Распространение пьянства на Руси

      Ещё при Иване III низшие слои общества имели право употреблять спиртные напитки лишь четыре раза в год — опьянение тогда носило ритуальный характер и, было связано с религиозными праздниками. Этот же государь, по сообщению венецианского путешественника Иосафата Барбаро, побывавшего в Москве в 1479 г., первым ввёл государственную монополию на алкогольные напитки (между 1472—1478 гг.). А вот его внук Иван IV после взятия Казани приказал заводить на Москве кабаки -  первый появился на Балчуге в 1533 г. В переводе с татарского это слово означает «постоялый двор». Вино подавалось в них без закуски, причём жёнам и другим родственникам запрещалось уводить оттуда пьяных до тех пор, пока у них оставались деньги. Первый царь из династии Романовых — Михаил не только продолжил политику последних Рюриковичей, но даже пошёл дальше, обязав кабаки ежегодно вносить в казну определённую сумму денег. Если она не вносилась вовремя — недоимка собиралась со всего местного населения. Таким образом, с 16-го столетия начался массовый завоз из-за границы водки и вина. При Иване IV и Борисе Годунове учреждаются “царевы кабаки”, приносящие массу денег в казну. Тем не менее, уже тогда пытались ограничить потребление спиртных напитков. Так в 1652 году вышел указ “продавать водку по одной чарке человеку”. Запрещалось выдавать вино “питухам” (т.е. пьющим), а также всем во время постов, по средам, пятницам и воскресеньям. Однако из-за финансовых соображений вскоре была внесена поправка: “чтобы великого государя казне учинить прибыль, питухов с кружечного двора не отгонять”, чем фактически поддерживалось пьянство

      Здоровые  слои населения пытались сопротивляться распространению пьянства. В церковных кругах того времени предпринимались попытки причислить этот порок к первородным грехам человечества: в полуфольклорной Повести о Горе-Злочастии, например, утверждается, что причиной изгнания Адама и Евы из рая стало их пьянство, а запретным плодом была виноградная лоза. Дьявол во многих произведениях тех лет похож на целовальника: опоит, разденет донага и вышвырнет вон из райского сада: «Слово в слово бывает (в кабаке), что в раю при Адаме и Еве... Ввёл дьявол в беду, а сам и в сторону. Лукавый хозяин напоил, да и с двора выпихнул. Пьяной валяется ограблен на улице, а никто не помилует» — так описывал питейные заведения протопоп Аввакум. Сам же кабак приобретает черты антицеркви - «храма и общины, умерших при жизни».

      Однако  литературная борьба с пьянством оказалась безуспешной, и уже при царе Алексее Михайловиче этот порок приобрёл такой размах, что в 1640-х гг. из-за затянувшегося празднования Пасхи в некоторых волостях были сорваны посевные работы.

      Доказательством  распространения пьянства могут служить данные о запасе алкоголя. В нижних этажах Оружейной палаты помещался Сытный дворец, который приготовлял и сохранял разные питья  про царский обиход. Вот что говорит подьячий  семнадцатого века Григорий Котошихин в своих записках  о России в царствование Алексея Михайловича об этом дворце: «Питья исходят на всякий день, кроме того, что носят для царя, царицы, царевичей и царевен, вина простого, двойного и тройного близко 100 вёдер; пива и мёду  - по 400 – 500 вёдер, а в которое время мёду не достаёт, за мёд даётся вином, по расчету.  А на иной день, когда бывают праздники и иные, именинные и родильные дни, исходит вина по 400 – 500 вёдер, пива и мёду тысячи по 2 – 3  вёдер и больше. Кроме того, пива малиновые и иные, и мёды сыченые, и красные ягодные, и яблочные, и романея, и ренское, и французское, и иные заморские питья исходят, кому указано, поденно  и понедельно. И что про царский расход, того и описать невозможно. На Сытном дворце всех питейных погребов будет больше 30, кроме погреба, что с заморскими питьями. И во всех тех погребах питья всякие стоят во льду, и бывает тот лёд из года в год от марта месяца до такого же времени без переменения».  [№4,  с. 18].

      Если  приходилось принимать послов, то обязательно накрывался стол.  Всех блюд иногда подавалось иногда до 500. Из напитков на столах стояли обыкновенно мальвазия и другие вина, также разных родов мёды.  Обыкновенно государь приказывал подавать себе кубок один или два в продолжение обеда. Когда он пил, подзывал к себе посла и ласково приглашал его, как и прочих гостей, есть и пить хорошенько. Многие иностранцы, зная обычай русского гостеприимства, садились за стол с тревожной мыслью, что их заставят пить много, ибо в продолжение обеда часто напоминали не забывать государева здоровья. 

      Но  угощение посла не оканчивалось в  этот день приемным обедом во дворце. Те же люди, которые привели посла  во дворец, вели его на квартиру и  приносили  с собой серебряные чарки и другие сосуды с напитками, преимущественно с разными мёдами. Таким образом, в посольском доме пристава устраивали настоящую попойку; это называлось «поить посла», причём главнейшей заботой приставов было, во что бы то ни стало напоить посла как можно пьянее. Из рассказов о польских и татарских посольствах мы знаем, что пристава часто вполне достигали своей цели – напоить посла, причём дело не обходилось часто без печальных историй. Но при этом достигались иногда и другие важные цели: подпивший посол не раз проговаривался о том, что ему приказано было держать на уме.

