Россия эпохи Николая I. Россия во второй половине XIX в

     Глава 2. Россия эпохи Николая I

     Николай I стал императором России. Его политическим идеалом был Петр I, которому он старался во всем подражал. Изображение Петра Великого до самой смерти всегда было с Николаем. Казалось бы, такой выбор идеала означал прозападность императора. Однако это не так. В Петре I его привлекала решительность, сила и мощь государственной власти. Он, как и Петр I, верил во всесилие государства и считал, что государственный механизм может изменить мир. Он не только не хотел преобразовывать Россию по западному вари-анту, но и мечтал искоренить то, что уже было сделано до него в этом направлении. В одном из первых манифестов после 14 декабря 1825 г. Николай I поставил задачу очистил, Русь от заразы, извне к нам нанесенной. Для упрочения государственной власти предлага-лось насаждать "отечественное, природное, не чужеземное воспитание".

     После восстания декабристов Николай I создал секретный комитет для разработки проектов реформ, приблизил М. М. Сперанского, который к этому времени оставил консти-туционные проекты и стал защитником неограниченного самодержавия. Ему было пору-чено возглавить деятельность по кодификации законов Российского государства. К 1830 г. эта работа была закончена. Полное собрание законов Российской империи составило 47 томов. Первая статья их гласила: "Император Российский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает". В кодификации и издании законов ничего реформаторского не было, но это было важное событие. До издания свода законов никто подлинно не знал, какие зако-ны на какой предмет существуют. Законы были разбросаны по архивам и ведомствам; их можно было разыскивать и противопоставлять друг другу и, не сходя с формальной за-конной почвы, оправдывать даже вопиющие злоупотребления.

     Вторая  четверть ХIX в. -- время в России, когда  принцип личной неограниченной власти императора достиг максимального развития. Важнейшим орудием этой власти была Собственная его императорского величества канцелярия и особенное отделение, прин-ципы работы которого так характеризует историк начала XX в. АД Пресняков: "Наряду с розыском о "государственных преступниках" (а чего только не подводили под это поня-тие!) в третьем отделении было сосредоточено распоряжение их судьбою в тюрьме и ссыл-ке; сюда поступали разнообразные сведения о "подозрительных лицах"--отнюдь не только в политическом отношении, но также уголовном и вообще полицейском; отсюда исходи-ли против них негласные меры надзора и высылки; отсюда следили за всеми пребываю-щими из заграницы и выезжавшими из России; сюда поступали из всех губерний и жан-дармских округов периодические "ведомости" о всевозможных происшествиях, о более ярких уголовных делах, особенно о фальшивомонетчиках, корчемниках и контрабанди-стах; тут внимательно следили за крестьянскими волнениями, расследовали их причины и поводы, принимали меры к их подавлению; тут все усиливалось наблюдение за поведе-нием литературы".

     Как упразднить то, что отжило, не вызвав потрясений? Этого Николай I не знал, но все же кое-что предпринял в  этом направлении. Опираясь на усиление дисциплины и центра-лизации, самодержавие укрепляло российский государственный строй и пыталось про-двинуться в решении крестьянского вопроса. Крестьянский вопрос был в центре внимания императора. Он девал раз создавая секретные комитеты по крестьянскому делу, но деятельность их была малоуспешной. Следуя примеру Александра I начинал, реформы с западных районов, по окончании русско-турецкой войны 1828--1829 гг. Николай I объя-вил крестьян в Молдавии и Валахии лично свободными. При этом точно были определе-ны их повинности в отношении помещика. В 1837--1841 гг. была проведена реформа го-сударственной деревни, в результате которой государственные крестьяне получили юри-дические права, административное управление было реорганизовано. Реформа не внесла серьезных изменений в положение крестьян, но улучшила систему управления ими. В результате работы очередного секретного комитета появилось "Положение об обязанных крестьянах" 1842 г., в соответствии с которым помещикам предоставлялось право заклю-чать со своими крестьянами добровольные соглашения о прекращении личной крепост-ной зависимости и о переводе их в разряд обязанных поселян. За отвод земли, оставшейся собственностью помещика, но находившейся в пользовании крестьян, обязанные кресть-яне должны были или отбывать барщину, или уплачивать денежный оброк. При этом вводились элементы сельского самоуправления.

