Развитие социально-экономических отношений древневосточных государств

Египетская ветвь была представлена населением Древнего Египта, на языках берберо-ливийских говорили многочисленные племена, жившие к западу от долины Нила, на языках кушитских — племена верхнего течения Нила.

Племена и народности индоевропейской языковой семьи делились на анатолий-

8

скую, или хетто-лувийскую, и индоиранскую ветви. На языках первой ветви говорили хеттские племена, лидийцы, карийцы и другие мелкие племена Малой Азии. Языки индоиранской ветви бытовали у мидийцев и персов, парфян и бактрийцев, скифов и саков, ариев Древней Индии. К этой же семье относилась часть населения государства Митанни. Некоторые народы Малой Азии говорили на языках фрако-фригийской группы индоевропейской языковой семьи.

Особняком стояла кавказская языковая семья, на языках которой говорили племена хурритов и урартов, кутиев, а также дохеттские насельники Малой Азии — хатты («протохетты»). Население древнейшей Индии, юга Средней Азии и Ирана (включая Элам) относят к дравидской языковой семье, древнекитайские племена говорили на языках сино-тибетской, или тибето-китайской, языковой семьи. Вместе с тем известны некоторые языки, например шумеров (древних жителей южной части Месопотамии), касситов, живших в горах Загроса, и другие, которые не могут быть отнесены к какой-либо языковой общности и стоят особняком.

Для многочисленных племен, народностей и этнических групп Древнего Востока характерны интенсивные военно-политические, торговые и культурные связи, этнические контакты и скрещивания, приводившие к смешению населения и появлению новых, более сложных этнических образований. В создании древневосточной цивилизации принимали активное участие все племена, народности и этнические единицы. Нет никаких оснований выделять, подчеркивать расовое или этническое превосходство, решающую роль каких-либо групп племен, будь то. племена Месопотамии, древнеегипетская народность или племена ариев.

В длительной эволюции древневосточного общества нашел свое проявление закон неравномерности исторического развития. Некоторые из древневосточных стран достигли высокого социально-экономического, политического и культурного уровня. Можно отметить высокий уровень цивилизации в Древнем Египте, Месопотамии, Финикии, у хеттов, в Древней Индии, Древнем Китае. Здесь были созданы мощные центры высокоразвитой культуры и соци-

ально-экономических отношений, которые оказали влияние на соседние, более отсталые области, стимулировали развитие в них производительных сил, социальных отношений, государственного управления, своей самобытной культуры. В IV—III тысячелетиях до н. э. многие регионы Древнего Востока (Египет, Месопотамия, Индия) развивались сравнительно изолированно, но к середине II тысячелетия до н. э. между различными областями Ближнего Востока установились экономические, политические и культурные контакты, а в I тысячелетии до н. э.— система тесно связанных разнообразными отношениями стран, общение между которыми обогащало каждую местную культуру. Сложилось, таким образом, известное единство древневосточного мира, сыгравшее заметную роль в поступательном развитии региона и всего человечества.

Хронологические проблемы истории Древнего Востока.

В отличие от нашей современности ни в одной из стран Древнего Востока (и тем более для всего громадного региона Древнего Востока) не существовало единой исходной даты, от которой можно было отсчитывать время и отталкиваться при точной фиксации происходящих событий (наподобие дат сотворения мира или Рождества Христова, вычисляемых по Библии, античных дат первой Олимпиады или основания Рима, мусульманской хиджры). Определенные эры вводятся в некоторых странах Древнего Востока лишь на позднейших этапах его истории. В целом же проблемы датировки, точной фиксации событий прошлого во времени мало интересовали общество. Вот почему многие древневосточные документы, материалы, произведения либо не датированы, либо их датировка связана с какими-то событиями (ср. датировочные формулы Месопотамии: год постройки такого-то здания, год, когда велась такая-то война, год восшествия царя на престол, такой-то по счету год такого-то царя), которые сами нуждаются в датировке. Таким образом, установить точные даты многих событий древневосточной истории очень сложно, и по поводу таких датировок до сих пор идут ожесточенные дискуссии, особенно для III—II тысячелетий до н. э.