      По  окончании переговоров, для которых приезжал посол, государь иногда приглашал его с собой на охоту или какую-нибудь другую потеху, а пред отъездом – на прощальный обед. В конце его государь, встав со своего места,  приказывал подать себе кубок, говоря, что он пьёт в знак любви и за здоровье своего брата – государя, прося посла передать последнему всё, что он  здесь видел и слышал. Поэтому государь подавал кубок послу, приглашая его выпить также за здоровье своего государя. Этот кубок, в знак особенной милости, иногда дарился послу. Приняв его, посол отступал несколько назад и, выпив, кланялся государю.  С таким приглашением обращался  государь ко всем присутствовавшим на обеде. После того он подзывал посла к руке и отпускал его.

      В 1648 г. в Москве и некоторых других городах вспыхнули бунты, которые сопровождались кабацкими погромами. Ситуация была настолько острой, что после подавления этих выступлений 11 августа 1652 г. в присутствии патриарха Никона был созван собор (государственное совещание) о кабаках. Через пять дней была отписана царская грамота в Углич, в которой, в частности, значилось: «Продавать вино по одной чарке одному человеку... По постам вина не продавать, священнический и иноческий чин на кружечный двор не пускать, и вина им не продавать; пива и мёду не припасать и не продавать...». Таким образом, в кабаках осталась одна лишь водка. Как видно из документа, питейные заведения были переименованы в «кружечные дворы», что, конечно, не изменило их сути. При Алексее Михайловиче началась и борьба с самогоноварением, которое подрывало государственный бюджет.

        А Пётр I пошёл ещё дальше, запретив винокурение в монастырях и приказав монашествующим сдать всё оборудование. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Глава IV. Эпоха славных дел Петра

      Пётр  I, безусловно, совершил один из самых революционных переворотов в истории нашей страны и потому после другой революции - Октябрьской 1917г.-известный поэт М.Волошин даже объявил его «первым большевиком». «Пётр I был склонен к демократическому и весьма нетрезвому образу жизни, а из-за этого до такой степени поблёк божественный статут российского самодержца, что Меншиков находил возможным лупить по щекам наследника Алексея, а народ - письменно и устно причислять императора к аггелам сатаны», — писал уже в конце XX в. писатель и публицист В.Пьецух. В рамках данной статьи мы оставим в покое демократию, военные, политические и экономические реформы Петра и сосредоточим своё внимание на других «заслугах» первого императора. Помимо прочего, этот монарх прославился ещё и тем, что ему удалось размахом своих застолий поразить воображение не только верноподданных бояр, но и видавших виды иностранцев. Например, празднуя спуск очередного корабля со стапелей, Пётр неизменно объявлял, что «тот бездельник, кто по такому радостному случаю не напьётся допьяна». Датский посланник Юст Юль рассказывал, что, пытаясь спастись от необходимости пить, он однажды забрался на мачту корабля, на котором происходила попойка. Однако Пётр со стаканом вина в зубах полез вслед за ним и так напоил датчанина, что он едва сумел спуститься обратно. Пьянство при Петре I стало доблестью, а участие в заседаниях «Всешутейшего и Всепьянейшего собора» — признаком лояльности к реформам. Так были сломаны последние моральные преграды, препятствующие распространению пьянства в России.

     Интересно, что именно при Петре I в России появилось слово «водка». Относилось оно к низкокачественному алкогольному напитку, по чарке которого по распоряжению царя ежедневно выдавали строителям Петербурга, рабочим верфей, солдатам и матросам. В отличие от «доброго хлебного вина», новое презрительно называли «петровской водой», или, ещё более уничижительно, — «водкой». Законодательные меры против злоупотребления алкоголем можно найти уже в периоде зарождения понятия государственности в указах первых московских князей. А во время царствования Петра Великого алкоголикам на шею вешали чугунную гирю весом в 23 фунта с надписью «за пьянство».

      Императрица Анна Иоанновна, напротив, терпеть не могла пьяных, и при её дворе этот порок жестоко преследовался. Открыто употреблять алкогольные напитки придворным разрешалось лишь один раз в году — в памятный день её коронации.

      При дочери Петра I — императрице Елизавете — всё вернулось на круги своя: государыня и сама не ложилась спать трезвой, и другим напиваться не мешала. Елизавета ввела новую моду: отныне в приличных домах стало престижно иметь настойки и наливки на все буквы алфавита: анисовая, барбарисовая, вишнёвая... фисташковая... яблочная. Эта мода вызвала настоящую революцию в домашнем дворянском винокурении. Себестоимость получаемого продукта была невероятно велика, но зато и качество весьма высоким. Потому пришедшая на смену Елизавете Екатерина II не стеснялась посылать лучшие образцы алкогольной продукции дворянских хозяйств своим знаменитым корреспондентам - Вольтеру, барону Гримму, Фридриху II и Густаву III Шведскому.