     Внешне  в николаевской России было все в  порядке армия блистала на смотрах, бю-рократический механизм отлично  работал, бумаги исправно переходили из канцелярии в канцелярию. Численность  чиновников возросла, военно-полицейские  функции усили-лись за счет ослабления роли поместного дворянства с его заложенными и перезаложен-ными имениями, а также оппозиционных сил, подавленных расправой над декабриста-ми. Но мир менялся, а Россия лишь стремилась закрепить и упрочить то, что было. Вместе с тем восстание декабристов и его жестокое подавление, расправа над участниками дали толчок дифференциации общественно-политических интересов. Политической доминан-той стало ограничение самодержавия, введение разделения властей и элементов парла-ментаризма, что неизбежно требовало разрушения корпоративности. Русская интеллек-туальная элита, утонченная и европейски образованная, вела бесконечные споры о цивилизационных ориентирах общества, пытаясь соединить идею прогресса с православной духовностью и общинным коллективизмом. Восстание декабристов, несмотря на его по-ражение, подтолкнуло общественно-политические процессы в обществе. Наметились ос-новные политические течения, среди них видное место занимали славянофилы и запад-ники, между которыми развернулся спор об особенностях России и путях ее развития.

     Вместе  с тем реальный спектр общественно-политических интересов был сложнее, многоцветнее. Складывалось консервативно-охранительное  направление. Его платформа-- не допустить  дальнейших изменений в сторону  западной системы, сохра-нить "почву", общину в неприкосновенности, утверждать православие, сохранить крепос-тное право, поскольку оно благотворно для крестьян: "помещик-- отец родной". Консер-ваторы преобладали в рядах высшей государственной бюрократии.

     Одновременно  с консервативным оформляется либеральное  направление, ориентированное на западные образцы. Его платформа -- правовое государство  и гражданское право дан всех; конституция, утверждающая разделение властей и контроль общества за властью; идеалом государственного устройства являлась -- конституционная монархия; мирные средства достижения заявленных целей (реформы). В среде бюрокра-тии в 30-е и особенно в 40-е гг. стал складываться спой прогрессивно мыслящих, интелли-гентных людей, объединенных идеями реформирования страны. Это так называемая ли-беральная бюрократия. Очагами ее формирования были министерства. Она не была от-торгнута от общественных сил страны, формировалась в сотрудничестве с либеральными общественными деятелями, литераторами, учеными. В середине 40-х гг. это сотрудниче-ство укрепилось. Московскому университету сыграл исключительную роль в духовном становлении либеральной "молодежной России", противостоянии официальной доктри-не. По словам А. Герцена, Московский университет устоял в тяжелое время и начал первый вырезываться из-за всеобщего тумана. С каждым годом он приобретал все большее значе-ние, сюда со всей России стекалась талантливая молодежь. Учеба в Московском универси-тете накладывала отпечаток на всю их жизнь. Здесь сложилась блестящая плеяда либе-ральных преподавателей: Кавелин, Соловьев, Грановский, многие другие. Они несли ли-беральные идеалы в ряды российской интеллигенции. С. Уваров опекал Московский уни-верситет, устранял вредных профессоров, но изменить ничего не мог. Университет выва-ливался из официальной программы. Он стал центром, вокруг которого группировались западники -- сторонники европейских образцов для России: Герцен, Корш, Сатин, Граневский. Люди яркие, талантливые, они украсили своей деятельностью эпоху Николая I.

     Российская  империя представляла собой огромную, сложную общественную систе-му. Единство разнородных в цивилизационном  отношении анклавов, развивающихся  в разном темпе и в разной традиции, обеспечивалось благодаря доминированию  русских, включению части местной аристократии в управленческую элиту, а также за счет жесткой централизации и применения силы. В николаевскую эпоху, когда в политике преоблада-ли консервативно-охранительные приоритеты, урегулирование постоянно возникающих противоречий в многонациональном сообществе осуществлялось путем применения силы или запретительных и ограничительных законов.

     Свод  законов Российской империи зафиксировал право разных конфессий беспре-пятственно исповедовать свое вероучение, однако это касалось не всех. Так, были приня-ты меры для усиления контроля в буддийском анклаве в Сибири. Если на протяжении почти двух столетий власти поощряли распространение ламаизма (тибетская форма буд-дизма) в Прибайкалье и Забайкалье, то к середине ХIX в. ситуация изменилась. Влияние буддийского духовенства было так велико, что вызывало опасение у властей. В 1853 г. было принято "Положение о ламайском духовенстве в Восточной Сибири", которое огра-ничивало число духовных центров (дацанов) и количество лам (духовных лиц). Дня Буря-тии было разрешено иметь 34 дацана и 285 лам. В реальности это ограничение точно провести в жизнь было невозможно, но сказывалось оно существенно. Правовые нормы, регулировавшие взаимоотношения конфессий, не коснулись ламаистов и язычников, ко-торые в соответствии с традициями православия считались идолопоклонниками, что рас-сматривалось как страшный грех. Особенно страдали язычники. При Николае I началось преследование за исполнение языческих обрядов.