В некоторых странах Древнего Востока составлялись списки последовательно сменяющихся династий и царей (например, в

9

Египте и Ассирии) или списки особых чиновников (ежегодно сменяющихся «лимму» в Ассирии), по которым датировались исторические события. Но даже располагая такими списками за несколько веков, ученые могут использовать их для точной фиксации событий во времени только в том случае, если хоть для одного из событий списка можно установить абсолютную дату (как правило, по данным астрономических наблюдений, приводимых источниками для того или иного момента,— солнечных и лунных затмений, новолуний). Не менее важное значение имеют устанавливаемые по источникам синхронизмы одних событий с другими (в том числе точно датируемыми). С другой стороны, царские списки и хроники дошли до нас с повреждениями, пропусками, иногда они представляют одновременные правления и события как последовательные и т. д. Несмотря на все эти трудности и ведущиеся дискуссии, к настоящему времени датировки событий древневосточной истории являются более или менее точными для конца II—I тысячелетия до н. э. для стран Ближнего Востока и начиная с IV—III вв. до н. э.—для стран Южной Азии и Дальнего Востока как целого.

Процесс развития историографии Древнего Востока прошел несколько этапов, для каждого из которых характерны свои особенности. Эти особенности определяются общим уровнем мировой исторической науки и общественной мысли, объемом имеющихся источников и состоянием источниковедения, наличием исследовательских кадров и главными задачами в развитии данной отрасли исторической науки в каждый период.

Первый этап древневосточной историографии охватывает время от начала до 80-х годов XIX в. и характеризуется первыми шагами древневосточной историографии, первыми подходами к изучению древневосточных обществ. Для истории Древней Индии он связан с деятельностью У. Джонса и Ф. Боппа, которые обосновывали гипотезу родства санскрита и древнеперсидского языка с греческим и латинским языками, изданием и переводом на европейские языки многих памятников древнеиндийской литературы, в том числе и древнейшей — ведийской литературы. С 20-х годов XIX в. после первых опытов Ф. Шампольона на-

чалась дешифровка древнеегипетской иероглифики, а затем и вавилонской клинописи, были обнаружены в результате раскопок многие города, поселения и храмы, особенно в долине Нила и Месопотамии, найдено большое количество письменных материалов, которые стали предметом специальных исследований. Первый период стал временем накопления фактического материала, благодаря которому перед изумленной Европой начали вырисовываться контуры блестящих древневосточных цивилизаций и прежде всего древнеегипетской, древневавилонской (и ассирийской) и древнеиндийской.

Второй этап в науке о древневосточной истории продолжался с 80-х годов XIX в. и до начала Первой мировой войны. Его можно определить как один из самых плодотворных, как классический в формировании древневосточной историографии. Он характеризовался прежде всего огромным интересом европейского общества и европейских государств к изучению древневосточной истории, вызванным, в частности, тем, что именно в это время произошло формирование основных колониальных империй — Британской, Французской и Германской,— правительства которых считали своим долгом для нужд колониальной администрации знать обычаи, традиции, историю и прошлую цивилизацию народов Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, в том числе и его древнейшую историю. Правительства Англии, Франции, Германии, а затем и США стали выделять на раскопки и научную разработку истории стран Востока значительные финансовые и материальные средства; появилась целая плеяда выдающихся ученых в области древневосточной историографии: Г. Масперо, Эд. Мейер, Ф. Питри, Б.А. Тураев, Г. Винклер, де Морган, Л. Вулли, Дж. Маршалл, В. Смит, А. Масперо и др. В европейских университетах изучение древней истории Востока, подготовка кадров в этой области стали занимать все более заметное место. В области собственно научной разработки древневосточной истории в этот период получили развитие новые, более зрелые методы исследования, в частности, были сформулированы основные принципы научных изданий, предполагающие использование всего арсенала источниковедческих приемов, накопленных мировым источниковедением в области

10

антиковедения, медиевистики, создание своих собственных методов исследования. В этот период были установлены, прочитаны и научно прокомментированы практически все известные к тому времени тексты, а их издания приняли классический характер в виде собрания многотомных корпусов, изучение которых позволяло оптимальным образом использовать данные категории источников.

Другой особенностью древневосточной историографии этого периода стали внедрение более совершенной методики археологического обследования на обширных площадях, обработки и хранения добытого материала, возрастание интереса не только к монументальным постройкам, произведениям высокого искусства или письменным памятникам, но и к изучению рядового материала.

В Каире, Берлине, Лондоне, Санкт-Петербурге и других городах появляются богатые коллекции восточных древностей, которые тщательно изучаются.