      Царствование  Елизаветы ознаменовано ещё и тем, что слово «водка» впервые появилось в государственном правовом акте (указ Елизаветы от 8 июня 1751 г.). Но затем оно вновь на целых 150 лет исчезает из официальных документов: этот напиток называли «хлебным вином», «варёным вином», «горящим житным вином», «горячим вином» (до сих пор сохранилось выражение «горячительные напитки»), «горьким вином» (отсюда пошли выражения — «пить горькую» и «горький пьяница»). Что касается водки, то данное слово долгое время было жаргонным и в «приличном» литературном языке не использовалось до начала XIX в. В словаре В.И.Даля «водка» ещё не является основным словарным словом, а приводится как синоним вина и деминутив (уменьшительная форма) слова «вода».

      Екатерина II «прославилась» утверждением, что «пьяным народом легче управлять» (на что способен внезапно протрезвевший русский народ, наглядно показала крестьянская война Е.Пугачёва в 1774-1775 гг.). 16 февраля 1786 г. Екатерина II издала указ «О дозволении всегдашнем винокурения дворянам», который означал полный отказ от государственной монополии на производство водки и от государственного контроля за её производством. Высказываются предположения, что одной из причин убийства Павла I стало желание этого императора вернуть производство водки под контроль государства. Александр I поначалу не посягал на денежные интересы дворян, однако инфляция, ставшая следствием разорительной войны 1812 г. и последовавшего за ней «освободительного» похода в Западную Европу, заставила его в 1819г. частично вернуться к государственной монополии на производство водки. Розничная же продажа была оставлена в частных руках. Но уже в 1826 г. новый император Николай I, желавший после подавления восстания декабристов сделать примирительный жест в отношении дворянства, частично восстановил откупную систему, а с 1828 г. полностью отменил государственную монополию на водку.

      В XIX в., стремясь приучить народ именно к водке, государство ограничило производство и продажу вин, пива и даже чая. Пивоварение стало облагаться столь большим налогом, что к 1848 г. были закрыты почти все пивоваренные заводы. Именно к тому времени относятся знаменитые слова Бисмарка, который считал, что русский народ имел бы блестящую будущность, если бы не был поголовно заражён пьянством.

      При Николае I пьянство приносило откупщикам такую прибыль, что современники сравнивали её с данью, которая собиралась во время татаро-монгольского ига. В одном только 1856 г. русский народ пропил более 151 млн. рублей, в то время как в казну поступило всего лишь 82 млн. Откупщики обладали огромной властью и невиданными возможностями. В Московском департаменте Сената в то время 15 секретарей, не считая писцов, вели громадное дело об одном нечестном откупщике. Все бумаги по этому делу было велено отправить в Петербург. Несколько десятков подвод с бумагами отправились в столицу и... исчезли в пути — бесследно пропали подводы, бумаги, извозчики. Разорение населения и увеличение смертности от пьянства вызывали тогда такое недовольство, что бунты в деревнях нередко начинались с разгрома питейных заведений.

     В 1863 г. ненавистная откупная система была заменена введением акцизной системы. Цены на спиртные напитки упали, но резко снизилось и качество водки (ржаная водка направлялась на экспорт, а для внутреннего потребления всё чаще стали использовать более дешёвый картофельный спирт). Это привело к усилению пьянства, с одной стороны, и к массовым отравлениям — с другой. 18 июня 1868 г. произошло знаменательное событие: Александр II утвердил решение Государственного совета, согласно которому водка должна была иметь крепость в 40 градусов (до этого допускались колебания в пределах 38—45 градусов). В 1881 г., желая ввести «питие» в цивилизованные рамки, в правительстве решили заменить кабаки трактирами и корчмой, в которых к водке можно было заказать еду. Тогда же впервые в России был поставлен вопрос о том, чтобы разрешить продажу водки навынос порциями меньше ведра (в бутылках в то время продавали только импортные виноградные вина, которые в этих бутылках и поступали из-за границы). По предложению С.Ю.Витте в 1894 г. были открыты казённые лавки, где водку продавали в закупоренных бутылках навынос. Однако скоро возле «злачных мест» появились «стаканщики», которые предлагали на улице за плату стаканы для немедленного распития водки. С этого же года постепенно начала восстанавливаться и государственная монополия на водку. Были введены и ограничения на торговлю спиртными напитками: в крупных городах водка стала продаваться с 7 до 22 часов, а в сельской местности — зимой и осенью до 18, летом и весной — до 20 часов. В дни проведения общественных мероприятий (выборов, общинных собраний и т.д.) продажа водки была запрещена. Это была полумера, и 30 марта 1908 г. 50 крестьян - членов Государственной Думы выступили с заявлением: «Пусть водку уберут в города, если им нужно, а в деревнях она окончательно губит нашу молодёжь». Все попытки ввести употребление алкоголя в цивилизованное русло не привели к коренному улучшению ситуации, что и вынуждены были констатировать делегаты Первого Всероссийского съезда по борьбе с пьянством, который состоялся в 1909 г. в Петербурге.