостничества 
3. «Золотой» век русской культуры 
1. Просвещение и образование 
2. Наука 
3. Просветительская деятельность и литература 
4. Театр и балет 
5. Музыка, живопись и архитектура 

Заключение 

Список использованных источников

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

В новый, XIX век Российская империя вступала могущественной державой.  В русской экономике окреп  капиталистический уклад, но по-прежнему определяющим фактором хозяйственной жизни страны  оставалось дворянское землевладение, соединившееся в годы правления  Екатерины II.  Дворянство расширило свои привилегии, только этому «благородному» сословию принадлежала вся земля, ему же на унизительных условиях была подчинена значительная часть крестьян, попавших в крепостное рабство.  Дворяне получили по Жалованной грамоте 1785 г. корпоративную организацию, которая оказывала большое влияние на местный административный аппарат.  Власти зорко следили за общественной мыслью. 

Своеобразный блеск российскому  самодержавию придавали успехи во внешней политике.  Границы империи  в ходе почти беспрерывных военных кампаний были раздвинуты: на западе в ее состав по разделам Польши вошли Белоруссия, Правобережная Украина, Литва, южная часть Восточной Прибалтики, на юге ˗ после двух русско-турецких войн ˗ Крым и почти весь Северный Кавказ.

Внутреннее положение  страны между тем было непрочным.  Финансы испытывали угрозу постоянной инфляции.  Выпуск ассигнаций (с 1769 года) перекрывал запасы серебряной и медной монеты, накопленные в кредитных учреждениях. Бюджет, хотя и сводился без дефицита, поддерживался только внутренними и внешними займами.  Одной из причин финансовых затруднений были не столько постоянные расходы и содержание расширившегося административного аппарата, сколько рост недоимок податей крестьян.  Попытки правительства и отдельных дворян увеличить товарность сельскохозяйственного производства за счет лучшей агротехники, о чем заботилось созданное в 1765 году Вольное экономическое, нередко лишь усиливали барщинный гнет крестьян, на что они отвечали волнениями и восстаниями.

Сословный строй, который  до этого существовал в России, постепенно изживал себя, особенно в городах.  Купечество уже не контролировало всю торговлю. Среди городского населения все более четко можно было выделить классы, характерные для капиталистического общества, ˗ буржуазию и рабочих.  Они формировались не на юридической, а на чисто экономической основе, что характерно для капиталистического общества.

С середины XIX  века в России начался промышленный переворот. Доведенная до предела внеэкономической эксплуатации система крепостничества превращалась в настоящий «пороховой погреб» под зданием могущественной империи.

 

1. Усиление полицейско-бюрократического характера государства при Николае I (1825-1855)

Восстание декабристов оказало  большое влияние на правительственную  политику. Активная и целеустремленная борьба с любыми проявлениями общественного  недовольства стала важнейшей составной  частью внутриполитического курса  нового монарха – Николая I (1796-1855). Программа его деятельности определялась фразой, произнесенной им при вступлении на престол: "Революция на пороге России, но, клянусь, она не проникнет  в неё, пока во мне сохраниться  дыхание жизни".  В течение  своего тридцатилетнего царствования Николай I сделал все, чтобы сдержать эту клятву.

Николаевское царствование – время предельной централизации  управления империей, апогей самодержавия. Все рычаги, приводившие в движение сложную государственную машину, находились в руках монарха.

Официозные писатели инкорпорировали  национальную идею в имперскую идеологию. Они сделали легенду о призвании  варягов центральным эпизодом русской  истории, сформировавшим ту парадигму  политического устройства России, образцом которой и была николаевская монархия. В 1832 г. в лекции, прочитанной в  присутствии графа Уварова (в  то время товарища министра народного  просвещения), М. П. Погодин объявил: «К нам пришли варяги, но добровольно  избранные, по крайней мере сначала, не как западные завоеватели —  первое существенное отличие в зерне, семени русского государства». Он говорил  о том, что русский народ сам  пригласил своих правителей, повиновался  им и любил их, доказывая тем  самым, что российское самодержавие имело народные корни. На Западе возникновению  национальных государств предшествовали завоевания и междоусобицы, ставшие  неотъемлемой частью их истории. Отличительной  чертой русского народа, напротив, было принятие и поклонение иноземному правителю. ¹

