Путешествие Пифея

Точка зрения, идентифицирующая Туле с Норвегией, имеет много  сторонников. Так, знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен считал, что Туле - это Норвегия, и именно средняя ее часть у Тронхеймского фьорда. На первый взгляд, Туле не может быть Норвегией, которая не является островом ни британским, ни каким-либо другим. Однако, если Плиний мог написать остров Скандинавия, то почему информанты Пифея не могли того же самого сказать о Туле, если бы она находилась в Норвегии? Тем более что еще и в средние века, вплоть до Х1-ХП столетия, Скандинавия все еще продолжала считаться островом. 

Некоторые характеристики из описания Туле античными авторами согласуются с характеристиками Норвегии. Шесть дней парусного пути в условиях навигации того времени  представляют приемлемый срок, чтобы  достичь Норвегии с северных берегов  Шотландии. Норвегия простирается как  раз на север до арктического круга  и на юг до границы, до которой долетают пчелы. Сторонники норвежской гипотезы полагают, что описание «морского легкого» может правдиво объясняться морскими туманами верхних побережий Норвегии, в которых все элементы кажутся находящимися во взвешенном состоянии в вязкой и непроницаемой влажности. 

В пользу Норвегии Р. Хенниг добавляет еще ряд соображений. По его мнению, Туле надо представлять себе издавна заселенной страной, жители которой уже давно миновали начальные ступени культурного развития, обладали известными духовными интересами и занимались морской торговлей. Ведь Пифей обсуждал с ними некоторые интересовавшие его астрономические проблемы (о месте захода солнца зимой и т. д.). Это свидетельствует не столько о том, что жители Туле имели склонность к наблюдениям над явлениями природы, сколько о том, что с ними можно было вступать в пространные объяснения через переводчиков. Наличие переводчиков означает развитие торговли, в данном случае - торговли с теми странами, откуда были родом некоторые матросы Пифея. 

Вообще, по мнению Р. Хеннига, Пифей только в том случае мог решить преднамеренно отправиться на Туле, если существовали торговые сношения с этой страной. Без такой предпосылки нельзя объяснить его выход в открытое море. Для доказательства этого положения Р. Хенниг приводит следующее рассуждение общего порядка. Он полагает, что в древности мореплаватели по большей части держались вблизи берега и добровольно отдалялись от него лишь в хорошо известных водах. «Плавание наугад, - пишет Р. Хенниг, - в неисследованные области открытого океана было бы бессмысленным, и нельзя допустить, что в древности кто-либо совершил такое безрассудство». Далее, Р. Хеннигу кажется совершенно невероятным, чтобы на такое предприятие решился Пифей, выдающийся ученый, серьезный, рассудительный исследователь, целью которого было решить совершенно определенные задачи в области географии, астрономии и естествознания. «Совершенно исключено. - пишет Р. Хенниг, - что он мог так глупо рисковать своей жизнью и тем самым поставить под угрозу успех экспедиции. Пифей, несомненно, был смелым человеком, но отвага у него сочеталась с рассудительностью». Таким образом, по Хеннигу, Пифей, как человек практичный, отправился в неизвестную ему страну Туле только после того, как услышал в Северной Британии об имеющихся с ней торговых связях и отправился по уже хорошо известной морской дороге. Об этом можно судить по одному свидетельству Плиния. Плиний называет ряд островов к северу от Британии: Скандию, Думну, Верги и самый большой из них Беррику, откуда, по его словам, имели обыкновение плавать на Туле. Однако, по мнению сторонников норвежской гипотезы, единственной областью на 64° СШ, с которой Британия могла вести торговлю, была именно Центральная Норвегия, где мог происходить обмен британского металла на высоко ценившиеся во все времена северные меха и другие продукты. 

Решительным противником  норвежской гипотезы выступал Г. Брош. Поскольку Пифей писал, что Туле расположена на север от Британии, то, находясь на Туле, он должен был видеть по направлению к югу открытое море, по которому он мог бы возвратиться к Британским островам. По словам Г. Броша: «Это условие, без которого нет Туле Пифея». Однако, находясь в Центральной Норвегии, он мог видеть на юге только массу скандинавских земель, а не свободное море. К тому же совершенно невозможно за один день навигации на север от норвежского берега достичь Северного Ледовитого океана. Даже в середине зимы, в феврале, граница плавающих льдов удалена на тысячу километров от побережья Норвегии, с которого Пифей мог бы отправиться на север. 

Выступая против аргументации Р. Хеннига, Г. Брош попутно защищает Пифея от приписываемого ему Хеннигом чисто практического интереса при посещении Туле. «Я поражен, - пишет он, - этим противоречием, или, если хотите, этой очень серьезной лакуной в его (Хеннига) концепции: признавая в принципе, что Пифей являлся прежде всего человеком науки, он не отдает себе абсолютно никакого отчета в этой одержимости Севером у астронома, которая заставляет его подниматься все выше по широте, чтобы решить научную проблему, ничего общего не имеющую с практической полезностью и с необходимостью увлекающую его за пределы дорог, обычно посещаемых коммерсантами северных морей». 

Наконец, существует еще одна гипотеза по поводу местонахождения  Туле, отождествляющая Туле с Гренландией. Долгое время ее считали лишь курьезом. «Еще в гораздо меньшей степени, чем Исландия, - писал Р. Хенниг, - истинной землей Туле может считаться Гренландия, хотя даже в наше время подобное странное мнение высказал Сфирис». Однако гренландскую гипотезу поддержал, развил и обосновал в своей статье, посвященной проблеме Туле, В. В. Федотов. Он основывается в основном на свидетельстве самого позднего античного автора, писавшего о Туле, - Прокопия Кессарийского. В. В. Федотов полагает, что источником Прокопия был уже не Пифей или не только он, что после Страбона, Плиния и Тацита со II по V в. могли быть новые контакты с Туле. По мнению В. В. Федотова, Гренландия черта в черту совпадает с описанием Туле у Прокопия Кессарийского, носящим, реалистический характер, впрочем как и с другими описаниями. 

Площадь Гренландии именно в 10 раз превышает площадь  Британии, как писал Прокопий. Кратчайшее расстояние от Британии до Гренландии около 1500 км. К Гренландии от Британии и Исландии направляется Гольфстрим. И даже если двигаться к Гренландии не кратчайшим путем, а продолжать плыть по Гольфстриму, то все равно можно оказаться очень близко от южной оконечности Гренландии, и далее двигаться вдоль ее берегов на север, т. е. обязательно обнаружить остров. В. В. Федотов полагает, что оба варианта расстояния в 1500 км и 2 тыс. км согласуются с рассказами о б днях пути. Как было показано выше, В. В. Федотов считает, что античный корабль мог развивать скорость от 200 до 300 км в сутки, а когда он попадал в Гольфстрим, то его скорость еще более возрастала. К Гренландии примыкают покрывающие море льды. В то же время часть ее побережья летом свободна ото льда. Из-за ответвления Гольфстрима даже на северо-западном побережье море Баффина у современного поселения Туле (ок. 77° СШ) не замерзает до конца декабря. Только у восточного побережья почти круглый год бывает паковый лед. Длительность полярной ночи в области Гренландии за полярным кругом разная - и 30, и 40 дней, и свыше 4 месяцев на севере, что вполне сопоставимо с одним из сообщений о ночи, длящейся на Туле полгода.