На основе обширной источниковой базы, совершенствования источниковедческих методов, освоения специалистами философских концепций, главным образом, позитивизма, проводятся фундаментальные исследования собственно исторических сюжетов и, прежде всего, религиозно-культурных и политических. В мировой научной литературе появляются такие классические работы, как «История народов классического Востока» Г. Масперо (1895—1899, т. I—III), «История древности» Эд. Мейера (1884—1910, т. I—V), «История Древнего Востока» Б.А. Тураева (1912—1913, т. I—II), а также сводные труды по отдельным регионам Древнего Востока: «История Египта с древнейших времен» Ф. Питри (1894—1905, т. I—III), «История Египта» Д. Брэстеда (1905, т. I— II) и его «Памятники Древнего Египта» (1906—1907, т. I—V), «Вавилонская культура и ее отношение к культурному развитию человечества» Г. Винклера (1903), «История Вавилонии» (1915) и «История Шумера и Аккада» Л. Кинга(1916), «Ранняя история Индии» В. Смита (1904), «Буддийская Индия» Т. Рис Дэвидса (1903). В этих работах разрабатывается собственно история древневосточных государств, закладываются основы событийной, фактоло­гической  и концептуальной истории, на которой будут работать ученые следующего поколения.

Третий этап древневосточной историографии падает на межвоенный период — с конца 10-х и до конца 30-х годов XX в. В это время произошли существенные изменения в мировой исторической науке и общественной мысли. Они выразились в расколе бывшего более или менее единого историографического потока на несколько различных направлений, где исследование древнейших стран велось с разных позиций: традиционное, продолжавшее лучшие традиции предшествующей историографии; марксистское, формирующееся в СССР; расистское, на позициях которого стояли многие германские и итальянские ученые. Противоборство этих направлений сопровождалось ожесточенной, в значительной степени политизированной полемикой, а борющиеся стороны зачастую стремились не столько к выяснению объективной истины, сколько к созданию образа идеологического врага.

Менее политизированным и поэтому более плодотворным для научного исследования оказалось традиционное направление. Широкомасштабные раскопки на больших площадях привели к открытию новых цивилизаций, источников по истории таких крупных государственных образований, как, например, хеттское общество, Урарту, древний период в истории Египта (IV—III тысячелетия до н. э.) и Месопотамии (раскопки Л. Вулли); в Индии была открыта древнейшая цивилизация с центрами в Мохенджо Даро и Хараппе. Резко возросло общее количество самых различных категорий источников, включая дешифровки многих текстов, ранее плохо поддававшихся пониманию (например, древнешумерийских). Важной особенностью традиционной школы древневосточной историографии стало переосмысление роли древневосточных культур в свете концепции мировых цивилизаций, которая была высказана в общей форме О. Шпенглером в его книге «Закат Европы» (1922), затем развернутая в научную теорию Арн. Тойнби («Исследования истории», т. I—X, до войны вышло 4 тома). Согласно этой теории Древний Восток признавался регионом, в котором сформировались и прошли сложный и самостоятельный путь развития несколько независимых цивилизаций: древ-

11

неегипетская, вавилонская, иудейская, иранская, индийская, дальневосточная. Принципиальным положением теории Тойнби был тезис о равноправии всех древневосточных цивилизаций и цивилизаций западных, т. е. был нанесен удар по существующему со времен Гегеля тезису о глубоких противоречиях между Западом и Востоком и извечном превосходстве первого над вторым. Бесспорно, глубокий кризис колониальной системы, рост национального самосознания и освободительного движения в колониальных странах Азии, Африки и Латинской Америки способствовал пробуждению глубокого интереса к национальной истории и ее истокам, появлению, пока еще немногочисленных, кадров национальных историков. Однако большая их часть, будь то египтяне, индийцы или китайцы, как правило, были учениками европейских специалистов, получали подготовку в европейских университетах и работали в русле европейской исторической школы. Традиции национальных историографий только начинали создаваться.

Вторая мировая война прервала научные исследования в области истории Древнего Востока. С ее окончанием произошли крупные изменения в мире и в развитии общественных наук, в том числе и в исторической науке. Начался четвертый этап развития древневосточной историографии. Разгром фашизма и его расистской идеологии, чудовищные разрушения самой опустошительной в истории человечества бойни способствовали утверждению в общественном сознании выстраданных мировой историей идей мира и гуманизма, концепций безвоенного мира, основанного на уважении человеческих прав всех людей земли. Рухнула мировая колониальная система, возникли самостоятельные суверенные государства в Азии, Африке, Латинской Америке. Мощный взрыв национального самосознания не мог не ускорить культурное и духовное развитие новых наций и их Цивилизаций. Пробудившиеся народы стран Азии, Африки, Латинской Америки в Целом сохраняли лояльное отношение к своим бывшим метрополиям и их культуре, хотя дело не обходилось без локальных конфликтов, междоусобий, а в идеологической сфере — проявлений расизма в той или иной форме.