Национальная идея российского  монархии нашла свою каноническую идеологическую формулировку в знаменитой уваровской триаде православие, самодержавие, народность. В эпоху идеализма понятие  нации сопрягалось с определенным набором принципов и идей, которыми и определялось понимание самого феномена. Как показал А. Зорин, уваровская доктрина вырастала из западной философии  Просвещения и идеализма. Уваров продолжал традицию XVIII в. с его  утилитарной легитимацией самодержавия как института, создавшего и сохранившего российское государство. Он никогда  не говорил о сакральной природе монархической власти: самодержавие было для него «необходимым условием существования Империи». Православие интерпретировалось им не в терминах божественного откровения, но как «залог счастья общественного и семейного»: русский, преданный своему отечеству, «столь же мало согласится на утрату одного из догматов нашего православия, сколь на похищение одного перла из венца Мономаха». Русскую нацию Уваров определял не как этнос, но как сообщество, объединенное свойством безграничной преданности своим властителям, что и отличало русских от западных народов, развращенных философией Просвещения. ²

Петровские государственные  институты, как писал М. Чернявский, были не более, чем «исполнителями и  продолжателями личной воли Петра»³ ; то же самое можно сказать и о властной структуре николаевской России. Хотя к концу его царствования административный аппарат достиг внушительных размеров, Николай продолжал считать государство неотделимым от своей личной власти. Он установил тщательное наблюдение за всеми видными чиновниками (либо через административный надзор, либо через Третье Отделение, которое помимо всего прочего осуществляло персональную слежку за администрацией). Император казался вездесущим, чиновники видели в нем олицетворение государства. «Он всему дает значение и цвет, — писал барон Корф, — к нему сбегаются все радиусы многосторонней общественной деятельности»⁴. Двор в эту эпоху был местом демонстрации единства высших государственных чиновников с императором и царской фамилией. ⁵

Стремясь предотвратить  революцию в России, особое внимание император уделял укреплению репрессивного  аппарата. Существовавшая в стране в первой четверти XIX в. система политического  сыска нуждалась, как показало восстание  декабристов, в реорганизации. С 1826 г. обеспечивать «безопасность престола и спокойствие в государстве» стало III отделение Собственной его  императорского величества канцелярии. Исполнительным органом III отделения  был Корпус жандармов, образованный в 1827 г. Страна делилась на жандармские  округа, возглавлявшиеся жандармскими генералами. В каждой губернии вопросами  охраны государственной безопасности ведал специально назначенный штаб-офицер (старший офицер) жандармерии. III отделение  располагало обширной сетью тайной агентуры, организовывало секретный  надзор за частными лицами, правительственными учреждениями, литературой и т.п. Любые проблески свободомыслия, оппозиционности привлекали внимание жандармского ведомства, стремившегося держать под своим контролем всю жизнь русского общества.

Предметом особых забот Николая I были печать и образование. Именно здесь, по его мнению, укоренилась  «революционная зараза». В 1826 г. был  издан новый цензурный устав, получивший у современников название «чугунного устава». Действительно  своими жесткими нормами он наложил  весьма тяжкое бремя на издателей  и авторов. Правда, в 1828 г. новый устав  несколько смягчил крайности  своего «чугунного» предшественника. Тем не менее мелочный и жесткий  надзор за печатью сохранялся.

Столь же педантичному контролю подвергались и учебные заведения. Николай I стремился сделать школу  сословной, а преподавание, в целях  пресечения малейшего свободомыслия, вести в строгом православно-монархическом  духе. Рескриптом, изданным в 1827 г., царь запретил допускать крепостных крестьян в средние и высшие учебные  заведения. Так, гимназия предназначалась  для детей дворян. Средняя и  низшая школа, а также частные  учебные заведения находились под  жестким надзором Министерства народного  просвещения. Пристальное внимание правящие круги уделяли университетам, которые и высшая бюрократия, и  сам царь не без оснований считали  рассадником «своеволия и вольнодумства». Устав 1835 г. лишил университеты значительной части их прав и внутренней самостоятельности. Целям идеологической борьбы со свободомыслием служила сформулированная в 1833 г. министром  народного просвещения С.С.Уваровым теория официальной народности. В  духе этой теории, обосновывавшей соответствие существующих порядков русской национальной традиции, строилось преподавание в  учебных заведениях. Теория официальной  народности активно пропагандировалась в прессе и литературе.

Следует отметить, что, взяв на вооружение теорию официальной народности, Николай I решительно боролся с любыми отклонениями от православия. Весьма крутые меры принимались против старообрядцев, у которых отбирались молитвенные  здания, недвижимость и т.п. Дети «раскольников» насильственно зачислялись в  школы кантонистов. Такая «защита» интересов официального православия  не шла, однако, последнему на пользу. Православная церковь при Николае I окончательно превратилась в составную часть  бюрократической машины. Синод все  больше становился «ведомством православного  исповедания», управлявшимся светским должностным лицом – обер-прокурором. Все это не могло не подрывать  авторитета церкви.