     Выступления против системы многонационального государства жестоко подавлялись и, как правило, усиливали тенденцию со стороны власти к сглаживанию межцивилизационых различий за счет унификации и русификации. Николай I в 1828 г. без эксцессов вступил на польский престол. Это вовсе не означало, что польское общество спокойно и покорно принято этот факт. Осенью 1830 г. здесь началось восстание. Сейм объявил дина-стию Романовых низложенной и сформировал правительство. Поскольку Польша имела собственную армию с хорошими военными кадрами, воспитанными в духе наполеоновс-кой школы, неизбежны были серьезные военные действия. Однако мечтать о военной победе над российской армией могли только очень горячие головы. Летом 1831 г. Варшава была взята. Конституционный остров в составе России просуществовал недолго. После восстания 1830--1831 гг. польская конституция была упразднена, Государственный совет и сейм были распущены, вооруженные силы ликвидированы. Воеводства были переиме-нованы в губернии, поветы -- в уезды. Власть сосредоточилась в руках царского намест-ника (позднее -- генерал-губернатора). 

     Для государственного управления в национальных районах было характерно слия-ние  гражданских и военных функций, большая самостоятельность наместников  и гене-рал-губернаторов, привлечение  национальной элиты в отдельные  звенья управления и суда, наличие особых органов и традиций, связанных с особенностями региона. Так, например, в Прибалтийских губерниях большую роль играли сословные организации баронов, которые имели большое влияние в местной администрации, полиции и суде, в Финляндии--местное дворянство.

     Глава 3. Россия во второй половине XIX в.

     Модернизация  второй половины ХIX в. по праву может  быть названа "Александровской" по имени императора Алек-сандра II, который  решительно продвинул Россию в сто-рону прогрессивного типа развития. Он вступил на пре-стол после смерти отца в феврале 1855 г. и предпринял масштабные реформы, которые означали, по сути, реали-зацию нового варианта модернизации, более глубокого, по сравнению с вариантом Петра I. Реформы касались всех сфер жизни общества и по праву вошли в историю под названием "великих". Царствование Александра II совпало с крупнейшими событиями в развитии западной цивилизации, которые оказали влияние на характер российских преобразований.

     Александр II был воспитан в традициях самодержавия и имперских приоритетов, но он осознавал необходимость глубоких реформ либе-рального характера и осуществлял их на протяжении всего царствования. Сразу после восшествия на престол Александр II предпринял шаги, которые предвещали реформы. Был закрыт цензурный комитет, введенный Николаем I, в стране стали зарождаться эле-менты гласности, в которой так нуждалось общество. Была разрешена свободная выдача заграничных паспортов, уничтожены ограничения для университетов. К коронации была объявлена амнистия политзаключенным (оставшимся в живых декабристам, петрашев-цам, участникам польского восстания 1830--1831 гг.), 9 тыс. человек были освобождены от полицейского надзора.

     Но  это были лишь подходы к глубоким преобразованиям. Либерально настроенная  часть государственной бюрократии осознавала необходимость реформ. Положение в эко-номике страны было сложным, из года в год сохранялись бюджетные дефицит. Про-мышленность и торговля задыхались от коммерческого застоя и нехватки капиталов. В полтора раза за 1858--1861 гг. уменьшился золотой и серебряный фонд государственного казначейства.

     Таким образом, реформы Александра II, предполагавшие углубленный вариант мо-дернизации, преследовали цель обеспечить единство общества на европейской основе и  одновременно осуществлялись во всех сферах: в общественно-политической, социально- экономической, духовно-культурной.

     Ключевым  моментом в реформировании России была судьба почвенного уклада. Обратите внимание, речь шла не только об отмене крепостного  права (это было очевид-но), но и о  судьбе почвенного уклада в цепом, поскольку он определял судьбу России: либо она уйдет от корпоративности, катлективизма и приблизится к европейским дер-жавам, либо будет откатываться назад -- к традициям Московского царства. Вокруг Алек-сандра II объединились сторонники глубокого реформирования России, в основном из числа высшей государственной бюрократии. Видную роль играл либерально настроен-ный брат царя великий князь Константин Николаевич.