Добиваясь укрепления существующего  строя, Николай I не был уверен в его  долговечности. Царь очень хорошо видел  пороки возглавлявшейся им системы управления. Часть высших сановников полагала необходимым учитывать во внутриполитическом курсе требования времени, пойти на постепенное смягчение крепостного права и, не посягая на прерогативы, короны, принять меры, обеспечивающие законность в Стране. 6 декабря 1826 г. Николай I образовал специальный секретный комитет, призванный рассмотреть ситуацию в государстве и разработать программу необходимых реформ. «Комитет 6 декабря 1826 г.» действовал в течение трех лет. Им была намечена довольно обширная программа преобразований, предусматривавшая, в частности, некоторое ограничение помещичьей власти над крестьянами, перестройку центральной и местной администрации в духе принципа разделения властей и т.п. Крайне консервативные круги выступили против этих планов. Восстание в Польше, «холерные бунты» 1830-1831 гг. окончательно похоронили большинство начинаний этого Комитета. Для обеспечения законности известное значение должна была иметь кодификация законов, завершенная к 1833 г. Результатом этой обширной работы по систематизации законов, появившихся после Соборного уложения 1649 г., стало издание «Полного собрания законов Российской империи» и «Свода законов Российской империи». Впрочем, значение, которое имели все эти упорядочившие законодательство меры, было небольшим, поскольку чиновничество действовало, абсолютно не считаясь с какими-либо правовыми нормами.

В последующие годы своего царствования Николай I неоднократно возвращался  к мысли о необходимости урегулирования вопроса о крепостном праве. Различные  варианты решения этой проблемы разрабатывались  в 8 секретных комитетах, которые  буквально один за другим создавались  императором. Позиция самого Николая I в крестьянском вопросе была весьма противоречивой. «Нет сомнения, что  крепостное право в нынешнем его  положении у нас есть зло… –  заявил царь однажды, – но прикасаться  к нему теперь было бы делом еще  более гибельным». В этих условиях практические результаты работы упомянутых комитетов оказались ничтожными. Ни на какие меры, сколько-нибудь существенно  менявшие положение крепостных, Николай I не пошел. Неутешительные результаты дала и проводившаяся в жизнь  с середины 30-х годов XIX в. реформа  управления государственными крестьянами. Призванная улучшить их положение и  реализовавшаяся одним из наиболее просвещенных и способных сановников николаевского царствования П.Д.Киселевым, эта реформа обернулась для казенной деревни усилением административной опеки со стороны коррумпированного  чиновничества, ростом произвола начальства. Бюрократический аппарат действовал сам по себе и вопреки воле самодержца, руководствуясь собственными интересами. В конечном счете поэтому на реформу  П.Д.Киселева крестьянство ответило вспышкой серьезных волнений.

Николай I уделял большое  внимание вопросам укрепления позиций  первого сословия империи – дворянства как важнейшей опоры трона. Процесс  постепенного экономического оскудения  дворянства давал себя знать по мере разложения крепостнической системы. В этой связи самодержавие стремилось упрочить положение высших и средних  слоев помещиков, жертвуя интересами слабевших экономически, а потому казавшихся и политически ненадежными  представителей дворянства. Манифест 6 декабря 1831 г. допускал к участию  в выборах на дворянские общественные должности только тех помещиков, которые имели в пределах губернии не менее 100 душ крестьян или 3 тыс. десятин  незаселенной земли. Для того чтобы  затруднить проникновение в дворянскую среду выходцев из «податных состояний», в 1845 г. был издан закон, в соответствии с которым на военной службе потомственное  дворянство приобреталось лишь по достижении старшего офицерского чина, а на гражданской – чина V, а не VIII класса, как это практиковалось раньше. Своеобразную преграду возраставшим домогательствам  на дворянское звание соорудил Манифест 10 апреля 1832 г. Им были созданы институты  «потомственных почетных граждан» (к  ним относились крупные предприниматели, ученые, дети личных дворян и т.п.) и  «почетных граждан» (низшие чиновники, выпускники высших учебных заведений). Все они получали некоторую часть  дворянских привилегий – свободу  от телесных наказаний и др. Это, по мысли правящих кругов, должно было уменьшить желание «неблагородных»  элементов добиваться получения  дворянства. Для укрепления материальной базы первого сословия в 1845 г. Николай I создал институт заповедных наследственных имений (майоратов). Они не подлежали  дроблению и, составляя собственность  дворянского рода, переходили по наследству к старшему сыну.